Hey, Anderson!

В детстве Блейн думал, что когда умер его хомячок ему было больно, и он сильно ошибался. Когда Курт бросил его в Lima Bean, он почти сразу же пошёл домой. Его мама заметила изменения в настроении, но тот отмахнулся, убедив её в том, что скорее всего просто простудился. Всю пятницу и выходные младший Андерсон сидел дома, не желая покидать собственную комнату. Он знал, что ведёт себя глупо, но ничего не мог с собой поделать. Вечер воскресенья был тяжёлым. Пэм Андерсон заходила трижды, чтобы убедиться в том, что с сыном всё в порядке, и он может идти в школу. Блейн всерьёз раздумывал нагреть градусник, чтобы остаться дома ещё на несколько дней, но понимал, что нельзя много пропускать. Экран телевизора погас, и Андерсон заметил, что «Холодное сердце» уже закончилось. За эти выходные он пересмотрел почти всю свою коллекцию диснеевских мультфильмов. Вернее, промотал. Мультики включались и выключались, но Блейн не смотрел их, всё время находясь в собственных мыслях. Андерсон хотел не думать о том, почему именно Курт так поступил. Основной вопрос, который крутился в его голове, был «Как теперь себя вести?». Блейн понимал, что чем дольше сидит дома, тем больше подтверждает слова Курта о том, какой он жалкий, и он как никогда хотел изменить это. На мгновение, ему пришла в голову идея сменить стиль — перестать укладывать волосы гелем, вместо ярких брюк надеть обычные джинсы (возможно, рваные), а бабочки выбросить. Наверное, именно мысль о выброшенных бабочках его так испугала, поэтому, он быстро передумал, решив, что Курт не пуп земли, чтобы изменять своему стилю из-за этого. Утро наступило быстро. Блейн поздно лёг, потому что долго не мог сосредоточиться на уроках, но легко проснулся от будильника. Всю ночь ему снилось, что он лез в высокую башню, отдалённо напоминающую ту, где жила Рапунцель, но как только он забирался наверх, находил там Курта. В ду̀ше Блейн задержался, потому как долго не мог уложить свои непокорные кудряшки. Он уже ждал, когда мама придёт, и поторопит его, но её всё не было, из чего Блейн сделал вывод, что ни её, ни отца нет дома. Такие дни он любил больше всего, потому что можно было делать абсолютно всё, что хочется. Выйдя из душа, Андерсон надел свои любимые красные джинсы, чёрное поло и бабочку в серо-чёрно-красно-белую полоску. Белым ремнём, и чёрными оксфордами он подчеркнул свой образ, и довольно подмигнул отражению в зеркале. Хорошая одежда могла поднять Блейну настроение даже несмотря на неразделённую любовь. Внизу было тихо, и брюнет, пройдя на кухню, включил телевизор, чтобы разбавить тишину. Девушка на экране рассказывала о скором турне Бейонсе, и так как Андерсон не имел никакого желания слушать об этом, переключил на музыкальный канал. Искренне радуясь тому, что сегодня никто не будет следить за тем, что ест Блейн, он заварил себе чай, и взял пакет с шоколадными конфетами. Завтрак получился не очень питательным, но вкусным. Настроение брюнета определённо было лучше, чем он ожидал. Напевая песню Кэти Перри «Teenage Dream» он забросил собранную сумку на пассажирское сидение машины, и сел за руль. Его пикап тихо завёлся, и Блейн выехал с участка, направляясь к школе. Оказавшись на школьной парковке, Андерсон непроизвольно огляделся по сторонам, взглядом пытаясь найти красную Chevrolet Camaro. Её нигде не было видно, и глухо выдохнув, Блейн пошёл в школу. Здесь было полно учеников, и ему пришлось буквально проталкиваться к своему шкафчику, возле которого уже растекалась синяя лужа. Вполне очевидно, что сейчас кто-то оттирает слаш со своей футболки. Футболисты нигде не показывались, и единственное, что сильно омрачало настроение Блейна — предстоящий урок биологии. Решив не оставлять сумку, брюнет просто выложил ненужные на сегодня учебники, и двинулся в сторону лестницы. Как мог он оттягивал момент, когда ему придётся войти в злосчастный кабинет, но, кажется, за считанные мгновения он оказался возле него. Уже взявшись за ручку, Блейн услышал знакомый смех. Тот самый, который никогда и ни с чем не спутать. «Не поворачивайся! Не поворачивайся, Блейн. Ты испортишь себе весь день, если повернёшься сейчас, и посмотришь на него!» — думал брюнет, поворачивая голову. Совсем недалеко от него, возле кабинета стоял Курт, в своих прекрасных, узких джинсах, и не менее узкой тёмно-синей рубашке. Согнув одну ногу в колене, он облокотился на стену, и сейчас с улыбкой говорил о чём-то с Сантаной. Андерсон почти забыл как дышать, ровно до тех пор, пока не вспомнил их предыдущую встречу. Задрав нос, он отвернулся, и вошёл в класс. Внутри уже были некоторые ученики, среди которых была Тина. Как только она заметила Андерсона, то тут же бросила диалог с другими девочками, и подлетела к нему. — Привет, Би! — азиатка крепко обняла парня. — Как ты себя чувствуешь? Мы волновались за тебя в хоре! Блейн поморщился от слишком театральной опеки девушки, и приложил титанические усилия, выдавливая из себя улыбку: — Всё хорошо, не переживай. Просто простудился немного, ничего серьёзного, — отмахнулся Андерсон. Тина, кажется, была более чем довольна ответом. Лучезарно улыбнувшись, она схватила брюнета за руку, и потащила за собой. Оставшееся время до звонка, Блейн слушал глупые женские разговоры, избегая участия в них. Вошедший профессор Хьюз заставил всех замолчать, но брюнет лучше бы послушал ещё раз про то, что Ребекка Гилберт шлюха, чем провёл урок в компании этого учителя. — Доброе утро, — преподаватель положил свой ноутбук на стол, внимательно оглядывая класс. — Я проверил ваши контрольные работы, — вытащив из своего верхнего ящика стола стопку листов, он протянул их Марии Браун, сидящей за первой партой. Девушка тут же схватила бумагу, и стала раздавать работы. — Вынужден признать, вы меня приятно удивили своей подготовленностью. Почти все, — его взгляд остановился на Блейне, который в этот момент тут же сжал кулаки. Перед ним приземлился листок, полностью исписанный аккуратным почерком, и жирной «F» на полях. — Профессор? — Андерсон сдержанно поднял руку, хотя понимал, что всего одно слово, и зверь, который начал просыпаться ещё в коридоре от смеха Курта, вырвется наружу. — Да, мистер Андерсон? — в голосе учителя слышалась неприкрытая злоба и отвращение, от чего Блейн всерьёз задумался над тем, сколько ему придётся сидеть в тюрьме, если он ударит учителя. — Я бы хотел уточнить, почему у меня низкая оценка, хотя я прекрасно подготовился, и написал работу на «отлично». — Очевидно, не так уж и прекрасно вы подготовились, раз низкая оценка, — Хьюз поправил свои очки, и повернулся к доске, чтобы написать тему. — Укажите мне ошибки. Я должен знать, в чём не прав, — Блейн с силой сжимал кулаки под партой, вонзая короткие ногти в ладони. Тина хотела взять его за руку, но брюнет еле заметно покачал головой. — Вы их найдёте сами, если выучите материал, — не отрываясь от доски, ответил учитель, и Блейн буквально взорвался, уже мысленно видя себя в кабинете директора. Схватив свою работу, он встал из-за стола, и буквально впечатал её в стол учителя. — Нет. Ткните мне пальцем в то место, где я ошибся, — сказал он, не обращая внимания на шёпот позади себя. — Мистер Андерсон, вернитесь на место. После урока я выпишу вам замечание, — спокойным тоном ответил учитель, поворачиваясь, и занимая своё место. — Я никуда не уйду, пока вы не укажите ошибку, — предельно холодным голосом сказал Блейн, надеясь, что Хьюз поймёт серьёзные намерения Андерсона, и сделает так, как его просят. Они играли в гляделки около минуты, пока профессор, наконец, не сдался: — Приходите после уроков, я отвечу на ваш вопрос, — сказал он, раскрывая учебник. — А сейчас у нас урок. Блейн сверлил его взглядом, но понимал, что бой проигран. Взяв листок со стола, он направился обратно к своей парте. Тема контрольной была невероятно лёгкой, только дурак мог написать её на неудовлетворительную оценку. А Блейн не был дураком. Это явно очередная попытка Хьюза вывести его из себя. Весь урок брюнет старательно делал вид, что учится, хотя на самом деле не слышал и слова из того, что говорил учитель. Его взгляд привлекал вид за окном — серая парковка с невероятным количеством машин, которые сейчас все мокли под дождём. Взгляд сам падал на красную Chevrolet, водителя которой Блейн так старательно не вспоминал. На белой доске появлялось всё больше и больше задач, которые нужно было решить, но Андерсон даже не пытался. Учитель трижды сделал Блейну выговор «за ничегонеделание» на уроке, и пообещал выписать ещё одно замечание, если тот не начнёт работать. К слову, Блейн не начал.

***

После уроков Андерсон больше, чем не хотел идти в кабинет биологии, хотя и понимал, что это нужно, если он не хочет получить сотрясение мозга от отца. Аккуратно постучав в дверь, Блейн вошёл в кабинет. Кроме учителя тут никого не было. — Заходите, мистер Андерсон, — сказал Хьюз, не поднимая взгляд от листа бумаги, на котором он что-то сосредоточенно писал. Блейн молча прошёл в кабинет, и сел за первую парту, ожидая, пока учитель обратит на него внимание. Его сумка уже лежала в хоровой, и он взял с собой лишь листочек с контрольной, чтобы не таскать все учебники туда-сюда. Дописав, Хьюз ещё несколько секунд перечитывал написанное, а затем, наконец, поднял взгляд на ученика. Он молча протянул руку за работой, и когда Блейн передал ему её, углубился в чтение. Пару минут он сосредоточенно смотрел в листок, хотя Андерсон мог поклясться, что его глаза не двигались, и смотрели в одну точку. — Да, кажется, я не прав, — наконец сказал учитель, откладывая лист. — Работа действительно выполнена на «отлично». Блейн не поверил своим ушам — Хьюз ещё ни разу так легко не сдавался. Из-за этого у брюнета появилось стойкое ощущение, что тут что-то не так, и он ещё пожалеет, что заставил учителя проверить работу ещё раз. — Но я не могу изменить оценку, она уже стоит в табеле. Можешь только закрыть её другими. О, так вот в чём дело. Блейн молча забрал работу и ушёл. Он сам не понимал, почему не стал спорить — потому что был слишком зол, или потому что не хотел попасть к директору. В любом случае, ему не выдали замечания, обещанные ещё утром, так что можно было расслабиться. Но расслабиться не удалось, потому что занятия в хоре как раз начались. Блейн знал, что встретит там Курта, и он предпочёл бы остаться с Хьюзом ещё на три урока, лишь бы не идти туда. Хотя нет, не предпочёл бы. Курт мудак, но не до такой степени. В хоровой все ждали только Блейна. Опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом с Куртом, он прошёл на своё место рядом с Сэмом во втором ряду, и только тогда поднял взгляд на учителя. Мистер Шустер одарил его тёплой улыбкой. — Что ж, теперь мы можем начать. И задание на эту неделю, — он выдержал паузу для интриги, а затем, раскрыв свой маркер, подошёл к доске. «Lana Del Rey» — написал он, и многие в классе начали перешёптываться. Недовольны были только Пак и Сантана, но никто не обратил на них внимания. — Я решил послушать вас, и дать вам что-то более современное. Большинство песен Ланы достаточно медленные, поэтому, советую сделать вам mash up с чем-нибудь более танцевальным. Но это исключительно по желанию. Блейн быстро понял, что не хочет ни с чем смешивать музыку Ланы. Большинство её песен сейчас были под стать его настроению. Хотя исполнять её перед Куртом не хотелось. По большому счёту, он вообще не хотел быть с Куртом в одной комнате, и даже поблагодарил Бога (в которого не верит) за то, что они на разных курсах. Мистер Шустер продолжал рассказывать о задании, говорил о том, с какими композициями песни Ланы Дель Рей будут выглядеть качественнее, а с какими их лучше не стоит смешивать. Рейчел быстро «заняла» себе песню «Young and Beautiful» заявив, что лучше неё исполнить её сможет только сама Лана, и то не факт. Сантана попыталась вырвать ей волосы, но Финн сидел слишком близко, и успел закрыть своей широкой спиной девушку. Пак долгое время пытался сопротивляться, и уговаривал мистера Шустера пересмотреть своё решение о теме недели, на что получил только раздражённый взгляд учителя. Курт никак не реагировал на окружающих, и, по всей видимости, телефон его интересовал намного больше урока. Блейн искренне старался не обращать внимания на шатена, но взгляд сам упирался в него (чёртов Хаммел занял место прямо перед Блейном). От бесконечной ругани у Андерсона сильно заболела голова, поэтому попросившись выйти из класса, он направился в сторону туалета, чтобы умыться, и, по возможности, пропустить оставшуюся часть занятия. — Эй, Бильбо! Ты чего шастаешь тут? — перед взглядом Блейна неожиданно возник тренер школьной команды поддержки — Сью Сильвестр. На ней был ярко фиолетовый спортивный костюм. Светлые, короткие волосы были аккуратно уложены. Сью славилась на всю школу (если не на всё Огайо) своим вспыльчивым нравом. Она никогда не боялась сказать человеку что-то неприятное в лицо (скорее, наоборот), и часто давала ученикам неприятные клички. Большинство к этому привыкли, но Блейн продолжал каждый раз остро реагировать. Сдержавшись от того, чтобы сказать тренеру всё, что он о ней думает, и шумно выдохнув, он остановился. — У меня голова болит. Вышел умыться, — он пожал плечами, смело глядя в глаза женщины, но уже через пару секунд её пристального взгляда, опустил голову, с интересом разглядывая кафель. Сью недовольно цокнула: — Хилая молодёжь нынче пошла. Зайди ко мне, — она, не дожидаясь ответа брюнета, прошла в свой кабинет, и тут же села за свой большой стол. — Чего вы хотели? — спросил он, останавливаясь на пороге. Этот кабинет ему напоминал маленький храм посвящённый Сью Сильвестр. Тут было множество наград — на полках, шкафах, в шкафах, даже на полу, и на телевизоре. А там, где не было трофеев — были фотографии самой Сью — редко с кем-то, как правило, одной. — Скоро ко мне приедут с телеканала, будут снимать документальный фильм о моих достижениях. Там будет несколько минут посвящено школьной группе поддержки, и я хочу сделать особенный номер. — Очень рад за вас, — язвительно ответил Блейн, не настроенный сейчас на разговоры с кем-либо. — Мне нужен кто-нибудь достаточно красивый, и достаточно гейский на передний план, — проигнорировав слова Блейна, сказала она. — И я хочу, чтобы это был ты, хоббит. У тебя хорошие движения, и голос твой не повредит команде. — Не заинтересован, — Блейн вышел из кабинета. Он не знал, что его больше вывело из себя — «гейский» и «хоббит» или же тон Сью. — Либо ты сейчас вернёшься в кабинет, либо сегодня же драишь всю школу после уроков, — Сью вышла из своего кабинета, чтобы Блейн услышал её. Первым порывом Андерсона было остановиться, но что-то в мозгу щёлкнуло, не позволяя ему этого сделать: замечания он не получит, а домой придёт достаточно поздно, чтобы не проводить в компании родителей несколько часов, и слушая дурацкие вопросы о том, что произошло. «Да, мам, всё отлично. Только мой учитель биологии гомофоб, и поставил мне двойку только за то, что я гей, наш школьный тренер команды поддержки шантажирует меня, а парень, в которого я влюблён, делает вид, что не замечает меня, после того, как позвал на свидание, и публично унизил». Тяжело вздохнув, Блейн завернул за угол, избавляясь от пристального взгляда Сью. Судя по часам на стене, в скором времени урок закончится, поэтому вместо туалета, Андерсону пришлось поспешить обратно в хоровую. Как только он зашёл, его буквально оглушил голос Рейчел. — Вот же он! — сказала она, тыкая своей маленькой ладошкой в сторону брюнета. — Блейн. Мы все решили, что раз уж ты не выступил на прошлой неделе, тебе стоит выступить сейчас. Можешь выбрать любую песню, — она лучезарно улыбнулась, и села на своё место. Периферическим зрением Блейн заметил, что мистер Шустер не доволен тем, что всю суть за него изложила Берри. — Я не настроен на выступления, — ответил Блейн, проходя обратно на своё место. Ему ужасно хотелось опустить голову, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, но он продолжал упорно смотреть на Рейчел, всеми силами сдерживаясь от того, чтобы не посмотреть на Курта. Он не жалкий. Он докажет это Курту, и всей школе! Но он не жалкий! — Но ты должен, мы все тебя ждали, — в голосе девушки послышалась обида, но Блейн проигнорировал её. — Я никому и ничего не должен. Я уже сказал: у меня нет настроения для того, чтобы устраивать для вас шоу. Возьми, и выступи сама, ты всё равно только и ждёшь возможности это сделать, — Блейн раздражённо сел на своё место, и достал телефон, изображая крайнюю заинтересованность в нём. Он знал, что большинство сейчас смотрит на него, не ожидая такого резкого выпада, но не желал объясняться с ними. Этот день определённо не был уже таким прекрасным, каким его представлял себе Блейн с самого утра. Все его мысли на тему того, что он будет вести себя сдержано, летели псу под хвост. — Ладно, — Рейчел вышла в центр зала, и уже собралась исполнить песню, как прозвенел звонок, и все, воспользовавшись случаем, стали покидать хоровую. Запихнув телефон в карман, Блейн встал со своего места, и подхватил сумку с пола. Он уже направился к выходу, как ему перегородила путь Бекки Джексон — низенькая, и немного полная девочка на пару курсов младше его. Блейн знал, что она что-то вроде личного раба Сью. — Блейн Андерсон — в кабинет директора, — сказала она как можно громче, привлекая внимание всех в комнате. — За что? — Не разговаривай со мной, козёл! — закричала она, резко обернувшись. Все знали, что у неё синдром Дауна, поэтому большинство уже привыкло к подобным высказываниям, и не обращали внимания. Решив не спорить, Блейн направился вслед за ней — прямиком в кабинет директора. Определённо, Сью не шутила на тему мытья школы. Они быстро пересекли холл, и оказались в кабинете Фиггенса. — Мистер Андерсон, присаживайтесь, — с лёгким индийским акцентом сказал директор, указывая на стул возле его стола. На диване у стены расположилась Сью, всем своим видом показывая глубокую степень оскорбления. — Мне доложили, что вы нахамили тренеру Сильвестр. — Я всего лишь отказался от выступления, — спокойным тоном объяснил Блейн. — В весьма грубой форме, — вставила своё слово Сью, слегла наклонившись. — Нет. Я просто сказал, что не заинтересован в этом, и ушёл. — Блейн, у меня совершенно другая информация, — Андерсон уже хотел что-то ответить, но Фиггинс остановил его взмахом своей руки. — Мы не станем выписывать тебе замечание. Но тренер Сильвестр настаивает, что ты должен отмыть кабинет английской литературы, где у неё послезавтра будут брать интервью. — Ладно, — Блейн опустил голову, борясь с желанием высказать всё, что он думает об этой проклятой школе. В конце концов, ему не придётся протягивать папе очередное замечание, и слушать много неприятного в свой адрес про позор семьи. — Тряпки тебе выдаст наш уборщик. Зайди к нему в подсобку, — сказала Сью, и вышла из кабинета. Вежливо (насколько это позволяло состояние) попрощавшись с директором, Блейн тоже покинул кабинет. У выхода его ждал Сэм, которому Андерсон вкратце поведал историю о тренере. Эванс посочувствовал другу, и даже предложил помощь, но Блейн отказался, надеясь как можно скорее остаться наедине с самим собой. Уборщик с большой радостью выдал Блейну всё необходимое, и написал на листочке всё, что нужно было сделать. Неспешно брюнет двинулся по коридору — прямиком до кабинета английской литературы. Быстро странно, что Сью собирается давать интервью здесь, а не в своём кабинете, но Андерсону сейчас было совершенно неинтересно узнавать причины, по которым он это делает. По крайней мере, этот бесконечный день почти закончен, он один, и ему никто не капает на мозги, и даже мама с папой не станут его трогать, потому что как только он окажется дома — сядет в своей комнате за домашнее задание, и не выйдет до завтрашнего дня. Первым в списке значилось «вымыть парты». Вообще-то, судя по всему, этого не делали в школе, но уборщик решил воспользоваться ситуацией, и поэтому вписал этот пункт. Накапав моющим средством на тряпку, Блейн стал раздражённо растирать пену по парте, избавляясь от грубых надписей и пошлых рисунков. Это оказалось не так легко, как он думал: большинство было сделано несмываемым маркером, из-за чего времени на каждую парту уходило втрое больше положенного. Через полчаса его руки были похожи на вату, и он искренне недоумевал, как успеет выполнить все пункты из списка до полуночи. Стирая с парты очередную надпись, Блейн совершенно не заметил, как в класс зашёл ещё кто-то, и лишь тихие шаги заставили его обернуться. Первое, что захотел сделать брюнет — кинуть губку в незваного гостя, но взяв себя в руки, он молча продолжил мыть парту. — Привет, — тихо сказал Курт, присаживаясь на учительский стол. Он казался смущённым, хотя по-прежнему выглядел надменно. Блейн проигнорировал его, но стал тереть парту с ещё большей силой. — Сэм рассказал мне о том, что случилось. Не обращай внимания на Сью, ты просто оказался не в том месте, в не то время. Блейн по-прежнему молчал, хотя слушал каждое слово. Голос Курта, смутно напоминающий ему тот, которым он говорил с ним в кофейне до того, как бросил, вызывал в нём раздражение и трепет одновременно. — Думаю, тебе стоило просто подмести. Большего от тебя не стали бы требовать, — Курт слез со стола, и подошёл чуть ближе к Блейну. — Чего ты хочешь, Курт? Просто скажи что-нибудь в духе «Ты лузер, все тебя ненавидят, и я больше всех», а потом уходи. У меня много работы, — Блейн вызывающе посмотрел на шатена, и когда тот ничего не ответил, продолжил натирать парту. Она была уже чистой, и не было никакого смысла продолжать её мыть, но следующая парта — возле Курта, и Блейн не имел желания подходить. Тем не менее, шатен молчал, и продолжал стоять на своём месте, поэтому у Андерсона не было выбора — он приступил к очистке следующей парты, специально встав подальше от Хаммела. И даже она уже была чистой. Блейн перешёл к следующей — последней, когда шатен снова заговорил. — Ты слишком усердно трёшь. — Простите, господин, больше не буду, — пробурчал Андерсон, продолжая работать с таким же усердием. — Хочешь, я помогу тебе? — неуверенно спросил Курт, но как бы Блейну не были приятны старания Хаммела заговорить — он был слишком зол. — Почему, Курт? Почему ты это делаешь, после того, что произошло в Lima Bean? Ты, вроде, дал чётко понять свои намерения, — Блейн оторвался от парты, и поднял тяжёлый взгляд на шатена, который впервые в присутствии Андерсона опустил его. В тишине кабинета было слышно только громкое тиканье часов, которое давило на мозг, и не позволяло сосредоточиться. — Ясно. Просто уходи, ладно? Я не хочу тебя видеть, мне нужны твои советы, и уж тем более твоя помощь. Я справлюсь сам, — Блейн бросил губку на чистую парту, и прошёл к столу, возле которого оставил ведро с тряпкой. Курт неуверенно посмотрел на него, но быстро отвёл взгляд, и медленно вышел из кабинета. — Твою мать, — Блейн бросил тряпку на пол. Его мозг отчаянно желал пойти за шатеном, и остановить его, но он не делал этого. Курт совершенно чётко выразился в кафе, и вряд ли теперь собирался что-то менять. Всё, что нужно было сделать Блейну — это домыть кабинет, не вспоминая больше лазурных глаз Курта, и его странно-неуверенного голоса. Вот только теперь он вряд ли сможет это сделать.