Отшельник

К утру следующего дня онемение в поврежденной ноге частично рассеялось. Боли по-прежнему не было, но зудело под повязкой невыносимо – настолько, что Джек, проснувшись чуть засветло, не мог уже думать ни о чем другом. Голень и стопу слегка покалывало, как будто десятками мелких иголок, зато Уайлдер сумел наконец пошевелить пальцами и даже согнуть ногу в колене, что почему-то оказалось фантастически приятно. Не выдержав, он снова полез под кровать, где хранились вещи. Среди нехитрого скарба должны были лежать два охотничьих ножа и короткий кинжал. Джек привык носить их с собой: кинжал - на поясе, один нож - тот, что поменьше - в кармане клепанной куртки, другой - в голенище сапога. Пускать их в ход приходилось не так уж часто, но постоять за себя в драке Уайлдер смог бы, причем вполне достойно. Накануне он не стал проверять, но почему-то был уверен, что Отшельника оружие не заинтересовало, и он просто сложил его вместе с одеждой единой бесформенной кучей. Кинжал и карманный нож действительно были там, а вот того, который Джек носил за голенищем, на месте не оказалось. Повязку он срезал, не раздумывая, как сможет потом наложить обратно: поперек, через все холстяные бинты. Чтобы толком рассмотреть рану, пришлось буквально выгнуться в дугу, но когда Уайлдеру это все же удалось, от удивления он едва не свалился с лавки. Кожу над подколенной ямкой пересекал короткий толстый рубец, нежно-розовый и гладкий, по меньшей мере, двухмесячной давности. Не доверяя глазам, Джек осторожно прикоснулся к нему, провел кончиками пальцев по всей длине, не почувствовав ничего, нажал посильнее. Отшельник явно не отдавал должное своим целительским способностям. Еще накануне вечером, перед сном, Уайлдер дал себе обещание не делать больше поспешных выводов. Легенды, может, и представляли лесного чародея гораздо более духовным человеком, но во плоти он тоже был совсем не плох: Джек довольно быстро привык к его манере общения, даже машинально парировал парочку ехидных замечаний в свой адрес – правда, почти сразу же смутился и попытался извиниться, но Отшельник только рассмеялся в ответ, гулко и раскатисто. Насчет магических способностей людские байки, как выяснилось, не приукрашивали, да и мудрости волшебнику хватало, пусть он и облекал ее порой в довольно странные формы. А еще у него, очевидно, было доброе сердце. С гордостью у Уайлдера отношения не слишком складывались, так что при необходимости он и на коленях готов был просить об ученичестве. Мечта того стоила. Подняться на ноги удалось не сразу, хотя поевший накануне и как следует отдохнувший Джек чувствовал себя довольно бодрым. Лежать без дела он не привык, пусть даже гостеприимный хозяин башни именно на таком поведении настаивал. Любопытство проснулось этим утром вместе с Джеком, и теперь ему отчаянно хотелось внимательно осмотреть все вокруг, любые мелочи. Особенно, конечно, манили к себе магические круги – их в комнате, на самом деле, было два (второй частично закрывала массивная домовая печь). Накануне вечером Отшельник исчезал, просто встав в центр одного из них, а после возвращался в комнату, появившись в другом. Мягкое свечение символов не угасало ни днем, ни ночью. На самом дне сумки у Уайлдера лежали запасные широкие порты из крапивы, оказавшиеся донельзя кстати: щеголять перед великим чародеем в непотребном полуголом виде совсем не хотелось, хотя едва ли Отшельника могло это как-то смутить. Каменные плиты пола были ледяными на ощупь, но тратить время на то, чтобы обуться, Джек не стал. Волшебник постоянно ходил по своей башне босиком без малейшего дискомфорта – может, не чувствовал холода, может, просто привык за долгие годы. Помимо кругов, печи и лавки за ширмой, где Джек провел последнюю ночь, в просторной зале почти ничего не было. У изножья его постели располагался высокий стеллаж, до верхней полки которого даже Отшельник, бывший почти на голову выше Уайлдера, едва ли смог бы дотянуться. Рядом у стены стояло большое напольное зеркало из посеребренного стекла в тяжелой бронзовой раме, давно не чищенной и местами позеленевшей, а еще в двух шагах от него – длинная деревянная лохань для купания, сейчас пустая. Освещали комнату два литых напольных светильника, а на одной из полок стеллажа обнаружился еще, к тому же, массивный трехрогий подсвечник. Ни гобеленов, ни ковров – если не считать маленького истертого половичка возле лохани – в комнате не было. Зато одну из стен занимала огромная, искусно выполненная мозаика, на которую вчера Уайлдер не обратил особого внимания из-за ширмы, практически полностью закрывавшей от него восточную часть залы: серый, будто обожженный, человеческий череп скалил длинные зубы, глядя на Джека провалами пустых глазниц. Внизу под жуткой картиной неизвестный мастер изобразил развернутый свиток с одним-единственным словом: «Смерть». Со стороны Отшельника очень мило было устроить раненого именно в этой комнате. Впрочем, Уайлдер не видел другие: вполне возможно, мозаика с черепом присутствовала в каждой. Он приблизился к светящимся кругам почти вплотную, когда в левом, как и накануне, появился хозяин башни. Не было никаких вспышек, хлопков, взрывов или таинственного дыма. Просто мгновение назад Джек находился в зале один - а теперь Отшельник, сложив руки на груди и насмешливо улыбаясь, изучал его внимательным взглядом сверху вниз. - Не сидится на месте? – поинтересовался он, не выказывая, впрочем, ни малейших признаков недовольства. Джек виновато дернул плечами и улыбнулся в ответ открыто и солнечно. Выглядеть бесцеремонным и неблагодарным гостем ему хотелось меньше всего: как бы там ни было, Отшельник не оставил его умирать в лесной чаще - накормил, приютил, залечил раны (от мелких царапин на лице, например, вовсе не осталось следов). Что бы не двигало им, даже если банальная скука, Уайлдер сейчас был обязан чародею абсолютно всем. И собирался воспользоваться чужим великодушием снова. - Раз такие дела, парень, не стану тебя тут силой удерживать, - приподнятое настроение Джека тут же испарилось, сменившись чуть ли не паникой. – Эй, не делай такое лицо, я ж не дурак: обратно к твоим метким приятелям не отправлю. Сам выберешь, где дальше жить. Перенесу хоть за море, в Аврору, мне не трудно. И денег дам на первое время. Ты, вроде, смышленый малый – быстро поднимешься. Считай за подарок от Судьбы… - Нет! – вырвалось у Уайлдера, он даже подался вперед, словно желая вцепиться в робу волшебника – тот, впрочем, и бровью не повел. – Нет, пожалуйста! Умоляю, возьмите меня в ученики! Я очень хочу тоже стать магом, с самого детства об этом мечтал. Пожалуйста, позвольте мне остаться! - Ага, - глубокомысленно произнес Отшельник после короткой паузы. Ничуть не изменившись в лице, он прошел в центр залы, обогнув застывшего в отчаянии Джека, сел прямо на пол, поджав под себя ноги, напротив холодной печи – на этот раз, от одного только его взгляда за закрытой дверцей вспыхнуло неестественно синее пламя. - Парень, а ты вообще знаешь, кто я такой? Он явно имел в виду что-то более конкретное, чем просто «великий чародей», и Уайлдер задумался почти на треть лучины. Историй об Отшельнике он за последние годы успел собрать много: некоторые звучали довольно убедительно, некоторые явно сочинил какой-то блаженный, но все они сходились, по крайней мере, в одном. - Вы – Чтец Разумов, - волшебник медленно кивнул, ожидая продолжения, и Джек, немного собравшись с мыслями, выдал как на духу: - Вы можете проникать в чужие мысли, сны и воспоминания, можете даже изменять их. Можете заставить кого угодно подчиняться, хоть даже самого короля. - А тебе, значит, от короля что-то нужно? Уайлдер растерянно заморгал. Отшельник смотрел на него по-прежнему насмешливо, но цепко и пристально. Джек не знал, читает ли он сейчас его разум и читал ли вообще – был уверен, что да, ведь такова была сама суть лесного чародея, его призвание и жизненный путь. Лгать ему даже в мелочах не имело смысла, сердить Отшельника хотелось еще меньше, чем показаться неблагодарным. - Нет. - А от кого нужно? – продолжал настаивать маг. – Нет, ты говори, не стесняйся. Если в этом все дело, я даже помогу. Ну, может быть. Если с девушкой проблемы, то сам разбирайся – когда-нибудь поймешь, что в таких вещах от чужой помощи только хуже. - Да нет же! Не в этом дело, - Уайлдер нервно кусал губы, не зная, как облечь в слова все, что творилось внутри, а Отшельнику, видимо, непременно требовалось, чтоб это было сказано вслух. – Пожалуйста, позвольте мне остаться, - наконец, беспомощно повторил он, с мольбой глядя в пронзительно-голубые глаза. Чародей тяжело вздохнул и разочарованно покачал головой. - Ладно, спрошу по-другому: зачем тебе читать чужие мысли? Только честно, я все равно пойму, если соврешь, - предостерег он, хотя Джек и не собирался перед ним лукавить. - Чтобы меня тоже не могли обмануть. Чтобы не могли предать, - Уайлдер с усилием выдавил из себя улыбку и застенчиво потер правой рукой загривок. - Знаю, звучит глупо. Но я действительно думаю, что это великое искусство – по-настоящему понимать людей. И мне, правда, хотелось бы научиться. Всегда хотелось. Малоподвижное от природы лицо Отшельника на мгновение будто дрогнуло, нахмурилось. Отвернувшись к огню, он некоторое время молчал, и, когда Джек уже решил, что совсем не дождется ответа, вдруг произнес: - Да нет, это как раз не глупо. Глупо было бы, скажи ты что-нибудь вроде: «Хочу помогать другим своим даром, облегчать их горести, дарить надежду», - последнюю фразу он, словно передразнивая кого-то, выдал неестественно высоким голосом. – А в желании защитить себя нет ничего постыдного. Только вот видишь ли, какое дело: именно в тот момент, когда тебе покажется, что полного понимания людской природы ты достиг, когда их мысли станут для тебя открытой книгой, а чувства и эмоции – глиной, из которой лепи, что хочешь, - рядом с тобой обязательно окажется некто, знакомый до последней черточки и невероятно близкий. И вот он-то, парень, тебя все равно предаст. Нет такого щита, который спас бы от удара в спину. Уайлдер тоже затих, не зная, как реагировать на подобные откровения. Но мгновения текли, как песок в часах, нетерпение и горечь в нем нарастали и, в конце концов, Джек, не выдержав, опустился на колени прямо там же, где и стоял. Сделать это оказалось не так просто, правая нога все еще плохо сгибалась, но это были незначительные трудности по сравнению с необходимостью преодолеть чужое многовековое упрямство. - Позвольте мне остаться здесь, с Вами, - сложил ладони лодочкой, он прижал их к груди, как в молитве, и постарался вложить в свою просьбу всю силу надежды, которая помогала держаться на плаву в самые темные дни его жизни. – Прошу Вас. Мне ничего не нужно, только немного знаний – клянусь, больше ничего. Я что угодно сделаю, все, что скажете. Отшельник снова посмотрел на него не то с сочувствием, не то снова с насмешкой. - А ты настойчивый, приятель. Мне даже как-то неловко тебе отказывать.

***

Круги, как выяснилось, заменяли в башне лестницы. Их было по два на каждом этаже, правый, если встать в центр и замереть на пару мгновений, переносил на этаж вверх, левый – на этаж вниз, никаких заклинаний для этого не требовалось, Джек при желании мог пользоваться ими безо всякого контроля. Отшельник умел перескакивать через несколько этажей, если ему это было нужно, но объяснять принцип Уайлдеру не стал. - Ты пока просто к телепортам привыкни, - посоветовал он. – И не экспериментируй лишнего, не хочется мне потом твои руки-ноги по всей башне собирать. Такая у него, видимо, была особенность характера: проявив мягкость, тут же начинал ворчать, чтоб, не приведи Иннос, не посчитали за человека широкой души. Только вот Джек все равно был сейчас слишком счастлив, чтобы перестать улыбаться, поэтому просто молча кивал и не спорил. Пусть в ученичество его пока не взяли, с этого дня башня волшебника стала для Уайлдера домом. Он умел ценить редкие и скудные подарки Судьбы, поэтому искренне радовался такому повороту событий. В конце концов, Джек действительно был настойчивым – если требовалось подождать еще несколько лет, он был готов и на эту жертву. - Хочешь остаться – оставайся, гнать не буду, - пожав плечами, сказал Отшельник. – Ты довольно забавный, да и по хозяйству мне бы помощник пригодился. А вот жизнь тебе ломать, парень, уж извини, не стану. Еще поблагодаришь потом, лет, может, через пять – если раньше уйти не решишься. Чужие мысли – та еще выгребная яма, не нужно тебе в них копаться, чистый слишком. И вот тут-то Уайлдер, наконец, понял, что по-настоящему в его разум чародей точно не заглядывал. Потому что назвать себя «чистым» Джек не мог даже лет пятнадцать назад: в жизни всякое случалось, светлых дней было мало, а вот тех, что чернее ночи, хватало с избытком. Иногда приходилось переступать и через других, но через себя самого, конечно, гораздо чаще. Не иначе, как совершенно обалдев от радости, он зачем-то спросил про исчезнувший нож. Безусловно, тот был хорош – достался в награду от одного торговца, караван которого Джек нанимался сопровождать - а еще лучше были связанные с ним воспоминания: в отличие от двух других, этот клинок являлся скорее боевым трофеем, поощрением сверх оговоренной платы за успешное сражение с бандой дорожных разбойников. Вот только Уайлдер с радостью расстался бы со всем своим скудным имуществом за одну только возможность изредка бывать в стенах волшебной башни, что там какой-то нож. - Понятия не имею, - нахмурился Отшельник, задумчиво потирая подбородок. – Все, что было при тебе там, в лесу – все здесь. Мне твои сокровища даром не сдались. Джек тут же поспешил возразить, ведь обвинять в чем-то своего благодетеля он действительно не собирался: наоборот, до сих пор не знал, как выразить свою безграничную признательность. - Нет-нет, я и не думал… - Может, ты его где-то обронил, пока со своими друзьями в салки играл, а? – словно не слыша его, продолжал тем временем чародей. – Точно, наверняка так и было. Пойдем поищем. И дальше Уайлдеру оставалось только послушно шагнуть за ним в правый круг, по-прежнему босиком, в чужой, слишком большой для него рубахе и неподпоясанных широких штанах. На одном из этажей магических кругов было три. Последний располагался чуть в стороне и не светился как другие – зато, казалось, был глубоко вырублен в толще плит, или выжжен невероятно горячим пламенем прямо по камню, как по дереву. В центре окружности из незнакомых рун находилось изображение открытого глаза. Когда легкий шум в ушах, которым каждый раз сопровождалось перемещение, исчез и Джек смог нормально оглядеться вокруг, Отшельник уже стоял прямо на символе глаза и терпеливо ждал его. - Подходи, не бойся, - волшебник приглашающе махнул рукой, а когда Уайлдер без особой уверенности приблизился, вдруг подался вперед и, обхватив одной рукой за пояс, прижал его к себе. – Спокойно, парень, это чтобы ты не потерялся по дороге, не думай ничего такого. Джек фыркнул в ответ и покачал головой. Все-таки Отшельник был странным человеком, как ни посмотри. Может, жизнь в Темнолесье сделала его таким, может, наоборот, из-за своей инаковости он поселился здесь. Вот только Уайлдер совершенно не знал, чего от него ждать: мудрой ли притчи или язвительной остроты. А еще в легендах Отшельник никогда и ни с кем не заигрывал – ни с мужчинами, ни с женщинами – вроде как родился уже древним старцем, с высокомерием просветленного относившимся к простым радостям бытия. Так что нет, ни о чем таком Джек не думал, правда. Хотя мысль сама по себе была интересная.

***

Темнолесье окутывал густой туман, воздух пах сыростью и прелой листвой. И под этим снова, как и накануне, угадывался едва ощутимый сладковатый аромат гнили, словно все видимое вокруг было давно мертво, а где-то там, за стеной искривленных деревьев, скрытое от глаз, погибало последнее живое существо в этом болоте, медленно угасало, пораженное таким же недугом. Уайлдер очень, очень не хотел сюда возвращаться, пусть даже не в одиночестве. Ощутив под ногами знакомую сухую землю, сделав первый вдох полной грудью, он неосознанно вцепился в руку Отшельника, сжав пальцы так, что побелели костяшки. Чародей определенно не был настолько жесток, чтобы теперь оставить его здесь, растаяв в воздухе, но даже мимолетная мысль об этом вымораживала до самых внутренностей. - Эй, ты чего? – Отшельник с легким недоумением скосил на него глаза, тем не менее, тоже обняв в ответ чуть крепче. – Хотя да, признаю, место жутковатое. Морок в основном, но если не знать… - Морок? - Ага, - они по-прежнему стояли, тесно прижавшись друг к другу, но если кому-то это и могло доставить проблемы, то разве что несуществующим наблюдателям. – Иллюзии. Один знакомый навел – выпили тогда, вот он и расщедрился. По ночам тут еще жуткие твари появляются, выть начинают. Ветви деревьев в змей превращаются, земля – в ковер из насекомых – ну, знаешь, всякое такое. Неплохо отгоняет желающих пообщаться вроде тебя. Без обид, приятель, - волшебник усмехнулся, но тут же посерьезнел. – Вот если б ты дальше на восток зашел – там все по-честному, никаких мороков. И, если уж так хочешь от меня мудрых наставлений, вот тебе первое: никогда не заходи на восток дальше моей башни.