Совсем другая история

      Рейстлин скользнул в толпу, Карамон с Крисанией последовали за ним, стараясь не отставать и не терять волшебника из виду.       — Сюда, — чародей остановился у скрытой в глубокой тени двери. За ней оказался длинный коридор, такой же темный и мрачный, как весь храм.       — Ширак, — шепнул Рейстлин, над его плечом зажегся золотистый огонек размером с яблоко. Маг уверенно шагнул в темноту, светлячок полетел следом. Идти было…неприятно. Пожалуй, именно так Крисания описала бы свои ощущения. Золотистого сияния заклинания хватало на небольшой круг света, в который помещались спутники, за его границами же царила непроглядная тьма. Иногда на освещенных гладких стенах коридора жрица замечала какие-то рисунки, угадывала очертания людей, зданий и растений, но желания остановиться и разглядеть подробнее у нее почему-то не возникало. Даже извечное женское любопытство сейчас притихло, не желая вылезать за круг магического света. Неожиданно Рейстлин свернул налево, затем, не дожидаясь, пока спутники повторят его маневр, направо и снова налево, все дальше углубляясь в каменный лабиринт. После шестого поворота Крисания оставила попытки запомнить дорогу, всецело положившись на знания чародея, которого, казалось, влекла вперед какая-то незримая сила, заставляя все быстрее и быстрее двигаться к цели.       Коридоры замелькали, слившись в единый бесконечный поток, в котором уже нельзя было различить ни рисунки, ни стены, ни темное, ни светлое. Крисании показалось, что она не бежит, а летит, стрелой рассекая воздух. Фигура мага то исчезала, то вновь возникала впереди, не давая спутникам расслабляться.       — Тихо! — внезапно все кончилось. Рейстлин замер посреди коридора, напряженно к чему-то прислушиваясь. — Здесь, — сказал он, — Карамон, будь добр. Вот эта плита… Силач провел рукой по потолку, что-то нажал, сверху посыпалась пыль, воин напрягся и, приподняв каменную плиту, сдвинул ее в сторону. Рейстлин подпрыгнул, ухватился за край образовавшейся дыры и, подтянувшись на руках, выбрался наверх. Следующей из коридора вытащили Крисанию, последним вылез Карамон, задвинув плиту обратно. Посвященная с вновь проснувшимся любопытством завертела головой. Спутники стояли за большим пустующим постаментом в центре громадного зала традиционно-черного цвета. Сводчатый потолок его терялся где-то за пределами видимости, стены, испещренные какими-то словами и символами, влажно блестели в свете магических синих огней, гладкие плиты пола кривым зеркалом отражали фигуры людей. Зал был наполнен тяжелым запахом неизвестных Крисании благовоний и пением. Где-то там, за постаментом, взывали к своей богине темные жрецы. Их тягучие, как горячая смола, голоса заполняли собой все пространство, острыми клинками вгрызались в души слушателей, безошибочно находя в них самый темный уголок, вытаскивали наружу потайные страхи и страсти, оживляли давно забытые кошмары.       — Мы как раз вовремя, — вывел Крисанию из транса голос Рейстлина. — Идем. Посвященную схватили за руку и снова куда-то повели.       — Останься здесь, брат, — возле очередной двери волшебник притормозил. — Твое присутствие будет меня отвлекать. Придешь вместе со жрецами. Карамон повел плечами, но ничего не сказал, молчаливым стражем замерев у стены.       — Идем, Крис, идем! — взбудоражено звал Рейстлин. — Быстрее! Очередной коридор оборвался внезапно. Миг, и жрица с магом уже стоят перед Вратами. Огромная золотая дверь с причудливым украшением в виде пяти разноцветных драконьих голов с разинутыми пастями, казалось, появилась из ниоткуда и навечно вжилась в черный камень стены.       — Пора, Крис, уже пора! Мне нужна помощь твоего бога, — лихорадочно шептал Рейстлин, золотые глаза его отражали бушующую внутри магию, готовую в любой момент вырваться на свободу, магию, сдерживаемую лишь силой воли и тонкими пальцами чародея. Посвященная бросила на Рейстлина обеспокоенный взгляд, но спорить не решилась. Зловещие Врата пугали ее, а драконьи головы, казалось, видели насквозь и ожидали малейшей ошибки, одного неверного движения, чтобы перекусить ей шею. Крисания закрыла глаза, отрешаясь от ненавистных Врат и внешнего мира: «О, Паладайн, мой бог, мой небесный отец. Ты обещал помочь мне, когда придет время. Оно пришло. Мне нужна твоя помощь и сила, чтобы открыть Врата. Помоги мне, отец!» «Твоя сила уже внутри тебя, — отозвался Паладайн. — Разве ты еще не поняла? Твоя сила в твоей вере». «Я просто должна поверить?» «Просто поверить, но не мне, а магу. Твоя поддержка и вера в него — и есть та светлая сила, способная открыть Врата». «Так просто?» «Так сложно, дочь моя. Раньше союз врагов извечных, тьмы и света, казался невозможен. Но теперь, когда он повстречал тебя*…» «Я поняла, отец. Я поняла, что должна сделать» отсюда и далее текст канона**       Крисанию уже закружило ослепительное сияние. Ее темные волосы засверкали, белое платье светилось, словно пропитанное солнечным светом облако, а глаза мерцали подобно серебряной луне. В эти мгновения ее красота стала совершенно сказочной, неземной, небывалой. Рейстлин смотрел на жрицу, зачарованный ее красотой. Он чуть было не позабыл, какая цель привела его к преддверию Врат. Он смотрел на нее, словно околдованный, и даже мысли о магии ненадолго, на короткий промежуток между двумя ударами сердца, покинули его. Потом он встрепенулся. Теперь он стоял лицом к Вратам. Подняв правую руку, он повернул ее ладонью вверх и остановил взгляд на драконьей голове в нижнем правом углу Врат.       — Черный Дракон! — Рейстлин говорил мягким, ласковым голосом. — От темноты до темноты разносится в пустом пространстве мой голод. При этих словах вокруг Крисании начал сгущаться ореол черного света — черного, как сияние «ночной слезы», как лучи невидимой луны Нуитари. Рейстлин подняв левую руку ладонью кверху, посмотрел на голову дракона на вершине Врат. Затем он медленно прочел второе заклинание:       — Белый Дракон! От этого мира до следующего мой голос призывает жизнь! Он снова поднял руки и повернулся к третьей голове, в левом нижнем углу.       — Красный Дракон! От темноты до темноты зову я! Да станет пустота твердью у меня под ногами! Красные лучи пронзили белое сияние и черную ауру вокруг Крисании. Алый, как кровь, свет обжигал, и все же он послушно лег на пол перед Рейстлином, протянувшись между магом и входом во Врата, словно мост. Чародей возвысил голос. Повернувшись вправо, он обратился к четвертой голове:       — Голубой Дракон! Время, как река, течет по твоим следам. Крисанию затопил поток голубого сияния. Затем голубые лучи начали вращаться, кружиться, словно в медленном танце. Стоя в этом свете, как под потоками воды, жрица подняла вверх лицо, а ее платье затрепетало, словно на сильном ветру, засверкало вспышками синего и голубого. Черные волосы приподнялись, невесомые, и заколыхались, как водоросли, готовые плыть в потоке времени. Рейстлин почувствовал, как вздрогнули Врата. Очевидно, его магия начала взаимодействовать с их защитным полем, отзываясь на его команды. Рейстлин начал пятое заклинание.       — Зеленый Дракон. Судьба сильнее всех богов, ибо лишь ей под силу сбросить их с трона. Восплачьте же вместе со мной… ** окончание вставленного фрагмента.       Драконьи головы взревели в беззвучном торжестве. Врата дрогнули и медленно распахнулись. Крисания, не поддерживаемая более ничем, обессиленно упала на холодные плиты. Рейстлин осел рядом, чувствуя, как в безбрежном пространстве бьется и пульсирует могучая магия, то сплетаясь в толстые жгуты, то рассыпаясь тончайшей паутиной. «И все же хорошо, что я не бог, — протекла расслабленная мысль, — мне не нужно изо дня в день сдерживать эту силу внутри себя, я могу отрешиться от нее, спрятаться, могу пожить спокойно».       Чародей устремил взгляд на серые пески маячащей Бездны. У самых Врат, едва касаясь невидимой грани между мирами, замерла женская фигура в черном платье. «Моя госпожа, ты так нетерпелива», — усмехнулся волшебник. «Рейстлин, — прошептала тень, — я жду…» «Совсем скоро, моя госпожа, совсем скоро».

***

Крисания очнулась от громких выкриков и топота. Жрица с усилием подняла голову, пытаясь понять, что происходит. Возле Врат толпились люди в черных одеждах, в которых девушка с трудом опознала жрецов Такхизис. Пришлые шепотом переругивались, толкались и явно кого-то ждали, стараясь не подходить близко к Вратам.       — Что здесь происходит? — громко спросила Крисания, поднимаясь. Жрецы затихли, дружно обернувшись к девушке, шушуканье возобновилось, затем из толпы выбрался человек, взявший право голоса за всех собратьев.       — Посвященная Паладайна? — уточнил он.       — Это я.       — Великий маг Маджере велел передать, чтобы Вы оставались на месте и дожидались его возвращения.       — И куда он ушел? Ответить жрец не успел. В коридоре послышался грохот, крики и лязг металла, а через мгновение к Вратам вылетели братья Маджере вместе с запоздавшими служителями тьмы.       — Живо все в Бездну! — прорычал Рейстлин, над его головой просвистел арбалетный болт. Жрецы затолпились, стремясь побыстрее убраться с места схватки. В зал ворвались воины Синей Госпожи. С рук чародея тут же сорвались фиолетовые молнии, пронзившие железные доспехи преследователей, заставляя людей согнуться от боли. Зазвенела сталь. Карамона окружили сразу четверо противников. Пролетевший огненный шар уполовинил их число. В воздухе повис тяжелый запах крови, дыма и горелой плоти. Тоненький ручеек темных жрецов все еще тянулся к Вратам.       — Крис, уходи в Бездну! — гаркнул Рейстлин, отходя под прикрытием брата. Посвященная бросилась к Вратам, но у самой грани не выдержав остановилась и обернулась назад.       Близнецы камнем преткновения стояли на пути воинов Китиары. Карамон орудовал мечом и отобранным у кого-то щитом, сдерживая основной напор. Рейстлин замер у него за спиной и, сосредоточившись, читал заклинание. В умелых пальцах вспыхнул полупрозрачный язычок огня. Карамон отшатнулся в сторону. Чародей выбросил руку вперед, и на воинов Синей Госпожи обрушилась волна мертвенно-голубого пламени. От человеческого крика заложило уши. Синий огонь мгновенно разлился по залу, с жадностью и легкостью пожирая и плоть, и металл, и даже камень. Огонь был жесток, он кислотой разъедал тела и души, пронзал их ядовитыми иглами, по капле высасывал жизнь, заставляя свои жертвы биться в бесконечной агонии. На глазах Крисании люди иссыхали, превращаясь в скелеты с мерцающим в пустых глазницах синим огнем. Кости трещали, рассыпаясь в прах, в горящем аду выли погибшие души, не в силах оторваться от изъеденного пламенным демоном тела. Крисания застыла в безмолвном ужасе. Она смотрела на «кричащий» кошмар и не могла пошевелиться, не могла отвернуться или закрыть глаза.       — Пойдем отсюда, — перед девушкой божественным спасителем появился Карамон, загородив собой синий ад. — Рейст сам тут закончит. Крисания перевела на гиганта пустой взгляд, пытаясь понять, что же он от нее хочет. Карамон сжал зубы и молча толкнул жрицу во Врата. Посвященная упала, правда уже по ту сторону мира. Минуту спустя в Бездну шагнул Карамон. Последним, разбив кристалл-детонатор, влетел Рейстлин, не удержавшийся на ногах и прокатившийся по серому песку, подняв вихрь колючих песчинок. За спиной мага только зазвучала канонада первых взрывов, а Врата уже беззвучно захлопнулись, отрезая спасшихся от привычного мира. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием людей да шорохом осыпающихся с одежд волшебника песчинок.       — Мой герой! — раздался женский возглас, — Ты спас меня и мою честь! На шею поднявшемуся Рейстлину бросилась невероятно красивая женщина, одарившая мага смачным поцелуем в губы.       — Тэк! — чародей сбросил с шеи цепкие руки. — Что ты творишь?!       — Ну, я же должна отблагодарить своего любимого мага!       — Ты богиня. Богам можно не благодарить, — отрезал Рейстлин, отворачиваясь.       — Не будь такой букой, любимый! — наманикюренные пальчики ухватили волшебника за плечо, а в глаза заглянула Темная Искусительница. — Ты ведь надолго?       — Минут на двадцать. Восстановлю силы, открою портал, и мы уйдем.       — Что?! Двадцать минут? Рейстлин, ты разбиваешь мне сердце! И кто это мы?       — Не переигрывай. Ты прекрасно знаешь, кто именно.       — Конечно, знаю, — Такхизис скользнула пальчиком по груди мага и отошла, покачивая бедрами. — Но, признаться, я надеялась, что ты придешь один, а не притащишь с собой лишний груз. Милый, а они тебе точно нужны? — Богиня остановилась напротив Карамона. Воин поежился, ощутив на себе пронизывающий взгляд черных бездонных глаз, наполненных, казалось, самой Тьмой.       — А это у нас кто? — королева драконов склонилась над сидящей на песке Крисанией. — Светлая жрица в моем доме?! Да как ты посмел, Маджере?!       — Ты не хуже меня знаешь, что открыть Врата без помощи твоего платинового брата невозможно.       — Не напоминай мне о нем! — силуэт безупречной женщины потек, Искусительница превратилась в Воительницу.       — Как тебя зовут, жрица? — вдруг спросила Такхизис.       — Крисания, — ответила Посвященная. Почему-то она не испытывала никакого страха или трепета перед Темной Богиней. Все ее эмоции остались там, за Вратами, сгорающими в синем пламени.       — Какая-то ты странная, Крисания, — бездонные глаза вдруг оказались совсем близко. — Но знаешь, ты мне нравишься. Не хочешь прогуляться по Бездне? Поговорить о нашем, о женском? — нежная улыбка вновь принадлежала Искусительнице.       — Крисания, не смей! Тэк, она моя!       — Не лезь, милый. Пойдем, подружка, — жрицу крепко ухватили под локоток.       — Тэк!       — Так что, ты говоришь, так приглянулось в тебе моему братцу, когда он избрал тебя? — богиня подлила в чашку ароматного чая. Крисания удивленно огляделась. Рейстлин с Карамоном исчезли вместе с серой пустыней, а она сама теперь сидела в плетеном кресле на веранде своего дома. На низеньком резном столике стояли знакомые с детства чайные чашки с благородными парусниками; чуть слышный ветерок, приносящий с близкого моря запах соли, обнимал кованые перила и теплые, нагретые за день летним солнцем бока старинного особняка; на крыше молчаливо застыл флюгер; в саду шуршали листвой мелоры; склоняли отяжелевшие бутоны розовые кусты; от чая пахло цветами, а от деревянного пола свежей краской. Крисания хорошо помнила этот день, час, даже минуту, помнила, как сидела здесь с отцом в последний день лета, помнила их разговор… Вот только тогда мир вокруг был ярче, в нем были и другие цвета, кроме серого, а на месте отца не сидела Темная Богиня.       — Я думала, Бездна — это сплошная пустыня.       — Бездна — это искаженное отражение реального мира, — Такхизис сделала глоток, держа чашку в белых ладонях.       — Как это?       — Я первая задала вопрос.       — Он сказал, ему будет приятно отвечать на мои молитвы. Сказал, что я ему просто понравилась.       — Чем именно? Крисания задумалась, вызывая в памяти давний разговор. Почему-то у жрицы не возникало даже мысли о том, чтобы соврать или утаить что-либо от Бесцветной богини.       — Гордая, умная, упрямая… Примерно так он определил. Такхизис задумалась, глотнув еще чаю.       — Несправедливо, — вздохнула королева драконов, — я тоже умная, гордая и упрямая, еще и красивая. Почему они оба выбрали тебя? Посвященная промолчала, не понимая вопроса и не представляя, что можно ответить на подобное откровение.       — Восемь лет пыталась соблазнить этого несчастного мага! — всплеснула руками Такхизис, — Могущество ему предлагала, власть над миром, нормальную внешность, наконец! Ничего не брал! И вдруг заявляется какая-то светлая жрица, которая уже Паладайна увлечь успела, и этот ничтожный гордец послушно идет к ней в руки! Как, я тебя спрашиваю? Как, Крисания?!       — Я не знаю…       — Не знает она! — Мир изменился. Вокруг раскинулась ледяная долина. Кусачий мороз тут же впился своими острыми зубами в тело девушки. Злая метель швырнула в лицо горсть снега. Крисания обняла себя руками и съежилась, пытаясь сохранить остатки тепла.       — Ты хоть понимаешь, что с таким потенциалом он мог богом стать?! — выкрикнула Бесцветная, пытаясь пробиться через рев ветра.       — А если ему это не нужно?       — Да он просто не понимает, чего стоит! Серый мир опять крутанулся, словно гигантский глобус. Крисания застыла в центе тронного зала, вырубленного в толще горы.       — Торбардин, — равнодушно пояснила Такхизис на вопросительный взгляд жрицы, — и не отходи от темы.       — Прошу прощения?       — Рейстлин Маджере — мой верный вассал и слуга. Я дала ему силы, когда от него отвернулись все, даже Нуитари! Я воспитала и вскормила его мощь и магию, я научила его быть величайшим черным магом за всю историю Кринна! — голос богини все возвышался, отдаваясь громким эхом в пустующем зале. — И я не позволю тебе и моему праведному братцу забрать у меня этот самородок! Он никогда не наденет белую мантию!       — Мантию, антию, тию, ию… — Повторило эхо.       — Пусть носит черную. Я разве против? Богиня замолчала.       — Ты не хотела, чтобы Рейстлин раскаялся в своих грехах и стал светлым? Разве не за этим Паладайн подослал тебя к нему? — недоверчиво переспросила королева.       — Паладайн вообще меня никуда не посылал, — Крисания отметила знакомую полянку. Как раз здесь когда-то состоялось ее объяснение с Рейстлином. Забавно, что теперь на отражении этой полянки она объясняется с его богиней. — Да и с Рейстлином я познакомилась совершенно случайно. И, я клянусь, у меня нет никакого желания убеждать его перейти на светлую сторону. У нас нет печенек, *** — с сарказмом добавила девушка.       — Ты не лжешь… — озадаченно произнесла Такхизис. — И куда мир катится? Светлая жрица спит с темным магом без корыстных намерений. Как так?       — Маг с этого тоже ничего не имеет.       — Это с какой стороны посмотреть. Красивая женщина в постели — тоже достижение. Богиня опустилась обратно в кресло. Крисания уже без удивления отметила, что они снова сидят на веранде особняка.       — И что теперь, о, не моя Темная госпожа, королева цветных драконов? — хамить богам чревато, но почему-то на данный момент жрица совершенно об этом не думала.       — Не изощряйся, из твоих уст мое имя звучит как ругательство, явно у мага нахваталась, — вяло отозвалась богиня, — можешь звать меня Тэк.       — Как Рейстлин?       — Как Рейстлин. Крисания посмотрела на сидящую рядом женщину. Сейчас она не была похожа ни на темную богиню, ни на королеву драконов. Сейчас это была просто уставшая женщина, бесконечно скучающая и одинокая. Искусительница подняла голову. Навязанный образ рассыпался.       — Темной Матери в моем арсенале нет, — язвительно сообщила Такхизис, — можешь даже не пытаться меня жалеть.       — Почему?       — Потому что твоя смертная черепушка не в состоянии вместить и переварить логику богов.       — Хороший ответ.       — Выбирай место, праведная дочь.       — Можно просто Крис. Палантасская Башня Высшего Волшебства.       — Губа — не дура, — расплылась в змеиной улыбочке Такхизис, и парочка очутилась в Шойкановой Роще. Посвященная вздрогнула. Даже такая, серая и искаженная, роща выглядела жутко и по-прежнему нагоняла ужас.       — Смелее, чего ты испугалась, Крис? Это ведь еще даже не Башня, а только подступы к ней, — рассмеялась Бесцветная. Жрица схватилась за медальон, платина обожгла руку холодом. «Вот Чемош! Будь это на Кринне, свет Паладайна помог бы мне!» — с досадой подумала Крисания.       — Боишься? — прошипели над ухом пять разных голосов. Посвященная резко вспомнила, что одно из обличий Темной богини — Пятиглавый Дракон, потом припомнила разноцветные головы на Вратах и рванула в рощу.

***

      — Тэк! — раздался раздраженный оклик. — Оставь мою жрицу в покое!       — Милый! — проворковала Искусительница. — Ты нашел меня!       — Ты рассчитывала, что я не догадаюсь проверить собственную Башню? Не ожидал от тебя такой наивности. Богиня скривилась, мысленно проклиная хитрую жрицу.       — Крис! — Рейстлин подошел к дубу, в ветвях которого спряталась Крисания. — Слезай!       — Передай своей богине, — нагло донеслось с дерева, — что пока ее светлейший лик не исчезнет с поля моего зрения, я даже не пошевелюсь!       — Ах ты светлая мерзавка! — тут же зашипела Такхизис. — Я тебе печень вырву, прожарю и съесть заставлю!       — Исповедую! — не осталась в долгу Крисания. Искусительница превратилась в Воительницу, грозно замахнувшуюся черным мечом.       — Дамы! — Влез Рейстлин, понимая, что еще чуть-чуть и кому-то действительно не поздоровится. Карамон подошел к дубу и настойчиво постучал по стволу. Дерево задрожало.       — Кто там?       — Крис, не будь дурой, слезай, — довольно вежливо посоветовал воин.       — Не хочу. Я вью гнездо. Рейстлин схватился за голову. Происходящее все больше походило на абсурд.       — И как успехи?       — Всевышний Гилеан! — взвыл маг. — Что здесь вообще произошло?!       — Не упоминай богов всуе, — проворчала Такхизис, — особенно таких гадов, как Гилеан.       — Что ты с ней сделала?!       — Ничего, — передернула плечами богиня, — даже не пугала толком.       — Слезай, Крис, скоро подует холодный ветер, ты замерзнешь, упадешь и разобьешься, — как маленькую девочку, продолжал богатырь уговаривать жрицу.       — Я не стеклянная, не разобьюсь.       — Крис! — вышел из себя Рейстлин. — Живо слезай! Ветви затрещали, и Крисания полетела вниз. Карамон успел ее поймать.       — Какого Чемоша ты вытворяешь? — плевался ядом волшебник, приближаясь к девушке.       — Какой ты смешной! — рассмеялась Крисания. — И глаза золотые! Мой любимый цвет! Маг замер. Зрачки жрицы были расширены и почти полностью закрывали радужку, на губах расцвела шальная ненормальная улыбка, волосы превратились в колтун, исцарапанные руки чуть подрагивали.       — Знаешь, чем-то она мне нашу старушку Мэгг напоминает. Ну, когда та безумную изображала, — голос Карамона был как и прежде спокоен, а вот руки почти незаметно задрожали.       — Что ты с ней сделала?! — отчаянно выкрикнул Рейстлин, оборачиваясь к Темной Богине.       — Ничего, за что меня может призвать к ответу мой светлый брат, — поджала губы Такхизис. — Если она и спятила, то на нервной почве и по твоей вине, милый. Счастливо оставаться! — Королева гордо вскинула подбородок и растворилась в сером вихре.       — Что дальше, брат? — с тоской спросил богатырь.       — Мы возвращаемся на Кринн, я открою портал, — Рейстлин уверено зашагал через Рощу, — Идем, Карамон, в Башне есть пентаграмма.       — Разве мы сможем так просто выбраться?       — В Бездну только попасть тяжело, выйти из нее сильному магу- не проблема.       Крисания восторженно запищала, глядя, как начерченный на полу круг разгорается зеленым светом. Рейстлин дернулся, но не сбился, продолжая читать заклинание. Мир закружился, наливаясь привычными красками. Удар о покрытую зеленой травой землю выбил из легких воздух.       — С возвращением, — прошептал Карамон.