Доброго здоровьица!

По репетиционной базе группы «Матрица» гулял холодный мартовский ветер, раздувая по углам какие-то исписанные листки, шевеля тараканам усики, заставляя пустые бутылки (догадайтесь из-под чего) жалобно и мелодично позвякивать. Автор и солист группы Глеб Рудольфович Самойлов слегка (совсем чуть-чуть) не трезво, но очень завораживающе перебирал струны на своей акустической любимице, тихонько напевая что-то вполголоса. Периодически (с интервалом в минуты две) он, грустненько вздыхая, подливал себя в стакан из быстро пустеющей бутылки какое-то чудотворное снадобье. В это время барабанщик, директор и просто человек без нервных клеток Дмитрий-Нет, никакого «еще полстаканчика и все», быстро петь пошел-Снейк-Хакимов поднимался по лестнице, пыхтя как стокилограммовый мужик, исполняющий супружеский долг, и злясь как сто шайтанов. Заслышав Димины шаги издалека, Самойлов с ловкостью юной балерины вскочил и грациозно принялся запихивать бутылочки ножкой под диван. Но не тут-то было: под диваном бутылочек было уже столько, что, сдав бы их в стеклоприемку, все четверо музыкантов могли бы спокойно не давать своих концертов около года. На свое счастье Глеб вспомнил об образе жизни опоссумов из школьного курса биологии. Поэтому кинулся на диван и прикинулся спящим, оставив обильные объемы стеклотары на потертом линолеуме. Злобный коршун Хакимов завидел (точнее учуял) свою проспиртованную добычу сразу. - Тепло ли тебе девица? – ткнул Дима носком тяжелого ботинка недвижимое тело. Тело зашевелилось и сдавленно кашлянуло, распространяя крепкий запах алкоголя. Но признаков жизни не подало. – Концерты, счета, организации, оборудование: все на мне! – запричитал несчастный Хакимов, мечась по помещению и махая руками, - Дети! У меня трое детей! Господи, зачем же я тогда взялся за это! Это же гиблое дело! Самый старший сын сорока пяти с половиной лет замычал и, неловко повернувшись, упал с дивана. Наступило молчание, после последовал сдавленный стон. С минутку Снейк простоял бешено сверкая глазами и тяжело дыша, а после, страшно топоча «Гриндерами» вышел вон. *** - Это же кошмар! Просто ужас, нет, к такому даже я не привык! – этим же вечером разорялся Дима в трубку Аркадину. Трубка деликатно молчала, и лишь изредка из нее доносился легкий шелест, звон хрусталя и многообещающее женское хихиканье. Вздохнув, и поняв, что Валера сопереживать не собирается, Хакимов отключился. Часы показывали половину восьмого, но очаровательные голубые змеевы очи неумолимо слипались. Зевнув, и решив, что утра вечера мудренее, Дима, как был в халате и пушистых тапочках, так и прикорнул на неразложенном жестком и скрипучем(!) диване. Спустя какое-то время тишину разорвал вопль Линдеманна, о том, что его сердце горит - звонил телефон. Подпрыгнув на подушке, Дима выдохнул и решил, что звонок нужно менять. Не глядя на экран, он приложил телефон к уху: - Тьфу ты, - плюнул Снейк, - на зеленую трубочку-то не нажал… - Алло, добрый вечер, Дмитрий Абдулович, здравствуйте, - очень вежливо перебрав все приветствия, заверещала трубка женским голосом, - Вы же директор рок-группы Матрица, лидером которой является Г. Р. Самойлов? – под напряженное сопенье Димы, трубка продолжила, - я секретарь нашего знаменитого лекаря Геннадия Малахова. Понимаете, на сегодняшний момент он пишет книгу о пагубных привычках и, пробуя новую практику для излечения, он хотел бы сотрудничать с каким-нибудь знаменитым человеком… - Эм… - не совсем соображая, что может получится из этого союзничества, прокряхтел Дима. - Ну, пожалуйста! – загундела трубка, - все отказались! Ну… мы заплатим! Честно! Когда речь заходила о деньгах, Хакимов становился безотказным, как выпившая первокурсница. Тем более, учитывая то, как сильно Г.Р. Самойлов достал Абдуловича, план мести складывался прекрасно. - А куда нужно… - уже бодрее начал Снейк, но трубка перебила. – Ага... угу… завтра? Отлично!