Отрывки памяти

      Поздней ночью Римус и Тонкс возвращались с первого совместного задания после событий в Годриковой Впадине. За это время Римус успел принять участие в отдельной вылазке, попутно совместив работу с наступлением полнолуния. Впервые за много лет Римус был по-настоящему занят, по-настоящему нужен, и это ему нравилось. И даже грядущая война, казалось, уже не пугала так, как в самом начале.       Они шли в одном темпе, Тонкс — не умолкая ни на секунду, Римус — молча, внимательно слушая собеседницу. С момента их знакомства выяснилось, что Нимфадора была очень общительной и могла разговаривать без передышки, выдавая одну забавную историю за другой. Такой напор информации мог пережить далеко не каждый, хотя Тонкс всё же очаровала членов Ордена. Она быстро стала своей, добившись расположения и первых членов Ордена, и семейства Уизли, и младшего поколения, которые теперь проживали в штабе.       Римус молчал, но ему нравилось слушать. Он вообще не был тем, кто говорил слишком много, да и рассказывать было особо не о чем. Так что слушал Дору со всей внимательностью, на которую был способен, запоминая каждую мелочь. Как ни крути, а ведь Люпин тоже испытывал к ней симпатию. Как и все остальные.       —… я была отличницей, даже при Грюме, — продолжала она. — Скрытность и маскировка — это вообще мой конёк. А вот с тайным проникновением и правда бывают сбои…       Оба вспомнили конфуз Нимфадоры перед Пожирателями.       — Но я больше не облажаюсь, честно! — заявила Тонкс, оправдываясь. — С тех пор я ни разу не ударила в грязь лицом, и даже не роняла ничего в этом пыльном доме.       Римус улыбнулся. Да, коридор в доме на площади Гриммо таил в себе много преград. Они с Сириусом на протяжении нескольких часов пытались отодрать портрет Вальпургии со стены, перепробовав кучу способов. Однако ничего не вышло: заклятие вечного приклеивания не снять ничем.       — Кстати, а почему тебя не было на следующем задании? — следом выпалила Нимфадора, не позволив Римусу углубиться в свои размышления. — Оно было сразу после Годриковой Впадины. Ты ведь прекрасно себя показал, Грюм и Дамблдор тебе доверяют. Почему тебя не взяли?       В вопросе не было ничего, кроме чистого интереса, но Римус тут же расстроился. Улыбка Люпина сменила окрас и приобрела вымученный оттенок. Усталость проявилась на лице сильнее обычного, и в этом была причина. Незримо они подошли к той теме, которую Римус так ненавидел. Члены Ордена старались не вспоминать о его «лохматой проблеме», и Люпин был благодарен за это. А теперь Тонкс напомнила Римусу о причинах отсутствия и словно сковырнула рану, которая никогда не заживает.       — У меня было своё задание, одиночное. К тому же, мне нельзя было оставаться здесь, — уклончиво пояснил он.       Тонкс посмотрела на Римуса в удивлении, и, перехватив её взгляд, Люпин понял, что поражен ещё больше. Тень понимания судорогой прошла по его измождённому лицу.       Мерлин, да она же ничего не знает. Может, поэтому Нимфадора была столь мила и разговаривала без умолку полчаса подряд? Тонкс ничего не знает. Эта мысль была проста и ужасна, и Римус был совершенно растерян, не зная, как лучше подобрать слова.       Как смягчить разговор, если Люпину придётся признаться, что он — чудовище?       Римус вновь посмотрел на Нимфадору, собираясь с мыслями. Девушка хмурилась, не понимая, что происходит, но терпеливо ждала ответа.       — Тебе разве не сказали? Я оборотень, — выпалил он. К удивлению Люпина, его голос прозвучал нарочито спокойно. Он и сам порой удивлялся этому дару. Казаться стойким даже в тот момент, когда внутри бушевало пламя. Когда внутри бился зверь, дикий и смертельно опасный…       Римус следил за тем, как лицо Тонкс вытянулось, как девушка в один миг побледнела, и как застыла на месте, не зная, как реагировать на такой неожиданный ответ. У Римуса защемило сердце, хотя, конечно, удивляться тут было нечему. Ведь он чудовище. Что тут ещё скажешь?       Она хотела что-то сказать, но не смогла подобрать слов. Римус печально улыбнулся и еле заметно покачал головой. Хорошо ещё, что Тонкс начала одаривать его этим знакомым безнадёжным взглядом, полным сочувствия и полного неверия в правду. Что ж, и на этом спасибо.       Разговор был испорчен. Больше не глядя на Нимфадору, Римус пошёл вперёд, ускоряя ход. Очнувшись, Дора направилась следом.       — Я не знала, прости, — тихо сказала она непривычно хриплым голосом. — Я должна была вспомнить…       Ах, да, об этом ведь писали в газетах. Легче Римусу почему-то не стало.       — Ничего страшного, всё в порядке, — соврал он, хоть и неубедительно. Ну и плевать. Ничего уже не исправишь…       Да, об этом писали в газетах. Нимфадора смутно припомнила что-то об этом. Чёртов Грозный Глаз! Тонкс так волновалась, представляя, как он преподает в школе, что остальные события прошли мимо неё. Неловко вышло… Конечно, от глаз Нимфадоры не укрылся болезненный вид Римуса, но девушка не придала этому значения, а спрашивать было как-то совсем невежливо, даже для неё. Нимфадора украдкой перевела взгляд на Римуса, как делала это в последнее время, и заметила, что волшебник заметно расстроился. Это она во всём виновата. Должно быть, ему неприятно об этом говорить, надо сменить тему, надо…       — Пришли.       Голос Римуса вывел её из размышлений. Она заметила, что Люпин кивком указал ей на дверь дома на площади Гриммо, даже не взяв её за руку или хотя бы подтолкнув к входу. Теперь он демонстративно держал дистанцию, будто опасаясь её обидеть.       Вот чёрт. Так ещё хуже.       Когда они уже оказались на ступеньках, Нимфадора спросила:       — А когда следующее полнолуние?       Этот вопрос удивил Люпина. Римус нахмурился, но ответил метаморфине. Конечно, он знал.       — В конце первой декады. Десятого августа, а что?       Этот вопрос прозвучал странно, и Люпин не мог втолковать себе, зачем Нимфадоре знать о наступлении полнолуния. Он не мог разгадать ход её мыслей — опять, и это сбивало с толку. Она что, решила перестраховаться и держать дистанцию, зная, когда он вновь станет монстром?       Открыв дверь, Римус замер на месте, давая возможность Нимфадоре протиснуться в коридор. Она зажгла свет, ожидая, пока Люпин закончит с замками и обернётся к ней. Развернувшись, Люпин посмотрел на неё с интересом и лёгкой тревогой. Она так и не дала ответа на вопрос.       Тонкс устало улыбнулась.       — Просто хотела узнать, когда тебя не будет, — пояснила девушка, и у Люпина словно камень упал с плеч. — Я буду скучать.       Я буду скучать. Эти три слова заставили Римуса застыть на месте и впервые посмотреть Нимфадоре в глаза. Признание вышло слишком личным, а, может, он просто себе это придумал. Римус в неверии посмотрел на неё, словно ожидая, что в следующую секунду Нимфадора растает в воздухе. Но метаморфиня оставалась здесь, в этом затхлом узком коридоре, и продолжала бы неловкое молчание, если бы голос Грозного Глаза не донёсся из кухни:       — Они уже здесь. Можно начинать, — заявил Грюм, который, в отличие от других членов Ордена, видел буквально сквозь стены.       Римус галантно пропустил девушку вперёд.       — Спасибо, — произнесла Тонкс, как и всегда, польщённая такой обходительностью. Как и всегда, Римус этого не заметил и следом за Дорой направился на кухню. Собрание Ордена начиналось.       — Мы вернулись, — с порога заявила Тонкс. Дамблдор, стоявший возле камина, обернулся. — Задание выполнено. Мы передали всё, что нужно.       — Прекрасно. У нас тоже есть новости, — прямо заявил он, и радость Тонкс об успешно выполненном задании испарилась в один миг.       Если Альбус был здесь — значит, случилось что-то действительно скверное. Особенно, если директор прячет лицо. Тонкс предположила, что Дамблдор намеренно стоял спиной к остальным, пытаясь спрятать эмоции. Этот приём был давно известен.       Помимо Сириуса, Грюма и директора Хогвартса, здесь был ещё Кингсли, а также встревоженная Молли и потрёпанный Артур. Все выглядели обеспокоенными. Сириус хмурился и раздражал всех тем, что приподнимался на своём стуле, балансируя на одной ножке, а затем с грохотом возвращался в исходную позицию. Он был так зол и погружен в свои мысли, что даже не шелохнулся, когда Римус похлопал друга по плечу и сел рядом с Блэком. Нимфадора устроилась напротив, поближе к Брустверу. Даже сейчас от мракоборца веяло каким-то удивительным спокойствием, которого так не хватало в этой замкнутой комнате. Грюм сидел во главе стола, неподалёку от камина.       Они наперебой рассказали Римусу и Тонкс о нападении дементоров на Гарри и его кузена. Сириус был бледен, как мел, и начал злиться ещё больше. Выслушивая рассказ, Римус и сам терял хладнокровие. Дементоры в тихом пригороде? Все светлые чувства тут же покинули его голову, сменившись искренней тревогой за Гарри. Как хорошо, что он научил его заклинанию Патронуса… Впервые за многие годы Римус смог оценить степень своего мастерства и осознать, что он оказался хорошим учителем.       — И как он отразил атаку? — спросила Тонкс, нахмурившись. Она тоже переживала, отчего глаза на её бледном узком лице стали казаться ещё больше.       — Я научил его Патронусу, — тихо пояснил Римус. — Ещё в прошлом году.       — Ого! — У Тонкс округлились глаза. Она изучала это заклинание только во время учебы в аврорате. Патронуса в Хогвартсе обычно не преподавали. — Ничего себе! А он и правда смышлёный…       Сириус протянул Римусу листок пергамента, который держал в руках. Вглядевшись, Люпин разглядел чей-то отдалённо знакомый почерк. А когда вспомнил, где встречал его прежде, Люпина словно ударило током. Это был почерк Гарри, который даже не знал, что пишет некоторые буквы так же, как его мать.       — Букля принесла это пару часов назад. Мне, Рону и Гермионе.       Я только что отразил атаку дементоров, и меня, может быть, исключат из Хогвартса. Я хочу знать, что происходит и когда я отсюда выберусь.       Сириус скрипнул зубами. Он уже не первый раз поднимал тему того, чтобы вытащить Гарри с Тисовой улицы. Дамблдор каждый раз находил отговорку, добавляя к этому свою обычную отповедь о том, что Гарри обязан проводить в доме Дурслей хотя бы какое-то время. Молли шёпотом называла это простым эгоизмом. Мол, Сириус беспокоился лишь о себе, призывая перевезти мальчика поближе в этот дом.       — Что будет с Гарри? — спросил Римус. Он волновался о Гарри не меньше Сириуса, хоть и не считался его крёстным.       Дамблдор вернулся к огню, видимо, найдя это зрелище более занимательным. Подобное отношение раздражало Блэка, однако директор, стоя к нему спиной, этого вовсе не замечал. Должно быть, огонь помогал Альбусу всё обдумать, как следует.       — Мы приняли оперативные меры, — заметил Грозный Глаз. — Билл Уизли сейчас его охраняет. Малец будет цел.       Римус и Сириус вздохнули.       — Я же говорил, что так будет… — процедил Блэк. Он посмотрел на Дамблдора, точнее, уставил глаза на его серебристую мантию. Люпин подумал, что она могла бы загореться от его гневного взгляда, будь такая возможность.       — И мы позволим ему мучиться там одному?       — То, что он находится среди маглов, ещё не сулит беды, — попыталась встрять Молли. Сириус её перебил, даже не постеснявшись.       — Да неужели? — съязвил он, скрестив руки на груди и снова откинувшись на стуле. — Тогда я задам вопрос по-другому. Кто-нибудь вообще думает здесь о Гарри?       Миссис Уизли вспыхнула и нахмурилась, Грюм пристально посмотрел на Блэка. Римус хотел ответить другу, чтобы успокоить Сириуса, однако Кингсли среагировал первым, ответив своим протяжным звучным голосом:       — Здесь полно людей, которые любят Гарри, Сириус. И они тоже волнуются.       Тут Люпин вспомнил, что в коридоре они с Тонкс так и не встретили школьников. Никого из них. Самое время заволноваться. Дети четы Уизли вместе с Гермионой Грейнджер были его учениками, и Римус прекрасно изучил их характеры. Такие личности никак не могли смириться с тем, чтобы позволить Ордену мирно проводить собрание. Это не просто так…       — А где Гермиона и Рон? — спросил он, зная, что Молли расскажет обо всех сразу.       — Они уже спят. Я проверяла, — авторитетным тоном заявила она. — И после того, как я отобрала эту гадость у Фреда и Джорджа, волноваться не стоит.       Конечно, речь шла об Удлинителях ушей — новом изобретении близнецов. На прошлой неделе Молли застукала детей, подслушивающих разговор с помощью этих чудо — устройств, и со скандалом изыскала пару Удлинителей. Римус опустил глаза в стол. Он знал, что Молли недальновидна, когда дело касалось подобных вопросов. Она, конечно, отобрала удлинители, однако Римус прекрасно понимал психологию подростков. И как «Мародёр», неоднократно принимавший участие в шалостях во времена былой юности, Люпин верил: на месте близнецов, он бы это продумал. Люпин не сомневался, что у братьев гораздо больше комплектов Удлинителей, чем Молли когда-либо представляла.       Автоматически он поднял глаза и посмотрел в сторону, встретив лукавый взгляд Нимфадоры. Похоже, та тоже была в курсе планов юных жителей дома на площади Гриммо. Римус с трудом удержал себя от улыбки. Как ни крути, но будучи профессором Хогвартса, он сильно привязался к детям и теперь стал невольным соучастником их действий, пусть они об этом и не догадывались.       — Я думаю, нам пора вызволять Гарри, — после долгой паузы заявил Дамблдор. Сириус благодарно выдохнул.       Альбус развернулся к Грюму.       — Сколько дней нам понадобится на подготовку?       Грозный Глаз пожал плечами.       — Несколько дней, не меньше. Нужно будет полностью прочесать периметр…       Тонкс закатила глаза.       — … да и подготовить оперативную группу. Лично я бы собрал две, для надежности. Мало ли что.       — Прекрасно, — Альбус благодарно кивнул старому другу. — Я был бы рад, если бы ты, Аластор, занялся организацией плана по доставке Гарри на площадь Гриммо. Ты самый опытный в этом вопросе.       Грюм согласно кивнул. Они с Дамблдором были знакомы много лет, и им пришлось повидать всякое, так что Аластор и Альбус доверяли друг другу без каких-то либо подозрений.       — Отлично! — Сириус довольно потёр руки. Впервые за долгое время что-то начинало складываться, как он желал. — Я вызываюсь добровольцем!       В довершение своих слов он вытянул руку.       — И хочешь подставить Поттера под удар? — крякнул Грюм. — Самый опасный преступник будет привлекать к себе внимание, подтверждая каждый шаг Мальчика, который выжил. Идеальный маячок, правда?       — Это не очень хорошая идея, — Дамблдор снова кивнул, соглашаясь с мракоборцем. Он подошёл к столу и теперь задумчиво разглядывал всех присутствующих. — Думаю, остальные смогут войти в число главных сопровождающих.       О Молли речь изначально не шла, так что она оставалась слушателем в их разговоре. Артур Уизли покачал головой.       — Скорей всего, я буду на дежурстве. Так что не смогу составить компанию… — он посмотрел директору в глаза, извиняясь. Дамблдор кивнул, принимая его неловкий отказ. Он знал, что Артур был честен, и был готов на всё, чтобы отправиться на Тисовую улицу за Гарри. Но у мистера Уизли были и другие задачи, не менее важные, и как сотрудник Министерства, выполнить их мог только он.       — А вот мы с Кингсли постараемся вырваться! И ещё Римус. Без него мы никак не справимся, — Тонкс без стеснения обратилась к директору напрямую. Альбус перевёл на неё взгляд, подумал о чём-то, и удовлетворенно кивнул.       — Полностью поддерживаю. Аластор?       Последнее слово оставалось за Грюмом.       — Не имею ничего против. Добавим ещё пару ребят…       — Да ладно тебе, Грюм, давай ещё весь Орден отправим вызволять Гарри. Чтоб уж точно не прогадать, — съехидничала Нимфадора, и Римус подумал, что в этот момент она стала похожа на представителей семейства Блэков. Сходство было просто поразительным. Они с Сириусом невольно переглянулись, и их лица тронули лёгкие улыбки.       — Это называется уплотнение состава. Ты мне потом ещё спасибо скажешь, — Грюм оставался невозмутим даже под давлением Нимфадоры.       — Ладно. С этим решили. Я остаюсь здесь, что вместе с Молли печь праздничные пироги, — Сириус продолжил заданную эстафету. — Как будете добираться?       — Сеть летучего пороха отпадает, она под контролем Министерства, — покачал головой Кингсли.       — Трансгрессия тоже не вариант, иначе нам светят проблемы, — добавил Грюм со скучающим видом.       — Может, портал? — с надеждой спросила Тонкс.       Дамблдор покачал головой.       — Боюсь, из-за создания незаконного портала могут возникнуть крупные неприятности.       — Тогда используйте мётлы, — предложил Артур.       — Неплохая мысль, — согласился Сириус.       — А Гарри умеет летать? — Кингсли посмотрел на Люпина. За исключением семейства Уизли, он провёл с Гарри больше всего времени, и считался экспертом по вопросам, связанным с юным Поттером.       — Гарри летает отлично! — хором воскликнули Сириус и Римус, и тут же расхохотались. Общее воспоминание вызвало у обоих чувство теплоты, их лица просветлели и на короткий миг стали моложе. Гарри не просто был их надеждой. Он был продолжением Лили и Джеймса. Их настоящей семьи.       — Что ж, думаю, этот вопрос решён, — Дамблдор тоже позволил себе усмешку. — Как насчёт маскировки?       — У Гарри есть мантия — невидимка, — уверенно заявил Люпин.       — Та самая? — ахнул Сириус. Римус кивнул.       Нимфадора переводила взгляд с одного друга на другого. Они оба так резко менялись, когда речь шла о Гарри. Секунда — и напротив неё снова сидели мальчишки, такие же беззаботные, какими, должно быть, были когда-то. Как хорошо иметь кого-то близкого рядом…       — Не пойдёт. Её сорвет по дороге, — возразил Грюм.       — Тогда дезиллюминационное заклинание вполне подойдёт, — предложил Кингсли.       — А что насчёт его родственников? — не скрывая тревоги, спросила Молли. Одна мысль о Дурслях вызывала у неё отвращение. — Они ведь не обрадуются, если вы заявитесь на Тисовую улицу полной компанией.       Глаза Нимфадоры странно сверкнули.       — О, предоставьте это мне! — девушка сложила руки и преданно посмотрела на Грюма. — Ну, пожалуйста, Грозный Глаз! Я справлюсь, обещаю! Ты же помнишь, я прошла этот курс на «отлично»…       — Я всё прекрасно помню. Зачем это тебе, Тонкс?       — Ну, это же будет так весело! — увидев, как Грозный Глаз нахмурился, Дора тут же добавила: — Ну же, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Я не подведу, я обещаю!       Нимфадора так старалась произвести впечатление на учителя, что даже немного изменила форму лица, чтобы только приобрести более жалостливый вид.       — Что ж, — Дамблдор открыто любовался Нимфадорой. Он считал метаморфизм весьма редким талантом, а также огромной удачей, что дерзкая Нимфадора оказалась в составе Ордена, — если мисс Тонкс так настойчива, то, возможно, нам и правда стоит на неё положиться. Ведь она опытный мракоборец, и прекрасно знает границу между дозволенным и тем, что позволять себе не стоит.       Очки — половинки сверкнули, и Тонкс радостно закивала, безмолвно обещая директору оставаться паинькой. Конечно, решение оставалось за Грюмом, но перед Дамблдором крыть ему было нечем, и Грозный Глаз досадливо крякнул. Вздохнув, он погрозил указательным пальцем:       — Только без всяких фокусов, ясно? Я тебя знаю!       В знак благодарности Нимфадора начала менять цвет волос от белого до тёмно-синего, да так быстро, что в глазах зарябило.       — Слушаюсь и повинуюсь! — заявила она, и по-военному отсалютовала Грюму.       Все дружно расхохотались.       — А в этот раз всё гораздо веселее, правда? — шёпотом спросил Сириус у Люпина.       Римус смеялся вместе со всеми.       Это уж точно. В этот раз всё было совсем иначе.