Low Roar — Iʼll Keep Coming (OST Death Stranding)
В преддверии праздников все, конечно же, закупаются подарками. И Тсунаёши не исключение. Он лениво пробегается взглядом по списку друзей—не-друзей, недовольно цокает и вздыхает. Так много всего нужно купить, а ведь денег совсем ничего. Да и не может быть у подростка много денег. Паренёк быстро семенит к эскалатору, поправляет в руках большой, украшенный снежинками и оленями пакет и надеется, что успеет в магазинчик с украшениями до закрытия. Иначе придётся придумывать что-то новое, а на это не было ни времени, ни сил, ни желания. Вообще ничего. У шатена и пресловутого рождественского настроения не было, что говорить вообще о праздновании. Все мысли были заняты чем-то другим, и где-то среди этого спешно ускользало что-то важное. Даже прогулка по улицам украшенного гирляндами городка вышла мрачноватой. Все куда-то спешат, не смотрят ни вперёд, ни под ноги, что-то ищут, кричат, нервничают. Словно какая-то лихорадка, ей-богу, и Тсунаёши от этого начинает непривычно хмуриться. Пришлось свернуть на тихую аллею, отдохнуть на лавке — здоровье в последнее время ни к чёрту — и понаблюдать за медленным передвижением туч. Они, словно ленивые гиганты, неспешно переваливаются друг на друга, сливаются и снова расходятся в разные стороны. Создают причудливые узоры своими огромными курчавыми телами, объёмные фигуры. Шатен поднимает лицо к небу, пытается выискать карамельными глазами солнце, но тучи слишком плотно прижимаются друг к другу, не позволяя даже лучику пробиться к людям. Паренёк вытянул ноги вперёд, разминая ступни, и широко зевнул. Вся эта зимняя пассивность и медлительность превратилась в иллюзорную усталость, которая огромным комком прилетела ему в лицо. Он сидел недвижимо ещё минут пять перед тем, как первая снежинка зависла в воздухе. Следом за ней ещё несколько. Они опускались не сотнями и не тысячами — миллионами. Миллиардами. Бесконечным белым множеством замороженных слёз и печали. — Я дома. Голос парня немного уставший, улыбка слабая, и на пороге, чтобы встретить его, никого нет. И Тсунаёши не зол, не обижен и даже не задет — шатен уже давно привык, что, несмотря на то, что живёт он тут не один, в большинстве своём эта квартирка пустует. С глухим стуком и бумажным шуршанием пакет опускается на пол ещё в коридоре, а сам подросток направляется в гостиную. Он бы лёг прямо в прихожей, но там сыро и грязно из-за снега, пачкаться не хочется, убирать — тоже. Ворсистый белый ковёр даже очень мягкий, если ты спишь на нём не первый день подряд, праздничные огни гирлянды скачут по стенам, отчаянно играя в салки, только вот кто водит не определились ещё, и поймать друг друга не в состоянии. Прямо как Тсунаёши свои мысли за последнюю неделю. Через пару месяцев переезд, а он к этому совсем не готов. Через пару месяцев, а Воплощение Три-ни-сетте валится от усталости и не может предпринять ничего по сдвигу планов своего самого ненавистного врага. Это плохо, говорил ему в детстве Кавахира, заводить врагов. И парень верил. И он надеялся, что никогда — вот совсем-совсем никогда! — у него их не будет. Только вот с самого начала его надежды были провальными. С самого начала ему нельзя было ни на что надеяться, лишь послушно собирать в себе всё лишнее этой планеты, спасая непонятно кого. Но мир ему был благодарен, и ради этого маленький мальчик был готов потерпеть небольшую тяжесть внутри. И ради мира мальчик был готов потерпеть, только вот теперь не может.Теперь всё серьёзнее.
Шатен заснул, свернувшись калачиком, и снились ему в этот раз не мрачные перспективы будущего, а сочная зелёная трава и венки из цветов. Когда он проснулся, везде был погашен свет и мягкий красный плед согревал его от холода комнаты. Медленно поднявшись с места, он заметил на диване развалившегося Принца со съехавшей диадемой, и улыбнулся. Первый раз за день действительно искренне. На кухне его ждал полупустой холодильник, холодный чайник и магазинное печенье. Пакет с подарками — Тсунаёши заметил по пути — не тронут — Бела никогда подобное не интересовало. В Варии подарков не дарят. Электрический чайник шумит слишком сильно, и паренёк морщит свой аккуратный нос и кривит губы, представляя заспанное лицо блондина, который от этого мог проснуться. К большому удивлению шатена из гостиной не прозвучало ни шороха. Нет, Бельфегор, конечно, профессиональный убийца, а у тех поступь мягкая, тихая, но дома он обычно ходит как слон в посудной лавке. Специально или просто слишком расслаблен — Тсуне не интересно, но он даже благодарен Принцу за это. — Холодно, Ёши, не замечаешь? От внезапного звука шатен почти уронил чашку с чаем на ногу, а ведь напиток горячий, да и ноги как раз босые. Ожог получился бы красивым. Только вот никто этот ожог не одобрит, и приходится быть осторожным. — Ты напугал меня. Стук чашки о стол и Тсу нервно передёргивает плечами, надеясь, что в темноте это скроется от взгляда блондина. Никогда не укрывалось. Дверца холодильника отворяется, Бел берёт оттуда картонную упаковку молока и идёт за своим стаканом. Это был первый подарок от Тсунаёши, и последний, после их воссоединения. — Пугливая принцесса, ши-ши. Тсунаёши до безумного странно видеть вот такого домашнего Принца-Потрошителя, но он не уходит. Остаётся рядом, слушает пересказы кровавых миссий и улыбается. Ему страшно от этих историй, и внутри всё передергивает, когда он видит лицо Бела во время рассказа, поэтому чаще Тсуна смотрит в стену или закрывает глаза. Так не легче, — сцены тотчас всплывают в голове, — но так блондин хотя бы не видит его настоящей реакции и доволен. Тсунаёши боится Бела, но вместе с тем бесконечно сильно хочет ему помочь. И поэтому он не уходит. — Завтра праздник. Я купил всем подарки. Шатен улыбается довольно, всем видом показывая, что угрохал на это почти весь день, и получает шелестящий смех в одобрение. И снова на него наваливается вселенская усталость, и не хочется ничего, только спать сутками или пялиться в потолок. — Пойдём отдыхать, Бел. Блондин кивает, убирая кружку в раковину — Тсунаёши свою, как всегда, оставляет на столе — и уходит в спальню. Спят они вместе даже после того, как Бельфегор узнал правду о том, что Тсуна — мальчик. Как показал опыт, помешанным нет разницы, какого пола предмет помешательства. На доли секунды Стрега даже пожалел об этом. Но долго ему сожалеть не дали — блондин сжал в объятиях так крепко, и угрожал ему, что в следующий раз придётся отрезать ноги своего любимого Ёши, если тот решит сбежать. Нервную дрожь удалось списать на радость. Выступившие слёзы — тоже. Наверное, именно в этот момент Тсуна понял, что назад пути у него просто нет. Доброй ночи, милый-милый Ёши.