***
— Мы немедленно отправляемся. — Ночь на дворе! Ты и до леса в такой тьме не доедешь! — Карамон, Тика, спасибо за гостеприимство. — Почему они не отправили за нами дракона? — Вот! Рейст призовет дракона, и вы улетите. Танис, вы не успеете на лошадях. — Там мои люди, Карамон! Я должен быть с ними. Мы уезжаем сейчас. — Тихо! — рявкнул раздраженный поднявшейся суматохой маг. — Карамон, помолчи. Танис, сядь, мой брат прав, верхом вы не успеете, поэтому завтра я открою портал и мы все отправимся в Палантас. — Что у вас тут случилось? — с верхнего этажа, сонно моргая, спустилась Золотая Луна. — Китиара начала наступление! — Ты же знал, что это случится. — Мы не ожидали, что так скоро. Жрица неоднозначно пожала плечами. У варваров равнин была своя политика и свои особенности ведения войны. Они ценили ярость и силу, а таких слов, как «стратегия», «арьергард», «боевое построение» и «план атаки» не знали вовсе, что ничуть не мешало им периодически набивать морды соседям, однако в качестве союзников продвинутых в военном искусстве соламнийских рыцарей варвары были практически бесполезны. — Разбудите нас, когда соберетесь выступать, — как само собой разумеется попросила Золотая Луна и скрылась на лестнице. — Рейстлин, если попросить о помощи Конклав?.. — Ничего не получишь. Пар-Салиан не станет вмешиваться в очередную войну. — А что насчет тебя? — Моя помощь — одноразовая акция. Я не стану бегать по улицам, швыряясь молниями. Могу устроить огненный шторм и выжечь одну из цитаделей изнутри. Большего не проси. Мои силы не безграничны, а моей Башне защита тоже нужна. — Сот? — О мертвецах не беспокойся. Они не появятся. — Варвары подойти не успеют. — Ну, парочка у нас есть. — Эльфы тоже. — Ты забыл добавить рыцарей, — Лорана вздохнула. — Вероятно, они тоже не успеют. — Рейст, ты можешь построить порталы? — Исключено. Для перемещения такой оравы нужен сильный источник. У меня его нет. — А светлый храм? Рейстлин перевел на Крисанию ошарашенный взгляд. — Ты предлагаешь мне пойти в храм Паладайна и воспользоваться там черной магией? Ты это серьезно? — Я договорюсь с Паладайном. — Не сомневаюсь. И, если тебе интересно, то да, я смогу открыть портал на источнике светлого храма, но смерть моя после этого будет долгой и мучительной. — Пошлем за рыцарями свободных драконов. — Под горами есть туннели. Если провести рыцарей через них, получится быстрее. — Туннели? — Танис удивленно вскинул брови. — Мне о них ничего не известно. — Они древние. Отец говорил, гномы прорубили их еще до того, как был построен сам Палантас, — Крисания подошла к карте, забрала у Полуэльфа перо и уверенно провела несколько линий. — Вот тут горный водопад, прямо за ним начинается главный ход, а заканчивается в подвале одной таверны в бедных кварталах. Есть еще выходы под пирсом, в садах лорда Амозуса и где-то высоко в горах. — Откуда ты знаешь? — У палантасских аристократов немало тайн. Туннели — одна из них. — Нужно будет отправить сообщение драконом. — Рыцарям потребуется проводник, — непримиримо заявила Посвященная. — Под землей много ходов. Я могла бы… — Попросить своего отца побыть проводником, — холодно закончил Рейстлин. — Но я… — Тебя ищут. Не искушай доблестных служителей меча и света понапрасну. — Хорошо. Я попрошу отца. — Может, эльфов удастся провести так же? — Они идут с другой стороны. Вряд ли получится.***
За окном уже рассветало, когда было принято решение прервать военный совет и всем поспать хотя бы пару часов. Крисании категорически не нравилось происходящее. Она хорошо представляла, чем лично для нее обернется эта война — сотнями мертвых и раненых и вечным страхом за отца, а теперь еще за друзей и Рейстлина. Жрица мало смыслила в военной стратегии, зато знала родной Палантас от и до со всеми его слабостями и пороками. Знала, что город абсолютно беззащитен, ведь за все три войны армии захватчиков до Палантаса так и не дошли, и если в этот раз будет по-другому… Крисания обвела задумчивым взглядом расходящихся Героев Копья. Все они были символами победы, победы в последней войне. Но смогут ли они победить в этой? Рейстлин бесшумно застыл за спиной жрицы. Ему не хотелось совершать задуманное, но… так было нужно. Маг легко взмахнул рукой. На Крисанию посыпалась знакомая золотая пыль. Жрица растерянно дернулась, но сделать ничего не успела, вяло осев на руки подоспевшему Карамону. — Зачем? — хмуро спросил воин. — И как же ее отец? — С герцогом Таринским договорится Даламар. А это, — Рейстлин кивнул на спящую девушку, — для ее же блага. — Тебе не кажется, что она имеет право решать сама? — Имеет, но это не значит, что я буду выполнять все ее желания. Танис одарил чародея сердитым взглядом, но смолчал. Лорана невесомо коснулась руки мага, проходя мимо: — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, серебряный.***
Проснулась Крисания ближе к полудню. Какое-то время непонимающе смотрела на вставшее солнце и нерасправленную постель рядом, затем подорвалась с места и бросилась вниз, шлепая по деревянным ступенькам босыми ногами. В зале было тихо; мирно обедали за дальним столом пара гномов, да печально прихлебывал эль селянин возле окна. Жрица заглянула на кухню, облегченно застав там Тику. — Тебя тоже не взяли? — удивилась хозяйка. — Куда не взяли? — с содроганием переспросила девушка. — В Палантас. Сегодня с утра Рейстлин открыл портал и все ушли. Судя по виду Таниса, они даже не ложились. — А почему ты осталась? — Карамон не пустил, — пожала плечами Тика. — Я не особо и спорила. Хватит, повоевала уже. — Когда они ушли? — Давно уже. Часа четыре назад. А дурацкая пентаграмма все дымится. — Пентаграмма? — Угу, рейстлиновы художества на заднем дворе. Сходи посмотри, если интересно. Последние слова Тики оборвал оглушительный хлопок двери. Пентаграмма действительно слегка дымилась, точнее октограмма (лучей Крисания насчитала восемь). Ровные черные линии исполосовали задний двор, превращая его если не в место вызова демона, то в какое-то языческое капище. Светлая Крисания подавила порыв совсем не по-светлому выругаться. — Чемошев маг, — все-таки прошипела она сквозь зубы. — Только попадись мне! Крисания раздраженно топнула ногой и заметалась из стороны в сторону. «Я не успею! — жрица с мольбой подняла лицо к чистому небу. — Я должна быть в Палантасе, должна отправить отца в туннели. О, Паладайн, мне нужна твоя помощь!» Ответа не последовало. «Паладайн!» — Хватит надрываться, я уже здесь. — Из-за угла вывернул старик в мышиного цвета одеждах. — Призови дракона! — бросилась к нему Крисания. — Я должна быть в Палантасе! — Без дракона обойдемся, — Фисбен ковырнул носком сапога тлеющую линию. — Порталом тебя отправим; раз уж Маджере так расстарался, грех не воспользоваться. — Прошу, быстрее, — Крисания нетерпеливо металась вокруг октограммы. Беспокойство мешало думать. Жрица кожей чувствовала, как утекает сквозь пальцы драгоценное время. «Только бы не опоздать, только не опоздать!» Куда опоздать? К чему? — Я закончил, — Фисбен встал на ноги, отряхнув подол серой хламиды. — Залезай в круг, дочь моя. Дважды повторять не пришлось. Мир растекся в голубом водовороте портала, испуганное лицо вышедшей на крыльце Тики исчезло, поплыла улыбка волшебника. Жрица осталась стоять в круге, но вокруг уже была не Утеха, а серый камень Башни Высшего Волшебства. — Я уже думал, ты не появишься. Возле единственного выхода стоял Рейстлин, опираясь на не виданный ранее посох. В его глазах, как и в голосе, не было ни малейшей толики радости или удивления, лишь тихое раздражение. — Ты здесь? Я думала, ты у башни Верховного Жреца, — нахмурилась Крисания. — Предпочитаю не рисковать понапрасну своей шкурой, — хмыкнул маг. — У меня есть куда более полезный план, осуществить который ты мне поможешь. — Что за план? Рейстлин, в чем дело? — жрица попыталась подойти к чародею, но линии рисунка вдруг вспыхнули ядовито-синим пламенем, не давая ей выйти из круга. — Даже не пытайся, — равнодушно бросил маг. — Это особая октограмма, — Рейстлин подошел совсем близко, почти пересекая пылающую линию. — Я собрал ее как портальную ловушку. Любой, кто перемещается в мою башню, попадает именно в нее и терпеливо дожидается моего возвращения, потому как без моей помощи выбраться отсюда невозможно. Крисания вздрогнула и отступила. В речах чародея, знакомого любимого чародея, звучало что-то чужое, холодное и жуткое. — Что ты задумал? — голос Посвященной задрожал, страх ледяными иглами вонзился в ее душу. — Хочу выпустить на Кринн свою Госпожу, — обезоруживающе улыбнулся Рейстлин. — Мне так надоело наблюдать за этой муравьиной возней: бессмысленные войны, фанатичные жрецы, спятившие рыцари, назойливые кендеры и заносчивые эльфы. Танис — идиот — считает, что всю эту братию можно призвать к порядку! Ха! Лучше бы он и дальше стрелял белок по лесам! Не ему, полукровке, объединять их, но все они склонятся перед ликом моей Госпожи. Золотые глаза фанатично блеснули. — Такхизис разрушит Кринн, как только ты впустишь ее сюда, а тебя убьет в первую очередь, — Крисания зябко обняла себя руками. В холодном подземелье босой в одной тонкой камизе было некомфортно. — Ты ошибаешься. Моя богиня умеет быть благодарной. Она не забудет моей услуги. А если жители Кринна будут умнее и не станут сопротивляться, то смена власти пройдет для них безболезненно. Конечно, некоторые все же пострадают. Придется уничтожить светлых жрецов и вырезать соламнийских рыцарей. Начать же следует с Палантаса, с подземных туннелей. Я рассчитал: три магических взрыва в определенных местах, и город уйдет под землю… — Нет! — Крисания дернулась к магу и тут же отлетела, отброшенная стеной голубого защитного огня. — Мне жаль твоего отца. Неплохой человек, но он ведет рыцарей, шансов выжить у него нет. — Зачем ты говоришь это? — по щекам девушки потекли слезы, скорее от боли в обожженных руках, чем от обиды. — Чего ты добиваешься?! — Мне кажется, это справедливо: рассказать тебе, ради чего ты умрешь. Жрица замерла, отшатываясь назад. Рейстлин накинул на голову капюшон и усмехнулся, золотые глаза вспыхнули ярче. Позер. Но почему-то этот театральный жест подействовал. Крисании стало по-настоящему страшно. Она больше не видела Рейстлина, того улыбчивого, ироничного Рейстлина, только черного мага — чудовище, чей образ когда-то предстал перед ней в светлом храме. «О, Паладайн, отец мой…» — Эта комната защищена лучше лаборатории Фистандантилуса в Истаре, — зазвучала громкая самодовольная речь, отражающаяся от серых камней глухим эхом. — Ни один бог не в силах разрушить защиту и использовать здесь свою силу. Смирись, Крисания, помощь не придет. Внезапно, противореча сказанному, где-то в темноте открылась дверь и в комнату шагнул Карамон. — Тебе еще не надоело нас предавать, брат? — гигант был мрачен и собран. — Какого Чемоша ты тут забыл? — раздосадовано поморщился Рейстлин. — Как ты обычно говоришь, интуиция. Волшебник тяжело вздохнул: — Видят боги, Карамон, я этого не хотел. Доли секунды. Легкий магический пасс, яркие фиолетовые молнии срываются с тонких пальцев, впиваясь в грудь воина. Глаза гиганта удивленно расширяются. Что-то надломилось в душе Крисании при виде оседающего на пол сильного тела. Внезапно ушла вся боль, все горе и отчаяние, уступив место некоему трансу и холодной ненависти. Фигуру жрицы охватило ослепительное белое пламя. — Молодец, — одними губами прошептал маг и бросился к Вратам, выступившим из тьмы в центре комнаты. — Черный дракон, от темноты до темноты разносится в пространстве мой голод!.. Холод сковал Крисанию. Свет, безжалостный обжигающий свет острыми иглами вырывался из ее груди, ослеплял, убивал… Тяжелым гулом отражался от каменных стен голос мага, набирая мощь. Крисания почувствовала, как немеют ноги, уползают последние мысли, гаснет сознание. Раскаленный обруч сомкнулся на ее шее, постепенно сжимаясь и… — Маджере, мой славный, мой любимый маг! Рейстлин! — Добро пожаловать на Кринн, моя Госпожа.