Увядший

—А папочка скоро вернется? Этот вопрос стал звучать довольно часто в доме Старков. И хоть Стив и знал, что можно ответить раньше, то сейчас он просто не имел представления — Тони, не предупреждая даже собственного мужа, мог не появляться несколько дней подряд. Питеру уже целых шесть лет и он понимает, что любимый папа работает на благо семьи (так ему всегда говорил Стивен), а сам в глубине души скучает, спрашивая один и тот же вопрос изо дня в день. Выдавали грусть мальчика его карие глаза, когда он прибегал к папе Стивену с корявым рисунком их семьи, или когда сидел в своей комнате с игрушками то ли супергероев, то ли солдатиков, и смотрел в окно, в пасмурное небо, грустно прикрывая глаза. Роджерс стал это замечать. Сыну не хватало отца, его заботы и, хотя бы, его присутствия. И не только ему. Стив тоже нуждался в нем. В сильном плече дорогого человека, в любимых глазах, в сладком голосе, который он даже по телефону слышал редко. И все эти пропадания стали задевать Капитана, стали болью отзываться в груди. И ему хотелось спросить все снова и снова, где же носит тебя, Тони? Но ответ всегда был одним и тем же. «На работе, в командировке, у Мстителей» — звучало в ушах у Стива. Роджерс аккуратно поднимал малыша Питера на руки, усаживал себе на колени и крепко обнимал, с таким трепетом и заботой, что даже появлялся вопрос — а правда ли это тот самый хваленый Капитан Америка? Стивен прижимал мальчишку к себе, поглаживая рукой по каштановым волосам и шептал ему на ухо слова успокоения. —Папочка скоро вернется с работы и мы вместе посмотрим твой любимый мультфильм. И не злись на папочку, ведь он работает ради… —Ради нас. Но мы ведь так скучаем, — Питер поднимал голову и смотрел своими большими печальными глазами, какие точно уж не должны принадлежать ребенку. И за эти глаза Капитан уже ненавидел далеко не Тони, а себя. Себя, за то, что не может ничего сделать. Стивен молчал, не зная, что ответить ребенку и лишь крепче стискивая хрупкое тельце в объятиях. Когда Энтони появлялся на пороге, мальчишка забывал всю свою бывалую грусть, бежал в коридор и кидался на шею своему папе, крепко обнимая. А Стив лишь молча стоял в дверном проеме, наблюдая за своей семьей и улыбаясь. Когда Питер был счастлив, чувство вины отпускало, и лишь хотелось сделать этот момент еще приятнее. Конечно, для него. После приветствия следовал традиционный поздний ужин, за которым гений делился своими впечатлениями от командировок или какой-то интересной работы, а Питер с удовольствием слушал рассказы отца, то смеясь, то строя серьезное и понимающие лицо. Затем они сидели все вместе перед телевизором, а после двухчасового просмотра мультфильма Капитан поднимал уже давно спящего мальчишку на руки и укладывал в его кроватку, накрывая одеялом счастливого ребенка и нежно целуя его в лоб, покидая комнату и тихо желая спокойной ночи. А затем следовал животный секс, по которому так изголодался и он, и его партнер. И так они проводили месяца, пока… Стивену не стало заметно хуже. С каждым днем его тошнило все больше и больше, а цвет кожи начал приобретать чуть ли не белый оттенок. Голова невыносимо болела, будто бы вот-вот лопнет, разорвется, а руки почему-то непривычно тряслись, не способны удержать и книги. Он стал худеть. А все началось после неожиданного визита Наташи Романофф.

***

—Тетя Нат! — вскрикнул радостно Питер, подбегая к проходившей внутрь дома девушке и счастливо сжимая ее в объятиях. Наташа улыбается, поднимает мальчика на руки и, поцеловав в нос, проходит в зал, садясь на диван. Рядом присаживается Стив, снимая с себя фартук и бросая куда-то в сторону, на спинку соседнего кресла. Взгляд мужчины переходит на Питера. —Не оставишь нас одних, Питер? Нам с тетей Нат нужно поговорить… Но потом вы еще обязательно проиграете. Хорошо, приятель? По надутому выражению лица мальчишки видно, что он не слишком-то и согласен с данными условиями, но тот покорно кивает и послушно убегает в комнату. Капитан с облегчением вздыхает и поворачивается к Наташе. —Так… Что ты хотела? Если это по поводу Мстителей… Ты знаешь, я не могу вернуться. — Стивен переводит глаза на вазу, где некоторое время назад стояли подаренные ему цветы. От Тони. Наташа лишь качает головой. —Нет, я не из-за этого пришла. Как бы мне не хотелось затащить тебя обратно в твое звездно-полосатое трико, я не смогу этого сделать. В общем… Это насчет Тони. — Вдова вдруг останавливается, встречаясь с напуганными голубыми глазами, — Нет, с ним все в порядке, даже слишком… Но… — Наташа достает небольшой бумажный конверт и кладет на кофейный столик перед Стивом, — Я заметила кое-что… Что тебе явно не понравится. Я вовсе не хотела следить за ним, но… Такая уж у меня профессия. Стивен неуверенно смотрит сначала на Романову, а после скользит взглядом к запечатанному конверту. Его руки подрагивают из-за нахлынувшего плохого предчувствия, а сердце сжимается, когда бумага касается пальцев. Роджерс берет конверт и медленно распечатывает, доставая оттуда… Несколько фотографий. И как только его взгляд описывает первую же фотографию, они падают из его рук на пол, вместе со сжимающимся от прихлынувшей боли сердцем. Становится трудно дышать, а в горле чувствуется горький ком, на глаза наворачиваются слезы горячи. Руки будто немеют, как и остальные его части тела. Невозможно двинуться из-за слишком сильного шока. —Этого… Не может быть… Это не он… Это просто не может быть он… — тихо шепчет будто бы самому себе Стив, уставившись напуганным взглядом в стену. Он понимает, что его прижимают к себе, что крепко обнимают и говорят что-то утешительное, но он не слышит, не видит… Не чувствует. Боль раскатывается по телу все снова и снова, а на глазах застыли неподвижные капли. Две фотографии целующихся и занимающихся любовью людей валяются где-то под их ногами.

***

—Папочка? Питер подходит к бледному и исхудавшему за последнюю неделю Стиву, который, стоя у плиты, держал дрожащими руками сковородку. За целую неделю они видели Тони всего один раз. Он заходил домой, поприветствовал сына, поцеловал в губы мужа и, переодевшись и прихватив с собой сумку, моментально покинул дом, бросив на прощание: «Я в Аргентину! Командировка и все дела. Буду вам звонить, любимые». И опять он соврал. Он не позвонил ни разу. Капитан в свою очередь держал язык за зубами. Его предали, им воспользовались, ему врали. Нагло врали все эти годы. И почему же он просто не может закончить все это мучение? Просто взять и разорвать отношения, это же так… Сложно. Он любил. Любил этого Тони. И любил ребенка, который стоял возле него, с волнением смотря на измотанного отца. Питер… Это все, что у него осталось. И пусть Роджерсу невыносимо больно, пусть все его тело будто разъедает изнутри. Но он сделает все, для своего сына. Все, чтобы единственный человек в его жизни был счастлив. Бывший Капитан Америка переводит взгляд с окна на карие глаза, а рука его опускается на мягкие каштановые волосы ребенка. Мальчишка довольно жмурится. —Скоро будем кушать. Потерпи еще немного, Питер, хорошо? — Стив возвращается к готовке, а перед глазами как на зло все начинает расплываться, вибрации в голове отдаются ужасной болью, мешая не то, что сосредоточиться на чем-то, но и попросту думать. —Пап… — зовет он его тихо, дергая за край футболки, — Пап, в последнее время ты очень плохо выглядишь… Папочка… Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше? Стив вновь смотрит на взволнованного мальчика и улыбается уголками губ. Присаживается на корточки и крепко, вкладывая все оставшиеся силы в слабом теле, обнимает своего ребенка. Этот мальчик дарит ему только счастье, и лишь благодаря ему Грант все еще держится. Лишь благодаря этим родным глазам он все еще не сломался. Хоть и больно. Хоть и плохо. Ради этого мальчишки он всегда будет стараться изо всех сил, будет терпеть до последнего. Потому что Питер — его сокровище. —Пап? Голос звучит взволновано и вдруг резко замолкает, обрывается, когда ослабшее тело падает на пол, выпуская из объятий своего ребенка. Так обидно. Так больно. Тони ведь даже не заметил, что Стивен медленно умирает.