Тайна в их глазах

      Цветение умэ было воистину прекраснейшим из природных явлений, которые Хатаке довелось наблюдать в своей вечно загруженной делами жизни. Нежные лепестки сливы преображали парк, точно изысканное кимоно — девушку: вроде бы смотришь на неё изо дня в день, а дивной красоты не замечаешь, пока внезапно не взглянешь на лицо в ином свете. Розовые бутоны цветов сливы уже давно распустились и радовали жителей Конохи пеленой осыпающихся на лёгком весеннем ветру лепестков. Умэ обычно оставался в тени более ожидаемого шествия — цветения сакуры. Но Ханами на то и традиция любования цветами, чтобы наслаждаться всеми красками лепестков и ароматами, щекочущими ноздри. Хатаке считал, что свадьба Наруто и Хинаты по времени была спланирована идеально: гости из соседних стран могли полюбоваться не только виновниками торжества, но и Ханами, ведь это явление длится не дольше недели.       Вспомнив все те хлопоты и трудности, через которые ему и ребятам пришлось пройти, чтобы спланировать праздник, Хатаке мог лишь порадоваться исходу. Оторвав взгляд от скрывших лазурное небо цветущих веток, он осмотрел парк, точнее происходящее на его территории: свадьба Наруто и Хинаты была в самом разгаре. Жених и невеста стояли посреди небольшой покрытой травой поляны в окружении гостей и принимали подарки. Рядом с Хинатой, будто охранники, находились Киба и Шино. Первый довольно ухмылялся, скрестив руки на груди, а второй в привычной манере молча наблюдал за происходящим. К Хинате подошла Куренай со своей малышкой, которая протянула невесте небольшой подарок. Улыбнувшись, Хината кое-как нагнулась в своём элегантном кимоно и приняла подарок из ручонок Мираи, попутно обняв её. Крошка что-то радостно вскрикнула, что заставило Куренай засмеяться.       Стоявший рядом с супругой Наруто подмигнул довольной девочке и обратил внимание на остановившихся возле Тен-Тен, Рок Ли и их наставника: Гай сердечно поздравлял чету уже раз шесть, но когда его что-либо останавливало? Со слезами счастья на глазах он и Рок Ли принялись обнимать Наруто, которому пришлось согнуться, чтобы Гай смог по-отцовски похлопать по плечам. Вздохнув, Какаши отвёл взгляд, высматривая среди знакомых лиц конкретного человека. Праздник шёл как по маслу, и Хатаке действительно был доволен результатом: недели планировки, все эти организационные нюансы и тонкости; самым тяжёлым было держать всё в секрете от Хинаты, ведь Узумаки хоть и был уже взрослым мужчиной, а головой каким был балбесом, таким и остался. И вот наконец свадьба добежала до половины отведённого на торжество времени, и лишь одно смущало Хатаке — то, о чём он не рассказал Наруто, ведь посчитал благоразумным не портить праздник пустым обещанием.       Какаши знал, что самым ценным подарком для Наруто стало бы присутствие его лучшего друга, но заманить покинувшего деревню Учиху домой было не так просто. Все, кто был посвящён в детали секретной миссии Саске, прекрасно знали, насколько его путешествие (в том числе вылазки в измерения Кагуи) важно для будущего стран шиноби и поддержания мира между нациями. Наруто был осведомлён обо всём и принимал тот факт, что его лучший друг добровольно согласился на это задание длиною в жизнь, однако другим знакомым Узумаки казалось, что Учиха отнёсся к свадьбе наплевательски и поступил крайне высокомерно, не явившись сегодня в деревню. Некоторые — пусть не прямым текстом — интересовались, почему Хатаке попросту не отправил Саске приказ от имени Хокаге, но Какаши лишь пожимал плечами и игнорировал ворчливых гостей: они ведь прибыли из дальних уголков больших и малых наций в Коноху ради Хинаты и Наруто, а не для того, чтобы поглазеть на Учиху, — так в чём проблема? Но в каждой бочке мёда найдётся ложка дёгтя, и отсутствие Саске на свадьбе стало таковой.       Однако Какаши считал, что лучше так, чем притянуть Учиху за уши в деревню и заставить общаться с теми, кто его, откровенно говоря, недолюбливал. Не то чтобы Саске было дело до этих личностей и их ненависти, но ради Наруто и Сакуры он бы всё гордо выдержал. Наверное, Хатаке потому и не предпринял более настырных мер и ограничился отправкой приглашения на свадьбу, на которое не получил ответа. Саске был свободным шиноби и мог сам решать, когда ему удобно вернуться домой. Подобное отсутствие новостей не огорчило Узумаки, ведь тот всё понимал, а вот другого человека, который ждал прихода Учихи на свадьбу больше других, такой поступок расстроил. Наконец отыскав Сакуру, Хатаке пригляделся к её радостной, но почти идеальной фальшивой улыбке — той, с которой когда-то ходил Сай.       Харуно разговаривала с Ино и Саем, которые стояли прижавшись друг к другу, точно мартовские коты, и держались за руки. Неподалёку проходили Темари и Шикамару — их плечи соприкасались, да и Нара весь день вёл себя как истинный джентльмен, а ещё чуть дальше Чоджи Акимичи довольно поглощал очередную порцию каких-то сладостей. Заинтересованный взор, что на него бросала Каруи, явно не был наполнен отвращением — скорее, она не знала, как подойти к Чоджи и начать разговор. И, естественно, Наруто и Хината — центр торжества — сверкали улыбками, на что нельзя было смотреть без взаимного чувства счастья, которое, подобно бутонам сакуры, расцветало в груди, наполняя душу приятным теплом и радостью, отчасти даже гордостью за эту чету. Хатаке как наставник мог подписаться под каждым словом: он был рад, что Наруто нашёл спутницу жизни и что судьба хоть одного его ученика сложилась. Осталось разобраться с остальными, а это было не так легко сделать, учитывая все обстоятельства.       Не так давно Хатаке считал, что у Саске и Сакуры всё наладилось, а теперь — особенно при взгляде на одинокую Харуно — ему начинало казаться, будто он зря поспешил с выводами. Прошло несколько месяцев с того вечера, как Саске покинул деревню вместе со сферой. Какаши помнил, как Сакура ворвалась к нему в кабинет, как буквально светилась от счастья, и он также помнил свои мысли по этому поводу: он тогда решил притупить свой родительский инстинкт и позволить ученикам совершать ошибки в попытке построить отношения. Будучи человеком слова, Хатаке поступил так, как считал нужным. Но из-за отсутствия Саске в деревне ему всё равно думалось, что между Сакурой и последним из клана Учиха абсолютно ничего не происходило. Даже сейчас Харуно стояла одна, игнорируя разбившихся на пары друзей. Ей, наверное, уже не привыкать, но такое зрелище слегка давило на жалость: хотелось подойти и составить Сакуре компанию, ведь негоже такой красивой девушке, тоскуя, увядать. Вздохнув, Какаши уже было сдвинулся с места, как заметил опустившегося на поляну ястреба.       Сакура протянула руку, и птица послушно заняла словно знакомую ей позицию на предплечье, вытянув лапу, к которой было привязано послание. Кто был хозяином ястреба — понятно. Какаши еле слышно хмыкнул, улыбаясь под маской и наблюдая за тем, как Сакура раскрыла небольшой свёрток с посланием от Учихи. Её щёки заметно налились румянцем, а губы расплылись в смущённой усмешке. Она подняла взор к небу, наблюдая за тем, как доселе смиренно сидящая на её предплечье птица взмахнула крыльями, удаляясь в неизвестном направлении. Прикусив нижнюю губу, Сакура опустила голову и мельком осмотрела гостей, прижимая к груди руку, в которой прятала записку от Саске. Взгляды её и Какаши встретились, и Хатаке чуть ли не вздрогнул: на мгновение ему стало стыдно за то, что он так бесцеремонно наблюдал за происходящим. Но разрывать зрительный контакт он не стал. Харуно, казалось, особо не скрывалась и не смущалась. Она лишь улыбнулась и, отвернувшись, направилась к Хинате и Наруто.       — Какаши-сама, хотите попробовать? — раздался рядом голос Ируки, и Хатаке переключил внимание на подошедшего, оттолкнув волнение в дальний уголок разума.       — Что у вас там? — ответил он, поворачиваясь, чтобы избежать соблазна наблюдать за Харуно.       Сжимая руку с посланием от Саске-куна, она спешила показать его Наруто. В такой замечательный день можно было надеяться на чудо, и пусть Учиха не соизволил порадовать друзей присутствием, он не забыл. Записка с единственным словом — «поздравляю» — была тому доказательством. Какаши-сенсей — да и сама Сакура — наверное, хорошенько достали Саске-куна теми посланиями с приглашением на свадьбу, а после и бесконечными напоминаниями. Он никогда не освещал эту тему в письмах. Впрочем, Учиха мало что писал, поэтому сегодняшняя записка была в некотором роде особенной, точно подарок от человека, у которого среди безлюдной пустыни нет ничего и никого. Глупо улыбаясь, словно сбрендила, Сакура остановилась в нескольких шагах от Хинаты и Наруто, которые продолжали принимать подарки от гостей, беседовать и приветствовать каждого, кто пришёл на их свадьбу. Не желая пробиваться сквозь толпу и привлекать к себе излишнее внимание, она взволнованно пыталась поймать взор Узумаки, всё сжимая записку в кулаке.       В какой-то момент его голубые глаза метнулись в её сторону, и Наруто подмигнул ей, на что Сакура немного разжала пальцы, показывая ему послание. Улыбка на лице Узумаки на секунду застыла, будто в маске чистого удивления, но он быстро возобновил лучезарную радость, похлопав по плечу неизвестного Харуно шиноби. Разумеется, Наруто не мог покинуть свою жену и подойти к ней, но вечером, когда торжество завершится и они будут тащить к особняку Хьюга все эти горы подарков, Сакура обязательно покажет ему письмо от Саске-куна. Отвернувшись от молодожёнов, она отошла в тень ближайшего дерева, словно хотела спрятаться от любопытных взглядов. Расправив сжатую бумагу, Сакура ещё раз взглянула на единственное слово, что было выведено чернилами. На фоне большого события этого месяца потерялось ещё одно, о котором вспомнили лишь самые близкие друзья и родители Харуно, — день её рождения.       Сакура ни в коем случае не обижалась на то, что всё внимание было приковано к Узумаки и его личной жизни, — напротив, ей даже как-то не хотелось в этом году отмечать свой день рождения. Виной всему был тот простой факт, что человек, с которым Харуно хотела бы провести это время, вряд ли вернётся в Коноху в ближайшем будущем. Если Саске-кун не пришёл на свадьбу Наруто, то что для него значил праздник в её честь? По большей части ничего. И всё же она почему-то наивно надеялась, что он передумает, что изменит своим принципам, и внезапно где-то в тени дерева откроется знакомый тёмно-фиолетовый портал, и Учиха порадует всех своим присутствием. Однако такие фантазии счастливо заканчивались лишь в её голове: на деле Сакура не ожидала абсолютно никакого чуда. Даже это письмо было адресовано, вероятно, Узумаки, а не ей. Просто Саске-кун посчитал этичным передать поздравления через Сакуру, не привлекая внимание гостей к ястребу, что заявился бы к Наруто посреди свадьбы. Если растолковать всё именно так, то радоваться, точно глупышке, нет смысла.       — Сакура-чан! — внезапно рядом раздался знакомый голос. — Я всего на секундочку, — продолжил Узумаки, проходя мимо, но продолжая тараторить. — Он мне тоже прислал записку. Поздравил всё же, засранец!       И на этих словах Наруто, который показывал ей измятый клочок бумаги в левой руке, затянули обратно к желающим пообщаться с женихом. Сакура несколько секунд стояла как вкопанная, слепо таращась вдаль. Медленно её мысли выстраивались в правильном порядке, отображая ситуацию. Если Саске-кун отправил ему отдельную записку, то эта… Щёки налились румянцем, точно по щелчку, что Харуно буквально ощутила исходящий от собственной кожи жар. Учиха поздравил её с днём рождения — ошибки быть не могло. А это значило, что он не забыл, что помнил точную дату, ведь Сакура никак об этом не обмолвилась в письмах. Взглянув на поздравление, она приложила ладонь к лицу, скрывая улыбку, что становилась всё шире. Надо бы вернуться к гостям, ведь Ино очень быстро заподозрит неладное и, чего доброго, в порыве женского любопытства вырвет письмо Саске-куна из рук. Сакуре не хотелось ничего рассказывать подруге — у неё всё было хорошо, и это главное. Наконец, счастье любит тишину, особенно — если источником этого бурлящего в девичьей груди чувства был сам небезызвестный Саске Учиха.

***

      С каждой секундой темп её шагов ускорялся, а сердцебиение набирало обороты. Больше не было сил оттягивать долгожданный момент, поэтому Сакура сорвалась на бег, позабыв обо всём на свете. В голове хаотично кружились мысли, она целый день никак не могла сосредоточиться на своих обязанностях. В предвкушении этого вечера Сакура всё утро причёсывалась и старалась выглядеть идеально, и в какой-то момент эта несвойственная рутина напомнила ей поведение Ино. Харуно ощутила себя не в своей тарелке, как минимум глупо, поэтому сейчас ей было безразлично, что её идеально уложенные волосы растреплются и что макияж размажется по лицу, ведь в конечном итоге это такие пустяки по сравнению с тем, что ей предстоит пережить этим вечером. Нельзя тратить время попусту, особенно — на такие мелочи, как внешний вид.       Сколько прошло времени с их последней встречи? Полгода, может, чуть больше, а казалось, что вечность. Но несмотря на то, что иногда были дни, когда в душе поселялась тоска, из глубин сердца внезапно проклёвывалось желание увидеть его, так как больше ничто и никто не сдерживал её чувства, которые вырывались, переполняли, словно открылся ящик Пандоры, и Сакура впервые ощущала в груди лёгкость и некую окрылённость. Уже полгода она не утопала в работе, чтобы приглушить безответные чувства, не мучила себя по ночам навязчивыми мыслями, противоречиями и сомнениями, а наслаждалась своим делом. На смену привычной неизвестности пришёл чёткий ориентир в жизни — вкладывать ещё больше сил в своё дело, показать всему миру значимость такой задумки. Но при этом Сакура не убивалась, чтобы скрасить своё одиночество, а трудилась с улыбкой и надеждой, что тоже вкладывала в будущее своей страны.       После очередного насыщенного рабочего дня она бежала по узким улочкам Конохи, на которых поочерёдно зажигались фонари, и лёгкий, тёплый весенний ветерок нежно обдувал её немного пунцовые щёки. Как только Сакура ступила на территорию парка, её окружила умиротворяющая ночная тишина: лишь мелодичное пение птиц скрашивало эту безмятежность. Продвигаясь между цветущих деревьев, она всматривалась в каждую тень, не столько опасаясь нападения, сколько взволнованно дожидаясь появления Учихи. Приложив руку к груди, Сакура глубоко выдохнула, чтобы привести дыхание в норму. Она медленно направилась к той самой скамейке вдоль аллеи, с которой много лет назад началась их история. Присев, она провела ладонью по гладкой каменной поверхности, осознавая, насколько это место значимо для них обоих, раз Саске-кун назначил встречу именно здесь, ещё и тайно.       Подобно всем на земле, Саске-кун имел свои странности, и они почему-то забавляли Сакуру, особенно — когда дело доходило до их переписки. Как оказалось, Учиха скуп не только на слова в жизни, но и на бумаге, однако Сакуру это нисколечко не огорчало — как-то даже ожидаемо. Ей было проще взять инициативу в качестве повествователя, что у неё довольно-таки неплохо получалось. Сакура любила рассказывать ему о событиях в Конохе, о том, что происходило в жизни их друзей и наставников, хоть иногда и представлялось, что Саске-куну такие сплетни совершенно неинтересны. С последним отправленным письмом, в котором была ещё одна попытка пригласить Учиху на самое ожидаемое торжество года, Сакура в глубине души надеялась, что Саске-кун придёт на свадьбу Наруто и Хинаты, ведь все так его ждали. Его ждала она. Однако вместо визита он вновь послал ястреба. Получив тот клочок бумаги, где было каллиграфически выведено поздравление с днём рождения, Сакура не сразу рассмотрела остальное содержимое записки.       В тот вечер она вернулась домой уставшая, но счастливая, и, распластавшись, на кровати, достала послание, всматриваясь в единственное слово, точно пыталась отыскать в нём ещё какой-то смысл. Повертев бумажку в руках, она осмотрела вторую сторону и заметила в правом нижнем углу выведенную мелким шрифтом приписку: «Через три дня в парке». Удивлённая, она глазам не могла поверить. Неизвестность щекотала нервы, а волнение не отпускало последующие сутки. После такого неожиданного известия улыбка не сходила с её лица, что даже Ино начала щуриться и присматриваться к подруге в моменты, когда думала, что Сакура не замечала. Но это совершенно не имело значения: через несколько минут она сможет наконец дотронуться до человека, о встрече с которым мечтала каждую ночь перед сном и который не покидал её мысли ни на минуту. Втянув воздух, пропитанный ароматом цветущих слив, Харуно вздохнула.       Ночь полностью вступила в свои права, и остатки тепла испарялись с каждой минутой: всё же начало апреля на дворе, погода далеко не летняя. По спине пробежал табун мурашек, и Сакура неожиданно вздрогнула то ли от прохлады, то ли… Буквально через секунду она ощутила знакомую чакру и резко вскочила, начиная немного нервничать: всё-таки они давно не виделись, сердце в груди колотилось, будто птичка в клетке. Сглотнув волнение, Харуно прищурила глаза, всматриваясь в поглотившую деревья тьму. Она чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела, даже догадывалась, в какую сторону повернуться, чтобы встретить Саске-куна лучезарной улыбкой, — но что-то не разрешало ей сдвинуться, словно мышцы сковал неизведанный страх. Нет, она не смущалась и не опасалась быть отвергнутой — скорее, не могла дождаться воссоединения с тем, к кому стремилась всей душой и телом.       Его силуэт показался в арке, созданной из дальних крон старых деревьев. Чем быстрее он сокращал дистанцию, тем медленнее билось её сердце — Сакура не верила в происходящее. В какой-то момент в её груди что-то щёлкнуло и появилось неукротимое желание прикоснуться к нему, больше не томясь в мучительном ожидании. Ноги подчинялись не разуму, а только эмоциям, точно каждая клеточка кричала «здесь и сейчас», и Сакура без задней мысли сорвалась с места. Считанные метры — и она обняла его, прижавшись щекой к груди. Ровное сердцебиение и тёплое дыхание где-то над ухом стали первым, что ощутила Харуно. Как доказательство, что Саске-кун настоящий, что эта встреча не была очередной фантазией перед сном, в которые так часто невольно любила погружаться Сакура. Она вслушивалась в стук его сердца, сжимала ткань его плаща, почти впиваясь ногтями, будто хотела проверить на ощупь, насколько Учиха был реальным. Но всё подсказывало, что это правда, что он вернулся к ней.       Саске стоял неподвижно как статуя: не отвергал, но и не торопился отвечать взаимностью на столь тёплые объятия. Это наводило на тревожные мысли: неужели их прогресс в общении снова пошёл на попятную? Возможно, правду говорят — что со временем и на расстоянии тускнеют даже самые яркие чувства. Сакуре не хотелось в это верить, но его слегка отчуждённая реакция сбила её с толку, отчего сквозь фасад уверенности начало просачиваться некое смущение. В попытке сгладить острые углы, которые не сразу заметила, Харуно поспешно обдумала свои последующие действия. Не хотелось портить такую долгожданную встречу какой-то глупой осечкой.       — Ой, прости, — затараторила она, немного отклонившись, и опустила руки.       Саске занёс руку за её спину, однако помедлил прикоснуться к ней, точно ему было всё так же сложно проявлять чувства. Да, возможно, если б они виделись почаще, то грани неловкости стирались бы, но он сам поставил их отношения в неопределённые условия. И всё же, несмотря на эту внезапную скованность из-за её неожиданных тёплых объятий, ему (чего греха таить) было приятно ощущать и понимать, что он был кому-то действительно нужен. С этой отрадой, которой для него была Сакура, не могло сравниться ничего, и, больше не мешкая, Саске положил ладонь ей на спину, слегка прижав к себе. Цветочный аромат наполнил воздух вокруг, а тепло её тела приятно согревало. Учиха в это мгновение будто окончательно понял, чего именно ему недоставало месяцы странствий, к чему — точнее к кому — стремилась его душа, те остатки, которые Саске пытался оживить добрыми делами.       — Сакура… — невольно вырвалось из его уст.       Она, усмехнувшись, окольцевала его талию, уткнувшись лбом в грудь. С каждым вдохом её лёгкие наполнялись его естественным запахом, отчего на душе становилось так безмятежно, легко. Сакура бесповоротно уяснила, что готова побороть все невзгоды, временную яму разлуки ради этого бесценного момента воссоединения. Она чувствовала каждой клеточкой тела, что её любовь к этому мужчине лишь крепчала и что она была готова перетерпеть все невзгоды, разлуки и насмешки подруг ради таких вот встреч с Саске-куном. Они были единым целым, и никто не сможет доказать ей обратное. В моменты расставания Сакура только больше убеждалась в этом.       За время прохождения секретной миссии у Учихи было достаточно времени, чтобы полностью разобраться в себе и переосмыслить свою жизненную позицию. Жалел он хоть раз о том, что впустил в свой мир эту девушку? Да. Ведь, как ни крути, её жизнь с ним не будет такой, как у всех — без стабильности и безопасности. Вдобавок Сакура стала его ахиллесовой пятой, что иногда пугало, но Учиха гордо принимал эту слабость. Он не раз думал над тем, чтобы отказаться от данной затеи, но в этой мысленной борьбе всегда выигрывала Сакура Харуно, и не потому что она его возлюбленная или потому что его окутала пелена амурных чувств. Нет.       Просто он принимал эту девушку целиком со всеми недостатками, которые теперь казались ему неотъемлемой частью сущности Сакуры. Именно она подарила ему веру в то, что он снова может обрести семью, что и стало его новой целью — оберегать и защищать эти хрупкие и одновременно нерушимые узы. Тем более навряд ли любая другая девушка выдержала бы то, через что прошла вместе с ним Сакура. Он наконец был готов делиться с кем-то радостью и горем, поддерживать и опекаться человеком, который был ему дороже всего на свете, а всё ради того, чтобы, каждый раз возвращаясь, слышать её тихое, наполненное любовью и счастьем:       — С возвращением домой, Саске-кун.