Тайна в их глазах

      Остановившись у входа в пещеру, он присмотрелся к дотлевающему в глуби костру: всё же они нашли укрытие, и он был вынужден признать, достаточно быстро, с учётом физических увечий девчонки и полным истощением чакры у обоих. Занятные существа эти люди. Подняв голову, он посмотрел на огромное небесное светило: на бледную круглую Луну, что нависала над горным хребтом, частично прячась за верхушками высоченных елей. Сезон в очередной раз сменился, принося с собой тёплые дуновения ветра в ночную пору. Этот мир был специфической клеткой для самого необычного зверя, как многие считали несколько столетий назад, и всё, что здесь росло и дышало воздухом, было создано с единственной целью — не позволить ему выжить. Он окинул лес апатичным взглядом и отвернулся, ступив внутрь пещеры к своим сокамерникам.       Перемещаясь вдоль изрисованной стены, он не сводил глаз со своего главного трофея — Саске Учиха, который откинул голову назад и сидел под дальней стеной. Он крепко спал, хоть издавал еле слышные тяжёлые вздохи. Бледная кожа была покрыта испариной; Саске часто глотал и хмурил брови. Плечо левой руки изредка дёргалось, точно в судорогах, но в остальном он был невредим, что только доказывало правильный выбор. Их встреча в той пещере была словно подарком, благословением с небес. Он даже не ожидал, что Учиха олицетворит все самые нужные качества, всё то, что когда-то казалось ему навсегда утерянным из-за несправедливого заточения. Саске Учиха был последним на Земле, кто владел Риннеганом. Именно из-за своего левого глаза он стал целью, таким важным и незаменимым сосудом для кое-кого другого. Его тело способно выдержать то, что убило многих, — оно выдержит силу полубога. В этом особом измерении он будет считать дни, ослабевать и разочаровываться в попытках выбраться, покуда не достигнет нужного состояния.       Подняв свои руки ладонями вверх, он прищурил глаза, не в силах больше смотреть на эту ничтожную форму существования: чёрный, подобно тени, некому аморфному дыму, но сохранивший своё Кеккей Генкай и наполненный многолетними учениями интеллект. На перемещение парочки в этот мир он истратил слишком много сбережённой за прошедшие годы чакры. Это был выстрел в темноту — он подверг своё существование опасности ради мнимой попытки, которая увенчалась успехом. Теперь Учиха здесь, а большего не надо. Разве что… Степень быстроты его собственной кончины была слишком скорая в сравнении с темпом истощения Учихи. Если ничего не предпринять, то Саске останется слишком сильным для того, что ему предстоит пережить, а этого нельзя допустить. Этот шанс единственный — иного не представится. Покосившись в сторону, он заметил запутавшуюся в накидке девчонку.       Беззвучно остановившись рядом с кроватью, он нагнулся над мирно спящей куноичи, присматриваясь к её испачканному лицу. И всё же выбор приманки был опрометчивым, но каким удачным! Учиха бросился за ней, как пёс в воду; она была для него достаточно важна, чтобы не дать измерениям Кагуи убить её, что только подчёркивало место, которое Сакура Харуно занимала в жизни Саске. Он, должно быть, чувствовал ответственность за эту особу, а значит, всё, что с ней будет происходить, непосредственно станет влиять на самого Учиху. Чрезвычайно удачное стечение обстоятельств.       Протянув руку, он прикоснулся к её лбу наполненными слабым зелёным свечением пальцами. Пусть он ранее убрал из её памяти все чувства к Учихе и сведения, эффект чего хоть немного позабавит его во время неизбежного ожидания, а добавить в её спутанное сознание немного сущего кошмара — это почти дело чести. Здесь, наедине с дорогим ему человеком, который будет страдать и увядать, Учиха подвергнется не только физическим пыткам, но и психологическому давлению. Чем не примечательный план? Возможно, именно Сакура Харуно станет своеобразным катализатором, который поможет завершить этот план в ускоренные сроки. Выровнявшись, он ещё раз осмотрел погружённого в беспокойный сон Саске. Грядущие месяцы в этом измерении уже вызывали у него нетерпение: он жаждал заполучить своё новое тело, но нужно быть терпеливым. Отвернувшись, он медленно направился к выходу, чтобы позволить своей новой издёвке воздействовать на гостей.

***

      Она стояла неподвижно посреди каменной пустыни, глядя на опускающееся на горизонте оранжево-красное солнце; поверхность под ногами усеивали торчащие рукоятками вверх кунаи: иногда разломанные на части, иногда испачканные кровью. Ещё на земле лежали какие-то тряпки, словно разодранные жилеты, как те, которые были на шиноби Альянса во время войны. Нахмурив брови, Сакура опустила взгляд на поднятые ладонями вверх руки. Один из рукавов её водолазки отсутствовал, а другой был беспощадно потрёпан сражением. Согнув и разогнув несколько раз пальцы, она подняла голову, намереваясь осмотреть местность. Неужели сражение закончилось, и она отстала от своих товарищей? Возможно, она потеряла сознание от какой-то атаки врага, и её оставили, чтобы не подвергать опасности. Но вокруг неё не было ни одного трупа, что изрядно волновало Сакуру. Где же Наруто, Какаши-сенсей и Сай? В пустыне господствовала глухая тишина. Сумерки сгущались с непривычной скоростью, приглушая видимость, и Сакура сдвинулась с места в надежде догнать своих друзей. Как ни крути, а её приоритет, как медика, был в том, чтобы убедиться, что они живы и здоровы. Большего ей не надо.       Кинувшись в бег, она была вынуждена резко остановиться, не проделав и десяти шагов. Словно по щелчку, непроглядная темнота мигом поглотила все ориентиры, оставив Сакуру изолированной в новом пространстве. Что это — какая-то иллюзия? Не растерявшись и сложив печать, она попыталась развеять джутсу, но ничего не изменилось. Под ногами виднелась лишь странная поверхность, своими едва уловимыми волнами напоминающая стоячую воду бирюзового оттенка. Сакура нервно облизала сухие губы и, не придумав ничего иного, прикрыла веки, прислушиваясь к слабым звукам: где-то вдалеке пронзительно пищали птицы. Может, она внутри какого-то кокона? Или просто потеряла сознание и медленно приходила в себя. Но звук стремительно приближался, и в какой-то момент она поняла: это не птицы — это звук Чидори. Распахнув глаза, Сакура резко обернулась к источнику молний, что рассекли воздух именно в том месте, где она стояла за секунды до того, как успела среагировать. Её точно что-то отбросило в сторону, будто кто-то невидимый толкнул, спасая от смертельной атаки. Тяжело дыша, она начала мотать головой из стороны в сторону, ощущая себя полностью слепой в этой мгле. Кто ещё мог прятаться в потёмках? Откуда на неё напали?       В мгновение ока перед ней возник силуэт человека, сделанный из фиолетовой чакры. Она не успела даже испугаться: его рука резко ударила грудную клетку, пронзая Сакуру прямо в сердце.       — Ты меня раздражаешь.       Бесполый и холодный голос пронзил тишину, наполняя уши устрашающим звуком; вдоль позвоночника промчалась волна обжигающе холодных мурашек. Сакура затруднялась определить, кому именно принадлежал голос, да и это стало меньшей из проблем. Внезапно в её груди будто что-то взорвалось: внутри всё извивалось и сворачивалось от невыносимой боли; дикое пламя, ежесекундно разрастающееся, поглощало её тело, буквально выжигая застывшую от ужаса в жилах кровь. Она попыталась обхватить рукой запястье того, кто пронзил её, но фиолетовая чакра растаяла. На глаза наворачивались слёзы, стекая по щекам горячими ручейками, пока кости выкручивало до умопомрачения. Сакура упала на колени, приложив руки к груди, и согнулась так, что почти соприкасалась с ними лбом.       — Господи! — еле выдохнув, она всхлипнула и резко распахнула глаза.       Над головой была каменная порода, а на стене, в слабом свете дотлевающего костра, виднелись те самые странные рисунки. Сакура судорожно вдохнула холодного, пропитанного пылью воздуха и, делая короткие выдохи, прижала обе руки к груди. Её тело обволакивал слой испарины, а скомканное пончо, которым она укрылась перед сном, лежало рядом. Горячие слёзы стекали вниз, теряясь где-то в волосах. Сакура поморщилась, подавляя любые всхлипы, вызванные этой неукротимой болью в сердце. В голове стоял гул, а ноги будто налились свинцом. Чуть успокоившись, она сглотнула ком в горле и устало прикрыла веки. Это был всего лишь сон, не больше. Шмыгнув носом, она облизала сухие губы и, подождав ещё некоторое время, позволяя пульсу вернуться в норму, решила выйти подышать воздухом.       Сев на кровать, Сакура осмотрела пустую пещеру. Саске отсутствовал, что, может быть, даже к лучшему. Навряд ли ему понравилось бы проснуться от криков неуравновешенной девушки. Облегчённо вздохнув, ощущая, как боль в груди понемногу утихала, Сакура медленно поднялась на ноги и неспешно побрела в сторону выхода из пещеры, придерживаясь рукой за холодный камень. Должно быть, Саске вышел за хворостом, или же ему также не спалось в этом странном месте. Тёплый ветер растрепал её волосы, и Сакура, прислонившись к булыжнику, прикрыла веки, вдыхая полной грудью. Все мышцы по-прежнему были напряжены, точно дожидались повторного удара, что вызывало лёгкое замешательство: Сакура знала, что никогда не подвергалась подобной атаке, так почему же её тело столь болезненно реагировало на какой-то кошмар? Одно дело испугаться своих снов, но чтобы буквально переживать их наяву? Раньше подобного не случалось. Отодвинувшись от своей опоры, Сакура ступила босыми ногами на прохладную траву и скрылась в лесу.       Возможно, небольшая прогулка позволит ей очистить голову от ненужных мыслей и отголосков того сна. После нескольких минут слепого блуждания среди деревьев Сакура начала присматриваться к местности. Странно, что ночью здесь царило лето, а днём — лютая зима. Наверное, климат сейчас для неё меньшая из забот. Сакура потупила взор, изучая землю: в лунном свете она видела достаточно, чтобы автоматически определить виды растений и трав. Остановившись рядом с небольшой поляной, она опёрлась плечом о ствол дерева, чтобы передохнуть, и присмотрелась к здешней флоре: ромашка, лаванда, эвкалипт; судя по запаху, она стояла под липой, а неподалёку росли какие-то лопухи и огромный куст зверобоя. Целый набор лекарственных трав, что немного удивило Сакуру, но не было слишком необычным. Подняв взор, она осмотрела территорию и увидела небольшой водоём, очередное озеро. Прислонившись лбом к жёсткой коре, Сакура решила, что, пока на улице держалась тёплая погода, необходимо привести себя в порядок после пустыни. Тем более пока длилось её уединение.       Сдвинувшись с места, она подошла к песчаному берегу, изучая сонным взглядом деревья. Поблизости мог находиться только Саске, и она надеялась, что у него хватит манер не подглядывать за ней. Изучив свою испачканную одежду, Сакура поняла, что стирки не избежать. Неплохо будет убить двух зайцев одним выстрелом. Протянув руку к бледным цветкам мыльнянки, она сорвала горсть и прошла в воду, направляясь чуть дальше от берега, чтобы отыскать достаточную глубину. Размяв в руках влажные бутоны, Сакура начала натирать кожу пенящимся растением, вдыхая приятный сладковатый аромат. Слой песчаной пыли смывался, оставляя за собой коричневые потёки. Возможно, она слишком усердно тёрла, из-за чего на коже проступало раздражение в виде розовых пятен, но Сакуре было наплевать. Единственное, чего хотелось — смыть с себя прошедшие дни. Отбросив цветы, она легла на спину, позволяя воде просочиться в спутанные волосы. Казалось, что вместе с вязким слоем грязи с неё смылись усталость и напряжение. Прохладная вода быстро пробудила её, отчего мысли протрезвели, а ум автоматически стал анализировать ситуацию.       Невзирая на весь стресс и увечья, которым подвергся её организм, Сакура уже ощущала в теле достаточно чакры, чтобы почти полноценно исцелиться. Рассматривая звёздное небо, она сделала успокаивающий вдох и, сконцентрировавшись, выпустила то небольшое количество чакры в воду вокруг себя. Зелёное свечение окутало её, медленно заживляя оставшиеся ссадины и ожоги; вода убирала нытье в мышцах и расслабляла. Это была одна из техник, которые Сакура когда-то практиковала под присмотром Цунаде-самы. Она действовала как целебная ванна, но раз уж ничего, кроме озера, не подвернулось, то пришлось кое-как адаптировать свои навыки к такому большому водоёму.       Сделав глубокий вдох, Сакура полностью опустилась под воду, зажмурив очи от сияния собственной чакры. Напряжение исчезало, наполняя тело некой лёгкостью. Продержавшись под тёмно-зелёной водой до предела своих лёгких, Сакура вынырнула, нащупав ногами твёрдую почву. Убрав назад прилипающие к лицу волосы, она направилась в сторону берега. Её одежда впитала в себя воду, что струилась по рукам и ногам Сакуры, пока она с каждым шагом подходила всё ближе к суше. Сжав подол майки пальцами, она выкрутила ткань, избавляясь от лишнего веса. Делая размеренные вдохи, она осмотрела ближайшие деревья. Всего на секунду ей почудилось, будто за кустами ивы кто-то прятался. Видимо, манеры у её нового друга не самые лучшие. Присев на песок, Сакура прижала колени к груди и прислушалась к ночной тишине.       — Ты всегда подглядываешь за девушками? — со сдержанной усмешкой спросила она, когда стало ясно, что Саске не покинет свой наблюдательный пункт.       В ответ послышалось шуршание, и через минуту на берег вышел её спаситель. Чуть повернув голову вправо, Сакура увидела его с охапкой хвороста, точно как предполагала. Саске не ответил на её вопрос. Его волосы забавно торчали, и она прикусила язык, чтобы не прокомментировать этот факт. Почему-то ей казалось, что он не воспримет такого рода шутку. Так же неожиданно появилось желание пригладить эти смоляные пряди, будто такой контакт с Саске что-то для неё значил. Отбросив эти чудные мысли, Сакура отвернулась. Они знакомы едва ли сутки, а в голову уже просачивались такие глупые мысли! Сжав губы, чтобы случайно не сболтнуть чего лишнего, она стала ждать. Саске остановился в нескольких шагах, сфокусировав взор своих чёрных очей на ней.       — Что ты здесь делаешь?       — У тебя вредная привычка отвечать на вопросы вопросами, — хмыкнув, промолвила Сакура.       На подобное заявление Учиха решил так же ответить тишиной. Он не подглядывал за ней, хоть Сакура имела полное право утверждать обратное. Заметив необычное свечение в озере, Саске решил исследовать это явление — мало ли, водоём близко от их пещеры и может оказаться опасным, например токсичным, или в воде живут какие-то странные звери. В неизведанном мире безопасность была в приоритете. Конечно, объясняться с ней Саске не собирался, но что-то в мимике лица Сакуры, некая напряжённость и тень боли заставили его забыть о неловкости ситуации. Бросив собранные ветки на траву, он подошёл к песчаной части берега, присматриваясь к её лицу.       — Что случилось?       Протягивая через мокрые пряди волос пальцы, словно расчёсывая их, Сакура нахмурилась, явно не желая изливать душу. Вот только здесь никого больше не было, и, наверное, она это скоро осознает. Они вместе застряли в этом измерении, что уже говорило о том, что им придётся доверять друг другу. Особенно это относилось к Сакуре, ведь она его фактически не знала — теперь он был ей никем. Присев на землю рядом с ней, Саске молча уставил взор на мерцающую в лунном свете воду. Он ощущал на себе её взгляд, но принципиально не нарушал тишину, позволяя Сакуре решиться на диалог. Она не обязана делиться с ним своими проблемами, но будет намного легче уживаться, если они не станут утаивать друг от друга важные вещи. Покосившись на неё, Саске застыл в ожидании.       — Не думаю, что тебе интересно выслушивать женские глупости…       — Я не говорил, что мне интересно. Я спросил: что случилось?       — Ладно, я поняла! — обречённо вздохнув, она продолжила: — У меня бессонница.       Саске не был экспертом в поведении расстроенных девушек, но она явно солгала. Видимо, влезать в душевные тревоги — не его специальность. Если Сакура не желала говорить об этом даже после его добровольного жеста о намерении выслушать, то заставлять её никто не вправе. Без лишних слов он поднялся с песка и отвернулся от озера. С таким же успехом можно вернуться в пещеру и осмотреться, разжечь костёр или заняться другими полезными делами. Он подошёл к тому месту, где оставил хворост, и уже было нагнулся, чтобы поднять охапку, как услышал её дрожащий голос:       — Мне не дают уснуть жуткие сны… — начала шёпотом она, и эта фраза заставила его повернуться; она обнимала свои колени, слепо таращась вдаль широко открытыми глазами.       Возможно, причиной его неподвижности стала интонация, с которой Сакура произнесла эти слова. Саске пытался не упустить из виду ни одно изменение в выражении её лица или даже просто какое-либо движение, способное рассказать что-нибудь о её душевном состоянии. Убрав резким движением волосы, она выровняла ноги и, немного сутулясь, стала покачиваться. На коже уже не было ссадин, что, вероятно, было результатом той техники с водой. Будто раздражаясь от собственных мыслей, Сакура нетерпеливо заложила непослушные локоны за ухо и повернула голову к нему. Их взгляды встретились, и Саске вдруг осенило, что они ещё никогда так не разговаривали: она ещё никогда не смотрела на него без какой-либо симпатии в глазах, не смотрела как на обычного человека. К подобному обращению было одновременно легко и сложно привыкнуть.       — Такое ощущение, что я что-то забыла: нечто ужасное, но очень важное, из-за чего мне больно тут, — Сакура положила ладонь на грудь, слегка похлопывая по ней. — Но я должна вспомнить…       От подобного заявления Учиха стиснул зубы. Она смотрела на него так, будто ожидала объяснения этого странного чувства пустоты, будто знала, что Саске что-то недоговаривал. Но он был уверен в том, что техника Ооцуцуки не могла без стороннего вмешательства дать трещину. Интуиция подсказывала ему, что, если подобное произойдёт до их возвращения в Коноху, это будет заметно по глазам Сакуры. Сейчас же там виднелось абсолютное замешательство, точно она не понимала, где грань между сном и реальностью. В который раз Саске задумался над тем, чтобы сказать ей правду, какой бы тяжёлой она ни была для восприятия. Но его сдерживали инстинкты, утверждающие, что откровение только усугубит состояние Сакуры. Не было гарантий того, что, услышав от него правду, Сакура спокойно воспримет её и продолжит относиться к нему по-дружески. Ооцуцуки всё же хитёр.       — Не стоит ворошить то, что причинит тебе ещё больше страданий, — Саске не удержался от комментария, так как прекрасно понимал, что лучше ей это «что-то» не вспоминать, а точнее не вспоминать его.       — Я… мне снился сон, — сглотнув, точно не слышала его слов, продолжила Сакура. — Я стояла посреди поля битвы на войне, смотрела на кровавый закат. Потом вдруг очутилась в поглощённом мраком месте, и всё, что я слышала, — это пение птиц. Но оно оказалось летящим мне в спину Чидори, от которого я чудом увернулась.       Мышцы в теле Саске инстинктивно напряглись. То, что описала Сакура, конкретно этот момент из прошлого, буквально пролетел у него перед глазами: он стоял на мосту после сражения с Данзо. В тот день она пришла к нему и заявила, что хочет покинуть деревню, предать своих друзей и уйти вместе с ним. Но ему было абсолютно наплевать на неё и даже ту пользу, которую ему могли принести таланты Сакуры. На земле лежала раненная Карин, и он приказал убить её, а сам во время внутренней борьбы Харуно напал. Сжав руки в кулаки, Учиха не посмел разорвать их зрительный контакт. То Чидори за спиной — вот откуда оно взялось: Саске помнил, как собирался убить её на том мосту, и если бы Какаши не вмешался, он, не задумываясь, сделал бы это в тот день.       — А затем откуда-то появился странный силуэт из фиолетовой чакры, — нахмурив брови, прошептала Сакура. — Я не успела ничего предпринять, и он… пронзил рукой моё сердце.       Будто по привычке, она положила ладонь на то место, вдумчиво таращась в никуда. Сакура испытывала странное чувство: ей казалось, что теперь, когда она пересказала свой кошмар Саске, она начала воистину верить в то, что эти события были частью её прошлого. Подобные мысли были до абсурда смешными, но это только на первый взгляд. Разум твердил ей, что ничего подобного не происходило, что это всё картинки из кошмара. А вот боль в сердце, эти физиологические воспоминания, говорили об обратном: Сакура была почти уверена в том, что забыла человека, который дважды напал на неё с намерением убить.       — Боль была настолько реальной, что я проснулась от того, что задыхалась. Я точно знаю, что подобные вещи не происходили со мной в действительности, наверное, это очередной плод переутомлённой фантазии, но это чувство… Меня словно сжигали изнутри, — бесконтрольно моргая, продолжила Сакура. — И голос… Я не знаю, кому он принадлежал, не знаю, знакома ли я с этим человеком, или, может, я тоже всё придумала, но я точно помню фразу: «ты меня раздражаешь», — нахмурив в замешательстве брови, завершила она. — Поэтому я решила проветриться… Вряд ли я усну после такого сумасшедшего кошмара.       Он стоял неподвижно, как камень. Всё, что описала Сакура, всё до единой детали, было отрывками из прошлого, эпизодами, когда он пытался причинить ей вред или убить. Саске не знал, что ответить. Сейчас он последний в мире человек, который способен утешить её. У него рука не поднимется, чтобы даже неловко похлопать её по плечу. Все эти страдания, этот кошмар; это он был источником её мучений, пусть Сакура этого и не осознавала. Он не имел права пользоваться её амнезией, чтобы облегчить свою собственную ношу, чтобы заполучить прощение у той, которая в данный момент его даже не помнила.       — Забудь об этом сне, — после длительной паузы сказал Саске. — Это необычное место, и нет гарантий, что твой кошмар не результат воздействия здешней среды.       — Я не придала бы этому значения, если бы не та фраза, — поднявшись, вполголоса ответила Сакура. — Кому и чем я могла так сильно досадить в жизни, чтобы тот человек пытался убить меня? Всё, конечно, глупо, и ты прав, это сон, но…       Взглянув на него наполненными печалью глазами, Сакура растянула губы в лёгкой улыбке. Учиха не мог заставить себя повториться и перевести стрелки на кошмар. Если бы только она знала ответ на свой вопрос, то не относилась бы к нему как к другу. Она возненавидела бы его или же простила, как уже однажды сделала после войны. Саске надеялся, что ему не доведётся узнать этот исход.       — Я рада, что могу довериться тебе, Саске, — приобняв себя за плечи, продолжила она. — Ты спас мою жизнь… Спасибо.       Смущённо потупив взор, она нагнулась над кучей собранных веток и, взяв в руки половину, без оглядки поспешила обратно в пещеру, оставляя Учиху наедине с мыслями.