***
Пистолет приятно оттягивал пальцы. Хоть и был немного великоват — всё же ребёнок, как-никак. Фуджимото настойчиво гудел над ухом, поправляя стойку. Тсунаёши просто его не слушал, покорно вытягивая руки с огнестрелом вперёд, твёрдо стоя на ватных ногах. Он слышал про отдачу при выстреле, поэтому готовился, что его вообще снесёт от последствий. Однако… Широ дал отмашку, приблизив мишени, дабы мальчишке было сподручнее. Савада благодарно кивнул и, глубоко вздохнув, задержал дыхание, прицеливаясь. Мишень, как на зло, немного плыла перед глазами. Мушка упорно не хотела наводиться на цель. А пальцы словно задеревенели, пока коленки пробивала мелкая дрожь, подкашивая. Тут Фуджимото рявкнул, не собираясь давать ученику поблажки, мол, стреляй, иначе не быть драгуном. Тсунаёши и выстрелил. Вскинув руку в сторону наставника. Широ отделался лёгким испугом (лёгким ли?) и, схватившись за сердце, сполз по стенке, в которой, по идее, должна была застрять пуля. Или в нём самом. Которой вообще не оказалось. Шатен растерянно осматривал пистолет в своих руках, пытаясь сообразить, что произошло. Широ тяжело дышал, запрокинув голову назад, упираясь затылком в стену. Он сбивчивым шёпотом благодарил Шуру, которая не доверила мальцу настоящие пули (тут вставал вопрос, кому именно не доверяла Киригакуре — наставнику или ученику, хотя святой отец склонялся думать, что именно ему, а не Тсунаёши), а всучила холостые патроны. Когда шестерёнки Савады встали на место, мальчишка подорвался и пулей подлетел к Широ, тормоша его во все стороны. Пока тот отходил от состояния глубокого шока, пытаясь отдышаться, Тсунаёши успел приволочь в тренеровочный зал и Шуру, и ещё пару наставников, не забыв и про своего домового. После этого мальчишка тренировался исключительно один, иногда выслушивая лекции Фуджимото и наставников по стрельбе. Даже своего фамильяра, как думали многие учителя, он оставлял либо в своей комнате, либо у Киригакуре. Шура, к большому удивлению, с нечистью была в ладах — прикармливала своими эмонациями гнева на старика. Хотя, скорее, это домовёнок высасывал негативные эмоции из девушки. Наверное, именно это и послужило тем связующим ключиком между ними. Хоть по большей части Шура старалась нечисть не замечать.***
Под конец второго года, когда с горем пополам он окончил курсы драгуна, Савада узнал, что Юкио собрался поступать на экзорциста. Наставники и учителя за голову хватались. Они с одним умником намучились! А тут второй! Хорошо хоть, постарше на год. Хотя особой радости это им не приносило. Если первый был настолько тихим, что его едва ли замечали, то второй непременно старался исправлять учителя, когда тот ошибался или оговаривался. И это, надо заметить, многих нервировало. Хотя… Юкио особо и не высовывался — наслушался баек Тсунаёши и как-то расхотел проявлять инициативу. И учителя рады, и у Широ нервных клеток больше. Все довольны, всё хорошо. Надо заметить, что фурор Юкио произвёл не меньший, чем первый гений. Окумура был почти таким же, как и Савада. Единственное, чем два юных дарования разнились — наличие у одного феноменальной памяти и причастность того к Зрящим. И ещё Юкио хотел быть доктором и драгуном. А вот Тсуна от докторских замашек отмахивался, как мог — не его это, и всё тут. Хотя курсы первой помощи прошёл. Пригодится — так пригодится. По всем прогнозам для становления песнопевцем Тсунаёши необходимо было отучиться около полугода. На деле же ему понадобилось от силы два с половиной месяца плюс-минус неделя. Киригакуре только присвистнула, закинув боккен[1] на плечо — ей же лучше, быстрее сможет обучить шатена искусству меча.***
— Держи, — Шура швырнула деревянный меч ученику. Савада неуклюже его словил и осмотрел, вздёрнув брови. — Что такое? — Шура, а… Ты уверена, что из меня получится рыцарь? — неуверенно пролепетал мальчишка, обхватывая рукоять боккена. — Малец, пойми меня правильно, хорошо? Чем большим оружием может владеть экзорцист — тем больше у него шансов победить в схватке с демонами. Помолчи и дай мне сказать, — девушка подняла руку, останавливая готового что-то сказать Саваду. — Дело в том, что иногда это только усугубляет ситуацию, если человек понахватал всего понемногу. Однако если экзорцист оттачивает своё мастерство, — Киригакуре встала в атакующую стойку, обхватив рукоять двумя руками, поднимая боккен на уровень глаз сбоку от лица. — То дело принимает совсем другой оборот. Принимай стойку, — скомандовала она. Тсунаёши быстро сориентировался, выставляя меч перед собой, обхватив тот двумя руками, сильно сжимая пальцы. Шура стремительно атаковала, не дав мальцу и шанса, тут же опрокинув Саваду на татами[2], приставив к его шее боккен, обойдя неумелую защиту. — Смерть, — констатировала Шура. Хотя мальчишка даже не дёрнулся в попытке уйти от траектории взмаха меча наставницы. Шура отошла от ученика на пару шагов и повернулась к нему лицом, сдвинув тонкие рыжие брови. — В стойку. Нет, не в эту, — покачала она головой. — Будем отрабатывать взмахи мечом. Вот так, — девушка выставила одну ногу вперёд, перенося большую часть веса на неё, делая взмах мечом. Савада попытался повторить, едва ли не стукнув боккеном по татами. — Учиться и учиться, — с непонятной интонацией вздохнула Киригакуре. А Тсунаёши увидел бледно-жёлтый туман радости, что сочился из наставницы. Значит, она им гордится? Неведомое дело! Шура упёрлась кулаком в бок и, поджав губы, раздражённо стрельнула в ученика глазами. — Что ты лыбишься? — рыкнула девушка, отвешивая шатену затрещину. — Я кому сказала, взмахи делать! А он тут зубоскалится! — но светлый туман расстилался по татами, выдавая Шуру с головой, а Савада не мог стереть с лица глупую улыбку. — Лыбится он мне тут, — проворчала аловолосая, сдувая с глаз чёлку со светлыми концами.***
С курсами укротителя, которые Тсунаёши хотел пройти раньше, чем курсы рыцаря ввиду своей «общительности» с фамильярами, было намного проще. Почти так же, как и с курсами песнопевца. Демоны сначала с некой опаской высовывались на призывы мальчишки. Некоторые обнюхивали, порыкивали на своём демоническом и странно косились на призывателя. Специфика данной специализации была в том, что призывающий не должен испытывать страх. Он должен быть уверен в своих силах, иначе демон атакует его, почувствовав, что воля призывателя дрогнула. И что примечательно, мальчишка был абсолютно спокоен. Шура науськала того в данном направлении, поэтому тот был информирован и готов ко всему. Однако призывать полутрупов Тсуна отказался напрочь, аргументируя тем, что он их терпеть не может. Больше вопросов не возникало. Савада аккуратно трепал по загривку кицуне и неко, поглаживал своенравного липера под настороженным взглядом наставника, ловил юркую чучу, завороженно раскрывая ладонь, выпуская бабочку на свободу. Общение с демонами стало для мальчишки некоторой отдушиной, поэтому он не брезговал тащить к себе в комнату в общежитии всякую нечисть, отчего сожители хватались за сердце, когда на них из-под раковины выскакивали маленькие липеры, а из шкафов вываливались тучи чучи[6]. Наверное, именно из-за странного мальчишки с кучей разных демонических тварей за плечами все жильцы и сбежали из общежития. Из этого родился слух, мол, общежитием завладела нечисть, и в здании проживать невозможно. Мефисто пришёл устраивать Саваде разнос, однако демона даже не пустили на порог. Тучи чучи орудовали у окон, а стайка липеров активно поквакивала, грозно посматривая на гостя. А пара кицуне обосновалась под порожками, лениво прикрывая глаза, помахивая пушистыми алыми хвостами. Тогда Фель решил, что курсы укротителя Тсунаёши не нужны. Он и так вон сколько фамильяров насобирал, которые, по идее, не могли таковыми быть. По крайней мере, раньше липеров и чучу в качестве фамильяров не использовали. Ректор только посоветовал юному экзорцисту сделать несколько печатей на теле, чтобы не было проблем при призыве. Глаза мальчишки полыхнули заинтересованностью, но всю радость от разрешения Мефисто на получение печати, считай, тату, пресёк Фуджимото. Он распинался, мол, рано ещё шатену печати на тело ставить. И бумажками обойдётся. Или устным договором. Мальчишка и не против устного заключение связи был. Вот только осадок от отказа на получение «клёвой татушки» остался. И он обиженно смотрел на Широ, бурча под нос проклятия. А особо ретивый липер, прочитав мысли шатена, всё время цеплялся к мужчине, виснув на штанине, покусывая кожу.***
— Так, — Фуджимото поправил на носу очки, аккуратно вкладывая в детскую ладонь пистолет. На этот раз с нормальными патронами. Которыми и убить можно. Если в глаз выстрелить. Огнестрельное мальчишке не доверили, поэтому вручили пневматическое — с резиновыми пульками. Если и попадёт — пострадавший отделается испугом и синяком. — Как я тебя учил… Ага, — наблюдая, как мальчишка профессионально — выучка наставников по стрельбе — вскидывает руку и делает чёткий быстрый выстрел, Широ растягивал губы в довольной улыбке. Савада выпустил в мишени всю обойму, сосредоточенно сдвинув брови и поджав губы. Янтарные глаза полыхали уверенностью и азартным блеском. И всё-таки Широ не сумел отвадить шатена от огнестрельного оружия. Хотя… стреляет тот не криво и по мишеням, а не в самого наставника, как в первый раз. И то хорошо. Увлечение чем-то — дело хорошее. Главное, чтобы мальчишка не испытывал маниакальной привязанности, как Фель к своим фигуркам — а там и ладно. — Фуджимото-сан, а когда я пойду на задание? — Широ подавился воздухом, шокировано распахнув глаза. Такого он не ожидал. Мальчишка смотрел несколько устало и вместе с тем умоляюще. Видимо, у Киригакуре он миссию уже клянчил и, судя по всему, получил от ворот поворот. — Рано ещё, малец, — откашлявшись, проговорил святой отец, постучав кулаком по груди. — Рано, рано… — проворчал шатен, перезаряжая магазин[5]. — Я уже не маленький! — вдруг взвился он, выпуская очередную обойму, оглушая помещение громкими хлопками выстрелов. — Фуджимото-сан, я третью специализацию получаю, а вы меня не пускаете на простенькую миссию! Ну чего вам стоит-то? — начал канючить Савада. — Даже мама уже переживает, что я всё время дома сижу! — Так-так, с этого места поподробнее, — надвинув очки посильнее на нос, Широ уставился на ученика. Тот стушевался, прикусив язык — явно сболтнул лишнего. — Что ты там Нане-сан наплёл, взрослый? — Я это… я… Я рассказал маме, что… — Тсунаёши начал теребить кончик галстука, который кончался только ниже ремня на поясе — форма была великовата, но жаловаться не приходилось. Спасибо и на этом. — Это… Что меня учат… стрелять… — Ну-у… — И я… почти всё время сижу… в комнате… — Савада опустил глаза, упорно просверливая в полу дырку. Даже сквозь защитные очки[3]. Фуджимото устало выдохнул и потрепал ученика по отросшим волосам. — Что с тобой поделать… Ты хоть про экзорцистов ничего не сболтнул? Нет? — увидев, как мальчишка активно мотает понуренной головой, святой отец снял с него очки. — Ладно уж. После зимних экзаменов поговорим, — Тсунаёши тут же просиял, кинувшись наставнику на шею под тихий смех Широ. — Задушишь — разговаривать не с кем будет. — Будто Вас удушить можно, — улыбнулся мальчишка, снова натягивая очки на глаза. — Тогда… может, Юкио тоже с собой возьмём? Он доктор — а доктор в команде никогда не помешает, — серьёзно произнёс шатен, бросив мимолётный взгляд в сторону святого отца. Тот сделал вид, что задумался. Светлые кудри тумана Фуджимото забавно вздымались вверх, заставляя Тсунаёши чему-то радоваться. — Кстати говоря, а почему ты не в команде? Вас же должны были объединять в группы[4], разве нет? — Должны, — кивнул мальчишка, вставляя новый магазин и меняя мишень. — Но меня не взяли. — Как это «не взяли»? Если есть недобор, то… — святой отец пристроился рядом с учеником, немного поправляя вытянутую руку с оружием. — Набирают из первого курса. Я знаю, Фуджимото-сан. Просто… Я не захотел, — покачал головой шатен. — Мне нужно больше тренироваться. Тем более, там и без меня набор команд прошёл отлично. Даже из первого курса взяли только двух. И то врачей. А я не доктор, Фуджимото-сан. Кстати, взяли Юкио, — мальчишка приподнял уголки губ и сделал один выстрел, не глядя на цель, а уперев взгляд янтарных глаз в наставника. — И я за него рад. Савада положил пистолет и очки на стойку и вышел, оставив Фуджимото в растерянности. Мужчина скосил взгляд на мишень и невольно задержал дыхание. В манекене была только одна вмятина. В центре мишени на голове. Воистину — ученик превзошёл учителя.