Достучаться до души

Осознание происходящего приходит не сразу и только шелест листьев чересчур живого цветка заставил меня прийти в себя. То, с каким вызовом и гневом он глядел на меня сбивало с толку, как и брошенная им фраза. На мгновение мне кажется, что при падении я, возможно, задела его. Но его чрезмерно потрепанный вид явно не моих рук дело — и без того хрупкий стебель, как мне казалось, мог в любое мгновение сломаться, а не здорового вида лепестки тянулись к полу. — Я не понимаю тебя, — выпаливаю это прямо в лицо существу и тот, явно ощутив моё дыхание на себе, вовремя опомнился о близком расположении к человеку, отчего тут же оказался на пару метров от меня дальше. Слишком прыткий изуродованный цветок. — Ах, так ты же человек, да? Ещё и новенький, — ранее выпирающие наружу клыки существа спрятались под растянувшейся улыбкой. Притворно-слащавое выражение лица насторожило меня и я нашла в себе силы, чтобы просто кивнуть на риторический вопрос. — Значит, на долю Флауи выпала честь ввести тебя в курс всего происходящего, — в тонком голосе цветка можно было уловить что-то инородное, не смотря на всю слащавость слов и интонации. Он наклонил голову, все ещё придерживаясь дистанции со мной. — Запомни: здесь существует лишь одно правило. То, с какой интонацией говорило это существо, вызывало у меня недоумение. Мой собеседник явно не был предрасположен к постоянству в поведении и эмоциях. Я сощурилась, ожидая худшего от этого безобидного на вид цветка. Неожиданно для меня растение скрылось в рыхлой земле под собой, исчезнув из поля моего зрения. Бегло окинув взглядом окружающие меня золотые цветы, я тщетно искала то самое лицо в сердцевине бутона каждого цветка. Но откликом на мои поиски послужила лишь тишина, затянувшаяся слишком долго. Не даром говорят, что безобидная внешность зачастую бывает обманчивой и ложной. Липкий страх окутывал мой разум. Я слишком запоздало услышала шуршание под собой и шевеление, как искомый цветок появился на уровне моих глаз. Абсолютная тьма бездонных глазниц уставилась на меня выжидающе и медленно, словно растягивая нарочно момент, клыкастая пасть раскрылась в опасном расстоянии от моего лица. Но тело не слушалось меня — я застыла изваянием на ковре цветов. — У б е й и л и б у д ь у б и т,— хрипло выдохнул мне в лицо эту фразу цветок, словно возвращая мне моё недавнее действие в точности, как сейчас. Пропитанная желчью фраза завершилась смачным щелчком массивной челюсти в области моего носа и это подействовало наконец на меня. Вздрагивая, в сопровождении шелеста подо мной, я отпрянула назад. Заливистый смех заполонил эхом местность, и нетрудно было догадаться, что существо тешилось моей реакцией, подпитываясь животным страхом человека. Однако, от глаз моих не укрылось кое-что.. — Ты дрожишь, — монстр замер на мгновение и перестал сотрясаться в безудержном смехе, но его стебель и лепестки продолжали подрагивать, что было совсем неуместно. И сразу же на ум всплывает первая фраза, услышанная из уст цветка. — Ты боишься меня? — страх схлынул и вместо этого чувства возникла жалость. Поддавшись каким-то внутренним чувствам, я без задней мысли протянула руку в сторону монстра, желая коснуться потрёпанных лепестков. До меня тут же дошло: его поведение сродни пугливому волчонку. Он, пытаясь скрыть свои внутренние страхи, прикрывает это напускным устрашающим видом. Однако, я могла сейчас дорого поплатиться кистью руки, настолько бездумно приблизившись к монстру, при этом поставив его явно в тупик. — Заткнись, — выплюнув слово, он резко дернулся от моей руки, но, к счастью, решил оставить мою конечность в целостности. — Если ты будешь так относиться к монстрам — приблизишь дату своей кончины, — гримаса его исказилась то ли в усмешке, то ли в оскале, демонстрируя ряд кривых заостренных зубов. — Желаю сдохнуть, человек. Не успев и опомниться, как на месте Флауи осталась лишь лунка и рыхлая земля подле неё. Если сначала действия и слова монстра меня пугали, то под конец он даже позабавил меня. В чём-то его поведение напоминало мне приютских детишек — те также скалят зубы в ответ на проявление доброты и сторонятся всего живого. «Убей или будь убит — а сам, вместо того, чтобы убить, просто сбежал.»

***

Ноги утопают теперь в лепестках цветов, как некогда все моё тело. Солнечный свет не достигает дальше этих цветов и мне приходится ступать наобум, слепо ориентируясь в темноте. Будет неловко, если в этой тьме я чисто случайно наткнусь подошвой на недавнего собеседника. В таком случае я непременно лишусь части своей ноги, если, конечно, этот шаг не окажется фатальным для хрупкого существа. В безупречной тьме мне удалось разглядеть очертания массивных колонн, благо которым я могла шествовать более менее уверенно, опираясь об них руками. Глаза понемногу начинали привыкать к новой обстановке и тьма не казалась мне такой гнетущей и пугающей. Резь выстрелом пронзила мне голову. Ноги подкосились и я, не удержав равновесие, рухнула прямо наземь. Нить действительности вновь разорвалась и я начинаю осознавать, что испытываю до жути знакомые мне ощущения. Голова норовила треснуть на миллион кусочков и в задворках разума разносилось шипение — его нельзя было ни с чем спутать. С немыслимой скоростью помехи на перегонки с противным шипением усиливались, лишая меня последней капли ясности разума. Было глупо надеяться, что избегая ночного кошмара, я навсегда распрощаюсь с ним в чертогах царства монстров. Напротив — он явился наяву, словно преследуя меня по пятам, в надежде окончательно свести меня с ума. Я точно знаю, что когда-нибудь этому всему придёт конец — и более вероятным кажется летальный исход с моей стороны. «— Ты наконец-то здесь. Ты сделала это, человек. Мои поздравления.» Каждое слово — невидимая игла, точно спроектированная мне в затылок. И с каждым лишним словом она сильнее впивается в кожный покров, до самого нутра. Но я успеваю отметить про себя то, что здесь качество связи безупречно: без клокота и проглатывания слов шипением. Видимо, чем ближе к источнику моего ночного кошмара — тем лучше устанавливается контакт с моим подсознанием. «— Человеческий разум не выдерживает длительно атаки телепатии и долго привыкает, поэтому я буду краток.» В нерешительности застываю изваянием на земле, не желая предпринимать попытки подняться, пока этот монолог не подойдёт к концу. «— Твоя задача — искоренить весь негатив и воспрепятствовать ненависти. Каждый — воплощение обиды, скорби, презрения. Тебе выявлять, какие чувства обуревают их, тебе же искать свет в их душах. Понимаешь?» Не смотря на то, что его речь как обычно пропитана загадочностью и витиевата, я осторожно киваю головой для самой себя, вспоминая изуродованный цветок. Страх — это первое, что я почуяла в теле тщедушного цветка. — Но.. Как? Многословностью я сейчас блистать не могу — боль настолько сковала обручем мою голову, не позволив мне сказать более двух слов. Я искренне надеюсь на благоразумие Гостя — в критических ситуациях его внедрение в разум может значительно ухудшить мою реакцию и осознание реальности. «— Слушай шепот сердца. Его безмерная доброта укажет тебе верный путь.» Снова ответ-загадка. Неужели, моё добродушие настолько заметно? Разговор начинал казаться мне бессмысленным, если только я не настолько глупа, чтобы вразумить каждый его ответ. Но прежде чем продолжить путь, я вопрошаю: — Скажи.. Кто ты? Шипение. Треск. Кажется, по швам разошелся мой мозг, не выдержав эту пытку. «— Тебе достаточно знать то, что я — твой союзник и подмога. Слушай меня, если желаешь выжить. А зови меня.. Господин Никто.» Скрипучий смех эхом заполоняет мою голову, по мере истечения времени он меркнет, словно увязнув в глубине моего разума, прежде чем окончательно смолкнуть и высвободить моё сознание из цепких лап. — Слишком.. Много чести, — на одном дыхании выпаливаю фразу, находя в себе силы, чтобы подняться на ноги устойчиво. — Гость Никто. Полюбившаяся мною кличка уже приелась, отчего я сомневаюсь, что стала бы называть его по имени, даже услыхав его. Но даже в ответ на моё любопытство — ироничное представление с каким-то сокрытым подтекстом. — Мне показалось или я слыша.. Человек? Упустив былую внимательность, я пытливо уставила свой взор на возникший силуэт во тьме. Пальцы впились в колонну, пока я старательно пыталась рассмотреть возникший образ обладателя женского голоса. — Какая находка. Не бойся, сделай шаг ко мне, дитя. Разве ты не желаешь познакомиться ближе? Но вопреки ожиданиям незнакомки я застыла на месте, не придавая значению сомнительному предложению. Сомнение — это первое чувство, что зародилось во мне, как только я соприкоснулась с ковром золотистых лепестков. Моё бездействие побудило инициативу со стороны собеседника — угловатая морда, покрытия белым мехом, из-под которого выглядывали соблазнительно-острые клыки, высунулась из темноты. Абсолютно жёлтое глазное яблоко с узким чёрным зрачком показалось следом. Мурашки табуном прошлись по моей коже только от одного взгляда, которым глядели на меня хищно-сощуренные глаза. — Что за выражение лица, человек? Только не говори мне, что ты боишься. Я не успеваю раскрыть и рта в ответ, как голову заполоняет тихий шёпот, растворяющийся эхом в задворках моего разума и оседая там, подобно крупицам пыли, как подсказка.

«.. одиночество. »