Отрывки памяти

      Последнее, что он запомнил — яркая бирюза, которая всё быстрее растворялась в белоснежном свете. Боли больше не существовало. В голове не осталось тяжести, чувства стали приятными и совсем лёгкими.       Неужели это конец? Должно быть, так оно и было… При жизни ему некогда было думать о том, что ожидало по ту сторону мира. Всё закончилось. Время перестало существовать — а может, так просто казалось. Оно больше не чувствовалось и потеряло свой смысл — как старые сломанные часы, что не показывали нужное время. Римус с надеждой подумал о тех, кто ушёл — о матери и старых друзьях, которые, должно быть, уже пережили всё это. С удивлением Люпин обнаружил, что мог по-прежнему волноваться. Это заставило его усмехнуться. Даже покой не может обойтись без тревог…       Римус открыл глаза. Белизна ослепляла его, и поначалу Люпин ничего не видел. Тягучая дымка, словно настоящий туман, окружила со всех сторон. Люпин сделал усилие, сел на полу и, прищурившись, осмотрелся по сторонам. Ничего. Он был здесь один, одинокий и совсем сбитый с толку — такой же, как в том, прошлом мире…       Нет, что-то всё-таки изменилось. Люпин внимательно изучил своё тело. Шрамы исчезли, и кожа была теперь ровной, почти идеальной — он и забыл, когда видел что-то подобное. Шрамы, застарелые и не очень, были с Люпином всегда. Они — часть его, часть былой жизни. А теперь, она, очевидно, кончилась, и Люпин находился здесь — хотя, где именно, представить было совсем невозможным.       Ликантропия тоже исчезла. Болезненные превращения стали частью памяти, и ничем большим. Римус с тревогой вздохнул. Болезнь стала памятью, так же, как и он сам.       Поначалу он сидел обнажённым, никого не стесняясь. Римус чувствовал, что был здесь один. Затем тоска по былой жизни — настоящей — наполнила сердце (Люпин поражался тому, что чувства остались настолько реальными), и рядом вдруг появилась одежда — такая же, какую Римус носил при жизни. Правда, она оказалась чистой и не такой потрёпанной, как обычно. Вот его любимый пиджак, где осталась фотография Тедди и Нимфадоры…       Одевшись, Люпин поднялся на ноги и пошёл вперёд. Дымка стала рассеиваться. Римус всматривался сквозь неё, пытаясь сообразить, где находился, однако на ум так ничего и не приходило. Он шёл вперёд, не зная дороги и веря, что в итоге кого-нибудь встретит. Оставаться одному, в новом мире — не лучшая участь.       Почему никого нет рядом? Люпин хмурился, чувствуя лёгкую обиду на старых друзей. Может, они находятся в разных мирах? От этой мысли стало совсем не по душе. Он и здесь оставался неприкасаемым, будто не заслуживал другой участи. В сердце стрельнула новая боль. Нимфадора. Интересно, как она там? Как жаль, что они не успели как следует попрощаться…       Люпин шёл вперёд, ссутулившись и опустив голову, ломая голову над новой участью, когда родной голос вдруг окликнул его.       — Римус!       Люпин замер на месте и обернулся. Услышанный голос парализовал его, и Римус не мог поверить своим ушам. Поначалу он продолжал вглядываться в дымку, туда, откуда слышался родной голос, и ничего не видел. Однако затем дым растаял, и Люпин разглядел, что издалека к нему мчалась она.       Тонкс бежала к нему со всех ног, так же, как делала это при жизни.       — Римус… — повторила она, задыхаясь, и влетела в его объятья.       Он автоматически обвил свои руки вокруг её талии, всё ещё не понимая, что Тонкс могла делать здесь. Она же осталась дома, с малышом Тедди. Она же не могла… она не могла ведь…       Выпустив жену из объятий, Люпин нежно гладил её по щекам.       — Так ты… — в его хрипловатом голосе сквозила лёгкая тень сожаления. Теперь Римус всё понял. Он увидел Нимфадору в сражении с Беллатрисой, а затем летящей вниз и падающей на землю, рядом с тем местом, где, кажется, лежал он.       — Я не могла выдержать неизвестности, — она повторила слова, сказанные Гарри совсем недавно.       Римус снова обнял супругу. Нимфадора здесь, рядом с ним, даже в этом новом, совершенно непонятном мире.       — Тедди! — вдруг выкрикнул он. Бирюза, что мерещилась ему вначале, была любимым оттенком волос сына. Люпин и Дора посмотрели куда-то вниз. Теперь мир стал гораздо проще. Едва подумав о сыне, они сразу увидели то, что хотели. Реальность приходила к ним в виде цельных образов. Римус и Тонкс наблюдали, как, что-то почувствовав, малыш проснулся и снова заплакал. Его крик оживил дом, перепуганная Андромеда вбежала в детскую и, взяв внука на руки, стала утешать малыша. Страх передался и ей, и волшебница сама начала тихо всхлипывать, ещё не ведая, что оплакивает любимых зятя и дочь.       Доре стало совестно и совсем неловко. Она прикусила губу и съёжилась. Малыш Тедди. Он остался совсем один…       — Не надо жалеть. Ты ничего не сможешь сделать, — тихо произнёс Римус, и Дора подняла на него глаза. В ответе Люпина не было злости. Наоборот, голос Римуса звучал уверенно, так, чтобы Тонкс перестала мучиться. — Мне тоже жаль, что мы больше его не увидим. Но мы умерли за него, верно? Если всё сложится хорошо, о Тедди будет, кому позаботиться. Уверен, Андромеда ни за что его не бросит.       — Не бросит… — эхом повторила Дора, кивая. Эта мысль укрепила её, и Тонкс увидела неясное будущее: своего сына в окружении огромной семьи. Андромеда, многочисленные члены семейства Уизли и Гарри Поттер…       Люпины вздохнули с облегчением и, взявшись за руки, вместе пошли по дороге. То они и дело они бросали короткие взгляды, по-новой изучая друг на друга. Тонкс казалась Римусу такой же, какой оставалась при жизни. Волосы цвета жвачки, лучистый взгляд и любимая мантия.       — А ты изменился, — сказала она, усмехнувшись. Видимо, новый Римус немного забавлял её.       — И что же изменилось? — спросил он с искренним интересом. Своего отражения Люпин пока не видел и не понимал, о чём говорила Дора.       — Шрамов на лице больше нет. Волосы гуще, и нет никакой седины. И, да, сейчас мы почти ровесники.       — Неужели? — удивился он и хрипло рассмеялся. Тонкс засмеялась в ответ. Призадумавшись, Люпин признал, что и правда чувствовал какую-то лёгкость. Этот новый мир так интересен…       — Как думаешь, где мы? — спросил он у Тонкс. Нимфадора заозиралась.       — Не знаю. Что-то смутно знакомое, — сказала она, прищурившись и рассматривая каждую мелочь. — Есть идеи?       В голову пришла простая мысль.       — Чем-то похоже на тропы в Хогвартсе, — сказал он, призадумавшись.       Дора мечтательно улыбнулась.       — Хогвартс? — неуверенно протянула она. На её лице появилась улыбка. Эта идея пришлась ей по душе. — Мне нравится.       Она хотела добавить что-то ещё, однако Люпин вдруг остановился и устремил взгляд куда-то вдаль. Присмотревшись, Тонкс поняла, что кто-то шёл прямо в их сторону. Кто-то шёл к ним. Непонятный страх вскружил голову, и Дора привычно пыталась нащупать палочку. Пусто. В этом мире больше не нужно бороться.       Люпин загородил её, спрятав за спину и ожидая, пока гости подойдут ближе. Оба чувствовали волнение и тревогу. Кто это мог быть?       Их было трое. Выглядывая из-за плеча Римуса, Тонкс поначалу подумала, что увидела Гарри. Сердце тревожно заныло. Значит, они проиграли. Раз Гарри здесь, в этом мире, то…       Постойте-ка. Чуть позади него шёл яркий молодой парень. Когда Тонкс познакомилась с ним, он выглядел чуть иначе и был куда старше, чем этот длинноволосый юноша — но Нимфадора сразу узнала его. Это был Сириус, молодой и красивый. Справа от фальшивого Гарри шла женщина с рыжими волосами и страшно знакомым взглядом — и тогда Дора поняла, что это были Лили и Джеймс Поттеры, лучшие друзья Римуса и родители Гарри, который оказался таким похожим на них.       Римус тоже узнал друзей и с облегчением выдохнул. Дора сделала шаг вперёд, с интересом разглядывая гостей. Лили улыбнулась Тонкс самой красивой улыбкой.       — Джеймс!       Поттер улыбнулся и, подойдя ближе, крепко обнял друга.       — Здравствуй, приятель, — лающим голосом произнёс Сириус, подходя ближе и вырывая Люпина из объятий Сохатого.       — Вы отлично сражались, — с ноткой гордости произнёс Поттер, поправляя вечно кривые очки. Нимфадора улыбнулась ему. Нет, как они всё-таки похожи с Гарри…       — Не тревожься по поводу Беллатрисы, — произнёс Блэк, подходя к племяннице. — Она одолела нас обоих. Ты сражалась гораздо лучше меня и показала магию высшего уровня.       Римус и Тонкс улыбнулись, и в их улыбках просквозила небольшая печаль. Такая же, что читалась на лицах друзей. Обсуждать момент смерти было как-то совсем неловко.       — У вас очень красивый сын, — сказала Лили, разрушая неловкую тишину. Все тут же встрепенулись.       — Что с Гарри? — спросил Люпин. — Ведь он ещё жив, так?       — Он вот-вот позовёт нас, — ответил Джеймс, вдруг посерьёзнев. В этот момент он стал больше похож на себя. Должно быть, став отцом, Джеймс что-то оставил в беспечной молодости, и его тревога звучала совсем иначе.       — Он готовится к смерти, — вставил замечание Сириус, кратко поясняя события последних минут.       Римус кивнул. В душе зарождалось какое-то неясное чувство. Какой-то маяк, который светил всё ярче и звал куда-то вперёд.       — Я чувствую, — прошептал он, и бросил долгий взгляд на Лили. — Кажется он… он зовёт нас сейчас?       Люпин не знал, как объяснить это странное жжение в груди. Однако Лили всё поняла. Она улыбнулась Римусу, и в её взгляде было столько понимания и сочувствия, что Люпину тотчас же стало легче. Он улыбнулся Лили в ответ.       Спохватившись, он понял, что Дора останется здесь одна. Римус виновато повернулся к супруге и с удивлением обнаружил, что на лице Нимфадоры сияла улыбка.       — Я всё понимаю, — сказала она, привычно гладя его по плечу. — Я подожду. Нам некуда спешить. Впереди — целая вечность, ведь так?       Тонкс посмотрела на Лили Поттер в ожидании одобрения. Та коротко кивнула.       — Я скоро вернусь, — хрипло произнёс Римус, целуя Нимфадору в лоб.       Джеймс, Лили, Сириус и Римус устремились дальше, по отдельной дороге, минуту назад ещё не начертанной. Дымка рассеивалась, размывая границы мира. Римус ощущал лёгкую тревогу и думал о Нимфадоре, успокаивая себя лишь одной цельной мыслью. С ней больше не случится ничего плохого…       Спустя какое-то время — оно совсем потеряло смысл — все четверо обнаружили себя в Запретном Лесу, рядом с Гарри, держащим в руке маленький тёмный камень. Не удержавшись, Люпин радостно огляделся по сторонам. Он снова был дома. Обнаружить себя в столь родных местах оказалось очень приятным.       Все четверо поговорили с Гарри, готовя мальчика к его новой битве. Гарри извинялся за то, что Римус и Тонкс погибли, оставив Тедди круглым сиротой. Сердце упрямо сжалось, и неприятная боль содрогнула тело. Впрочем, она была очень недолгой. Римус увидел возможное будущее, в котором Тедди получит нормальное детство, и ласково улыбнулся в ответ на извинения мальчика.       Гарри был ни в чем не виноват. Никакой обиды здесь не было. Люпин сообщил об этом, заметив, что тоже немного жалел о столь ранней смерти. Однако теперь, в начале новой жизни, Люпин чувствовал изменения, произошедшие в нём самом. Тяжёлый груз болезни и многих проблем остался теперь позади, и Римус смотрел на всё с оптимизмом. Да, теперь всё будет хорошо.       Проводив Гарри до встречи с Волан — де — Мортом, четвёрка вернулась в свой новый мир. Они уже знали, что будет с Гарри, однако встретиться здесь им было не суждено. Все видели, что мальчику предстоял разговор с Дамблдором, долгий и очень личный. Встревать в него им было нельзя.       Вернувшись, Римус первым делом разглядел Тонкс и её яркие волосы. Он мягко улыбнулся, любуясь ей, а Нимфадора побежала навстречу мужу, возвратившись в объятия Римуса с радостным вздохом. Поттеры и Сириус с улыбкой отошли в сторону, давая возможность супругам побыть вдвоём. Римус ответил друзьям благодарным взглядом. Он знал: у них впереди много времени, чтобы поговорить обо всём на свете.       Взявшись за руки, Римус и Тонкс пошли по дороге. И стало совсем не важно, куда идти — главное, что они были вместе. Римус был как никогда счастлив, наслаждаясь жизнью в этом новом диковинном мире. Нимфадора жадно ловила его взгляд, а он отвечал ей любимой мягкой улыбкой. Было спокойно. Тонкс радовалась тому, что её любимый рядом, и у них на двоих — целая вечность, чтобы побыть вдвоём. А Римус думал о том, что, должно быть, так и выглядела любовь — та, о которой мечталось долгие годы.       Они были вместе, они были рядом, они были вдвоём. Люпины знали, что это — совсем не конец их истории. Это знание было лёгким и очень простым, и далось обоим без всяких заминок. Оборвавшись в старой реальности, история Люпинов продолжилась в новом мире, и в этом не было ничего плохого.       Всё было хорошо.