Страшно.
Судорожно всхлипнув, он утёр сопли, поднимаясь на дрожащих ногах. Пальцы покалывают и практически не чувствуются.Холодно.
Мальчишка быстро проскальзывает в полуразрушенное здание, пропахшее ладаном. Церковь, наверное. Или храм. Гнилые доски грозно скрипят, едва ли не ломаясь под весом лёгкого человечка. Продрогший малец стучит зубами и сжимает челюсти, содрагаясь всем телом.Холодно.
В уши ударяет протяжный вой. Мальчишка тут же закрывает их ладонями. Лучше бы не слышал. Лучше бы никогда не слышал! Никогда-никогда! Перед носом вспыхивает чёрное пламя, шипя и противно булькая. В ноздри бьёт тошнотворный запах гнили. Мальчишка вскрикивает и даёт дёру, но в последний момент доска проламывается под детской ногой. Кожа разодрана об острые щепки. Кровь, так дурманящая эту мерзкую тварь, непрерывным ручьём стекает по маленькой лодыжке. Мальчишка глотает слёзы, захлёбываясь в рыданиях от боли и безысходности. Ногу печёт, а пальцы немеют от холода. Глаза застилает пелена отчаяния. Хочется заорать в голос, а он только сдавленно ревёт, понимая, что уже не спастись. Морда чудовища находилась в нескольких метрах от рыдающего мальчишки. С гнилых зубов стекала вязкая мутная слюна бурого цвета. Тошнотворный запах бьёт по рецепторам. Хочется бежать. А возможности нет. Нога слишком сильно болит. Тело слишком устало. Пальцы слишком замёрзли. Мальчишка храбриться даже не пытается. А зачем эта бравада? Не перед кем. Незачем. Только отчаяние долбит вместе с кровью по вискам, отсчитывая последние мгновения. Бьёт набатом, разгоняя по венам страх и горечь. Вот монстр нависает над мальчонкой. Тот весь сжался, готовый к собственной кончине. Острый ком застыл в горле. Грудь сдавило, не позволяя вздохнуть. Да и не хочется как-то. Слишком мерзкий запах у этого полутрупа. Противно. Лишь боль в ноге не позволяет отключиться перегруженному организму. Хотя в висках давит так, что хочется поскорее забыться. Поскорее закончить. Ну же! Быстрее! Быстрее… А монстр рычит и довольно склабится, показывая гнилые зубы. Почти урчит от предвкушения. Когти медленно проходятся по разодранной лодыжке, размазывая по ней грязь, кровь и что-то бурое. Что-то от монстра. Мальчишка вжимается в стену, вытягивая из себя последние капли, последние соки, чтобы не заорать. Да и зачем? Кому есть дело до урода? До не такого… До иного? От чудовища стелется чёрно-бурыми всполохами мутный туман. Весь в прорехах и рваных клоках. Он пульсирует и давит на мальчишку, заставляя того скулить и кусать губы в кровь.Страшно…
А где-то, за этим жутким туманом, вспыхнул светленький огонёк. Бледно-жёлтый. Немного колючий, как иголочки у маленького ежа. И это отвлекает от страшного монстра. Мальчишка понимает, кто-то пришёл. Он собирает последние силы, чтобы предупредить. Пусть так. Пусть умрёт только он. Ведь он — ошибка. Он — ненужный. — Б-бегите! — срывается рваный хрип с искусанных губ. — Бегите! А монстр замер, раздувая ноздри. Поздно. Тот огонёк заметили. Желтоватый свет резко вспыхнул и замер. «Услышал,» — облегчённо подумал мальчишка, в упор смотря на пасть монстра, что не закрываясь, нависла над ним. Но огонёк не стал убегать. Наоборот. Резкий хлопок оглушил мальчишку и заставил зажмуриться, отчаянно сжимая пальцы на собственной куртке. Выстрел. Булькнувший вой, раздавшийся совсем рядом, и отчего-то громкие шаги. — Вот чёрт!.. — хрипловатый голос заставил мальчишку распахнуть глаза и уставиться на истлевающий труп. Прах быстро поднимался вверх, улетучиваясь, как и черно-бурый туман. Остался лишь бледно-жёлтый огонёк, приятно пощипывающий кожу. Мальчишка поджал разодранную ногу к себе и несколько облегчённо выдохнул через дрожащие губы. Монстра нет. Больше опасности нет. Тело дрожит, а паника постепенно отступает, оставляя в крови бушующий адреналин. Мальчишка уткнулся в колени и сжался, сотрясаясь в рыданиях. Было очень страшно. Запах гнили ещё витает в воздухе, давя на грудь. — Эй, малец, — перед мальчишкой бухнулся на колени какой-то мужчина, пряча пистолет в кобуру. Меж губ зажата сигарета, на носу очки. Серые глаза обеспокоенно оглядывают лицо ребёнка. — Ты как? — Н-нога… — всхлипнув, выдавил он, стискивая в пальцах ткань штанов. — У~, — протянул мужчина, по-доброму усмехнувшись. — Ничего страшного. Просто царапина. Несколько. Ну-ка, — он снял с себя тёмное пальто, накинув на плечи мальчонки, и, подхватив того на руки, вызвав затравленный писк, быстро покинул церковь. — К-куда… мы? — размазывая по щекам слёзы, спросил мальчишка. — В больницу, конечно, — мужчина выплюнул сигарету, затушив её носком сапога. — Не будешь же ты ходить с такой царапиной? — мальчишка активно замотал головой. — Надо её вылечить, правильно? — Д-да… — ребёнок посильнее закутался в тёплую ткань, чуть морщась от запаха сигарет. — Как хоть тебя зовут-то? — мужчина скосил взгляд на свою притихшую ношу, что отогревалась в его пальто. — Т-тсунаёши, — тихо прошептал мальчишка, пряча глаза. Отчего-то стало стыдно. И немного страшно. — Приятно познакомится, Тсунаёши, — широко улыбнулся мужчина. — Я отец Фуджимото. — Отец? — непонимающе протянул мальчишка. — Да, святой отец Фуджимото Широ, — гордо произнёс он, довольно прикрыв глаза. — А разве священники стреляют из пистолетов? И курят? — Широ поперхнулся и расхохотался. — Некоторые стреляют. Словив на себе недовольный взгляд ребёнка, Фуджимото поспешил подавить смешок. У мальчишки явно шок, поэтому-то и задаёт отчасти глупые вопросы. И, похоже, его ранил этот гуль. А если так, то спокойной жизни ему не видать, как собственных ушей. Священник лишь глубоко вздохнул и, поправив маленькую ношу, прибавил шаг. Раны, полученные от нечисти, нужно обрабатывать как можно быстрее.***
— Держи, — Фуджимото протянул мальчишке жестяную баночку с газировкой. Тот неуклюже её принял. — С-спасибо, — буркнул он. — Не за что, — отозвался Широ, отойдя к окну, закуривая сигарету. Только сейчас он начал рассматривать мальца. Совсем ещё ребёнок, немногим младше его двоих, Рина и Юкио. Может, на год или два помладше. Лет пять, наверное. Всклоченные, спутанные волосы тёмно-рыжего цвета, почти каштанового. Всё лицо в пластырях из-за царапин и синяков. Коленки сбиты, длинные глубокие царапины на правой ноге. По мелким щепочкам и занозам, извлечённым из ранок, можно сказать, что мальчишка проломил ногой пол. И отделался почти лишь одним испугом (не сказать, что лёгким, но всё же). Ходячий труп кого угодно может до истерики довести. Везучий парень. — Фуджимото-сан? — так же тихо позвал мальчишка. Священник перевёл на него взгляд. — К-кто… кто это… был?.. Там… — Где? — мужчина тут же подобрался, внимательно цепляясь за каждую эмоцию ребёнка. — Там… — шатен придал голосу особое выражение, но произносить именно место не собирался. Боялся, что от одного упоминания злосчастной церкви появится тот ходячий гнилой мертвец. — Ах, там~… — протянул святой отец, картинно задумавшись, приложив пальцы к бородке. — А что ты видел? — Вы… Вы мне не поверите… наверное… — прошелестел Тсуна, отводя взгляд. Он боялся. Боялся, что его снова будут обзывать и сторониться. Боялся, что в глазах этого мужчины будут противные до горечи чувства, словно на мусор смотрящего. — Ну почему же? — Фуджимото поднял бровь. — Всякое случается, — он затушил сигарету и выжидающе посмотрел на свою находку. Забавный малыш. — Ну… — щёки немного покрылись румянцем, но глаза Тсунаёши так и не поднял, продолжая изучать банку в своих руках. — Чудовище… страшное, — поспешил добавить он. — Такого я ещё не видел, — и в доказательство шатен помотал головой. — Занятно… А какое чудовище? — Страшное, сказал же, — возмущённо засопев, Тсуна поднял-таки глаза и упёрся взглядом в отчего-то весёлое лицо мужчины. — А от него пахло… гнилью? — мальчишка неуверенно кивнул, потрясённо смотря на священника. Удивительно! Он его не обсмеял, не отругал, а поверил! Кажется… — А ещё вокруг него был какой-то чёрный туман, — доверительным шёпотом добавил Тсуна, наклонившись вперёд и изобразив руками какую-то одному известную проекцию. — Туман? Хм… — Широ задумался. Тумана никакого не было, разве что… Да не, не может же этот малец… А вдруг может? — Туман, говоришь? — Угу, — кивнул шатен, делая маленький глоток газировки. — С красными пятнами и весь в дырках, как порванная тряпка. «Да быть того не может!» — святой отец сел перед мальчишкой на корточки, заглядывая в глаза. — А вокруг меня есть туман? — таким же доверительным шёпотом спросил Широ, широко улыбаясь. Уголки губ немного подрагивали в предвкушении. Если только его догадка оправдается!.. — Ну… Не то чтобы… Не совсем туман. Огонёк. Маленький. И жёлтенький. Светленький такой, — прищурившись, сказал Тсуна, сжимая в пальцах баночку с газировкой. — Жёлтый? — выгнул бровь священник, на что мальчишка активно закивал. Поверил! Поверил! Он ему поверил! — А ещё у кого-нибудь ты видел туман? — Ну… у всех есть… какой-то странный туман. И дырок бывает много, — нахмурившись, выдал Тсунаёши, пожёвывая нижнюю губу. — И огоньки разные. Но больше всего серых. Тускленьких совсем. Грязных, наверное. А у кого-то чистые такие! Почти белые! На них смотреть больно глазам. Как на Солнце. Глазам больно. А ещё в воздухе очень много таких… букашек странных, — затараторил шатен, задумчиво вертя в руках баночку. Подумать только, его слушают! — Они кругленькие. И пищат постоянно. И их много рядом с теми, у кого туман грязный. Это букашки… чёрные такие. Вот такие, — он показал пальцами размер, поглядывая через дырку на мужчину. — Только их никто не видит… Я спросил у папы, но он… он… — мальчишка поджал губы. — Букашек не может видеть каждый, — покачал головой Фуджимото. — Они называются Угольной смолой. — А что это? — неподдельный интерес сверкнул в удивительно-больших для японца янтарных глазах. — Что? — Смола. — Ну… это… эту штуку делают некоторые деревья. — Странно… — прищурившись, выдал шатен, с неким недоверием поглядывая на священника. — Ну… Это не я придумал, — заворчал мужчина, напуская на лицо подобие обиды. Мальчишка же робко улыбнулся, довольно зажмурившись. Этот дядька ему определённо нравится. — Не обижайтесь! — выкрикнул мальчишка, когда Широ показательно отвернулся, надув губы. — Да не обижаюсь я, малыш, — святой отец потрепал мальчугана по волосам, за что получил несколько удивлённый взгляд. — А тебе лет-то сколько? — Пять, — гордо выпятив грудь, заявил Тсуна. — Почти… — тут же сник он. — Осенью будет пять! Я уже почти взрослый! — Ну, до осени ещё далеко… — Неправда! — возразил мальчишка. — Она недавно была! Поэтому она ещё близко! — Хорошо-хорошо, — помахал ладонями Широ. Этот ребёнок весьма забавный. Но то, что он оказался Зрящим… Это уже… Редкость — встретить среди экзорцистов способных рассматривать ауры и эманации. Что говорить о гражданских. Хотя те умело скрываются, пользуясь даром. Люди они весьма умные и сообразительные, но не сказать, что сильные. Дар забирает много жизненных сил. Которые, считай, впустую уходят у обычных людей из-за этих способностей — бесполезное же занятие. Мальчишка способный. Видно сразу. Ему пяти нет, а он так хорошо видит. И, что самое главное, понимает. По-своему, по-детски ещё совсем, несколько иначе, но понимает же! Для своего возраста Тсуна довольно развит. Дар сказывается. Широ глубоко вздохнул и посмотрел на мальчугана. Тот с интересом вертел в руке пластырь, который отклеился ото лба, и поковыривал застывшую на ватке кровь. Фуджимото усмехнулся. Ребёнок совсем. — Ну, подъём, — хлопнув себя по коленям, вдруг сказал мужчина. — Давай, провожу тебя до дома. А то опять в передрягу какую попадёшь.