Призрак

Когда Канда открыл глаза, ему на мгновение показалось, что он задыхается, легкие горели от нехватки воздуха, а глаза резал белый свет. Внутри все сжималось и переворачивалось, и в первое мгновение парень даже не понимал, где оказался. Память возвращалась рывками. Девушка-хранитель. Стосказник. Голубые фонари. Другая сторона... Юноша поднялся, кряхтя и слегка морщась. Сейчас он был на другой стороне, с которой пришел на зов Лави пару месяцев назад Аллен. Вот только не так он себе представлял "эту" сторону. Сейчас японец лежал в той самой комнате, в которой его оставила Аоанндонн. Вот только комната была залита белым светом, не отбрасывавшим теней, а само помещение было немного другим. Пропали многие обрушившиеся балки, были открыты окна, да и в самой комнате было гораздо чище. Но то, что было за окном, повергло Юу в легкий ступор, он даже подошел к окну, стараясь рассмотреть это жутковатое явление. За окном был туман, грязновато-белый, с легкими нотками серости, неприятной, как у застиранного белья, и сквозь эту пелену еле-еле виднелись остальные строения, какие были на территории академии. А с белого, как и туман, неба медленно падал такой же неприятно серый снег. - Это - одна из сторон нашего мира, - мягко произнес знакомый голос позади, и, обернувшись, Юу увидел Аоанндонн, только в виде обычной девушки из плоти и крови. Черные блестящие волосы, белоснежная кожа, черные же глаза коренной японки и голубоватое кимоно, почти без рисунков, лишь с какими-то туманными очертаниями неведомых растений, нарисованные умелой рукой. И неизменный рисовый фонарик, сейчас потушенный. - Аллен пришел с иной, более дружелюбной, - пояснила невысказанный вопрос юная дева, чуть заметно кивнув. - А мы сейчас.. даже не совсем в нашем мире, а в Промежутке, одном из его верхних слоев. Промежуток хранит наши тайны, наши страхи и желания, меняется время от времени... И никогда не знаешь, что же именно он преподнесёт, - едва слышно добавила Аоанндонн. - Будь осторожней... Тонкий силуэт его проводницы растаял, словно укутавшись в туман, и Канда медленно пошел дальше, в прохладный сухой туман, словно оставленный дымком после горения спирта. Предметы осторожно, словно воссоздаваясь из тумана, проступали впереди, и Канда невольно щурился, кусая губы и стараясь разглядеть заранее, что же дальше выплывет к нему навстречу. Это место отличалось от того, где учился на самом деле Канда, и это вносило легкую сумятицу в мысли юноши, дезориентируя. Эта тишина нагнетала, заставляя парня сжиматься и озираться. Серость и тишина, пустота, которую нельзя было заполнить. Обесцвеченные этой серостью предметы, словно потерявшие свои краски. Нераскрашенный безжизненный мир, созданный чьим-то давним страхом, чьими-то разрушенными надеждами, разбитыми мечтами. Канде казалось, что он иногда слышит тихий шорох, словно от сломанных крыльев огромной птицы. Это делало место еще мрачнее и нереальнее. Воздух в этом месте был очень сухим и слегка морозным, он отдавал каким-то тихим мягким безразличием и индифферентной тоской по несбывшемуся. Такую тоску Юу отлично помнил по себе, она появилась у него спустя пару лет после ухода Алмы. Глубокая тихая тоска по ушедшему, крах его надежд. Но это было только переходное состояние, после которого юная натура взяла свое, и Юу стал строить свой новый мир, в котором было место другому человеку, чтобы его раскрасить и подарить новые цвета. Мысли об этом человеке придали сил брюнету, и он более уверенно пошел вперед, стараясь не обращать внимания на свой легкий страх перед неизвестным. К страху нельзя привыкнуть, но его можно оттолкнуть на самую границу сознания, и тогда он не будет ощущаться стальной холодной хваткой на сердце. Ему нечего было бояться, ведь там, в том мире, его родном, его ждал один беловолосый мальчишка, и Канда обязательно к нему вернется. И Промежуток принял его мысли. Коридор кончился, возвращая юношу в то место, откуда он начал свое путешествие. Только теперь там была еще и маленькая жизнь. Та самая тайна, которая помогла бы ему приблизиться к разгадке. В углу, в плетенном кресле. сидела, подобрав ноги, Аоанндонн, с улыбкой глядя на играющих в центре комнаты детей. Первый - европейский мальчик с темно-русыми волосами, спадавшими на плечи растрепанной копной, одетый в потертую и перешитую рубашку и короткие бриджики, показывал что-то другому мальчику, с характерным для азиатов разрезом темных глаз, с черным каре на небольшой точеной головке, в классической рубашечке и черных штанишках. Они сидели вместе и не обращали внимание на все остальное, заключенные в своем маленьком мирке, и даже серый туман не мог коснуться их, невозможно ярких и чистых, еще не загрязненных этой тоской и грустью потерь, не растоптавших свои надежды и не сломавших крылья мечты. И Юу с неожиданной ясностью узнал в этом маленьком мальчишке-японце себя самого, только пятилетним, а второй мальчик... - Аллен, - чуть слышно подсказала Голубой Огонь, едва заметно улыбнувшись чему-то и наклоняя голову набок, словно безмолвно спрашивая у гостя их мира, что же он искал в этом мире и нашел ли. - Но в чем же тайна? - Канда с недоумением посмотрел на девушку, и та рассмеялась слегка шелестящим смехом, словно кто-то потер кончиками пальцев рисовую бумагу. - Дорога домой, Канда, дорога домой, к самому святому и нужному. А причем тут академия? - Аоанндонн немного виновато улыбнулась. - Да ни при чем, собственно. Каждая тайна - это человек. Его личное раскрытие. Семь ценностей, семь встреч со своими демонами, когда придут проводники в иной мир... - девушка выглядела задумчивой и от этого еще более красивой и юной, и на мгновение Юу даже стало жалко ее, обречённую на то, чтобы вечно в одиночестве освещать долгие дороги своим голубым фонариком, периодически слушая истории и туша фонари, расставленные для ее привлечения. - Мы все были людьми, - чуть слышно произнесла Аоанндонн, - и пусть многие из нас уже забыли свои имена, но все равно мы помним, что были живыми. Мы по своей воле приняли роли проводников, которые снуют между мирами и следят за ними, как Светлые и Темные Защитники. Но мы все равно остались людьми, со своими желаниями и мечтами, надеждами и мыслями. Иногда так хочется снова обрести тело и хоть ненадолго ощутить тепло солнца на коже, ветер живого мира в волосах, всего лишь объятия человека... Это ощущение жизни, которая струится по телу, его ни с чем не сравнить. И только после перехода в иное состояние люди обычно понимают, какое сокровище они потеряли. Целую личную вселенную, в среднем обладающую продолжительностью в шестьдесят лет. И почему люди порой так хотят ее потерять... И Юу, повинуясь своему внутреннему голосу, осторожно обнял девушку, на мгновение читая в черных глазах удивление, а затем благодарность. Ведь в этом холодном мире тепло Канды оставалось теплом живого, а призрак хранительницы обретал невесомую, но все же плоть, к которой мог прикоснуться живой, передавая частицу своего тепла, живого огня, горевшего под кожей. Это была маленькая благодарность одного существа другому. А затем короткая вспышка света - и Канда открыл глаза уже в своем мире, в своем теле. А над ним склонился тот самый выросший мальчик, уже седой и давно уже переставший существовать в рамках этого мира, но все же такой родной... - Я дома... - тихо выдохнул брюнет, прикрыв глаза и широко улыбнувшись, ненадолго перепугав Аллена, тут же начавшего искать Аоанндонн и громко ругаться довольно древними и уже смешными от времени ругательствами, призывая на голову Голубого Огня все кары потусторонние, начиная от таинственных охотников и кончая чуть ли не адскими псами и некими Воронами. И это отчего-то слегка веселило Юу, все так же лежавшего на грязном полу и старавшегося надышаться чертовски живым и чистым воздухом родного мира. Где-то высоко гулко и тяжело пропел пять ударов могучий колокол. *** Как оказалось, ни Лави, ни Линали в эту ночь не спали, так что видок у всей троицы отличался от Аллена только нездоровыми синяками и едва заметным румянцем, которым не мог похвастаться призрак мальчишки. - Но покойником почему-то считаюсь я, - прокомментировал ситуацию Уолкер, зависнув над головой Канды и скрестив ноги по-турецки. Сам Юу почти что засыпал, периодами зевая и честно чуть ли не спички вставляя в глаза. Лави рядышком бессовестно дрых, и только расположение к нему учителей и умение не храпеть позволяло оболтусу сдавать потом экзамены почти что с отличием. Увы, сам Юу мог похвастаться только безмолвным уважением - и не менее высокими требованиями, которые все преподаватели предъявляли к талантливому ученику и главе Дисциплинарного Комитета. Все-таки на плечах этого красивого японца честь академии и пример для всех остальных... Хотя порой сам "талант" с удовольствием бы лучше книжку почитал, чем сидел в кабинете, разбирая дела студентов и улаживая конфликты. Не всегда полюбовно и мягко, но всегда максимально честно, в чем стоило бы отдать должное этому человеку. Пока что было довольно тихо, никто и не заметил того, что брюнет пропадал из своей комнаты и шлялся до рассвета непонятно где, а если и заметили, то решили заочно оправдать его делами комитета. Урок проходил даже малость скучно, и все, казалось, было именно так, как и обычно: монотонный голос преподавателя, сонные ученики, жужжащая под потолком муха. Вот только конец оказался весьма необычным. - Всем внимание! - голос Комуи разрезал тишину и заставил стайку воробьев слететь с подоконника. - Сегодня утром пропала ученица Фоу, ярко рыжая, рост около ста шестидесяти сантиметров, была одета в бежево-сиреневый комбинезон и широкие перчатки. На голове - сиреневая бандана, за спиной бежевый рюкзак. Вышла из комнаты в восемь утра и больше не появлялась. После данного урока прошу всех учеников собраться в столовой для дальнейшей координации действий. Девушку необходимо найти, - голос женщины упал на пару нот, - и я надеюсь, что вы поможете и не станете отлынивать. - И не дай Демиург тут замешан Неа, - вполголоса произнес Канда, слегка прищурившись и приподнимаясь. - Лишь бы она была в порядке, - эхом откликнулся Аллен, приблизившись. Казалось, призрак стал еще светлее, чем обычно, бледнея. Юноша был немало встревожен, и это отдавалось легким холодноватым сквознячком вдоль позвоночника у призвавшего. Что-то определенно было не так с Фоу. И с произошедшим. Было вполне вероятно, что и тут приложил руку давно умерший и съехавший с катушек братишка Аллена, но что же было надо этому мерзавцу? Душа невинной девушки? Вполне вероятно. Ведь на что-то надо было призывать Охотника... А кто, как не юная красавица, подойдет для роли жертвы?