***
На завтраке Рин появился едва ли не раньше всех. Заснуть ему так и не удалось, а зря валяться в сбитых простынях и размышлять о своих провалах казалось верхом безумия на тот момент. Потому что он мог и в самом деле свихнуться. Однако на кухне — это оказалась небольшая вариация студенческой столовой, переиначенной на домашний манер; вместо десятка столиков был один большой, протянувшийся почти во всю комнату, рабочую зону было прекрасно видно за стойкой, разграничивающей пространство почти пополам — был Савада и какой-то сутулый парень в шапке. Тсунаёши с улыбкой слушал тихий голос незнакомца, а тот стискивал в пальцах чашку и говорил-говорил-говорил. Окумура уловил только обрывок его откровений. — …ро-сама о своём прошлом никогда не говорил, но мы прекрасно понимаем, что ему эта тема неприятна. Поэтому не спрашивали, — при ближайшем рассмотрении незнакомец оказался брюнетом в прямоугольных очках с тонкой оправой, за которыми поблёскивали фиалковые глаза. Взгляд невольно выцепил на безэмоциональном лице тату, и Рин с интересом осмотрел острые черты тощего подростка и с опаской обогнул стол по стороне, с которой сидел Савада. Во избежание, так сказать. — О, доброй ночи. Хотя… скорее, уже утра, — Тсуна приветливо кивнул и отпил из кружки, видимо, кофе, придерживая посудину буквально за кромку кончиками пальцев. Казалось, они вот-вот соскользнут, и кружка рухнет на столешницу, проливая содержимое, но нет. Савада умудрялся удерживать её, а та никак не собиралась падать. В ответ Рин безмолвно кивнул. Чикуса окинул того быстрым взглядом и, словно потерял всякий интерес к его персоне, уткнулся в свою чашку. — Как спалось? — участливый тон семпая Юкио сначала даже выбил из задумчивости, и Рин мотнул головой. — Не очень, — нехотя признался Окумура и опустился за соседний с Савадой стул. Тот важно покивал и бросил мимолётный взгляд в сторону подростка в шапке. — Кен есть не выйдет? — поинтересовался Тсунаёши, прихлебнув кофе. Чикуса поднял глаза и поджал губы, словно обдумывая, стоит ли говорить при незнакомом парне. И осторожно кивнул. — Кен уснул. В кои-то веки, — тихо добавил Какимото. Савада знал, что Джошима лазил в холодильник при любом удобном случае. Когда сам Тсунаёши не видел. И чаще всего — по ночам и с раннего утра. Экзорцист упорно делал вид, будто не знает об этих вылазках и совершенно не имеет понятия, куда деваются его заначки. Право слово, иногда складывалось впечатление, будто этот шебутной парень и вовсе не спит! — Ну ладно, — шатен опрокинул в себя остатки кофе и со звоном поставил кружку на столешницу, обведя кромку подушечками пальцев, вызвав на мгновение протяжный чуть подрагивающий звук. Словно по хрусталю провёл. Чикуса еле заметно вздрогнул от проявленной Гармонии и выдохнул. Искалеченному Дождю необходимо расслабиться, а сам на себя он воздействовать не может просто потому, что боится своей же силы. Тсунаёши подхватил форменный китель со спинки стула и обернулся на сидящих ребят, осмотрев каждого по очереди, задержав взгляд на Какимото чуть дольше. — Мне пора, а вы тут… не скучайте, — Савада махнул рукой на прощание, другой открывая дверь. — И да, Чикуса, сегодня-завтра должен прилететь Луссурия, — экзорцист сжал в пальцах дверную ручку и впился взглядом в чуть побледневшее лицо Какимото. — Он… из Варии. Я попросил об этом. Можешь проводить его к Кнаклу, если меня не будет? — Конечно, Тсунаёши-сан, — кивнул брюнет. Савада прикрыл глаза и вздохнул. Лишь бы всё обошлось… — Спасибо. Когда за ним закрылась дверь, Чикуса впился внимательным взглядом в новоявленного соседа. Чай в его чашке давно остыл и уже покрылся тоненькой плёнкой. Какимито продолжал терзать саму чашку в длинных пальцах и не отводил взгляда от Окумуры. Сам Рин мялся от скуки и нетерпеливо ёрзал на месте. Пауза затягивалась, что абсолютно не нравилось старшему близнецу. — Кхм, я думал, что общежитие заброшено, — нарочито небрежно произнёс он и откинулся на спинку стула. Чикуса хмыкнул и опустил, наконец, глаза. — А тут, судя по всему, куча народа. Не знаешь, почему? — Потому что Тсунаёши — магнит для неприятностей, — от ворчливого замечания брата Рин вздрогнул и исподлобья покосился на Юкио, застывшего в дверях. — Вы на время смотрели? — сухо осведомился он и окинул представшую перед ним картину мрачным взглядом. — Или вообще не ложились? — Никак, не с той ноги встал, а? — огрызнулся старший близнец и скорчил рожу. Юкио поджал губы, и за стёклами очков опасно блеснули голубые глаза. Впрочем, Рину эти зырк-зырк были, как слону дробина. Экзорцист пренебрежительно фыркнул и с независимым видом прошёл к кофеварке в рабочей зоне, на секунду остановившись около близнеца и демонстративно поправив очки. — Чёрт, меня окружают одни очкарики, — выдохнул Рин в сторону и в ответ услышал сдвоенный фырк. Оставалось только показательно скривиться и мрачным взглядом окинуть спевшихся парней. В груди заскреблось противное чувство, когда Чикуса, кажется, поднялся из-за стола, а Окумура-старший подметил, что тот даже повыше Юкио. Сам он был ниже близнеца на четыре пальца. И это вызывало… что-то вроде зависти. Ну почему этим очкарикам всегда достаётся чуть больше? Хоть бы раз повстречать низкорослого четырёхглазого сверстника. Позлорадствовать, мол, он сам не самый мелкий. Хотя… кажется, Савада тоже ростом не вышел. Но ничего, живёт парень. А ведь он семпай Юкио! Значит, старше на год или два. А по внешнему виду навскидку можно дать лет тринадцать. — Не обращай внимание, — младший близнец махнул рукой в сторону брата. — У него комплекс неполноценности из-за того, что все люди в очках, которых он встречал, выше его самого. Что все люди выше его, — колко заметил он, смерив брата насмешливым взглядом. — Кен бы на это обижаться не стал, — безразличный тон царапнул по слуху, и Рин настороженно глянул в сторону Какимото. Но было в его голосе что-то… похожее на насмешку или весёленькую нотку. — Да? — Юкио облокотился на столешницу, сжав в руке кружку со свежесваренным кофе. — Он бы сразу оторвал ему голову. Окумура криво усмехнулся и пригубил горячий напиток, кинув короткий взгляд в сторону брата. Тот был привычно хмурым и чуть задумчивым. — Почему же? — Рин скрестил руки на груди и сжал в пальцах рукава кофты, уперев взгляд в лицо Какимото. Глаза упорно цеплялись лишь за тату-штрихкод. Чикуса без каких-либо эмоций встретил его взгляд и выдержал паузу, словно обдумывая, стоит ли вообще отвечать. А потом заговорил серьёзным тоном, что аж мурашки маленькими иголочками прошлись вдоль позвоночника: — Он — животное, — как само разумеющиеся сказал Какимото. Словно был уверен в своих словах целиком и полностью. И почему-то Рину даже в голову не пришла мысль о том, что этот парень лжёт. Загадочного Кена он, конечно, не знал, но словам Чикусы верилось безоговорочно. Что было странно, но старший Окумура слишком хотел стукнуть близнеца, чтобы заострять внимание на этом.***
Рин, задрав в восхищении голову, оглядывал башенки Тру Кросс и еле удержал себя от протяжного свиста. Эта громадина… впечатляла. Парень сжал пальцы, и в кожу врезался ключ, который давеча отдал ему тот чувак в стрёмном костюмчике с противно-розовыми вставками. Не иначе — извращенец. Впрочем… Окумура вздохнул и выудил ключ из кармана и осмотрел уже его. Не его это проблемы. Пусть руководство академии разбирается с причудами ректора. Сам он в это лезть не собирался. Пока это его самого не коснётся, разумеется. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится. Первыми он должен был посетить занятия в обычной академии, в «нормальной», с точки зрения обычных людей. Ну или хотя бы объявиться с «другой стороны», мол, вот он я, был тут. Рин фыркнул и сунул ключ в карман, продолжая сжимать металл в своих пальцах. Ему казалось, что тот жжёт кожу. Что же, здравствуй Тру Кросс!***
Что ни говори, а день выдался скучным, нудным и бесконечно долгим. К концу последней пары у Рина едва ли пар из ушей не валил. Нет, определённо. В обычной академии он и носа не покажет! Ни за какие коврижки! Он приехал сюда не штаны просиживать на лекциях по математике и латыни. Тем более, у него совсем другая цель. Вставляя ключ в замочную скважину первой попавшейся двери в пустом коридоре, Окумура молил всех известных богов о том, чтобы это сработало. В висках отдавался пульс, а ладони резко вспотели. Парень поборол в себе желание вытереть их о школьные брюки, до хруста костяшек сжимая одной рукой лямку от чехла с мечом, а другой — ключ. Он сглотнул и решительно повернул его в замке, резко дёргая дверь на себя. Будь, что будет. С другой стороны дверного проёма виднелся точно такой же коридор, отделанный деревянными понелями, с высокими потолками и, казалось, бесконечными дверьми. — И куда мне? — Окумура огляделся и услышал в конце коридора чьи-то приглушённые голоса. Эхо здесь было будь здоров, и ему не пришлось долго выяснять, в какой стороне будет кабинет. Всё-таки не он один решил обучаться на экзорциста. Рин поправил — в который раз! — чехол с Курикарой на плече и двинулся в сторону, откуда доносились голоса. И был удивлён, увидев у двери в кабинет нескольких девчонок-первокурсниц. Нет, в том, чтобы с ним обучались девчонки он не имел ничего против, не будучи ни феминистом, ни сексистом, но… Девчонкам? В экзорцисты? Невольно задашься вопросом, а кишка ли не тонка? Окумура нахмурился и постарался откинуть ненужные вопросы. Ну… есть и есть, чего тут такого? Может, они чем полезным могут заниматься, в бумажках, там, копаться или ещё чем-нибудь не-опасным. Сделав ещё пару твёрдых шагов, Рин вздохнул. Нет, всё-таки девушки в экзорцисты не годятся. Или он всё-таки предвзят? А ну хрен с ним. Нечего голову забивать всякой дрянью. И так из ушей скоро… польётся всё дерьмо, которого он наслушался за все пятнадцать лет. В аудитории было от силы человек десять. И среди них явно выделялось несколько… экземпляров. Например, тот массивный парень с цыплячьего цвета полоской волос. Рин прыснул и оглядел остальных. О, а вот чувак с розовым — копать не докопаться! — шухером на башке. О-о-о… В душе полнялось мрачное удовлетворение. Тощий лысый очкарик подходил к своему месту. И он. Был. Низким. — Свершилось, чёрт возьми! — не удержался Окумура и восторженно вскрикнул, победно вскинув кулак. Девчонки прекратили свои разговоры, а все подростки обратили к вошедшему свои взгляды. — Кхм, — Рин кашлянул и исподлобья оглядел их ещё раз, стараясь поскорее протиснуться к заднему ряду с неловкой кривой улыбочкой из разряда «я не я, и хата не моя». Девчонка со странными бровями — Окумура честно старался не засмеяться, про себя уже условившись называть её исключительно Бровастой — и длинными хвостиками тёмных волос проводила его внимательным взглядом прищуренных глаз. Лысый четырёхглазик вскинулся и тоже проследил за ним с настороженностью, а остальные без особого участия мазнули взглядом, тут же отвернувшись. Рин уселся и пристроил чехол с мечом у себя на коленях. Хвост в брючине щекотал кожу, но желание почесаться пока было слишком незначительным, чтобы обращать на него внимание. Оставалось только дождаться звонка на пару, и он станет на один шажок ближе к своей цели. Шаги в коридоре смешались с протяжным звоном, и… — Здравствуйте, класс, — Рин неверяще вскинулся, едва удерживая челюсть в положенном ей состоянии, когда слуха коснулся до скрежета крепко сцепленных зубов голос. Голос Юкио. Брат кинул на стол журнал, удерживая в руках подставку с пробирками, и окинул учеников беглым взглядом, в какое-то мгновение задержавшись на близнице чуть дольше. Рин почувствовал, как земля уходит из-под ног и, не сиди он сейчас на стуле, то точно грохнулся бы на пол. — Я Окумура Юкио, учитель демонической фармокологии. Надею… — Какого чёрта? — зло процедил Рин, медленно поднимаясь со своего места. Его глаза неотрывно следили за близнецом, нарочито расслабленно устроившимся на краю учительского стола и доставшим одну склянку. — Какого чёрта, Юкио?! — повторил старший Окумура и громыхнул ладонями по парте. Ребята в классе ощутимо вздрогнули и стали бросать взгляды то на слишком молодого учителя, то на одногруппника. — Окумура-сенсей, Окумура-кун, — нарочито безразлично отчеканил Юкио. Казалось, его совершенно не заботило, что происходит вокруг. А ещё казалось — что он всё делает нарочно. Чтобы просто-напросто подгадить. — Окумура-сенсей, — выплюнул Рин и громыхнул стулом, выходя в проход между партами. — Какого чёрта вообще?! Что это значит, а?! — парень напирал на близнеца, пока тот с безучастной миной смотрел ему в глаза и продолжал подпирать столешницу, придерживая в руке колбочку с чем-то тёмно-красным. — Рин, сядь на место… — Не-е-ет, сначала ты мне объяснишь, что здесь происходит! — старший близнец схватил брата за лацканы кителя и встряхнул. Так, что колба выпала из рук Юкио, а тот от неожиданности распахнул глаза, проследив, как склянка с заготовленной кровью летит к дощатому полу. — Все в коридор! — успел он рявкнуть, отталкивая брата и доставая из кобуры заготовленные пистолеты. Ребята шарахнулись и нестройным рядом двинулись к двери, как неожиданно — для Юкио вполне ожидаемо — воздух в аудитории начал трещать. Несколько девчонок взвизгнули, когда словно из ниоткуда начали появляться существа, как один, похожие друг на друга, но разных размеров. — Вон, я сказал! — первый выстрел прогрохотал под потолком, и демон распался грязно-серым прахом, а ученики высыпали в коридор. Рин умудрился выудить из чехла Курикару и начал выяснять отношения на повышенных тонах, отбиваясь ей от существ словно битой. Юкио ловко отстреливался от агрессивных домовиков, привлечённых животной кровью, а Рин пытался достучаться до его совести. И всё это безобразие продолжалось ровно до того момента, пока дуло пистолета не показало на старшего близнеца. И в голове Рина раздался сухой щелчок. Словно кто-то снял его с предохранителя, как пресловутый пистолет в руках брата. — Не смей… наставлять на меня пушку, — сквозь зубы прошипел он, медленно обхватывая ножны меча пальцами. — Мы семья, чёрт возьми! — резкий рывок… …и комната утонула в синем пламени.***
Урок был безнадёжно сорван, аудитория — разгромлена, а обоймы (даже запасные) — пусты. Рин продолжал сжимать Курикару в руках в надежде успокоиться. Юкио же… — Так ты всё знал? — выдавил из себя старший близнец, с болезненной горечью сглатывая комок в горле. — Знал и молчал? — Юкио вздохнул и снял очки, потерев переносицу. — Знал, что происходит, и молчал, Юкио?! — А что ты хотел от меня услышать? — усталость прорезалась в когда-то безразличном голосе экзорциста, и он опустился на свой стол, вынимая из пистолетов пустые магазины. В сторону близнеца тот не смотрел. Рин был уверен — из принципа, а не из-за совести. — И как давно ты… узнал? — Рин вздыхает, и ему приходится приложить усилие, чтобы разжать намертво вцепившиеся в ножны пальцы. В груди распускало лепестки отчаянно-поганое чувство. Названия он не знал, но лучше от этого не становилось ни на йен. — И что ты хочешь услышать? — шатен поднимает глаза, стискивая в ладонях пистолет и выуженный из него магазин. — Правду, — Рин неотрывно смотрит в глаза близнеца, ожидая максимальной отдачи. Юкио только вздыхает и прикрывает веки, прячась за очками и чёлкой. Он знал, что брат практически во всём был прямым, как палка, и не переносил увиливаний и лжи. Правдолюбец и честный во всём, что не касается его самого и его приключений на задницу. А так — прямо-таки ангел во плоти. — В девять лет, — на выдохе произносит экзорцист, украдкой поглядывая на Рина. Тот оцепенел и со свистом вытолкнул воздух из лёгких сквозь плотно сжатые зубы. — В девять, — глухо повторил он и осел на парту за своей спиной. Та оказалась под его задом очень вовремя, потому что Рин не был уверен в том, что не рухнул бы на пол, не окажись её там. Новость была… просто сногсшибательная, ага. Парень вцепился пальцами свободной руки в волосы. — И ты молчал? — он уже и не надеялся получить ответ. Весь напор выветрился, и Окумура-старший опустил плечи. Юкио он показался вмиг сдувшимся шариком, который так и не лопнул, но выпустил весь воздух из-за маленькой-маленькой дырочки в самом основании. — А что я должен был сказать? — Юкио в один миг стал каким-то… жалким. Каким-то… пришибленным. Словно постарел на десяток лет. Словно на него за одну секунду обрушился потолок. А с ним — и все небеса. — Что мой собственный брат поставил на мне машо? Что я вижу вокруг Угольную Смолу? Что вижу демонов? Чтобы ты посчитал меня сумасшедшим? — вопросы сыпались и сыпались, и Рин зажмурился, надеясь, что когда он откроет глаза, то всё это окажется очередным кошмарным сном. Одним из многих, но единственным настолько реальным. — Машо?.. — потерянно отозвался он, не смея открыть глаз. Рин смог уловить тихий выдох близнеца, прежде чем тот начал объяснять. — Метку. Метку демона. Все, кто отмечен машо, могут видеть демонов… — Ясно… — угрюмо перебил его Рин и встал. Больше он не проронил ни слова. И вышел в коридор в полном раздрае, отчаянно цепляясь за деревянные панели и Курикару. Рин не знал, то ли ему безумно хохотать, то ли реветь, сбивая костяшки о стену. Весела и неказиста жизнь героя-экзорциста. Тьфу ты, чёрт, как весело…***
Остальные уроки Рин с чистой совестью прогулял, отправившись к общежитию. Внутри был такой… погром... Словно кто-то смахнул с полки хрупкие фарфоровые статуэтки, а те — вот незадача! — все до единой разбились о безжалостную реальность. И осколки — ни склеить, ни собрать. Только зазря пальцы резать об острые грани. Да вот только эта груда битого фарфора валяется где-то на дне души и давит, давит, давит… Словно душит, перехватывает дыхание. Острым комом встревая в горле. Рин зажмурился, пошатнувшись от собственных эмоций —