Отрывки памяти

      День выдался долгим и суетливым. Темнело. Малыша Тедди уложили спать, и в доме наступила спокойная тишина. С улицы тянуло прохладой и свежим воздухом. Наступил май, и казалось, что погода становилась ярче с каждой новой минутой, а затем эта яркость проявлялась в цветах и оживших деревьях.       Взрослые находились на кухне. Люпин помогал Андромеде с бытовыми заклинаниями. В последнее время это было единственной практикой, кроме защитных чар, которые использовал Римус. Где-то внутри себя он немного тревожился на этот счёт, но всё же не позволял себе ударяться в панику. В этом нет ничего плохого. День проходил за днём, и защита — то, что могло понадобиться в ближайшее время.       Тонкс вытирала посуду, на этот раз вполне успешно. Все хрупкие предметы оставались целы. В последнее время Дора вообще делала большие успехи в борьбе со своей неуклюжестью. Может, действовало появление ребёнка на свет — всё-таки это большая ответственность. А может, забота Римуса придавала Тонкс той уверенности, которой раньше так не хватало.       — На улице так здорово, — произнесла Нимфадора, в очередной раз поглядев в окно. — Может, прогуляемся по двору? — спросила она, обращаясь к Римусу.       — Отлично. Прогуляемся, когда закончим, — ответил он, помогая Дромеде с перестановкой кухонной полки. Римус и сам хотел прогуляться. Отпечаток оборотня оставил привычку в виде любви к долгим прогулкам. Да, побыть на воздухе им точно не помешает…       С улицы послышался громкий треск. Кто-то трансгрессировал на границе с садом. Следом послышались чьи-то тяжёлые, быстрые шаги, которые становились всё громче.       Кто это мог быть? Они точно не ждали гостей. Кружка в руках Нимфадоры выскользнула из рук, разбившись на множество осколков. Дромеда тут же исправила положение, в то время как Римус и Дора синхронно вытащили свои палочки. Тонкс как истинный мракоборец по привычке рванула вперёд, однако супруг остановил её и сам приблизился к двери.       Незнакомец постучал в дверь. Люпина съедало беспокойство. Возможно, было бы куда лучше, чтобы вообще никто не приходил. В сердце что-то защемило. Предчувствие оказалось не очень хорошим.       — Кто там? — спросил он, пытаясь сохранять спокойствие в голосе. Люпину это удалось. Всегда удавалось.       — Это я, Кингсли Бруствер, — послышался до боли знакомый голос. Тонкс, Люпин и Дромеда напряженно переглянулись. — Ваш соратник по Ордену Феникса, участвовал в операции «Семь Поттеров», где вместе со мной находилась Гермиона Грейнджер в образе Гарри. А ещё я подарил вам на Рождество фотокамеру, надеюсь, вы научились ей пользоваться…       Выдохнув, Люпин открыл дверь.       — Что случилось? — в голосе больше не скрывалось тревоги. Осмотрев присутствующих, Кингсли кивнул дамам и боязливо посмотрел куда-то в сторону потолка.       — Он спит, — криво усмехнулась Нимфадора. Её забавляло то, что грозный мракоборец мог опасаться ребёнка.       — Так что случилось? — повторил вопрос Люпин. Он уже успел закрыть дверь и оказаться прямо напротив Бруствера. В появлении гостя было что-то не так.       Кингсли вытащил фальшивый галлеон и показал его остальным.       — Гарри в Хогвартсе, — сказал он. — Тёмный Лорд знает об этом и уже направляется к нему. С целой армией Пожирателей, — он встретился взглядом с Люпином, и Римус разглядел в этих тёмных, угольно — чёрных зрачках оттенок надвигающейся беды. — Думаю, ему понадобится помощь. У всех участников отряда Дамблдора — того, что Поттер собирал в Хогвартсе — остались такие монеты. Школьники сообщили о надвигающейся беде близнецам, а те разносят новость остальным. Правда, приходится передавать сообщения лично. Не каждый успеет поймать радиоволну.       Римус всё понял. Он побледнел, осознавая, что произойдёт в самое ближайшее время.       Битва. Переговорами ничего не закончится, и тогда всем придётся сражаться — не с Пожирателями, а с самой смертью. В один миг все предыдущие тревоги, бытовые мелочи и простые семейные разговоры показались далёкими и почти нереальными.       Люпин кивнул, принимая предложение Кингсли.       — Погоди минуту, я возьму свой пиджак…       — Римус… — Тонкс перехватила его, вцепившись в поношенный свитер и заставляя остановиться. Её голос прозвучал слишком тонко. Впервые за всю свою жизнь Нимфадора по-настоящему испугалась. Подобно супругу, она быстро просчитала, к чему всё шло. — Может…       Люпин уже понял, что она хотела сказать.       — Нет. Ты нужна Тедди. Оставайся дома, — возразил он. — Я отправлюсь в Хогвартс один и, как только появятся новости, обязательно всё сообщу.       — Послушай Римуса, дорогая, — мягко добавила Андромеда. Ей было неуютно от мысли, что за короткий миг целый дом опустеет.       — Всё будет хорошо, — соврал Кингсли, пытаясь таким образом подгонять Люпина.       Тонкс растерялась и выпустила свитер супруг из своих пальцев. Римус побежал наверх, в спальню, где на кресле лежал его вечный пиджак.       Почувствовав какой-то подвох, Тедди проснулся и заплакал с громким пронзительным криком. Уже дотянувшись до пиджака, Люпин замер на месте. Ему нужно подойти к сыну, успокоить его. Этот крик был таким острым, что пронзил сердце, словно кинжалом. Затем оборотень услышал, что Тонкс прибежала в детскую и, должно быть, взяла малыша руки, успокаивая его. Эта картина придала Люпину сил и небывалого хладнокровия. Мысли прояснились, и он понял: надо идти. Гарри нужна помощь. Ордену нужна помощь. Его сыну нужна защита и уверенность в будущем…       Надевая пиджак, он почувствовал, что первые фотографии Тедди лежат в боковом кармане, согревая ему сердце. Когда Люпин спустился вниз, Тонкс укачивала маленького сына внизу, у самого выхода. Кингсли улыбнулся впервые за вечер, с интересом наблюдая за младенцем с бирюзовыми волосами. Люпин подошёл ближе, чувствуя себя растерянным.       Нужно что-то сказать, а слова не шли в голову. Почему-то Римус вдруг растерялся, как юный школьник. Люпина бросило в жар — хотя он не знал, почему вообще так волновался. Подойдя ещё ближе, он поцеловал пальчики сына, а затем чмокнул супругу в лоб.       — Я скоро вернусь, — прошептал он. Тонкс, чьё сердце бешено колотилось, закрыла глаза, пытаясь задержать момент как можно дольше. К глазам подступили слёзы и, понимая, что не может оставаться спокойной, Нимфадора только кивнула и больше не сдерживала всхлипов.       Римус встретился взглядом с Дромедой. Тёща всё поняла и с готовностью кивнула в ответ. За эти месяцы Римус и миссис Тонкс научились понимать друг друга без слов, достигнув невероятного уровня согласия. Теперь они стали настоящей семьей.       Конечно, она о них позаботится.       Римус сделал мучительный шаг в сторону и, помахав рукой на прощанье, направился к выходу вслед за Кингсли.       События развивались стремительно. Спустя короткое время Люпин и Бруствер оказались в «Кабаньей Голове». Аберфорт Дамблдор, младший брат покойного директора Хогвартса, встретил их с привычным упрёком, однако быстро показал скрытый проход в Выручай - комнату. Там собирались все — Билл и Флёр, Артур и Молли… Близнецы не подумали и захватили с собой даже Джинни.       Гарри в комнате не было. Рона и Гермионы — тоже. Это встревожило Римуса, однако все оставались спокойны и воспользовались моментом, чтобы обменяться последними новостями. Когда юный Поттер, наконец, появился — Люпин обрадовано заметил, что парень оставался целым и невредимым — то сообщил об эвакуации младших школьников и общем собрании в Большом Зале.       Началась суматоха, а за ней — пререкание в большой семье Уизли. Джинни, которая оставалась несовершеннолетней, не хотела покидать здание школы. А после ситуация стала совсем неловкой — в Выручай - комнате оказался не кто иной, как Перси Уизли собственной персоной. Странная встреча окончилась честным признанием и примирением семьи, и только вопрос насчёт Джинни оставался ещё нерешенным. Люпин, как бывший преподаватель и человек, понимавший чужие переживания, без труда выдал свой вариант решения проблемы.       — Пусть Джинни останется здесь, — предложил он. — Тогда она будет вместе с нами и в то же время не в самой гуще схватки.       После этого минуты полетели ещё быстрее. Люпин удивлялся тому, как время ускорило свой бег. Впервые ему хотелось остановиться и отдышаться, как следует, но этого не получилось. Все оказались в Большом Зале, где после убытия юных школьников принимали решение по поводу обороны школы.       Кингсли продолжал свою речь.       — Тем временем Римус, Артур и я поведём свои группы на территорию вокруг замка…       Услышав это, Люпин почувствовал горькую досаду. Они с Тонкс так хотели прогуляться на свежем воздухе, а теперь Римус будет охранять границы школы. Судьба может быть такой непомерно жестокой…       До полуночи — всего ничего. Разделив свое небольшое войско, Римус вместе со своей группой школьников направился на территорию замка. Выбрав место примерно посередине между отрядами Кингсли и Артура, Римус приказал всем остановиться и приготовиться к возможной обороне.       — Пока нам помогают защитные заклинания, расставленные преподавателями, — пояснил он соратникам. Многие были растеряны и до сих пор не совсем понимали, что происходит. Римус оставался учителем даже здесь, проявляя небывалую терпеливость. — Но в случае массивной атаки эта защита лопнет, как мыльный пузырь. Нам придётся столкнуться с сильнейшим уровнем магии, — голос Люпина звучал ровно, однако все услышали в нём привкус горечи. Люпин испытал сожаление оттого, как быстро всем пришлось повзрослеть, прямо сейчас, в этот тревожный миг.       — Что нам нужно делать? — спросил кто-то.       Люпин устало улыбнулся.       — Сохраняйте спокойствие. Вы не должны бояться. Будьте храбрыми, — произнёс он. — Используйте любые заклинания, что первыми придут в голову. Время — ваш худший враг. Второго шанса может уже не быть, — подумав, он добавил: — Если дойдёт до битвы, вас обязательно попытаются убить. Вы не должны бояться ударить в ответ.       — Почему? — спросил другой голос.       Римус знал ответ на этот вопрос.       — Потому что вы на стороне правды.       Полночь. Что-то изменилось, и Люпин судорожно втянул носом воздух. С разных сторон появились первые вспышки заклятий, разрушающих драгоценную защиту. Кто-то вздрогнул, однако Римус стоял чуть впереди, придавая уверенности всем остальным. Это сработало, и защитники крепче сжали в руках волшебные палочки. Все дышали тяжело, быстро, пытаясь насладиться раскаленным воздухом. Вспышки добавились странным воющим звуком. Защита разрушалась у всех на глазах, превращая небо в странный пугающий фейерверк. Прищурившись, Римус разглядел первых Пожирателей Смерти.       — Приготовьте палочки! — прокричал он.       Заклятия полетели в их сторону. Разноцветные вспышки заполонили пространство. Воздух стал тонким, как лёгкая плёнка. Первое заклятие пролетело справа от Римуса. Второе летело прямо в грудную клетку, однако Люпин сориентировался и успел поставить Щитовые Чары. Заклятие отскочило.       Фигура в плаще направила зелёный луч в ближайшего школьника. Римус поставил второй щит, защищая подростка, а сам направил своё заклинание в ответ:       — Инкарцеро!       Крича и извиваясь, Пожиратель выронил палочку из своих бледных рук, которые чётко выделялись на фоне ночи. Крепкие веревки связали его и заставили упасть ничком на холодную землю.       Адреналин ускорял ток крови, энергия бурлила в нём. Люпин пригибался, уворачиваясь от заклинаний, отбегал в сторону и по возможности ставил защиту. Вскоре земля буквально задрожала у всех под ногами. Повернув голову, Люпин без труда разглядел великанов. Сторонники Волан — де — Морта начали новый этап атаки, пытаясь воспользоваться этой заминкой. Замок затрясся от силы тёмных чар, пытающихся захватить его.       — Экспеллиармус! — послушалось где-то со стороны.       — Петрификус Тоталус! — выкрикнул Люпин, сбивая очередного Пожирателя с ног. На лбу выступили первые капельки пота. Люпин с неудовольствием признал, что долгие месяцы одной лишь защиты лишили его былой формы.       Нет, он не должен так думать. Он ни о чем не жалеет. Он…       Новый толчок. Воспользовавшись передышкой, один из Пожирателей направил заклятие в одну из хрупких девушек, стоящих неподалёку. Римус смутно помнил её. Юная волшебница была одной из его учениц в прошлом. Люпин потянулся вперёд, защищая школьницу от удара. Заклятие отлетело в самый последний момент.       Пожиратель усмехнулся.       — О, неужели? Люпин! Какая встреча!       Поток ветра дул Пожирателю в лицо. Капюшон слетел, и Люпин разглядел Долохова, одного их лучших сторонников Тёмного Лорда, опытного специалиста в области тёмной магии и опасного дуэлянта.       — Кажется, мы не закончили в прошлый раз? — радостно спросил Долохов, и Римус вспомнил, о чём шла речь. Тогда, в битве в Отделе Тайн, Люпин одолел его, а теперь Долохов спешил расквитаться. Тревожная мысль мелькнула в голове оборотня. Римус вспомнил, как закончилась предыдущая битва для Нимфадоры. Как хорошо, что Тонкс оставалась дома…       Смертельное заклятие полетело куда-то в область шеи, но Люпин в последний момент отразил его. Затем — ещё одно, и ещё… Долохов действовал быстро, целился метко, продвигаясь вперёд. Римусу никак не удавалось сделать новый удачный ход, чтобы перехватить инициативу.       — Похоже, кого-то пора сдавать в утиль? — спросил Пожиратель с усмешкой на сером лице. — Что делают в стае, когда кому-то приходит конец?       Люпина это разозлило, и, сосредоточившись, он отправил заклинание в грудь Долохову. Он отразил его и оскалил зубы.       — А, может, с вами делают так же, как у маглов? Я слышал, они отстреливают больных собак…       — Ты говоришь слишком много.       Заклинание попало в цель, и Долохов отлетел на пару метров. Однако Пожиратель снова выставил щит, и Римус не смог добить его. Впрочем, бить лежачего было как-то неправильно. Римус оставался благоразумным даже в этот напряжённый момент.       Долохов быстро встал на ноги, и битва продолжилось. Люпин и Пожиратель обменивались заклятиями, перемещаясь по невидимому кругу. Все отошли в сторону, предоставив опытным дуэлянтам вести свой бой. Кто-то пробегал мимо, кто-то сыпал заклятиями со всех сторон, Римус краем глаза видел яркие вспышки, но отвлекаться не мог.       Превосходство переходило от него к Долохову и обратно, и, несмотря на усталость и потерю формы, Люпин держался, что было сил. Ведь теперь ему было, за что сражаться.       Один из великанов пробежал мимо, оставив землетрясение позади себя. Растерявшись, Люпин сделал неверный шаг, и заклятие Хлыста больно ударило его по ногам. Оборотень сделал неуверенный выпад назад, но с трудом устоял на ногах, в которых по-прежнему пульсировала острая боль.       Эта заминка обошлась слишком дорого. Долохов направил ещё одно заклинание.       — Эмпульсио!       — Протего!       Чары не успели сработать. Люпин полетел назад, прижимая к себе волшебную палочку. Он больно ударился о землю, которая стала словно каменной с начала сражения за Хогвартс. Особенно сильным вышел удар по голове, и Римус тревожно охнул, чувствуя, как кровь бешено пульсирует где-то в затылке.       Он успел только приподнять голову, когда Долохов подошёл к оборотню. Пожиратель замер на месте, словно любуясь им. Волосы Пожирателя растрепало, и Люпин разглядел, что они были седыми, ещё больше, чем у самого Римуса.       Долохов наслаждался победой, несмотря на то, что получил преимущество за счёт других. Он никогда не отличался тактом и умудрился выжить только благодаря сноровке.       — Знаешь, Беллатриса тоже здесь, — произнёс он, разглядывая Люпина с головы до ног, — и она будет рада узнать, что я убил тебя. Это значит, что Лестрейндж станет ближе к твоей волчице и вашему щенку. Теперь ей точно никто не станет мешать.       Долохову хотелось напоследок добить Люпина, задеть его, заставить переживать душевную боль наравне с физической. По тяжёлому взгляду Римуса Пожиратель понял, что удар о землю вышел слишком сильным. Что ж, это всё упрощало…       Люпин сжал палочку изо всех сил. Кровь продолжала бежать по телу, заставляя сердце ожесточенно сражаться за свою жизнь. Римус, многие годы готовый встать под удар, готовый умереть за друзей, внезапно понял, что ему очень хотелось жить. Нет, это ещё не конец! Эта мысль звучала в голове тревожно, с примесью паники и лёгкого отчаяния. Люпин крепко сцепил зубы, пытаясь сосредоточиться. Нет! У него ещё есть храбрость. Он будет сражаться…       В глазах двоилось, но Римус прокричал, прищурившись:       — Петрифику…       Долохов выставил щит, а затем легко выбил палочку Люпина из рук.       Жадно вдохнув воздух, Долохов прошептал:       — Авада Кедавра!       Люпин разглядел яркий зелёный луч, летящий прямо навстречу к нему. Время словно остановилось. До этого оно бежало так быстро, как лёгкая лань, бегущая в глубине Запретного Леса, а теперь вдруг позволило Римусу сделать последнюю передышку. Жизнь в буквальном смысле пробежала перед глазами. Это были картинки, маленькие отрывки памяти. Счастливые моменты, освещавшие его жизнь.       Мягкий заботливый взгляд Хоуп. Тёплое одеяло и чашка чая, заготовленная ей накануне и оставленная на полу родительской спальни.       Немного виноватый взгляд отца, который меняется и сверкает счастьем, когда тот слышит хорошие новости, что принёс ему Римус пару недель назад.       Альбус Дамблдор, играющий с маленьким Римусом в плюй - камни и протягивающий мальчишке заветное письмо о поступлении в Хогвартс. Его очки — половинки, в которых отражается огонь из камина, его мудрость и бесконечная поддержка, которую директор оказывал все последние годы.       Хогвартс. Умирая, Люпин видел школу, видел места, ставшие оборотню родными. Он умирал дома, в том месте, где всегда оставался счастлив. Запретный Лес, а там при свете битвы виднелась Гремучая Ива…       Сохатый, Бродяга и Хвост. Теперь, в этот момент, друзья вновь всплыли в памяти, поддерживая Люпина в последний раз. И даже Питер больше не был предателем. Всё было забыто. Да, нужно оставить всё позади, чтобы как следует попрощаться…       Зелёные глаза Лили и её бесконечная верность другу. Её искренняя забота и то письмо, оставшееся лежать дома на дне чемодана.       Гарри Поттер, безупречно играющий в квиддич, и его первый телесный Патронус.       Тонкс… изображение почему-то начало меркнуть, и Люпин понял, что время снова уходит. Нимфадора с волосами цвета жвачки. Неуклюжая Тонкс, и первый раз, когда Люпин подхватил её, оказав девушке помощь. Совместные вылазки и долгие разговоры.       Я люблю тебя, Римус.       Голос прозвучал так реально, что Люпин встрепенулся. Как будто она была где-то здесь, совсем рядом, и, оглянувшись, Римус мог увидеть её…       Малыш Тедди. Эта картинка была последней, и Римус зачарованно наблюдал Нимфадору, держащую на руках малыша с бирюзовыми волосами. Сердце Люпина наполнилось нежностью. Эта бирюза поначалу казалось яркой и ослепляла его, а затем начала затихать — впрочем, как и всё остальное вокруг.       Заклятие достигло цели, и Римус Люпин, блестящий волшебник и храбрый воин, «Мародёр», супруг Нимфадоры и, главное, отец малыша Тедди, навсегда покинул этот мир, оставив отрывки памяти в сердцах любимых людей.       Волшебная палочка Римуса умерла вместе с ним.

***

      Прошло уже больше часа — или так показалось? — а новостей от Римуса всё не было. Нимфадора потеряла счёт времени. Казалось, ненавистные сегодня минуты остановили свой бег и никак не хотели двигаться дальше. Тонкс оставалась дёрганой, не зная, где найти в себе силы оставаться в спокойствии.       Тревога передалась малышу Тедди. Словно почувствовав какой-то подвох, ребёнок плакал навзрыд. Тонкс расстраивалась пуще прежнего. Она взяла сына на руки, пытаясь его успокоить, однако ребёнок продолжал кричать на весь дом. Тедди покраснел от усилий, плакал и махал ручками, не желая придать матери хоть какой-то уверенности.       Тонкс закусила губу. Неудивительно, что у неё ничего не выходит. Ведь каждую ночь с ним сидел Римус…       На пороге спальни показалась Андромеда, укутанная в ночной халат. Тонкс уверила мать, что справится с ребёнком сама, однако выходило лишь хуже. Слыша плач Тедди, который, казалось, разбудил всю округу, мама бегом выбежала из ванной и, едва увидев Нимфадору и внука, суровым тоном произнесла:       — Дай его мне.       Продолжая укачивать сына, Дора поначалу заупрямилась. С каждой минутой ей становилось всё хуже. Впервые за многое время Тонкс стало по-настоящему страшно, неизвестность пугала её и лишала последних сил. Затем губы стали дрожать, и Дора поняла, что снова не может сдержать рыданий. Она протянула сына Андромеде, которая с готовностью приняла внука.       — Не надо плакать, милый… — тут же заворковала она в ответ на детскую истерику. Плач Тедди никак не мог помочь Доре прийти в себя. Крупные слёзы текли по её щекам, и Нимфадора, лишенная поддержки супруга, ощущала себя мотыльком без крыльев и рассеянно вытирала их рукавом кофты.       Тедди начал затихать на руках у бабушки. Андромеда с тревогой смотрела на дочь.       — Я не знаю, как это выдержать, — призналась Дора. — Вдруг с ним что-то случится, а я сижу здесь. И Римус будет совсем о-о-ди-и-н…       Новый протяжный всхлип.       — Римус — не школьник, а опытный взрослый волшебник. Тебе не стоит так волноваться, — сказала Дромеда. Она изо всех сил старалась не думать о том, что ожидало защитников Хогвартса. Ей казалось, что только подумай об этом — и точно случится что-то плохое.       Этот аргумент никак не подействовал на Дору.       — Может, всё-таки… — протянула она.       — Нет. Ты ведь обещала ему, помнишь? — сказала мама. — К тому же, ты ещё не в той форме, Нимфадора. Ты только-только родила Тедди.       Тонкс бросила взгляд на малыша. Устав от истерики, ребёнок устроился на руках у заботливой бабушки и, должно быть, больше не слышал взрослых. Тедди уснул, с лёгкостью оставив позади все печали, погрузившись в крепкий насыщенный сон. Ей так хотелось бы, чтобы Тедди стал похож на Римуса…       — Что бы сделала ты на моём месте? — вдруг выпалила она, обращаясь к матери. Андромеда нахмурила брови. Вопрос сам собой пришёл в голову Нимфадоры, и она одарила Дромеду жалким тревожным взглядом. — Что бы ты сделала, если бы папа был жив и отправился на поле боя?       Дромеда застыла на месте. В глазах матери появились слезы. Она продолжала крепко держать малыша, вцепившись в лёгкое детское одеяло. Тема супруга была у них под запретом. Нет, это слишком болезненно, это…       Андромеда вздохнула. Она поняла, к чему начала клонить дочь и знала, что веских аргументов у неё больше нет.       — Я бы отправилась с ним, — честно признала мама. — Конечно. Я ведь люблю его…       — Я тоже его люблю, — прошептала Дора с очередным всхлипом, подразумевая своего мужа, Римуса Люпина, который ушёл сражаться в борьбе с неизвестностью.       Что-то внутри Андромеды сломалось. Ведь она обещала Римусу, что присмотрит за Дорой. Ведь он будет волноваться, зная, что Тонкс может попасть под удар… так же, как сейчас волновалась её собственная дочь. Боль супругов была теперь общей, общими были их страхи, их радости и вся их любовь. Да, миссис Тонкс знала, что это такое…       Андромеда поняла, что у неё просто нет выхода.       — Ладно, — со вздохом сказала она. Тонкс просияла. — Иди к нему. Я сама присмотрю за Тедди. Всё равно от тебя никакого толку…       Тонкс подлетела к Дромеде и нежно поцеловала её в щеку. Мама только что приняла ванну и пахла лавандой — аромату, знакомому Доре с первых лет жизни. В этот момент метаморфине вдруг показалось, что они стали настоящей семьёй. Когда-то, до встречи с Римусом, она долго лежала без сна в своей комнате в «Дырявом Котле», мечтая о том, в один день Тонкс сможет начать понимать свою маму. И, кажется, этот день настал. Он проживался прямо сейчас.       — Спасибо, мама. Я очень тебя люблю…       Дромеда почувствовала, как к горлу подходят слёзы и кивнула в ответ. Тонкс попятилась к выходу. Андромеда бросила долгий взгляд на дочь. Где-то внутри ей хотелось остановить её, но миссис Тонкс понимала, что сделать это просто не сможет.       Потому что Тед тоже бы так сделал. Он бы позволил дочери иметь свою жизнь, а не жить по чужой указке.       Услышав, как Дора трансгрессировала из дома, Андромеда посмотрела на спящего внука.       — Они скоро вернутся, — прошептала она малышу Тедди.       Тонкс трансгрессировала в Хогсмид, где оказалась в гуще огромной толпы. Дети эвакуировались из школы. Везде была суматоха, кто-то кричал и всхлипывал. Напряжение витало в воздухе и ощущалось тяжёлой ношей.       Тонкс, крепко сжав палочку, с трудом протиснулась в «Кабанью голову». Она больше не плакала. Главной целью сейчас было отыскать Римуса. В голове стоял только он, и Тонкс делала шаг за шагом, пытаясь воссоединиться с любимым.       В Выручай — комнате оставалась лишь Джинни. Доре это не понравилось.       — А где все? — в голосе зазвучала тревога.       Джинни стояла, прямо сложив руки на груди и хмуря брови, как никогда напоминая рассерженную Молли.       — Участвуют в Битве. Оставили меня здесь, дожидаться окончания. Как будто я совсем маленькая…       Раньше Нимфадора усмехнулась бы подобной фразе — она была частью её самой, однако сейчас настроения совсем не было. Тревога росла в груди, и Тонкс поняла, что сил оставаться спокойной надолго просто не хватит.       Бабушка Невилла оказалась последней, кто проник внутрь школы. Спустя пару долгих мгновений, показавшихся Доре бесконечными, в комнате показались Гарри, Рон и Гермиона. Юный Поттер рассказал новости о Люпине.       — Он собирался вести группу бойцов на территорию замка…       Не сказав ни слова, Тонкс выбежала вон. Территория замка. Охраняя школу весь прошлый год, Нимфадора знала, что это такое. Это означало, что Люпину досталась одна из самых сложных задач. Ему предстояло первым встать под удар, не имея при себе никаких преимуществ. Бедный, бедный Римус…       Битва уже началась, и школа подверглась первым следам нападения. Повсюду грохотало, в воздухе висел стойкий запах гари, а небо за окном озарялось от сотен вспышек. Сердце пропустило удар. Только бы всё было хорошо, только бы всё было хорошо…       Когда одно из заклинаний пролетело в полуметре от нее, Нимфадоре пришлось остановиться и вместе с Джинни отражать удары Пожирателей. Палочка дрожала в её руке. Если они уже здесь, это означало одно…       — Вы не видели Римуса? — спросила Тонкс у Аберфорта, который проходил мимо них и только что похвалил Джинни за точное попадание в цель.       — Он сражался с Долоховым. А с тех пор я его не видел, — честно признался мистер Дамблдор. Он прошагал дальше, по направлению к северной стене, туда, где Пожиратели хотели проломить стену с помощь великанов. Тонкс побежала за ним, понимая, что это — самый быстрый способ выбраться наружу. Джинни что-то кричала ей вдогонку, но Дора больше не слушала. Сердце стучало так часто, что заглушало даже шум битвы.       Опасения Аберфорта оправдались. Добравшись до северной части замка, они обнаружили, что вместо стены теперь зияла дыра. Она становилась шире прямо на глазах. Два великана громили её с разных сторон, расширяя проход для Пожирателей. Тонкс и Аберфорт переглянулись.       — Надо попытаться сбить их с ног! — прокричал Дамблдор.       Тонкс и Аберфорт ударили по великанам. Впрочем, результата это не принесло. Ситуация изменилась, когда к бойцам запоздало подоспел Грохх, сумевший отвлечь одного из великанов. Однако проход был достаточно большим, и Пожиратели забирались внутрь, как шакалы, что стремились откусить свой кусок падали. Тонкс отразила удары сразу двоих. Затем защитила школьников, не успевших отразить свой удар. Ещё один Пожиратель шёл на неё, как будто хотел сбить Нимфадору с ног.       — Петрификус Тоталус!       Аберфорт сражался со вторым Пожирателем и, оглядевшись, Дора поняла, что теперь путь был свободен. Она выбралась наружу и со всех ног помчалась по территории замка. Тонкс была так расстроена, что не заметила, как один из Пожирателей узнал метаморфиню и тут же отправил сообщение, указывая местонахождение Нимфадоры.       Тонкс бежала вперед, отражая удары и отправляя заклинания в ответ. Она бежала всё дальше, выискивая мужа. Римуса нигде не было. Паника накрывала её с головой, в груди слышались новые всхлипы, но Тонкс держалась из последних сил, пытаясь отыскать Люпина глазами и время от времени крича его имя.       Спустя почти пятнадцать минут она нашла его. Прищурившись, Тонкс разглядела знакомый до боли пиджак, который видела, кажется, сотни раз. Он превратился в пятно и озарялся только при цвете заклятий, рождавшихся неподалёку.       Люпин лежал на земле, не подавая признаков жизни.       — Римус… — в неверии прошептала она. Нимфадора остановилась. Ноги не слушались, заставляя стоять и беспомощно наблюдать за неподвижной фигурой, лежащей на холодной земле. Время замерло и стало совсем ненавистным. Тонкс словно оглохла, не слыша даже ударов своего сердца, не слыша битвы и криков вокруг.       Всё потеряло смысл.       — Римус… — снова произнесла она, на этот раз куда громче. — Римус! — Тонкс снова бежала вперёд изо всех сил. Бок саднило, дыхание было прерывистым, во рту пересохло, а ноги казались ватными. Тонкс бежала, мотая головой из стороны в сторону, отказываясь верить в происходящее.       Это невозможно. Это невозможно… Он обещал, что никогда её не бросит…       До Римуса оставалось с десяток метров, когда кто-то направил заклятие ей в спину. Что-то заставило Дору затормозить и пропустить едкий зелёный луч, направленный на неё. Тонкс обернулась. Позади девушки стояла Беллатриса.       Конечно, ей уже доложили, что ненавистная племянница появилась в пределах замка. Белла смеялась до боли знакомым смехом, заставляя Дору вздрогнуть от ужаса. Её смех был так похож на хохот Сириуса, и даже смех её собственный матери. Доре стало противно. В руках закололо, а в глазах промелькнуло что-то, что Беллатриса приняла за страх. Пожирательница ещё больше оскалила зубы.       — Ты пришла, чтобы присоединиться к своему оборотню? Я могу с лёгкостью это устроить!       Белла швырнула заклятие с такой быстротой, что Тонкс едва успела проставить защитные чары. Лестрейндж сделала шаг вперёд. Дора — шаг назад.       — Не бойся, это почти не больно — наверное…       Ещё одна вспышка — и снова Тонкс успела в самый последний момент. Заклятие отскочило. Беллатриса вздёрнула брови. Воспользовавшись заминкой, Тонкс прокричала:       — Остолбеней!       Звонкий заливистый смех. Пожирательница легко отразила удар. Тонкс крепче сжала палочку.       — Похоже, кто-то совсем не в форме? Как хорошо, что я тебя убью!       Тонкс направила новое заклятие. Беллатриса отбежала в сторону и сделала ответный ход. Нимфадора, с трудом переводя дух, успела отразить удар и сделала новый выпад.       Каждое решение давалось с трудом. Тонкс пыталась сосредоточиться на сражении, однако мысли её не слушались. Перед глазами стоял Римус, убитый и бледный, лежащий где-то позади Нимфадоры, совершенно одинокий и такой беспомощный. Он ведь обещал, обещал, что они будут вместе…       Нимфадора отвечала на удары, всхлипывая, воя от боли. Слёзы застилали глаза, и сражаться было чертовски трудно. Между тем Беллатриса вошла во вкус, наслаждаясь красочным боем.       — Эмпульсио!       — Протего!       — Круцио!       — Остолбеней!       Тонкс слабела, но не сдавалась. Дора умирала с Римусом, но у неё оставался Тедди, и только это придавало метаморфине сил. Тонкс обещала ему, что позаботится о сыне…       Бой продолжался, и Беллатриса искала её слабое место. Выиграть по-быстрому не получалось. Как опытный мракоборец, Тонкс была готова ко всему и вовремя ставила защиту, закрывая себя от ударов. Белла подходила к ней с разных сторон и каждый раз проигрывала, шипя от злости.       Присмотревшись, Пожирательница, кажется, нашла ответ. Лестрейндж почти опустила палочку, и Нимфадора на миг растерялась, переводя дух. Что она делает? Голова Тонкс кружилась от напряжения, из носа шла кровь, однако мотивы тётушки оставались загадкой. Неужели она сдается?       Усмехнувшись, Беллатриса перевела палочку на мёртвого Римуса.       — Нет! — с отчаянием прокричала Тонкс, рванув в сторону. — Не трогай его!       Голос Нимфадоры сорвался. Нет, она не позволит Белле осквернить его тело. Она не позволит ей… не позволит…       Тонкс совершила ошибку. Она дёрнулась в бок, открыв грудную клетку для удара в сердце. Беллатриса только этого и ожидала.       — Авада Кедавра!       Заклинание ещё не долетело к цели, но обладало такой силой, что Тонкс пошатнулась назад, готовясь упасть на спину. Дора обернулась в сторону мужа.       Время было таким медленным, а теперь побежало вперёд, проматывая в голове отрывки из памяти. Куски её жизни.       Папа сидит в комнате, разговаривая с маленькой Дорой о мелочах и успокаивает дочь после очередной неудачи.       Мама кажется очень серьёзной, а затем, махнув рукой, крепко обнимает дочь на выпускном вечере после получения звания мракоборца.       Береги себя, слышишь?       Грозный Глаз, больной и исхудавший, неловко обнимает Нимфадору, продолжая заботиться о ней, словно о собственном ребёнке.       …он преподавал Защиту от тёмных искусств до его смены Аластором Грюмом…       Их первая встреча, смущение Римуса, и первый раз, когда Тонкс разглядела его улыбку.       Тебе разве не сказали? Я оборотень.       Долгие разговоры и совместные вылазки. Хрипловатый, красивый голос Люпина, его аккуратность и пряди седых волос.       Мы с тобой слишком разные, и совсем не подходим другу.       Ссоры, расстояние и познание этой странной любви, оказавшейся горькой на вкус, как плитка хорошего шоколада.       Тонкс заслуживает кого-то помоложе и поздоровее.       Откровения, признания в чувствах и вкус его губ. Внезапная нежность, забота, и демон, спрятанный где-то за фасадом Луны.       Я люблю тебя.       Тихая свадьба и начало семьи. Смена курса и долгожданное счастье, цельное и настоящее.       Зелёный луч был всё ближе.       Спасибо тебе за сына.       Доре показалось, что Римус был здесь, где-то рядом, и шептал эти слова прямо в ухо, щекоча волосы своим дыханием. С последней вспышкой она увидела мужа в старом потрёпанном кресле, где говорил с Тедди о новых мирах, которые они уже никогда не увидят вместе.       Где-то мелькнула запоздалая мысль о Тедди. Тедди… Дора поймала взгляд Беллатрисы и вспомнила о матери. Это придало ей сил. Да, всё будет в порядке. Мама позаботится о нём…       Всё будет хорошо. Тонкс повернула голову, возвращаясь к супругу. Продолжая смотреть на Римуса, Нимфадора протянула ладонь в сторону мужа.       — Римус… — прохрипела она, когда луч достиг своей цели.       Нимфадора Люпин упала навзничь. Её глаза оставались открытыми, а рука так и осталась лежать в стороне, будто мёртвая Тонкс пыталась поймать ладонь Римуса в этом, а может, ином мире.       Ведь она обещала, что будет всегда бежать вслед за Римусом, куда бы он ни ушёл.