***
Она лежала на твёрдой кровати, которая была напичкана сухой травой, щекочущей своим ароматом ноздри, и испытывала желание размять плечи, растянуться, подобно кошке, так как затёкшие мышцы в ногах и спине непривычно сводило от нытья. К утру Сакура чувствовала себя ещё отвратнее, чем ночью. Кошмары, которые мучили её даже в обычной дрёме, — это полбеды, но вот распространяющийся по всему телу жар, сильное головокружение и ломка в костях намертво пригвоздили её к постели, не позволяя совершить задуманное. Поборов неподвижность, она подтянула ослабевшие, холодные руки к пылающим щекам, чтобы хоть немного охладить кожу, и устало вздохнула. Пораскинув сонными мозгами, Сакура сразу определила причину своего слабого состояния: она в такой щепетильной ситуации умудрилась простудиться. В голове прозвучали наставления Цунаде-самы на тему здоровья медика во время миссий или сражений, и Сакура недовольно поморщилась. И чем она раньше думала? В горле стало першить, будто там что-то скреблось, отчего её пробрало на сухой кашель. Сакура рефлекторно приподнялась, прислонив ладонь к побледневшим и потрескавшимся губам. После того как приступ кашля отступил так же внезапно, как и появился, она открыла свои припухшие веки, жмурясь от дневного света, который просачивался через вход пещеры. Кое-как повернувшись на бок, она перевела тяжёлое дыхание, а затем продолжила свой нелёгкий подъём. Сев в более удобную позу на пропахшую сеном постель, она укуталась в пончо. Снова появились эти заморозки, пробирающие до костей. Неужели вновь наступила осень, если ночью было знойное лето? Из скупого разговора с Саске, во время которого она старалась выудить чуть больше, чем краткие выжимки-фразы, Сакура поняла, что они попали в какой-то мир, где сезоны года менялись в определённые часы суток. Видимо, её тело ещё не адаптировалось к странным природным условиям, либо же она простыла, когда легла спать с мокрой головой. В любом случае, теперь ей предстояло как-нибудь избавиться от простуды с пустыми резервами чакры. Она повернула голову вправо и увидела на каменном полу железную кружку с водой. Неподалёку также стояли какие-то старые глиняные горшки, все в паутине и грязи. Наверное, Саске нашёл их в этой пещере — да и неужто её спаситель позаботился о ней? Такой простой жест помощи со стороны этого странного мужчины немного приподнял её удручающее настроение. Сакура протянула ослабленную руку и, подняв за ушко ёмкость, сделала несколько маленьких глотков. Поставив чашку на пол, она осмотрела их укрытие. Интересно, куда он снова ушёл? Возможно, за пропитанием и хворостом. Не подумав, она слишком резко встала на ноги, из-за чего перед глазами появились чёрные мушки, а стены начали скручиваться в спираль. Схватившись за камень, Сакура, подчиняясь гравитации и тяжести собственной головы, сползла обратно в горизонтальное положение, делая краткие и хриплые вдохи-выдохи. Глаза самостоятельно закрывались под давлением точно налитых свинцом век, и складывалось ощущение какой-то невесомости — этому определённо способствовала высокая температура. Сакура мысленно заставляла себя не проваливаться в сон, так как в незнакомой местности их везде мог поджидать враг; поэтому, следуя принципам шиноби, нужно оставаться начеку, особенно когда рядом не было Саске. По неизвестным ей причинам, она не захотела рассматривать его как потенциального врага, хотя он мог вполне стать для неё самым опасным человеком. Находясь рядом с Саске, она чувствовала себя более защищённой, а когда она ночью поделилась с ним рассказом о страшных снах, то от души отлегло, будто сняли камень. Но всё же нельзя притуплять свою бдительность: мало ли Саске только притворялся дружелюбным, ведь она так мало знала о его прошлом или о том, что он делал для Конохи. Её ослабевший организм не мог долго сопротивляться простуде, поэтому Сакура даже не заметила, как опять начала засыпать, но звук приближающихся шагов заставил её приоткрыть помутневшие глаза: её сердце учащённо забилось от некого страха, точно как в тех кошмарах. — Саске, это ты? — сиплым голосом позвала она. — Да. По шороху его плаща Сакура поняла, что он подошёл к ней и присел на корточки, прикоснувшись холодными от мороза пальцами к её вспотевшему, покрытому прилипшими прядками лбу. Сразу же послышался его глубокий выдох, который говорил об одном: её долгое выздоровление плюс эта простуда только усложняли ему жизнь. Едкая вина, словно раскалённая лава, растеклась по телу Сакуры, ухудшая её настроение. Саске выровнялся и отошёл, останавливаясь у потухшего костра, который он мигом разжёг с помощью джутсу. Сакура же, повернув голову в его сторону, всё не решалась начать разговор. Ей не хватало смелости попросить его об одной услуге, ведь и так на этого парня свалились все заботы. Она начинала чувствовать себя обузой, потому что в данный момент не была способна позаботиться даже о себе. Хорошенько всё обдумав, она пришла к выводу, что лучше сейчас попросить его ещё раз помочь, чем усугублять своё состояние и доставлять ему ещё больше проблем в будущем. Облокотившись, Сакура чуть склонила тяжёлую голову, подперев её плечом. — Я видела около того озера целебные травы… — запнувшись, она стала ждать, когда Саске обратит на неё внимание. Но он продолжал молчать, неподвижно наблюдая за тем, как языки пламени с треском захватывали весь хворост. Саске отодвинулся от костра, который выплёвывал на каменный пол яркие оранжевые искры, и присел, подперев спиной стену пещеры, а затем согнул одну ногу, положив на неё свою руку. Его поза и пристальный взгляд будто говорили о том, что теперь он был готов её выслушать. Сглотнув вязкую, преграждающую дыхательные пути слюну, Сакура отвернулась от него, испытывая странное неловкое чувство, а затем продолжила: — Не мог бы ты сходить и нарвать для меня некоторые растения? Я тебе опишу, как они выглядят и где точно растут. — Только если ночью. Совсем позабыв про казусы здешнего климата, Сакура, чуть пошатнувшись, легла обратно и прислонилась щекой к мягкой кроличьей шкурке, которая служила ей подушкой. Она была раздосадована, но, несмотря на временные трудности по добыванию лекарственных трав, как медик считала необходимым любым способом сбить температуру. Так ей хоть ненадолго, но определённо станет лучше. Краем глаза она заметила, как Саске открыл свой рюкзак и достал оттуда несколько наполненных водой фляг. Так вот зачем он выходил. — Ты можешь мне дать кусок ткани и намочить её? — неуверенно спросила она, украдкой посмотрев на него. Саске, не раздумывая, быстро выполнил её просьбу и, остановившись у кровати, протянул ей намоченную повязку. Приоткрыв веки, Сакура мысленно обрадовалась тому, что не могла саркастически поморщиться: заметив её взгляд, Саске еле слышно обречённо выдохнул. Положив на её горячий лоб холодную материю, он отвернулся; она едва ли сдержала свою улыбку. Сакуре на миг показалось, что они знакомы намного дольше, чем было на самом деле, словно они уже переживали подобные моменты заботы друг о друге. Но она точно помнила, что в деревне с ним никогда не пересекалась. Саске заверил, что он родом из Конохи, как и она, и что даже знаком с Наруто. Может, ей ненавязчиво его расспросить о каких-то конкретных вещах, и, возможно, они когда-то да пересекались: учились вместе или же сталкивались на улице, просто она не запомнила имя. Даже если и были подобные моменты, то Сакура не понимала, почему не обратила на него внимания, ведь Саске обладал незаурядной внешностью. — Ты должна поспать, — с какой-то настойчивостью в голосе сказал он. — Я не могу… кошмары. Сакура и вправду не могла нормально заснуть: как только закрывала веки — тотчас же появлялись чёткие картинки её собственной смерти от чьей-то руки. В ушах звенел тот холодный голос, а перед закрытыми глазами мелькали вспышки фиолетовой чакры. Было невыносимо это переживать по несколько раз за ночь. Эти кошмары точно не плод её воображения, ведь сны имеют свойство искажаться, а эти видения были настолько реалистичны, что Сакура порой теряла связь с явью. Поэтому она решила, что бодрствовать — это единственный способ не сойти с ума. Вздохнув, она повернула голову, чтобы не упускать из виду своего собеседника. — Так получается, что ты тоже окончил Академию? — она встретилась своим взглядом с его и слегка приподняла бровь в ожидании, так как Саске по каким-то причинам не спешил с ответом. — Да, — наконец лаконично промолвив, он отвёл взгляд в сторону, после вернувшись на своё место около стены. — Это так странно: я тебя ни разу не встречала. Возможно, я знаю твоих родителей? Вопрос звонко разнёсся эхом в пещере, отчего ей стало не по себе. Она заметила, как Саске резко перестал копошиться в рюкзаке, и его плечи явно напряглись, словно её слова задели за живое. Вот, она точно должна знать его родителей или хоть кого-то из родственников! Проработав в больнице столько лет, Сакура успела познакомиться чуть ли не с каждым жителем Конохи, так может, и с его бабушкой общалась — кто знает? Тишину нарушил его тихий голос: — Не думаю. — Почему? — Сакура не могла самой себе объяснить, в чём была причина такого рьяного стремления разузнать о нём побольше, но ей было необходимо немного сблизиться с ним и понять, что же он за человек. — Они мертвы, — в этот раз Саске с неохотой ответил на её приставучий вопрос, нахмурив брови. В пещере повисла напрягающая и тягучая тишина, которую Сакура больше не хотела нарушать своими глупыми расспросами. От услышанного она только тихо охнула, виновато прикусив свою нижнюю губу. Вот кто её за язык тянул? Она прекрасно знала, что после войны у многих детей в Конохе не осталось родителей, — она же руководила клиникой для сирот: как о таком можно забыть?! Но почему-то подобные мысли не пересекли её разум: она не подумала, что у её ровесника могла быть схожая ситуация. Сакура с сожалением посмотрела на его ссутулившуюся спину. Пожалуй, не стоило продолжать задуманное и что-то выведывать у Саске; мало ли она своими настырными и глупыми расспросами только ухудшит их ещё не начавшиеся приятельские отношения, а без помощи Саске она вряд ли восстановит свои силы и чакру. — Скажи, какие травы тебе нужны? — Саске, не глядя на неё, надел на плечо свой рюкзак, словно уже сейчас собирался идти за ними, хотя на улице ещё бушевала вьюга. Не стоило ей вообще что-либо у него спрашивать, ведь она, кажется, только испортила его настроение. — Эвкалипт, мята и цветки липы… Ты уже уходишь? — Надо кое-что проверить, — от его голоса повеяло холодом. Не медля ни минуты, Саске покинул пещеру, больше не проронив ни слова. После такого явного отдалившего их разговора в воздухе будто осталось чувство напряжённости и злобы. Снова она осталась одна в своём жалком и беспомощном состоянии. Вскоре слабость во всём теле начала оседать на неё ещё сильнее, поэтому Сакура, как бы ни старалась бороться с поглощающей тело температурой, неохотно провалилась в беспокойный сон, где-то на задворках сознания надеясь, что Саске не обиделся и не станет долго отсутствовать.***
Вскоре наступили сумерки, окутав тьмою здешнюю природу. Огромная луна отражалась в озёрной глади, освещая медленно расцветающие и зеленеющие растения своими холодными ослепляющими лучами, что создавало отличную видимость. Саске стоял у того озера, где, по словам Сакуры, должны расти целебные травы. Присев на корточки и пару раз проведя по траве ладонью, он пытался отыскать хотя бы стебель мяты, но в этих зарослях сложно было что-то разглядеть, будто трава слилась в единое зелёное пятно. Может, тут и вовсе нет лекарственных трав? Или же он от усталости не видел ничего у себя под носом? Саске резко поднялся на ноги, взъерошив смоляные непослушные волосы, и ощутил волну некого раздражения и нетерпения. Целые сутки он был до предела напряжён, отчего его концентрация даже в элементарных мелочах резко снизилась. Это доказывал тот факт, что он не заметил, что после зимы наступил весенний сезон и нужные Сакуре травы прорастут только через пару часов. Присев под липой, где он намеревался ждать летнего сезона, Саске задумался. И как они умудрились попасть в этот мир, который, как оказалось, не так прост? Это измерение было словно заточением от всего нормального и естественного. Но данный мир, который не подчинялся ни одному закону физики, не так сильно давил на Саске психологически, как нахождение в одном пространстве рядом с Сакурой, страдавшей амнезией. Он толком не знал, как теперь относиться к изменившейся девушке, ведь неизвестно, что случится, если он обронит лишнее слово или сделает необдуманное движение. Саске словил себя на мысли, что справиться со сложившимися препятствиями было бы гораздо легче, если бы Сакура всё помнила. Тогда между ними не было этого стеснения и немого барьера в общении. Учиха до последнего колебался в принятии своего решения: стоит ли рассказывать ей правду, чтобы подтолкнуть её память к восстановлению? Саске несколько раз сканировал глазами то место внутри её тела, где светилась зелёная сфера чужой чакры, о свойствах которой ему не было известно. Он был убеждён в том, что все кошмары Сакуры — это действия техники, которая истязала её морально. Он мысленно порывался помочь ей, когда она страдала во сне, но на полпути его кое-что останавливало: сомнение. Возможно, если он расскажет ей правду, которая послужит отличным рычагом к полной активации джутсу, её психологическое состояние ухудшится настолько, что Сакура сможет вытворить всё что угодно: например, смело нападёт на него или попытается наложить на себя руки. Поэтому самым логичным решением проблемы было доставить её в Коноху, где ей точно смогут помочь специалисты в подобных делах. Но для начала необходимо выбраться из этого неизвестного мира, что у них пока совсем не получалось. Саске активировал свои глаза и повернул голову в сторону входа пещеры, осматривая местность на наличие посторонней чакры. Пусто. Кроме слабого источника энергии в виде Сакуры, рядом больше никого не было. Прошло уже достаточно времени, и резервы его чакры полностью восстановились, что означало одно: он мог открыть проход в их собственное измерение. Саске закрыл глаза, уравновешивая свою духовную и физическую энергии, чтобы сконцентрироваться на создании пространственно-временного портала. Он решил провести первую попытку вдали от Сакуры, чтобы не испугать её своим Кеккей Генкай. Именно глаза Учихи были ещё одной тайной, которой он не спешил с ней делиться. Сакура помнила нескольких Учих со времён войны, и именно они были зачинщиками всех тех бед, поэтому правда вполне способна навредить его нелёгким отношениям с Харуно, а это ни к чему. Резко распахнув веки, Саске стал наблюдать за тем, как перед ним образовалась чёрная точка, которая разрасталась, вертясь спиралью, и засасывала в себя сухие травинки и листики. Тёмно-фиолетовая дыра медленно и неровно увеличивалась, пока не достигла размера с небольшое яблоко, а после, издав хлопок, в мгновение ока исчезла. Вскинув бровь, Учиха поднялся на ноги. Этого он точно не ожидал. Весьма интересное завершение техники, и Саске, расстегнув от нарастающей жары плащ, сосредоточился и попробовал создать портал ещё раз. Его уровень чакры позволял открыть проходы и не единожды, но по каким-то причинам это было невозможно сделать. Вторая попытка закончилась идентичным результатом: портал открывался диаметром не больше яблока, а затем бесследно рассасывался. Нахмурив брови, Саске задумался. Измерение, где остались следы обитания какого-то человека; вся здешняя живность и резкие перемены в сезонах точно были спроектированы для постоянного истощения организма. А теперь это: его Риннеган был фактически бесполезен. Подобное не входило в планы Саске, ведь он не знал ни одного измерения, в которое не мог открыть портал, разумеется, до этого момента. По всей видимости, этот мир был создан с целью держать в заложниках таких, как он, — шиноби, владеющих силой полубога. Значит, та тень, что промелькнула перед порталом в Коноху, переместила их в это измерение, но зачем? Возможно, Ооцуцуки скоро объявится и выставит какие-то требования, или же для него это просто игра: задеть последнего из Учих, изолировать его от мира шиноби и злорадствовать. В таком случае у него почти получилось — теперь они действительно не смогут выбраться. Разве что… Рисунки на стене — вот что было интересным. Если этот Ооцуцуки видел сражение против Кагуи, значит, он каким-то образом мог перемещаться в их мир. Вполне возможно, что он обладал силой открыть проход или знал лазейку из этого измерения. Подняв голову, Саске схватил ветку цветущей липы и отломал её. Его разум активно работал над планом: если в этом мире была задняя дверь, то они обязаны отыскать её. Собрав нужные травы, Учиха спрятал их в карман рюкзака и направился обратно в пещеру. Он пытался обдумать лучший из вариантов с учётом самочувствия Сакуры и погоды. Этот горный хребет, который чем-то отдалённо напоминал тот, в котором Саске нашёл пещеру с чакрой Ооцуцуки, тянулся на восток, и если они будут передвигаться в том направлении, то вскоре должны отыскать что-то аналогичное. Возможно, Ооцуцуки попытается помешать им и таким образом покинет свой тайник, а там Саске разберётся с этим типом. Вернувшись в освещённую костром пещеру, Саске осмотрелся. — Сакура, — вполголоса промолвил он, наблюдая за её беспокойным сном. — Ты так скоро вернулся? — промямлила она, потирая покрытый испариной лоб. — Я принёс нужные травы. Сколько тебе понадобится времени, чтобы восстановиться? Это был весьма несправедливый вопрос, ведь она не виновата в том, что с ней делал этот мир. Но если Сакура сможет сбить температуру, если будет способна передвигаться, то они могли бы исследовать здешние края в поисках выхода. Повернув к нему голову, Сакура открыла веки и вяло усмехнулась. — Думаю, что до завтрашнего вечера буду почти здорова, но мне понадобится твоя помощь и… чакра, — хриплым голосом прошептала она. — Я подскажу тебе, что делать, это несложно. — Хорошо, — сбросив на пол рюкзак, ответил он. — Я думаю, что знаю, где нам искать выход из этого измерения.