Release

      Ванда ощущает на себе знакомый тяжелый взгляд — ей даже не надо оборачиваться, чтобы понять кто так «рад» её видеть. Суровые серые глаза словно дуло пистолета у затылка. Максимофф нервно постукивает пальцем по лавке — так и хочется обернуться. Но если она это сделает — спровоцирует разговор, к которому она ещё не готова. Ванда даже с Лорной не объяснилась, а что сказать ему?.. — Ты выглядишь обеспокоенной, — вымолвила Наташа после продолжительного молчания, повисшего над их столом. Рядом сидят Лорна и Петра, но и они не слишком спешат подать голос, потому что… а о чём говорить? Темы как-то не шли в голову. Наверное, все ждали инициативы Ванды, но та была слишком поглощена сковавшем её одним взглядом Баки Барнсом за соседним столиком. — Тебе нехорошо? — Я в порядке, — автоматически растянула губы в улыбке девушка. — Почему ты не ешь суп? — Я не голодна. — Да ты не ела уже три дня как минимум! — возмущенно воскликнула Максимофф. — Я вот, например, уже третью тарелку опустошила — мне как-то не улыбалось есть за одним столом с той тираншей, — обратилась она уже к сёстрам и отодвинула от себя грязную посуду. К ним тут же бесшумно подъехал робот и забрал всю использованную посуду. Наташа проводила это человекоподобное существо долгим взглядом и обратилась ко всем: — Это тоже — житель Земли? Петра зачем-то повернулась в сторону робота и хмыкнула: — Нет, это всего лишь детище Старка. — Это потомство мистера Старка? — с плохо скрываемым удивлением вопросила Наташа. Петра уже не сдержала громкого смешка и тут же успокоилась, когда на неё осуждающе поглядели сразу две сестры. — Петра имела в виду, что эти роботы — так мы их зовём — были созданы Тони, — пояснила Ванда. — Они — его изобретение. — Такие как вся эта башня? Этот «лифт» и «предосторожности»? — Да, именно такие. И это далеко не всё, что он воплотил в жизнь, — с гордостью произнесла Максимофф. — А вот сын его как раз сидит за тем дальним столиком, — Ванда головой кивнула в нужную сторону, и Наташа тут же развернулась на все сто восемьдесят градусов, пытаясь разглядеть ребёнка Тони Старка. Ей хотелось узнать, как выглядят «настоящие» дети, которые выросли рядом со своими истинными родителями. Наташа была почти уверена, что это — всё меняет. Вообще-то, она ожидала увидеть кого-то, похожего на неё в возрасте десяти лет, но в указанном углу столовой со скоростью света поедал свой обед мальчик, возраст которого Романофф с трудом могла определить. Сын Тони был долговязым, кареглазым и, в общем-то, сохранил в себе какие-то отдельные черты своего отца. Может, ему было лет семнадцать, хотя в таком возрасте все жители Вумейс уже утратили своё детское очарование и походили на взрослых женщин, повидавших жизнь. — Нат, не смотри на него так пристально, — шепнула Ванда и коснулась локтя подруги, чтобы та повернулась обратно. — У нас так непринято. — А как у вас принято? Мне же интересно на него поглядеть — разве это не нормально так и сделать? Питер, наконец, обратил внимание на рыжеволосую новенькую, которая последние две минуты сверлила его пристальным взглядом. Он захлопнул книгу, которая так увлекла его, и поднялся из-за стола. — Привет, Ванда! — подросток радостно помахал девушке и крепко обнял её. — Я так рад, что ты вернулась! Все так волновались за тебя — особенно Лорна, она не давала ЭмДжей покоя, постоянно спрашивала, как обстоят поиски тебя и… — Питер запнулся, заметив, как недовольно сверкнули глаза Дейн. — И круто, что ты снова с нами! — повторился он, а затем с некоторой опаской посмотрел на незнакомую ему девушку. — Простите, я с Вами незнаком. Меня зовут Питер, а Вы.? — Наташа Романофф. Заметив, что она не спешит подавать ему ладонь, Питер ещё больше стушевался и поспешил откланяться. — Нат, ты должна была подать ему руку в ответ, — пояснила Ванда, заметив недоуменный взгляд подруги. — Земляне часто так приветствуют друг друга: подают руку для пожатия, или целует женщинам ладонь, или несильно хлопают по плечу — у нас много способов сказать «привет». Ты быстро научишься, если не будешь бояться повторять. — Я обязательно должна повторять? — изумрудные глаза буквально вцепились в Ванду, будто напоминая, откуда они только что вернулись. Из того места, где все друг друга копируют, где не существует индивидуальности — все слишком заняты на своей работой, цель которой одна: заслужить похвалу Верховной. — Это необязательно, — вздохнула Максимофф, ощутив вспышку головной боли. Ещё этот Барнс продолжает пялиться… — Просто тебе не помешает запоминать наши обычаи, чтобы поскорее стать настоящим членом нашего общества. А теперь простите меня, — она резко встала из-за стола, — я буду в своей комнате, если понадоблюсь. Уходя, Ванда кинула испепеляющий взгляд на Баки, и тот удалился из столовой через пять минут после девушки. Наташа осталась один на один с сёстрами Ванды, о которых она ничего не знала, кроме имён. Ей ничего не оставалось, как искать глазами по просторной столовой знакомые лица — например, того приветливого доктора Джейн Фостер или того красивого мужчину Стивена Роджерса. И тот как раз поднимался из-за столика неподалёку. Не попрощавшись, Наташа подпрыгнула следом и, довольно быстро нагнав мужчину, безапелляционно заявила: — Ты обещал провести для меня экскурсию. Шум вокруг будто разом стих. Все исподтишка наблюдали за бесцеремонной рыжеволосой новенькой и безотказным Стивом. Конечно же, он только улыбнулся и повёл Наташу за собой, поэтому да — Тони выбрал отличного помощника для введения иноземки в курс дела. Может быть, Романофф и доверяла больше Ванде, но это пока. Стивен Грант Роджерс может покорить любое женское сердце, если захочет. Или если Тони его очень сильно попросит. — Что ты хочешь посетить? Наташа без промедления указала пальцем в сторону выхода и быстрым шагом направилась к нему. Едва она приблизилась к прозрачным дверям, они сами распахнулись перед ней. Всё это было похоже на волшебство, не говоря уже о просторах, которые смог объять взор Романофф. Едва ступив на каменистую дорожку, Наташа сделала ещё несколько широких шагов, желая поскорее увидеть пейзаж вдали. — Наташа! Оклик Стива заставил её замереть на месте и опасливо обернуться. — Я понимаю, это всё ново для вас, и именно поэтому нам стоит держаться вместе. Не убегайте от меня, пожалуйста. — А вы что, не любите бегать? — Я — солдат, мисс, у меня отличная физическая подготовка, так что… Но Наташи уже и след простыл — белая подошва слипонов мелькнула где-то далеко впереди, и Стив прикусил язык, чтобы не чертыхнуться. Потому что, если бы он это сделал, Тони в любом случае узнал бы об этом и продолжал бы паясничать, как минимум, неделю. Как максимум — всю жизнь. Через секунды Роджерс сорвался с места за новой подопечной — нагнал её где-то возле ворот, ограждающих башню от остального города. Романофф заворожённо проводила пальчиком по упругому защитному полю и, услышав быстрые шаги позади себя, прошептала: — Это удивительно. — Удивительно то, мисс, что вы упорно не желаете меня слушать, — с глубоким вздохом проговорил Стив, на что ответом ему послужил красноречивый взгляд хитрых зелёных глаз. Цвет их ассоциировался у капитана с летней зеленью, но навряд ли Наташа смогла бы его понять — их планета была по большей части пустынна. Роджерс медленно провёл рукой по участку поля перед собой — оно затрепетало синими всполохами и пропустило молодых людей. Единственное, что Нат почувствовала при прохождении через просвет — это прохладные мурашки по спине. Их усилила тёплая ладонь Стива, лёгшая как раз между лопаток. Вздрогнув, Романофф отпрянула от мужчины и бросила сквозь зубы: — Покажите мне город. Интуитивно Роджерс понимал, что в инопланетянке сейчас играет вовсе не злость, а какая-то дикость — поэтому он просто прошёл вперёд по пути в сердце мегаполиса. А вокруг высились серые высотки, уходящие куда-то в голубое небо, сновали совершенно непохожие друг на друга люди, бесшумно рассекали воздух автомобили, но Наташа не чувствовала страха — совсем рядом шёл Стивен Роджерс. И Романофф никогда ничего подобного не чувствовала — на Вумейс ни у кого не было защиты, каждый мог упасть в любую секунду. Стать никем. Исчезнуть. Но на Земле, Наташа чувствовала, такое невозможно. Она нагнала капитана и пошла с ним плечом к плечу, нисколько не смущаясь его изучающего взгляда.

***

      Ванда не успела добежать до своей комнаты — едва она миновала поворот, её с силой впечатали в стену. Даже не шикнув от боли, Максимофф раздражённо взглянула на злобно пыхтевшего Баки. В этот момент они однозначно друг друга стоили. — Мы можем стоять так весь день, Барнс, но это ничего не даст, — стараясь унять волнение, проговорила Ванда. — Зачем ты это сделала? — Сделала что? Металлический протез Барнса проделал вмятину в пяти сантиметрах от лица девушки. Но она лишь отвела взгляд и взглянула на свои пальцы, сжавшие в кулак край платья. — Выпрыгнула с чёртового корабля, — буквально по слогам произнёс солдат, нависая над Максимофф. — Что ты хотела этим доказать? Что ты просто сумасшедшая, решившая, что никому не нужна? — Поверь мне, на сумасшедшего тут похож только ты, — огрызнулась Ванда, с силой оттолкнув от себя мужчину. — Застал меня в пустом коридоре и предъявляешь какие-то обвинения. Но ты ведь ни черта не знаешь обо мне. — Потому что ты не даёшь приблизиться к тебе. — Ты не очень-то пытался, Барнс. — А ты не очень-то особенная, Максимофф. Ванда его вдруг ненавидит. В тихом коридоре. Без лишних глаз. Один на один. Столько дней до того знаменательного отлёта в Асгард — молчание и сухие мимолётные касания, а теперь… он хочет знать всё первым. Он требует. — Знаешь, я прыгнула в космос просто так, — пожала плечами Максимофф. — Может, не было никак причин. Может, мне просто стало скучно. — Ты отвратительно врёшь. — Зато у тебя невероятный талант. Барнс замолкает, и его тяжёлое сопение эхом отражается от серых стен. Ванда хотела бы сейчас же развернуться и уйти, но её стопы будто приклеились к полу, а глаза — к лицу Баки. — Мне тебя не хватало. Максимофф не сразу поняла, что это произнёс Джеймс. Тот самый Джеймс, который на тренировках заставлял её пробегать на три круга больше остальных. Тот самый Джеймс, который не разрешал ей даже прикасаться к оружию, потому что в первую их встречу она чуть не прострелила ему ногу. Тот самый Джеймс, который всегда избегал встреч наедине. — И мне даже неважно, зачем ты сделала это, потому что я рад… я рад, что ты снова дома. И, если бы тебя не было на Вумейс, я бы ни на секунду не остановился, но нашёл бы тебя. Потому что это… важно для меня. Пальцы Ванды выпустили лоскут ткани её платья, и она не сдержала глубокого вдоха — Баки не должен был стоять так близко, говорить эти слова. Особенно сейчас, когда Максимофф больше всего желала лишь держаться подальше от него, потому что именно он — тот, от кого у неё не может быть секретов. От сестёр — запросто, но от Барнса… кажется, будто он видит её насквозь — так банально. Она может прямо сейчас залезть в его голову и щелкнуть выключателем, но хочется быть обычным человеком прямо здесь и сейчас. — Я… я не знаю. — Не знаешь что? — Зачем ты говоришь мне это? — Максимофф смело заглянула Баки в глаза, пытаясь пробить брешь в идеальной стали. В которой раз — неудача. — Только сейчас, только после того, как я пробыла в плену у тех чокнутых — только тогда у тебя язык, наконец, отклеился от нёба, Барнс? — Я не делаю никаких признаний, — Джеймс отступил на шаг — Ванду пробил холод. Тусклым фитильком загорелось желание схватить его за руку и прижаться ближе, но закостеневшие пальцы лишь беспомощно сжались в кулак. — Просто рад твоему возвращению — как и все здесь. Как и все. — Но почему-то все не зажимали меня в пустом коридоре и не рычали мне в лицо свои накопившиеся вопросы. — Не долго осталось, — кисло ухмыльнулся Барнс. — Лорна места себе не находит и не будет молчать. Но ты и ей вряд ли ответишь на вопросы. И это было сказано таким тоном, будто Баки знал, кого Ванда ставила выше на лестнице своего доверия. Баки за каких-то пару лет поднялся на первую ступень. В это не хотелось верить, но реальность уже давно расставила всё по своим местам. — Я не могу ответить, потому что я… сама не разобралась в себе. — Не дури мне голову, Ванда. В глубине души ты осознаешь всё, каждую часть того поступка, но не хочешь признавать это. Может, ты и сама не веришь в причину, но признай уже хотя бы сама — упростишь всем жизнь. Она не понимала Баки. Какое-то мгновение назад он признавался, что скучал по ней, а теперь — он снова тот, кто укладывал её на лопатки за считанные секунды и улыбался так победоносно, что Ванде не терпелось дать ему по лицу. Но он каждый раз перехватывал её ладонь и отпускал какую-нибудь до боли обидную колкость. — Спасибо за совет. У Максимофф больше нет сил участвовать в этом фарсе, и она кое-как отрывается от стенки и буквально бежит в сторону жилого комплекса. Кажется, в холле её окликает Бартон, но Ванда прекрасно осознает — остановится сейчас и расплачется от наболевшего напряжения и злости.