Friend or Foe. Part 1

за главу дружно говорим спасибо Лене ^^

Дождь Луи не любил. В первую очередь потому, что тот всегда рушил задуманное. Вот и вчера ему пришлось перенести вечернюю пробежку на утро, потому что слишком соблазняло тепло квартиры, да и Терри в постели совсем не увеличивал желание высовываться на улицу. А уж после его просьбы («Ну я же все равно завтра улечу, ну почему бы не повторить еще парочку раз?») он совершенно точно передумал что-то делать, что включает в себя необходимость покидать кровать. С Терри они познакомились в Индии, когда Луи бесцельно шатался по очередному городку, улыбаясь жителям и подмигивая детям. Они провели чудесные полторы недели вместе, обменялись контактами — и Луи уехал и даже не вспоминал о парне, пока тот не позвонил в понедельник утром и не сказал, что будет в Лондоне и хочет освежить воспоминания. И кто такой был бы Луи Томлинсон, если бы отказался от секса? Конечно, он с радостью согласился и позволил парню жить у него на протяжении четырех дней, что он должен был провести в Лондоне — какие дела у него были тут, Луи не вникал, какая ему разница? Зато взамен его сексуальная жизнь приятно разнообразилась, и даже за то, что Терри изначально приперся к нему на работу и начал делать неприличные предложения прямо на парковке, он злиться на него не мог. Да, мужчина очень не любил выносить малейшие проявления своей личной жизни на публику, но, в конце концов, парень-то все равно скоро уедет, стыдиться ему нечего, а скрываться не перед кем. В пятницу, после пробежки, он разбудил парня тычком между лопаток и словами «Твой самолет улетает через три часа, думаю, тебе стоит поторопиться», на что получил невнятный ответ вроде «Плевать, иди сюда» или «Пусть летит без меня, в Индии Томлинсонов нет», но вскоре вскочил с кровати и забегал по квартире, пытаясь найти все свои вещи. Впрочем, Луи это уже мало интересовало. К тому моменту, как он вышел из ванной комнаты, поправляя галстук, Терри уже стоял в дверях квартиры и неловко переминался с ноги на ногу. Мужчина хмыкнул — какая вообще может быть неловкость, если они видели друг друга в любых положениях и разных степенях оголенности? - Ну... теперь твоя очередь? - чуть улыбнулся парень. - А? - поднял бровь Луи. - Теперь ты должен приехать в Индию, с ответным визитом. - О, - округлил глаза мужчина. - Было бы неплохо. Впрочем, не думаю, что это случится в скором времени, или вообще случится. Ну, сам понимаешь. И с улыбкой, что не задевала глаз, он поцеловал слегка опешившего друга на прощание и, закрыв за ним дверь, тут же выкинул из своей головы. В его жизни нет места долгим расставаниям и слезам, впрочем, как и чувствам, которые всего лишь мешают адекватно воспринимать реальность. Впрочем, из всех чувств, Луи больше всего уважал ответственность — и наслаждение. А развлечения дарили последнее, так что их он тоже, конечно же, любил. Потому-то, понятное дело, и не мог отказать себе в удовольствии вновь поиграться с этим чудным Стайлсом. Право же, если взрослый мужчина ведет себя как ребенок — он не может не ожидать, что с ним будут забавляться. Чего только стоила та вспышка то ли ревности, то ли обиды в понедельник, в магазине, а теперь вот какая-то новая эмоция — утром, в машине. Это многообещающе. Это забавно. Луи любит забавы. И забавляться с ними, конечно же. * Отвратительно — это когда у всех окружающих есть жизнь, а у тебя — кипа бумаг и слипающиеся глаза. Вдвойне отвратительно — когда ты понимаешь, что эта работа вовсе не требует спешки и может быть выполнена и не сейчас. А втройне отвратительно — когда твой начальник — идиот, который тебе очень нравится. Зажмурившись, Гарри сжал виски и выдохнул. Марин давно ушла домой, пожелав ему приятного вечера — издевалась, конечно же, - оставив его наедине с готовым на три четверти отчетом, термосом кофе и номером пиццерии на листочке — сэндвичи сидели в печенках, а если она закажет сама, то к моменту, пока Стайлс вспомнит о еде, та будет ледяной. Хорошо, если он увидит ее хотя бы завтра. Часы отвратительно быстро отсчитывали минуты, и тоскливые взгляды не имели на них никакого влияния, но работу закончить было жизненно-необходимо — хотя для кого — вопрос, ибо сам Томлинсон наверняка уже спит дома. Хотя, нет, наверное, он в клубе со своим этим... парнем? В общем, когда минутная стрелка застыла на цифре три, а часовая — на десятке, Гарри мысленно — а может и не только, он иногда говорил сам с собой вслух и не стыдился этого — послал своего начальника к черту и поднялся, направляясь к шкафчику, где хранил кое-какие запасы, личные вещи и — что важно — бутылку отменного бурбона. В конце-концов, рабочий день давным-давно закончился, кто может ему запретить? Набрав в тяжелый стакан льда из приемной, он вернулся в кабинет и плеснул туда еще и переливающуюся на теплом свету настольной лампы жидкость. Вздохнув, Гарри сделал большой глоток, чуть поморщившись и зажмурившись, и подошел к окну. Вид, открывавшийся на ночной Лондон, был восхитителен, и Стайлс в который раз поблагодарил всех богов, судьбу и родителей за то, что ему повезло тут прижиться и устроиться. Не слишком многие провинциалы добиваются хоть чего-то в этом сумасшедшем, с виду чопорном городе, но стоит только копнуть чуть глубже — и картина не радует глаз. Этот город сжирает со всеми внутренностями и вряд ли даже хоть когда-то давится. Движение за окном было весьма оживленным — сидеть дома в пятницу вечером в этом месте было почти кощунственно. Тем более — далеко не у всех такие чокнутые начальники. - Не знаю, как чокнутые начальники, но могу заверить, что половине из этих людей и не снились такие зарплаты или условия работы. Гарри дернулся и пролил бурбон на ламинат, выругался, попытался промокнуть лужу лежавшим на диване журналом. И, конечно же, не преуспел в этом. - Стайлс, у тебя же салфетки в двух шагах, на столе. Что, с детства так и не усвоил, что глянец не впитывает влагу, а еще практически не горит? - Гарри поднял взгляд и, ну естественно, прислонившись к дверному косяку и засунув руки в карманы костюмных брюк, в кабинете стоял Томлинсон собственной персоной и отчаянно ухмылялся. Господи, где, как и зачем делают таких дьяволов? - Спасибо, я в курсе, что и в каких местах находится у меня в кабинете, мистер Томлинсон, - холодно отрезал Гарри, поставив стакан с остатками бурбона на стол, мысленно трижды прокляв начальника и, наконец, взял салфетки, чтобы вытереть грустно поблескивавшее пятно на паркете. - Ну, во всяком случае, где у тебя находится алкоголь — ты знаешь, в этом я не сомневаюсь, - хмыкнул тот, кивая на стакан, что очень одиноко смотрелся в груде бумаг вокруг. - Ты случаем не забыл про отчет? Гарри вскипел. Нет, правда — он что, думает, что может делать и говорить что хочет? Издеваться, нагружать идиотскими заданиями, откровенно смеяться. Такое впечатление, что ему просто отвратительно скучно — и надо это срочно исправить. И Гарри понимал, что думает об этом уже не в первый раз, но поделать с собой ничего не мог — слишком уж сильно это его задевало. - Про отчет я не забыл. Сложно, знаете ли, мистер Томлинсон, забыть, что мешает тебе спокойно отдыхать и быть дома вовремя. Мужчина вскинул брови: - Ты мог закончить его раньше, если так не терпится убраться. Задание у тебя с самого утра, - пожал плечами он. - Да вы издеваетесь! Как будто бы вы сами не знаете, что работы тут не на один рабочий день, - воскликнул Гарри. - Ну, ты же начальник, как насчет организации труда? Стайлс закусил губу и с тоской посмотрел на стакан: - Такие вещи делаются начальством, как бы мне ни хотелось, чтобы это было иначе. Луи смерил его изучающим взглядом, но отходить от темы не собирался: - Значит, напиться сегодня в клубе не удалось, поэтому ты решил воплотить это в жизнь тут? - Это уже не рабочее время, вы не контролируете меня сейчас. - Но ты все еще на территории, и мне решать, что я контролирую, а что — нет, - легкая ухмылка вновь тронула губы Луи, и кудрявый понял, что те несколько глотков бурбона не опьянили его, но убрали тот момент, когда все, что говорится, проходит через мозг. - Ты и так контролируешь все и везде. Ты все время появляешься рядом со мной и издеваешься, смеешься, грузишь. Ты начальник, Томлинсон. Но начальник без работников — никому не нужен, - расстояния между мужчинами практически не осталось, и Гарри понял, что последние слова практически выплюнул Луи в лицо. - Не забудь уточнить в своей крайне важной логической цепочке, что работник без начальника — вот уж самый проигрышный вариант. А? Каково бы это? Если я уволю тебя? Ты ведь не выполнил то, что я просил, значит — ты не соответствуешь требованиям, а таких людей нужно заменять в первую очередь и в обязательном порядке. Так что? - Луи говорил тихо, но как-то угрожающе — и от этого на самом деле хотелось забиться куда-нибудь поглубже, хотя бы под стол, а лучше — домой. - Почему ты все время угрожаешь меня уволить? Что, нет других способов заставить людей работать? - А почему ты все время так отвратительно работаешь? - Гарри чувствовал дыхание Луи на своих губах, и это было слишком сексуально. - Что? Ты просто придирчивый идиот! - в сердцах крикнул Гарри. - А вот сейчас ты можешь быть уволен, вообще-то, а еще я могу подать иск, в суд, - спокойно отреагировал Томлинсон. Какой абсурд. - Мне плевать! Мой начальник — самодур, который таскает домой мальчиков на одну ночь, встречается с каким-то мужчиной, и постоянно заставляет меня выполнять самые дурацкие задания. - Браво, Гарри. Я прямо таки в восторге от твоей речи, - Луи отвесил маленький поклон, в сторону, от Гарри. - Есть что добавить, еще? Ну, перед увольнением. Какие-нибудь дополнительные малоизвестные факты о моей жизни. - Какая же ты сука, Томлинсон. Что, недотрах мучает? Не можешь контролировать себя и издеваешься надо мной? - прошипел, честное слово, прошипел Гарри, и в этот момент Луи стоило больших трудов удержаться от смеха — он был похож на котенка. Такого маленького, пушистого, который смешно топорщит хвост, шерсть и широко открывает пасть. Ох эта... пасть. - Для того, чтобы расставить все точки над «и», должен заметить, что как раз отсутствие секса меня не беспокоит. Может, переизбыток, хотя с этим у меня никогда не было проблем. А, судя по тому, как тебя сейчас трясет, Стайлс, эта проблема не моя, а твоя. Что, жалеешь, небось, что сбежал от меня тогда? Отказался от полутора суток секса, а теперь срываешься на мне? - сталь в голосе Луи заводила Гарри больше, чем он мог себе это представить. Слова благополучно плыли мимо него, потому что все внимание было сосредоточено на этих губах, что двигались, кривились в ухмылке и сводили с ума. - Стайлс? Стайлс! - особенно сводило с ума это его неуловимое движение, после которого губы сжимались в тоненькую линию. Наверное, Томлинсон действовал сильнее, чем виски. Наверное, это все абсурд. Медленно, очень медленно, словно бы пробираясь сквозь трясину, Гарри поднял руку и большим пальцем потянул кожу под нижней губой Луи вниз, чтобы высвободить ее. Брови мужчины взлетели вверх, но он ничего не сказал. Тогда Стайлс провел тем же пальцем по восхитительно гладкой коже упоительно розовой губы и наклонился вперед, чтобы поцеловать ее. Легко, плавно, невесомо. Сложно было, впрочем, тянуть, когда Гарри посмотрел в глаза Луи и увидел, как расширяются зрачки и — как поднимаются уголки губ. Коварная сволочь. Он все это знал наперед и хотел этого. Он пришел за этим. Ну что же, он получит сполна. Поцелуй из медленно-тягучего перерос в что-то сродни борьбе, когда Луи открыл рот, впуская язык Гарри, и поднял руки, чтобы вплестись пальцами в его волосы, кажется, чтобы удержаться в стоячем положении. Он отвечал, настойчиво и отдаваясь этому сполна, как будто в мире больше нет никаких забот, кроме них, стоящих на неведомо каком этаже в темном офисе в пятницу вечером. Луи скользнул руками между телами, быстро расстегивая пуговицы на рубашке Гарри — пиджак давным-давно висел на спинке стула — и провел ладонями по открывшемуся для обзора телу, оглаживая теплые бока, чуть царапая короткообстриженными ногтями, переместившись губами на шею — потому что создавалось впечатление, что это слишком его отвлекает. Впрочем, скоро рубашка кудрявого лежала на полу, к ней присоединились и вещи Луи, что стоял в носках и трусах и, пытаясь не стонать громко, пока Гарри снова его целовал, расстегивал ремень и брюки парня. - Да блять, Стайлс! - с громким чпоком он отстранился, поскольку Гарри мало того, что сжимал его как ненормальный, так еще и отвратительно-пошло подавался вперед бедрами, что получало отзыв у члена Луи, но не у него самого, потому что штаны все еще были на почти-девичьих-бедрах кудрявого, а это не входило в концепцию проведения последующего времени генерального директора. - Стой! Замри и не двигайся, дай мне раздеть тебя, наконец! Стайлс послушно замер, и тяжело задышал, его пульс отдавался у Луи в голове, и было так жарко, жарко, что кожа покрывалась мурашками, а во рту пересыхало. - Че-е-е-ерт, - выдохнул Луи, проводя ладонями по широким плечам Гарри и крепко вцепляясь в его предплечья, когда тот собственническим жестом положил руки на бедра Луи и начал их сжимать, постепенно поднимаясь к его восхитительно-упругой заднице и сминая полукружия с утробным рыком. - Стайлс, где в тебе живет животное и что с ним происходит сейчас? Ты же по жизни как слепой котенок, и в прошлый раз таким ты тоже не был, - самого Луи удивила способность формулировать предложения в такой не слишком подходящий момент. - А ты когда-нибудь видел, как шипит кот, которому наступили на хвост? - щекотный шепот на шее заставил выдохнуть слишком резко, потому что ноги начали дрожать. Ни на что нельзя полагаться, даже на собственное тело. - Справедливо, - хмыкнул Луи, закусывая мочку уха парня. - Пожалуй, слишком похоже, но... - впрочем, добавить ничего не удалось — оставалось только изумленно ахнуть, когда Гарри начал осторожно массировать сжавшееся колечко мышц. - Не дай тебе бог даже подумать о том, чтобы трахать меня насухую, я выжгу тебе сердце, - выдавил из себя Луи. - Не переживайте, мистер Томлинсон, мне слишком нравится ваша задница, чтобы ей вредить. - Еще одно слово и... Воа-ах! - тщательно смазанный слюной палец Гарри вошел вовнутрь до упора легко, костяшка уперлась в простату, и Луи распахнул глаза, чтобы постыдно не захныкать. - Твою мать! - Стайлсу повезло, что они с Терри не гнушались сменой ролей в постели, да и Луи не был девственником, но чтобы... - Ай, да... ох! - второй палец последовал туда же, и Гарри начал медленно их разводить и сводить, ощупывая изнутри нежными подушечками, и Томлинсон усилил хватку на бицепсах парня, впиваясь зубами ему в плечо. Нестерпимо хотелось соскочить с пальцев и убежать, а еще больше — рвать, терзать, кусаться, кричать, что угодно, лишь бы эта сладкая пытка стала сильнее, чтобы... - Да трахни уже, тянешь, блять. Правду говорят, что как человек разговаривает, так он и трахается... эй! - возмутился Луи, оказавшись на диване в не слишком удобном положении — задницей он сидел на боковой части, голова же лежала на мягких подушках сиденья, а спина провисала. Стайлс же, тем временем, не проронивший за это время ни слова, только тяжело дышавший, быстро рылся в карманах брюк. О, это очень правильное дело. - Тебе помочь? - взмахнул ресницами Луи, и парень на мгновение замер, отмечая это мимолетное движение, тени на точеных скулах и блестящие глаза. - Нет, спасибо, я уж как-то сам смогу, - руки его дрожали, как и голос, пока он разрывал фольгу на презервативе, а в голове билось только «Луилуилуи». - Ну, как угодно, - вздохнул этот самый Луи, откидывая голову на диван и кладя руку на член, лениво водя ею, плавно скользя и, черт его дери, если это не было зрелищем, за которое Гарри мог продать душу, сердце и все органы. Наверное, чтобы добить замершего на месте с презервативом — уже, слава богу, на члене, Гарри, Томлинсон облизал два пальца и легко запустил их в себя, выгибая спину. - Я так понимаю, ты присоединяться ко мне не собираешься? Ну, что ж, твоя оплошность, са-ам... - как всегда, Луи договорить не успел, потому что Гарри убрал его руку из него и вошел плавным глубоким толчком до конца. - Ох черт, - из-за этой неожиданности, пальцы на члене сжались слишком сильно, и он зашипел, чувствуя, как Стайлс наращивает ритм, беспорядочно то оглаживая его бедра, то сжимая их до синяков, притягивая к себе как можно ближе. - Ты... ты как? - выдохнул он, пытаясь сфокусировать свои безумные зеленые глаза где-то на лице Луи. - О, так тебе еще нужно комплименты в постели делать? Говорить, как мне нравится твой большой член? Как мне нравится, что ты держишь меня? Что я кайфую от того, как ты меня заполняешь? - Луи произносил все это в шутку, но видел, как окончательно сбивается дыхание у кудрявого, как он наклоняется, отпустив бедра начальника и ложится сверху, делая и без того неудобную позу невыносимой. Он целует, губы, челюсть, лицо, осыпает поцелуями шею и грудь, и двигается словно в горячке, подсовывая руки Луи под спину, чтобы прижать его как можно ближе к себе. От такой близости член Луи зажимает между их телами, и он сдерживался, он отчаянно пытался сдерживаться, но влажных поцелуев, трения и постоянного движения по простате слишком много, и он взрывается, царапая спину Гарри так сильно, что болят ногти, вжимая пятки в его напряженные бедра, кажется, громко крича. Луи, вид такого вот Луи, честного, открытого, сорвал у Гарри крышу окончательно, и после пары беспорядочных толчков, он кончает тоже, кусая его под ухом, сжимая так, будто он — самое дорогое. Единственное, что есть в жизни. - Вау, - выдохнуло это самое дорогое спустя несколько минут, когда они чуть пришли в себя, и Гарри вышел из Луи, снял презерватив и выкинул его в мусор, вернувшись с салфетками, чтобы привести Томлинсона в порядок. - Вау, - повторил тот, сползая с неудобного и скользкого дивана на пол. - М? - плюнув на все глупые мысли, что бились в голове, Гарри лег рядом, укладывая голову на груди начальника. - Ты... меня давненько не трахали... так. - Как — так? - язык ворочался с огромным трудом — видимо, и правда пора было бы спать. - Так — хорошо. Спасибо, - Луи улыбнулся и чмокнул его в висок. Впрочем, конечно же спать на полу кабинета в пятницу вечером было совершенно идиотской идеей, поэтому где-то через полчаса Томлинсон вздохнул и пошевелил плечом. - Вставай. Нам пора. Осоловевшие глаза Гарри наводили на странные желания. Вроде просыпаться с ним почаще и отчаянно пользоваться его дурацкой детскостью и медлительностью. - Куда? - голос был еще более хриплым и трижды более медленным. О, Боги. - Домой, куда. Не переживай, я отвезу. Даже не думай, что я дам тебе, выпившему, сесть за руль. - Но моя машина... - Потом заберешь. Пойдем. Я, знаешь ли, мерзну по ночам. Одеждой они особо не заморачивались, так что в мятых брюках и рубашках, с пиджаками в руках, они направились на парковку. И уже там Гарри вспомнил сцену, свидетелем которой стал в понедельник: - Поцелуй меня. Луи, возившийся с ремнем безопасности, повернулся к нему: - Что? - Поцелуй меня. Грубо, пожалуйста. И что? И кто такой Луи Томлинсон, чтобы отказываться?