Прости за любовь

- Знаешь, она сказала мне «нет», - молодой парень, что стоял возле панорамного окна и наблюдал за миром с высоты птичьего полета, даже не обернулся, когда, бесшумно открыв дверь спальни, девушка тихо вошла в гостиную. А молодому человеку и не хотелось оборачиваться, не хотелось сразу погружаться в пучину разговора, не хотелось возвращать в реальность – мрачную и холодную, а хотелось погрузиться в мир, который полная противоположность реальности и плавать по волнам прекрасных и волшебных воспоминаний. Но и тут его ждала очередная промашка – с каждой секундой все больше и больше погружался в глубины своих мыслей, пытаясь хоть за какие-то зацепится. Он смотрел на мир, что лежал, как на ладони, с высоты квартиры, в которой он сейчас находился. Чак не понимал ни себя, ни своих поступков, ни своих мыслей – он запутался, словно в паутине, сплетенной пауком для завлекания к себе на обед жертв. И сейчас, стоя здесь, его посещали неоднозначные мысли, кружа его голову, пытаясь показать на что в первую очередь обратить внимание. Он шел вперед, напролом, не заботясь о том, что причиняет боль тем, кто был рядом, отдавая ему свои души. Вот и в данный момент ему казалось, что он еще раз предпринял, причем успешную попытку, вобрать себя в очередной раз душу хрупкой шатенки, которая тихо стояла позади его, боясь, он в этом был уверен, потревожить его размышления. - Зато ты ее не побоялся потревожить, - внутренний голос насмешкой отразился в его голове, - И в этот раз получил свое от нее, - констатировал он же. И самое гадкое, или нет?, он с каким-то мрачным удовольствием принимал все, что давала эта шатенка ему. Ему казалось, что все то, что он делал – это месть за ситуацию, в которой она играет не последнюю роль. Если не центральную. Ему хотелось просто о ней не знать – просто существовала, и все, этого хватит. Была рядом, когда была нужна ему. Этого достаточно, этим и насытишься, это не заставит бежать, как только уж невозможно будет это пробовать. Как сейчас?, – пролетело в его голове, - Да… нет… черт, не знаю, - и также мысленно ответил молодой человек на свой же вопрос. Да, ему нужен был кто-то рядом, чтобы весь разговор с Сереной растворился в словах, действиях и эмоциях другого человека. И этим человеком оказалась Блер. Он не мог предположить одного – что снова окажется в постели Блер, вернее в их постели, - кривая усмешка пробежала по губам. И снова та же ошибка, нет, - покачал он головой, - что-то внутри воспротивилось этому слову, заставляя закинуть это слово на периферию своей души и там его похоронить, словно оно никогда и не всплывало. Но снова это – что «это»? Чувство беспомощности перед лицом содеянного? Чувство удушения от сжимающихся на шее роковых оков судьбы? Чувство удовлетворения от того, что снова держал податливое тело молодой девушки, так кардинально отличавшейся от белокурого ангела? Ядовитое чувство, что разъедает тебя от понимания, что вновь изменил Серене? В его понимании все то, что вновь произошло между ним и Блер было определенно им, как изменой, несмотря на то, что Эс не простила ему ту ошибку и не захотела вернуться к нему. Он это понимал, но не принимал. Чувство отвращения к себе, что вновь не устоял перед ней? Он не знал. Просто не знал - какое чувство стоит на пьедестале его души, какое из них пытается его вразумить. Но понимал сейчас, как и тогда, что в его душе смешивается коктейль из этих и множества других чувств. И если быть честным, хотя бы самому себе, одним из главных, если не главным, было чувство неприкрытого удовлетворения и оно было чистым, без примесей каких-либо других чувств, словно капля родниковой воды, что течет в высоте неприступных гор. Это всего лишь влечение, – начал уговаривать себя парень, - но с него все начинается, оно опутывает тебя своими прочными нитями, и часто перерастает во что-то больше, независимо ни от чего, и особенно от того, хочешь ты этого или нет. Ни в этом случае, не с этой девушкой, - словно камень, не разбившийся о землю, твердо звучали слова в его голове. Это случилось уже, и с другой девушкой, которая навсегда заняла мое сердце, - все звучали у него в голове навязчивые слова, пытаясь его уговорить, создать ощущение уверенности и правдоподобности, что его сердце занято и занято навсегда. Но все же, одна мысль, или, может, чувство?, сейчас превалировала над всеми, словно горделивая королева смотрела свысока на своих подданных, - тебе в какой-мере нужна та шатенка. Нужна ее любовь. Ты хочешь, чтобы чувство, словно ты один во всем мире, ушло в небытие. Провалилось сквозь землю, чтобы уйти навсегда. И ты понимаешь, что сделал еще один шаг, правильный или не правильный – это не имеет значения, навстречу тому, что так медленно и с толикой боязни просыпается в твоей душе. Окликается на свет, что видит в образе миловидной девушки с темными бархатистыми глазами. Он закрыл глаза, и вздохнул, пытаясь прогнать это чувство, ощущение, мысль, - Черта с два она мне нужна!, - грубые слова без сожаления сорвались с губ молодого человека, а сильно сжатый кулак, словно теннисный мячик, молниеносно врезался в прочное стекло панорамного окна и так молниеносно отскочил от него. Он слышал свое сбившееся дыхание, будто удары молота по наковальне отдаются зловещим эхом в ушах. Чак разжал кулак и поморщился от болевого ощущения в нем. - Чак!, - услышал твердое позади себя, но не обернулся и попытался не обращать внимание на попытки шатенки привлечь его внимание. Ему хотелось уйти из этой квартиры, бежать сломя голову от этой девушки, что перевернула его жизнь вверх дном и не оставляет его в покое. Он стоит здесь, после секса с ней, и пытается понять, что снова произошло, что вновь заставило его желать ее, что в очередной раз в ней притянуло его. Он ничего уже не понимал. Он хотел лишь одного, чтобы все его мысли, что хаотично роились в его голове, были лишь отголоском щемящего чувства от категоричного «нет». Боже, он сам все испортил, он сам выбрал этот путь, и теперь выбранный им путь засасывает в свою пучину, оставляя лишь образ белокурого ангела. - Не хочу... не хочу…, - что-то бессвязное бормотал парень, не волнуясь, что Блер услышит его и, возможно, подумает, что он свихнулся за все, то время, что он размышляет и не обращает на нее никакого внимания. А чего он не хотел – так ярко вырисовывалось в его мыслях, он не хотел, чтобы то, что происходило между ним и Блер выросло во что-то больше, чем это ему нужно. И в то же время он не считал этот раз ошибкой, - он и не заметил, как последние четыре слова сорвалась с его губ, и обрушилось на девушку, будто снежная лавина сошла с гор – такое же холодное и разрушительное. И, конечно же, он не слышал, как она проглотила горький комок, не увидел, как похолодели ее глаза и как она вновь медленно умирала. - Басс, хватит предаваться мечтаниям о своей красотке, - арктический лед был в ее голосе. Этот лед заставил парня очнутся от своих раздумий и, развернувшись, он не понимающе уставился на нее, - Что, прости?, - переспросил он и сделал усилия над собой, чтобы вновь не дать разным хаотичным мыслям им завладеть, - Не понял тебя, - Блер отступила назад, когда Чак сделал шаг в ее сторону. - Не понял он! Все ты понял!, - повышенным тоном ответила девушка. Он нахмурился, не понимая скрытый смысл слов, - Что я должен понять?, - миротворчески спросил Чак, медленно подходя к ней, - Я понятия не имею, что твоей голову твориться, и какие мысли в ней. Я не умию читать мысли людей, - усмешка скользнула по губам парня, и его рука легла на плечо девушки, которую в мгновение ока сбросила со своего плеча. - Не прикасайся ко мне, - с отвращением произнесла она и отодвинулась от него, закутываясь в мягкий платок, что был накинут на плечи, - Басс, не строй из себя дурака, тобой же были произнесены, - ее глаза сверкнули, - Я одного не понимаю, Басс. Ты пришел ко мне во второй раз, получил удовольствие, но как только получил его, то сразу принялся за старое. Тебе самому не противно следовать двойным стандартам: получаешь удовольствие и, тут же вспоминая о ней, раскаиваешься. Знаешь, тогда в твоем случае: семь раз отмерь — один раз отрежь . Идеальное описание ситуации. Только ты все делаешь наоборот, один раз сделаешь, семь раз жалеешь, - он пристально на нее посмотрел, прищурив глаза, - О да, ты верно определила эту ситуацию, следуя свои, непонятным мне, мыслям, - съязвил парень, - да уж, бурная у тебя мыслительная деятельность, которая, правда, ничего не имеет общего с реальностью. - Да ты просто мастер слова, - с иронией ответила девушка, - Но вот только тебе не увильнуть от своих же слов, - решительно закончила Блер. - И что же я такое произнес, что произвело такой эффект? - молодой человек вопросительно приподнял брови, и сложил руки на груди. - Твои любимые, как оказалось, - с горечью сказала девушка и отвернулась от него, - твои любимые, - уже шепотом повторила она слова. - Блер, не говори загадками, - его раздражали ее слова с каким-то тайным посланием, загадкой, что только она и понимала, которые он не мог понять, и начинал злиться. - Какие тут могут быть загадки, - ответила Блер, - Ты сам их произнес. Только я не могу понять, зачем ты затеял эту игру, - она повернулась, губы сложились в тонкую линию, а глаза прищурились, - Чего ты добиваешься, а? Чтобы я сказала эти слова, а ты принял бы его и на нем и сошли бы? Чтобы свалить все на меня? Что от меня исходила инициатива? Нет, Басс, в этот раз не выйдет, - на губах сверкнула улыбка, - Ты в этот раз пришел в трезвом состоянии, - она указательным пальцем ткнула поверх сложенных его рук на груди, - Пошел за мной, хотя я этого не просила, да и всячески..., - она остановилась, лоб прорезали складки, а глаза отстраненно сверкнули, словно она пыталась вспомнить какое-то слово, - И вообще, я не хотела этого, - в заключении сказала девушка. - О да, не хотела, - глаза Чака хитро сверкнули, а губы растянулась в ухмылке, словно поддерживая хитрый блеск глаз, - Да твои глаза так искрились, что эти искры можно было и за версту увидеть, не говоря уже о расширенных зрачках, которые выдавали твое возбуждение, - Чак разомкнул руки, и его палец прочертил линию плеча, - Ох, а какая музыка была для моих ушей, когда ты протяжно стонала и просила еще, - его глаза сверлили ее, и горели огнем от воспоминаний. - Не напоминай, - тихо сказала она, а на его губах все еще играла ухмылка, - Это всего лишь была ошибка, как снова ты сказал, - в глазах его появился другой огонек - злой, а губы перестали ухмыляться, - которую мы вновь повторили, ты потому что…, - она не договорила, потому что его рука, палец которой только что нежно водил по плечу, сильно сжала руку девушки ниже плечо, - Во-первых, я такого не говорил, во-вторых, не в этот раз, - его слова прозвучали твердо, а ее глаза расширились от удивления – они стали совсем черными, будто два озерца безлунной теплой ночью. - Не понимаю, - пролепетала девушка. Да и он сам не понимал, но знал точно, что этот раз не был ошибкой, - но ты ведь сам сказал, что…, - она нахмурилась, в очередной раз не договорив, и попыталась сбросить ее руку. Он ослабил хватку, но руку не убрал, а лишь еще ближе к себе ее притянул. - У тебя случайно не слуховые галлюцинации? Еще доктора не пора вызывать? Потому что я ничего такого не говорил, - он ей говорил, а она все так же, удивленно, смотрела на него и хмурилась – он видел, нет даже слышал, как в ее голове работают шестеренки, пытаясь переварить его слово, но вот спокойное выражение вернулось ее лицу, она с силой выдернула свою руку из его руки, и произнесла спокойно, обращаясь к нему, - Не пора! И нет у меня никаких галлюцинаций! Наверное, это твой способ сбить меня столку, все делая, чтобы я поверила, что в твоих словах не было «волшебного» слова, - с сарказмом последнее словосочетание было сказано, - Но в этот раз я думаю поступить по-другому, - она немного призадумалась, - Забуду это слово, оно, «о для меня пустое место, будто пылинка еле заметная на одежде, от которой я легко и просто избавлюсь, - она изящным движением поправила платок, что укутывал ее плечи, - Ошибка, - фыркнула Блер, и Чак ее перебил. - О Боже, - простонал он, - можешь ты, наконец, заткнуться, - как только парень закончил говорить, он резко притянул к себя девушку, и его губы в требовательном поцелуе накрыли ее мягкие, такие желанные для него в этот момент, губы. Долю секунды она сопротивлялась, а затем со стоном отдалась во власть его губам, которые требовали, насыщали, дарили блаженство, унося за пределы существования разума, где все ярко, насыщенно, где теплота и уют окутывают тебя, словно кокон, и дарят чувство защищенности. Тебя будто не существовало на этой земле, ты будто… Все также резко закончилось, как и началось. - Это доказательство того, - начал он после того, как восстановил дыхание, и заглянул в бархатные глаза, - что слово «ошибка» не применимо к этой ситуации, - в его голосе слышалась волнующая ее хрипотца, - Не понимаю, ты ты его услышала, нахмурился Чак, - И даже если оно было произнесено, то надеюсь, этого доказательства хватит тебе, чтобы поверить мне, - он до сих пор держал ее своих объятиях, при это нежно водя по ее спине. Сейчас, держа ее в своих объятиях, ему казалось, что это одна из самых правильных вещей во всем мире. Так правильно, что аж тошно от этого, ведь у него есть чувства к другой девушке, которая носит его ребенка под сердцем. А он разрывается между ними, не понимая, чего хочет его сердце, если он точно знает, что оно любит другую, но при этом чувствует себя здесь и сейчас так, словно, как бы это банально не звучало, котенок, которого пригрели ласковые и нежные руки любящего человека. - Чак, - девушка попыталась разрушить эту, что это сейчас было, идиллия, наверное, - Нет, ни говори ничего. Дай мне сказать, - в очередной раз он перебил ее, - Я, кажется, догадываюсь, что ты хочешь сказать. И я сам не могу понять в чем дело и что происходит. Так что, дай мне эту попытку самому все объяснить, не мешая мне, хорошо?, - вопрос был похож на просьбу, тогда как взгляд так и горел приказом. Она просто пожала плечами, и внутри что-то щелкнуло, словно закрываясь. - Да уж, сегодняшнее утро выдалось у меня не самое лучшее, - начал он, и немного грустная ухмылка пробежала по его губам при, - Никогда бы не подумал, что разговоры настолько бывают тяжелыми, - Чак еще крепче обнял Блер, а она обвила свои руки вокруг го талии и положила голову на его плечо, слушая его, - Мне всегда казалось, что Серена мягкая, даже слишком мягкая, но из сегодняшнего разговора я понял – у нее твердый характер, и она может отстоять себя. Я вот сейчас стою здесь, обнимаю тебя и понимаю, что то, что я хочу сказать, высказать, дастся мне с определенной легкостью. Потому что эта потребность высказаться найдет отражение в тебе, - уверенность сквозила в его словах. Он разжал руки и, подняв их, нежно отстранил от плеча голову девушки и заглянул ей в глаза, - Так легко сказать все это именно тебе, именно сейчас, именно здесь. Так легко верить, что твои слова не будут сказаны в холостую, что они не отскочат обратно, словно от глухой стены. И так легко, как оказалось, понимать, что существует человек, который может выслушать тебя, - он снов прижал ее себе, - Я не надеюсь, что ты поймешь меня прямо сейчас, но, выслушав, что-то новое появится у тебя для размышление, и как раз это поможет меня понять. Простить меня. Сегодня я понял, в какой-то мере понял, как тебе больно было, и ты должна знать, что чувствуешь, когда все меняется, причем не в лучшую сторону. И настал тот момент, когда наступила точка не возврата. Точка, которая закрыла за собой дверь. Точка, которая выпустила свои клыки, заставляя идти в другом направлении, а не в том, в котором тебе хочется. И тебе приходится, наступая на свое горло, смириться, что новая грань наступила, только надо как-то ее переступить, не зная, что тебе ждет за этой гранью. И этой гранью стало ее слово «нет», еще вчера я бы не подумал, что наши отношения канут в небытие, что одно слово, произнесенное ее с такой уверенностью и твердостью, поставить жирную точку, в которой, даже если и под лупой рассматривать, не увидеть такое желанное многоточие – надежду и веру, что что-то еще будет между вами. Еще вчера я надеялся, а сегодня эта надежда умерла. Я до сих пор не знаю, была ли наша любовь с Сереной с первого взгляда, - на его губах появилась отрешенная улыбка, а глаза смотрели в даль – он был за тысячи километров отсюда, и он не почувствовал, как девушку передернуло от его слов, - или месяц спустя, когда состоялась наша совместная прогулка на яхте по средиземному морю. Тогда казалось, юношеский максимализм, что наша любовь будет вечна и ничто ей не помешает. Но оказалось, что ничто не вечно под луной. Этот контракт, и легче всего было во всем винить тебя, когда сам же пошел на поводу у отца, когда сам же ответил «да» у алтаря, мне казалось, что ты воплощение всех моих бед, - из его горла вырвался смешок, словно насмешка над самим собой, - Когда я делал тебе больно, что-то в душе ликовало, отпускало и становилось легче. Я играл, отворачивался, замыкался и строил свою жизнь так, как я думал, что правильно. И это привело к печальным послед … - Заткнись!, - закричала девушка, прерывая его и вырываясь из его стальных объятий, а он с негодованием на нее смотрел. - Блер, -успокаивающе произнес он. - Ни черта я не пойму! Не могу и не хочу понимать то, что ты говоришь! Ни сейчас, ни потом!, - он продолжал смотреть на нее – она была на грани истерики и ему хотелось ее успокоить, - Ты, - она пошла наступление, - разглагольствуешь тут, что я смогу понять, как мне больно и все в этом духе, - а ты спросил: нужен ли мне этот разговор? Ты просто решил за меня, перед этим выставив дурой, будто это в моих мыслях было произнесено это слово. Спросил меня, а готова ли я уже все заново пережить, готова ли я выпустить наружу боль под давлением твоих слов? Готова ли я слушать о вашей великой любви, - она с отвращением выплюнула эти слово – это трудно было не услышать в ее голосе. Ей больно, ей очень больно – он видел это ее по глазам, бархат темного шоколада заволокла пелена мрачной ночи, словно произошло затмение солнца. - Боже, - простонал он про себя, этим разговором он открыл клапан, который держал все чувства под замком, не давая даже одному-единственному чувству утечь, позволить этому чувству показать себя на обозрение миру, чтобы снова не сделали больно. Теперь он бесповоротно осознал, какие чувства ей пришлось спрятать очень-очень глубоко после пережитого горя, почему она закрылась, почему решила никого в свою душу не пускать. Потому что боялась, что сорвется, рухнет ее стена, которая не позволяла выплеснуться этой боли наружу и затопить не только ее, но и того, кто предложит свою помощь. Она боялась… Она просто боялась. И сейчас, когда неосторожные и необдуманные, в какой-то мере слова, были мною сказана, плотину ее защиты прорвало, правда, не до конца, и это легко понять, хотя бы тому, что в глаза чернее ночи отражались чувства. - Я не готова сейчас, просто не готова!, - она не всхлипывала, просто по щекам катились крупинки слез, словно ночное небо оплакивало ее рану. Он подошел к ней и, не обращая внимание на ее сопротивление, вновь обнял ее, - Прости, - прошептал он, баюкая ее и слушая как из ее горла вырываются приглушенные звуки – она всхлипывала, - Я просто…, - Что просто?, - задал он себе мысленно вопрос, - Я просто чувствовал, что мне надо все сказать тебе, объяснить, что этот раз бы, - он замолчал, обдумывая, как продолжить, - Этот раз был другим, - она подняла на него свои заплаканные большие глаза, и робко произнесла, неуверенность чувствовалась в это простом, но таком сложном слове, - Прав-вда?, - всхлипывания сказалась на том, как она произнесла это слово – немного заикаясь. - Правда, - с легкостью ответил Чак, и нежно убрал, упавшую на глаза, прядь волос, - Просто я начал с далекого, когда сразу надо было начать с главного. То есть, что сейчас все по-другому. Я не могу это объяснить, но, может быть, пройдет немало времени прежде, чем я пойму всю сущность этого момента, а может, она откроется мне завтра, - Чаку лишь осталось только пожать плечами в довершении своих слов. - Чак, – снова Блер к нему обратилась, но ее глаза уже были сухими, а голос звучал ровно, - Я тебе задам один вопрос. Мне нужно знать на него ответ, для меня важно это знать. После твоих слов, мне нужно знать. То, что произошло между нами, это конечно не из-за чувств каких-то высоких с твоей стороны, но это же произошло и не в отместку Серене, не только потому что она сказала тебе «нет»?, -и выжидающе на него посмотрела. А в его голове тысяча и одна мысль вихрем проносились, атакуя его и без того уставшую от мыслей голову. Он задумчиво потер правый висок и, немного задумчиво, ответил, - Знаешь, после утреннего разговора я чувствовал себя пустым, мне нужна была компания, и я пришел к тебе – не знаю кто или что меня привело к тебе, ведь я решил найти компанию в каком-нибудь баре, но ноги привели меня сюда, к тебе. Я не знал, - короткий звук прервал его слова – телефон, что лежал на столе в гостиной сообщил о приходе сообщения – и Чак выругался. - Я сейчас, - освободившись из его объятий, Блер взяла свой мобильный телефон и, открыв сообщение, пробежала глазами по тексту. - Кто это?, - в нетерпении произнес Чак, а руки оказались в карманах брюк. - Кевин, - только произнесла Блер и легкая улыбка тронула губы Блер, на что Чак нахмурился. - И что он хочет?, - парень вальяжно устроился на диване, в глазах показалось равнодушие – если присмотреться, то можно увидеть, что оно показное. Но кто же будет присматриваться? Никто. - Я сейчас только сообразила, - ее смех отразился по всей площади гостиной, и секундами спустя затих, - что он должен был появиться, когда мы с тобой, - она посмотрела на Чака, а он вместо нее закончил, ухмыляясь, - пока мы с тобой занимались сексом, - и в его глазах зажегся греховный огонек от воспоминаний, - или по-другому, но такому же простому, ублажали друг друга. Или третий вариант, более романтичный, дарили друг другу блаженство, - ему нравилось, нравилось, как его слова действуют на нее. - Чак!, -девушка зарделась, глаза озорно сверкнули, а платок, почти не сдерживаемый руками Блер, соблазнительно оголил плечи девушки. - Мне нравится твой румянец, такая милая с ним, - она еще больше покраснела, и, отвернувшись, услышала его мягкий смех. - Все, хватит, Чак, – не поворачиваясь, сказала Блер, и капризно топнула ногой. - Ладно-ладно, - в его голосе еще слышался отголосок смеха, - А если серьезно, - его голос уже звучал под стать последнему слову, - что хотел Кевин? Девушка повернулась к нему лицом, - Он всего лишь хотел меня предупредить, что твой отец взваливает на его плечи слишком большую ответственность. - Так и написал?, - скептически спросил Чак. - Нет, - она покачала головой, - но я правильно перефразировала, - она вздохнула, и хотела уже сесть в кресло, что стояло напротив дивана, как Чак жестом руки предложил сесть рядом с ним, на что последовало отрицательное покачивание головой, и Блер села в кресло. Чак пожал плечами, как бы говоря: «Как хочешь» - Да, сегодняшний день выдался богатым на разного рода события, и наш сумбурный разговор завершил его, - Чак встал, подошел к столу, что стоял в дальнем углу гостиной, и, плеснув в стакан виски на два пальца, осушил содержимое стакана одним глотком. - Да, - подтвердила через некоторое время Блер и снова повисла тишина. - Это принесло определенное облегчение, - задумчиво произнес Чак, уставившись в пустой стакан. - Что?, - переспросила Блер, будто проснувшись от резкого толчка. - Облегчение, я говорю, - Чак поставил стакан для виски, подошел к креслу, и встал позади Блер. Положив руки ей на плечи, Чак сказал, - Может, это начало чего-то нового?!, - отстраненно произнес Чак, также отстраненно он чмокнул ее макушку и, не дожидаясь ее ответа, направился к лифту. Эхо ее слова «может» встретилось с уже закрывшимися створками лифта, что через считанные секунды начал движение вниз, унося с собой молодого человека, и что еще они с собой забрали – покажет время. Будет ли это что-то хорошее? Будут ли это что-то плохое? Будет ли это новая жизнь, или ошибки прошлого обрушатся вновь на них, завлекая в свою пучину? Ведь вчера – это уже прошлое, которое неминуемо преследует тебя. Будет ли это открытие новых дверей, или вновь двери закроются перед тобой, в очередной раз показав, что слепые надежды – губительны? Будет ли это создание новых отношений, или старые, еще не совсем разорванные, отношения восстанут из пепла, словно птица феникс, показав свою силу и власть? А может, будет это душа человека, что неприкаянно мечется в теле человеческом? Лишь насмешница-судьба знает ответы, только она знает, когда можно открывать занавес человеческих судеб, чтобы вновь показать свою власть над жизнью, для нее никчемного, человека, и забрать или ему подарить надежду. Сыграть с ним в игру – «А выдержит ли он еще один удар судьбы?» А может, показать, какая судьба может быть милостивой? Или в очередной раз тихо пройти мимо человека, забирая с собой возможность выбора? Одни вопросы – ни одного ответа. А людям – парню и девушки, лишь остается поворачивать за угол нового дня и встречать все, что преподнесет тебе судьба, и пытаться устоять под ее напором. Противостоять и отстаивать право на жизнь, любовь, счастье и многое другое, на что у человека есть право. У них есть право – у молодого парня и девушки, судьбы которых переплетены, словно запутавшийся клубок нитей, распутать которой иногда не под силу никому. И исчерпав все силу, оставляешь его, забрасываешь в дальний угол, еще больше запутав, и забываешь про него, чтобы в один прекрасный день узнать – уже поздно что-то менять, остается только выбросить, пеняя на свое нетерпение и нехватку сил и времени, что не дали возможность на будущее этому запутанному клубку нитей. Но ведь не у всех так, да? Кто-то борется с собой, открывая в себе силу воли, второе дыхание, да хоть как назовите, все равно эта борьба принесет свои плоды. Большие или маленькие, счастливые или вызовут они просто улыбку, яркость новизны или вам по душе будут темные тона?! Все это не дается без борьбы – а будут ли бороться, пытаться что-то изменить наши герои? Нам остается только ждать и верить, что сил у них хватит на борьбу за лучшее, что может только преподнести судьба. А пока они живут так, как угодно самой судьбе – пытаются уйти, убежать от прошлого, но делая первые шаги ему навстречу, чтобы с помощью слов открыть для себя новые двери. Но невозможно предугадать – хорошо это или плохо. Остается только слепо идти вперед, нащупывая руками возможные препятствия, уготованные судьбой, и надеяться, что они пройдут, лишь слегка задев тебя. Слепо идти вперед, показывая свою храбрость перед неизбежным будущим. Слепо идти вперед и мысленно повторять про себя: «Все будет хорошо». Слепо идти вперед и ждать, надеясь, что настанет тот день, когда две судьбы соединяться воедино, несмотря на ранее нанесенные раны. Слепо идти вперед и улыбаться яркому солнцу, что ведет тебя в мире тьмы. Слепо идти вперед и все также нести любовь, что розой распустилась давно в сердце, и с каждым днем все больше и больше пускает свои корни. И верить, что любовь не погаснет в твоем сердце, и даст ростки свои в другом сердце, чтобы то сердце билось в унисон с этим сердцем.