Отшельник

До постоялого двора дела Джека обстояли сравнительно неплохо, после – покатились под откос с такой скоростью, что он даже и понять-то толком не успел, на чем прокололся. Только подошел к стойке – и уже через треть лучины высаживал ногами оконную раму и несся, не разбирая дороги через низкий подлесок. Дурные предчувствия возникли при первом же взгляде на хитроватую рожу трактирщика, но еда в заплечной котомке закончилась два дня назад, и выбирать не приходилось. Джек не мог назвать себя хорошим охотником, а, кроме того, здесь, на самой окраине Темнолесья, и дичи-то почти не водилось. Придорожная таверна «Знамение» была последней отметкой на его карте, дальше путь пролегал уже прямо через чащу. Уолтер проявлял в поисках недюжинное усердие и изобретательность. Он ведь не знал – не мог знать! – на какую безумную авантюру решился Джек, а потому должен был отправлять своих парней наугад. Уайлдер старался держаться подальше от поселений, обходил стороной даже самые захудалые веси, надолго забыв о такой роскоши, как ночевка под крышей. И все же, в конце концов, дал слабину: понадеялся, что до такого медвежьего угла, каким являлись пограничные с Темнолесьем земли, Мэбри не доберется. Ему следовало бы помнить, до какой степени Уолтер ненавидел всех, кто пытался покинуть Систему. - А ну стой, гаденыш! Над ухом свистнул арбалетный болт. Джек пригнулся, стараясь не замедляться, и с разбегу вломился в густые заросли шелковицы. Острая ветка до крови царапнула щеку, под ногами затрещал сухостой. Где-то вдали раздался собачий лай, но на этот счет Уайлдер как раз таки не слишком беспокоился: нужно было только достаточно углубиться в Темнолесье, и ни одна ищейка бы за ним не сунулась – ни четвероногая, ни прямоходящая. В голове по-прежнему не укладывалось, как Уолтер сумел его выследить. Ведь Джек перед побегом предусмотрительно лишил его всех козырей. - Стой, сволочь! Все равно не уйдешь! Но Уайлдер уже видел, как зелень вокруг понемногу сменяется черной, будто выжженой землей с одинокими остовами давно сгнивших деревьев. В ноздри ударил запах болота, сырой и затхлый, хотя признаков трясины нигде поблизости не наблюдалось. Ободренный близостью спасения Джек еще немного ускорился, резко вильнув в сторону, когда следующий болт только чудом не прошил его правое плечо. - Не уйдешь! – надрывались за спиной. Виданое ли дело: по своей воле, бросив все в один момент, отправиться вслед за призраком – ведь могло статься, Отшельника, о котором Джек столько слышал, уже и в живых-то не было. Старуха, торговавшая на столичном рынке амулетами, утверждала, что видели его в последний раз лет двадцать назад: прошел, мол, по дороге на восток через Холмово Поле, ни с кем из тамошних пилигримов не заговаривая, свернул прямо в лес и сгинул. А прежде, месяцев за пять до этого, в самые морозы, люди встречали его бредущим по северному тракту – но тоже в сторону Темнолесья. Никто почему-то не заставал Отшельника покидающим это гиблое место, никто не мог даже сказать, куда именно он отлучался. Старуха-торговка сама была такой древней, что спина ее, хрупкая и согбенная, казалось, вот-вот переломится под тяжестью прожитых лет. Но Джек, тем не менее, поверил ее словам, потому что отчаянно хотел поверить. Рискнул ни за грош, поставив на кон все, потому как нынешняя жизнь его была настолько пустой и бессмысленной, что хоть в петлю лезь – или сдавайся на милость городских властей, что, по сути, привело бы к тому же результату. Теперь призрачный шанс у него все-таки оставался, и даже в худшем случае возвращаться обратно к Уолтеру под крылышко Джек не планировал. Может, не самого Отшельника, но хоть записи его удалось бы найти. Азарт погони бурлил в крови, преодолевая даже голод и усталость. Бегал Уайлдер превосходно, но привык больше к городской местности. Петляя переулками, ушел бы от любого противника, но здесь, в лесу, всегда существовала опасность зацепиться за корень, поскользнуться на влажной листве или оступиться, угодив ногой в лисью нору. За собственным шумным дыханием и бешеным стуком сердца Джек даже не сразу услышал, как постепенно начали стихать естественные для живой природы звуки. Первыми замолкли птицы, чей пестрый щебет высоко в кронах напоминал многоголосную брань на базарной площади, следом куда-то исчез шелест листвы. Лес стоял неподвижный и безмолвный, деревья, среди которых теперь попадалось все больше голых кряжистых остовов, росли чем дальше, тем плотнее друг к другу, сплетались между собой длинными, искривленными ветвями. Воздух вкруг невидимого пока Уайлдеру болота был холодным, влажным и будто менее прозрачным. Голоса преследователей отдалялись, затихая наравне с птичьими, пока не исчезли совсем, но останавливаться и переводить дух Джек не собирался. И все же облегчение успело отчасти затопить его, заставив выровнять маршрут, прежде чем резкий удар в правое бедро и внезапная вспышка кинжальной боли сбили с ног. С коротким вскриком Уайлдер рухнул вперед лицом, кое-как сумев сгруппироваться, кубарем скатился с низкого пригорка, попутно содрав кожу с ладоней и чувствительно приложившись коленом о большой плоский камень. Попытался тут же вскочить, но новая вспышка боли прошила от пяток до позвоночника. С глухим, полным отчаяния воем Джек уткнулся лицом в землю. Последним выстрелом двуногие псы Уолтера его, очевидно, все же достали. Короткий стальной болт ушел глубоко в нижнюю часть бедра, на ладонь от коленной чашечки, и, кажется, накрепко застрял: самостоятельно извлечь зазубренный наконечник Уайлдер едва ли сумел бы. Рана тут же закровоточила. А ведь свобода была так близко. Некоторое время он просто лежал ничком, лихорадочно дыша полной грудью, ожидая, что вот-вот снова услышит рядом тяжелую поступь окованных сталью ботинок или предупредительный лай обнаружившей его гончей, а потом чужая рука, вцепившись в волосы на затылке, вздернет голову вверх, и один из голосов, окликавших его у трактира, с ехидцей поинтересуется: «Ну, что, щенок, допрыгался?» Но ничего не происходило. Пол-лучины спустя Джек вскинул голову сам. То, что он увидел вокруг, заставило зрачки расшириться от ужаса. Темнолесье обступало со всех сторон. Сухая серо-черная земля, похожая на смесь золы и пепла, едва слышно шуршала, как песок, стоило провести по ней пальцами. На ней должны были хорошо отпечатываться следы, но Джек, приподнявшись, не смог разглядеть ни одного – даже своих собственных. От тропы, что вилась от самого Бауэрстоуна и, если верить карте, должна была пересекать лес насквозь, он, пытаясь ускользнуть от громил Уолтера, забрался далеко на восток. Сплетения сухих омертвевших ветвей окружали небольшую полянку сплошной стеной, заперев Уайлдера, как в ловушке. Он озирался снова и снова, но понять, откуда пришел, в каком месте проламывал своим телом древесную преграду, так и не смог. Люди Мэбри закончили бы все быстро, опасаясь, что опять сбежит. Живым Джек, по большому счету, не был им нужен, Уолтера гораздо больше интересовало содержимое его заплечной котомки, хотя за убийство беглеца Мэбри тоже наверняка заплатил бы золотом – даже с огромным удовольствием. Смерть от голода и слабости, в горячке от загноившейся раны представлялась Джеку гораздо более мучительной. Он не привык сдаваться, но отчаяние, змеей просочившись в сердце, уже отравило мысли, заставило опустить руки и обессиленно упасть обратно на землю, перевернувшись на спину, пустым взглядом уставиться в небо. Небо над Темнолесьем уныло хмурилось, хотя в тот момент, когда Джек только выпрыгивал в окно «Знамения», день был ясный и солнечный.

***

Придя в себя, он поначалу совершенно растерялся, дернулся вскочить с постели, но раненая нога помешала: от бедра и вниз, до самой ступни, Уайлдер ее попросту не чувствовал. Словно и не было там ничего. Воспоминания обрушились на него, как волны в шторм на обледеневшие скалы Крючьего берега: побег из столицы, десятидневный окольный путь почти на самый юг Альбиона, таверна у дороги и бравые парни Уолтера, появившиеся в зале точно по волшебству, погоня, закончившаяся для Джека так неудачно, и жуткая поляна посреди мертвого леса. Все это он помнил отлично, мог без труда выстроить события в цепочку и описать в деталях хоть мрачный темнолесский пейзаж, хоть ухмылку трактирщика, после которой приключение обернулось полной катастрофой. Но сейчас вокруг почему-то были стены - не оскверненные деревья с ветвями-змеями, а нормальные каменные стены. Джек с удивлением обнаружил, что лежит на низкой и широкой лавке в очень просторной круглой комнате. Под спиной был тонкий соломенный матрас и льняная простынь грубой выделки, и по сравнению со всем, на чем Уайлдеру приходилось спать в последние дни, это ложе могло считаться по-настоящему королевским. Обзор частично закрывали переносная ширма из резного темного дерева и литой напольный светильник с каплевидной чашей для масла, но та часть помещения, которую Джек мог видеть, выглядела по-настоящему удивительно. В глаза сразу бросился начерченный у дальней стены прямо на плитах пола круг из множества символов, светившийся ровным голубоватым сиянием, и закрытая печь из крупного серого кирпича, сейчас пустая и остывшая. Возле печи, спиной к нему, стоял высокий широкоплечий мужчина с бритой налысо головой, босой, в короткой темной робе и свободных штанах. Джек очень быстро понял, у кого именно очутился в гостях. Он снова попытался подняться, теперь уже медленно и осторожно. Откинув в сторону одеяло, обнаружил, что правая нога все-таки осталась при нем, бедро было аккуратно перетянуто чистой повязкой, и, хотя пошевелить даже пальцами на стопе Уайлдер по-прежнему не мог, боль не мучила его – и это не могло не радовать. Штанов на нем не было, но чужая, не по размеру, рубаха с широким горлом доходила едва не до колен. Кое-как приняв сидячее положение, Джек аккуратно подтащил бесчувственную правую ногу к краю лавки, столкнул вниз и попытался, опираясь одной рукой о деревянное изголовье, встать, балансируя на здоровой конечности. Его слегка вело от слабости, но в целом все было не так уж плохо. Услышав подозрительный шорох, незнакомец у печи стремительно обернулся. - Эй, парень, ты куда собрался? – голос у него был низкий и чуть хрипловатый. – На одной ноге все равно далеко не ускачешь, еще свалишься где-нибудь по дороге, ищи тебя потом. Думаешь, мне тут заняться нечем? Резкие, будто вырубленные из камня черты лица в холодном освещении комнаты выглядели едва ли не угрожающе, но тонкие губы сложились в добродушную усмешку. На несколько мгновений Джек почувствовал себя почти разочарованным: человек перед ним совершенно не был похож на мудрого старца – обыкновенный мужчина, немолодой, но физически крепкий, как обточенный волнами гранит. Мелькнула даже мысль, что это и не волшебник вовсе, а такой же искатель чужих тайн, как сам Уайлдер, наткнувшийся на жилище Отшельника первым. Но потом Джек встретился с ним взглядом, и что-то внутри сжалось от смеси суеверного ужаса и восторга: в глазах незнакомца отражалась тысячелетняя усталость. Он неловко опустился обратно на лавку, машинально дернул вниз край рубахи, пытаясь не то прикрыть повязку, не то вовсе натянуть ткань на колени. Отчаянно постарался собраться с мыслями, отыскать на задворках сознания те заранее заготовленные слова, которые мучительно подбирал днями и ночами, представляя свою встречу с древним чародеем. - Вы… это же… Вы ведь правда… И, беспомощно закусив нижнюю губу, опустил голову, признавая свое полное поражение. - Так, - мужчина подошел ближе, одной рукой отодвинул ширму в сторону, открывая свету путь к лавке, бегло коснулся длинными пальцами чаши светильника, отчего масло в нем загорелось синеватым пламенем. – Давай я сейчас сэкономлю нам обоим кучу времени и сразу кратко отвечу на всю сотню вопросов, которые ты, похоже, давно придумал, но сейчас забыл. Во-первых, да, я тот, кого называют Отшельником, и именно меня ты зачем-то искал в лесу, про который даже малые дети знают, что он проклят и заходить в него нельзя. Рассерженным или хотя бы раздраженным он не выглядел, скорее забавлялся вовсю. В уголках льдисто-голубых глаз собрались мелкие смешливые морщинки. - Во-вторых, я даже слышать не хочу, зачем ты меня искал. Просто намекну. Если кто-то решает поселиться вдали от людей, обычно он этим как бы говорит: «Не ищите меня, пожалуйста, мне нравится быть одному», - тут Уайлдер снова открыл рот, собираясь возразить, но Отшельник только покачал головой, заранее отметая все аргументы. – И, в-третьих, я не собираюсь подробно объяснять тебе, что случилось с твоей ногой и сколько времени ушло на избавление ее от вот этой штуки, - с этими словами мужчина будто прямо из воздуха извлек наконечник болта слишком знакомой Джеку формы. – Просто постарайся больше так не делать. Или хотя бы не приносить это мне. Потому что, честно тебе признаться, я не целитель. Молодец еще, что древко не сломал: искать долго не пришлось. А чувствительность могу прям сейчас вернуть, только болеть будет – на стенку полезешь. И как ни в чем не бывало положив стальной наконечник на свободный край лавки, отвернулся в сторону высокого стеллажа с какими-то ящиками и маленькими бочонками. - Ты лучше поспи еще. Через пару дней сможешь ходить нормально. От слабости, голода и невероятного избытка информации перед глазами у Джека все плыло. Но он тем не менее упрямо вертел головой, пытаясь отыскать взглядом свою одежду и, главное, сумку. Он ведь и не рассчитывал, что великий маг так запросто согласится с ним хотя бы разговаривать. Чтобы получить даже самое малое благо, нужно непременно чем-то пожертвовать – этому Уайлдера жизнь научила еще в детстве. - Под лавкой, - не оборачиваясь, бросил Отшельник, вроде бы бесцельно заглядывая во все ящики подряд. – Тряпками своими сам занимайся, когда поправишься – пока они тебе все равно не нужны. - Да-да, конечно, - кое-как бухнувшись перед своей постелью на одно колено, Джек поспешно извлек на свет заплечную торбу, потянув за ремешок, распустил узкую горловину и принялся лихорадочно копаться в немногочисленных пожитках. – Да, вот же оно! Облегчение в его голосе было таким явным, что Отшельник даже прервал свое занятие и вновь повернулся к нему, недоуменно приподняв одну светлую бровь. В руках Уайлдер держал небольшое, четыре на три ладони, овальное зеркало из полированной стали в простой деревянной раме без узоров. Бережно обернутое в запасную рубаху, оно, к счастью, совсем не пострадало при падении. На гладкой темной поверхности не было ни единой щербинки, ни малейшей вмятинки. И все же ни комната, ни сам Джек в зеркале не отражались. - Я не очень представляю себе, что это за штука, но… - Я представляю, - спокойно произнес Отшельник, не выказывая более никаких признаков интереса. – Это проклятое зеркало короля Оуэна, позволяющее наблюдать за кем угодно, где бы эта личность не находилась. Из-за него когда-то сам Оуэн и весь его народ оказались запертыми под землей. Забавная вещица, но не советую использовать. Проклятье с него, говорят, сняли, но мало ли что. В наши дни ни в чем нельзя быть до конца уверенным. Он флегматично пожал плечами. Уайлдер, по-прежнему стоя на коленях перед лавкой, смотрел снизу вверх, чувствуя, что вот-вот снова потеряет сознание – и снова от бессилия и отчаяния. Зеркало, принадлежавшее, вообще говоря, Уолтеру - хотя едва ли попало к нему честным путем, так что совесть Джека не мучила - было его тузом в рукаве, платой за возможность пусть даже самую малость приобщиться к тайным искусствам. И той причиной, по которой Мэбри был просто в бешенстве после его побега. Может, исчезни Джек без артефакта, громилы Уолтера оставили бы его в покое еще к третьему дню поисков. - Но я и не хотел его использовать. Думал, Вы захотите. Отшельник сокрушенно вздохнул, покачал головой и, снова приблизившись к лавке, легко подхватил Уайлдера под мышки как ребенка. Усадил на постель и даже помог устроить больную ногу, только что одеяльце не подоткнул в порыве внезапной заботы. - И зачем это мне по-твоему? В женскую баню подглядывать? Нет, способ неплохой, только вот, ну, ты понимаешь, несолидно. От такого предположения Джек аж воздухом подавился. Мысль о том, что волшебник из легенд, которому, если верить тем же легендам, было около тысячи лет, может интересоваться чем-то столь обыденным и плотским, как подглядывание за купающимися девушками, никак не желала укладываться в голове. Отшельник должен был носить длинную белую бороду, мантию в пол, должен был говорить величаво и медленно, роняя крупицы мудрости, как капли живительной влаги в сухую землю, должен был интересоваться магией и только магией. И кружить по своей башне от толстого гримуара к котлу с зельем и обратно. Вместо этого он оказался язвительным гладко выбритым субъектом с сильными руками и крайне странными представлениями о ценности древних артефактов. Во всяком случае, у него действительно была башня. Вроде бы. - Значит так, приятель, - Отшельник тем временем навис над Джеком, низко склонившись над лавкой – и вот что-что, а глаза у него были по настоящему пугающие, на таком расстоянии Уайлдеру даже стало не по себе. – В общем, есть два варианта. Или ты продолжаешь нести всякую чушь, и тогда мне придется тебя вырубить – больно не будет, но пробуждение с тяжелой, как с похмелья, головой гарантирую. Или ты сейчас засыпаешь сам, а через пару-тройку часов со мной мирно ужинаешь. Как больше нравится? - Я два дня не ел. Можно сейчас? – собравшись с духом, попросил Джек. – Пожалуйста. Хотя бы немного. В лице Отшельника не дрогнул ни один мускул, только на мгновение смежились веки. Цокнув языком, мужчина резко выпрямился. - Придумаем что-нибудь. А много тебе и правда нельзя, полоскать начнет, - он снова покачал головой, на этот раз, кажется, с осуждением. - Вот и стоило оно того? – обращаясь почему-то не к Уайлдеру, а к потолку, вопросил Отшельник. Никто ему, разумеется, не ответил. - Ладно, парень. Отдыхай пока, пойду посмотрю, что у меня есть на такой случай. - Я Джек вообще-то, - очень тихо произнес Уайлдер, провожая растерянным взглядом широкую спину волшебника. Тот, не оборачиваясь, сделал рукой в воздухе какой-то неопределенный жест, словно сматывал длинную нить в клубок. - Ага. Понятно. Дойдя до одного из сияющих кругов, Отшельник просто шагнул внутрь, прямо в центр кольца символов – и исчез без следа.