«Наш корабль идет ко дну, Помоги мне, я утону.»
Я положила трубку, уставившись куда-то вперёд. Быть без Никиты оказалось намного сложнее, чем я предполагала. Он занимал почти все мои мысли, и я постоянно оглядывалась в ожидании, что он вот-вот появится рядом. Это был полный бред, и я прекрасно это понимала. Это было странно, но я нуждалась в нём. Мы ведь не общались даже почти, не проводили много времени вместе, но я отчетливо ощущала необходимость его присутствия. Я следила за его социальными сетями, часами рассматривала его фотографии в интернете. Не понимала, когда это произошло со мной. Я скучала по нему. Я признавала это. Поздно поняла, что, возможно, я не так уж и хотела уезжать. Просто потому, что чувство, что я испытываю, осознавая, что он далеко — невыносимо. Я скучаю по нему, хотя даже почти не знаю его. Я скучаю по его рукам, скучаю по его молчанию, скучаю по нему. И я не знаю, как с этим бороться. Потому что, мне кажется, это не в моих силах. — У тебя все в порядке? — раздался голос за спиной, а после рука Делла скользнула по моему плечу: он сжал мою руку и улыбнулся мне. — Да, я в порядке, — я протерла глаза, утирая слёзы, и улыбнулась ему в ответ. Делл учился на хореографическом, и был довольно приятным парнем. Мы сдружились с ним почти сразу, и я ни капли не жалела, просто потому, что Делл был толерантным, добрым и жутко милым. — Люди не плачут, когда у них все в порядке, знаешь? — Делл обнял меня за плечи, и мы направились к нашей компании, с которой мы сегодня отмечали успешную сдачу сессии, — Мы можем поговорить. Хочешь? — Может, как-нибудь в другой раз. Я не была готова рассказывать про Никиту хоть кому-то. Я не была готова делиться. — Хорошо, — Делл посмотрел мне в глаза, — Если что, я рядом. Люди никогда не задумываются насколько иногда важно слышать такое в трудный момент жизни. Это не решает твои проблемы, и даже не помогает их решить, от этого просто легче. Легче морально, легче двигаться дальше и легче жить. Тогда я этого не знала. Тогда я поступила по-своему. — Спасибо, Делл, — я улыбнулась, — Но у меня правда всё хорошо.***
Я стояла напротив зеркала в ванной и разглядывала себя. Моя соседка, Майя, всегда осуждала Люси за то, что та резала себя. Она говорила, что так поступают слабые люди, и они были противны ей. Люси играла на виолончели, и мы познакомились однажды. Майя говорила, что она какая-то странная: она всегда носила какие-то длинные толстовки, свитера и пуловеры. Меня, в принципе, не заботило это, пока мы с Майей не увидели её изрезанные руки. Глубокие и не очень полосы пересекались между собой, создавая какой-то уродливый, красный рисунок. Это не было красиво. Это было страшно. Я включила прохладную воду и, набрав в руки, сполоснула лицо. Купить лезвия оказалось очень просто. Мне без труда продали их в первом же магазине, который я встретила на пути. Намного сложней оказалось сделать это. Сделать то, что сделала Люси. Она говорит, что это не так больно, когда тебя разрывает изнутри. Она говорит, что это помогает ей. Она не убивает себя и не собирается этого делать, она просто так отвлекает себя. Я тоже хочу отвлечься. Я крутила лезвие в руках, разглядывая его с разных сторон. Чувствовала себя героиней фильма. А в фильмах всегда всё кончается хорошо, правда же ведь? Я поднесла острый предмет к руке, выбирая место получше: его не должны увидеть. Когда я надавливала на выбранный участок своей кожи, то смотрела исключительно на своё отражение в зеркале. Ничего не изменилось. Одна полоса, вторая, третья. Ничего не поменялось. Всё осталось так, как и было. Мои руки дрожали, когда я искала бинт. И когда заматывала руки, тоже. Это должно быть так? Я не чувствую, что отвлеклась. Я ничего не чувствую. Это было в этот раз. Следующий раз, когда я повторила это, было, когда Никита выложил фото с девушкой. Моё сердце разбилось в этот момент. Я не помню, как оказалась в ванной комнате, и как лезвие раз за разом проникало под кожу. Это было больно, но больнее было видеть его с кем-то. Майя рыдала, когда увидела меня, и сама обрабатывала мне руки. Так она узнала про Никиту. Так она узнала меня. Я думала, настоящая я не понравится ей. Но Майя просидела со мной до утра, а потом мы вместе пошли на пары. Она не отходила от меня ни на секунду, держала всегда за руку и просила знакомых, чтобы они не лезли к нам. Она боялась за меня, потому что оставалось два дня учебы, и билет на рейс был уже куплен. Она боялась отпускать меня, и когда я уверяла её, что всё будет хорошо, она не верила мне. И я понимала почему. Делл обнимал меня крепко. Он орал на меня (знаю, что заслужила) и, честно, я никогда не видела его таким сердитым. А потом я долго обнимала его. Он был мягким и теплым, и от его бормотания было легко. Вечером ко мне позвонил Никита. Он был в хорошем настроении, и я ядовито думала, она его ему подняла? Она удовлетворяет его? Хорошо целуется? Наверное, лучше меня. Точно, лучше. Опыта у меня не было, поэтому наш поцелуй был так, слабенький. — А ещё мы взяли премию, как лучшая группа года, — уверенно говорит Ник, и я чувствую его улыбку. — Ага. — Ещё у Тёмы появилась девушка. — Ага. — Это Кара, которая была с нами в туре. — Ага. — У меня папа рожает. — Ага. — Ты слушаешь меня вообще? — непонятным голосом спрашивает Никита. — Да, слушаю, — я тяжело вздыхаю. Майя сидит в другом конце комнаты, читая книгу. — Аня, у тебя все хорошо? — Да, все отлично, — я накручиваю прядь волос и отползаю к изголовью кровати, — Знаешь, давай я тебе потом перезвоню. — Конечно, — тихо говорит Никита, и я слабо улыбаюсь, — Ты же приедешь? — Да, буду уже в четверг. — Я встречу тебя. — Хорошо. Когда я кладу трубку, Майя спрашивает, как я. И я отвечаю, как привыкла это делать. У меня всё в порядке. Это оказалось сложно. Я думала, что достаточно самостоятельна. Но оказаться одной в чужой стране, городе было трудно. Возможно, слишком сложно для меня. Возможно, это сломало меня.***
«И слёзы катятся по щекам. Я никому, даже дневникам, Что кажется, он мне нравится и я давно уже по уши.»