В клетке со зверем

Случается, мы желаем не того, чего хотим на самом деле. Я пожелала, чтобы Максим прекратил со мной свои игры — он выполнил просьбу. Стало ли мне лучше? Нет. Напротив, без его внимания я чувствовала себя куда хуже, чем могла предположить. Все выходные я провела практически в одиночестве. Несколько раз случайно сталкивалась со своим начальником, но он игнорировал меня, будто я пустое место. Эти два дня казались вечностью: Марина все время была недоступна, Лиза и Василиса хлопотали по дому, а на мои предложения помочь отвечали отказом, ссылаясь на то, что мне нужно отдохнуть в отсутствие Софи. Единственное, что хоть как-то спасало меня от одиночества — это книги, но непрошеные мысли не давали сосредоточиться на очередном романе. В который раз, сама того не замечая, я начинала думать о Максиме. Я уже не могла отрицать, что он интересует меня, особенно после того, что мне рассказала Лиза. Вечером в пятницу молодая кухарка предложила выпить чаю в ее спальне. Я с радостью приняла предложение. Мы с Лизой легко нашли общий язык и разговорились, как старые приятельницы. Она рассказала о моем таинственном боссе. Те неприятные мужчины, которых я встретила на лестнице, работали на него. — Периодически они приезжают к Максиму и всегда проводят с ним по несколько часов в зале на четвертом этаже. В это время всем домочадцам строго-настрого запрещено туда подниматься. Что касается этих незнакомцев, то и им Макс не разрешает разговаривать с кем-либо из дома. — И как часто они появляются тут? — поинтересовалась я. — По-разному. Бывает раз в месяц, иногда приходят каждые выходные, а случается, что и в будни, но тогда Софи отвозят к деду. — Им нельзя видеть девочку? — Нет. — Неудивительно. Я сама их испугалась, малышке после такой встречи снились бы кошмары. Интересно, какие у них дела с Максимом? — Не знаю, да и знать не хочу. Могу сказать только, что он их босс. Мне кажется, они появляются здесь по вызову Макса. — А его девушка? Она часто тут бывает? — затронула я не менее интересную тему. — Девушка? У Максима нет девушки. — Но я видела его с высокой брюнеткой вчера вечером. Случайно. — Наверно, это одна из его любовниц. — Одна из?.. — У него много женщин. Все, как на подбор, высокие, стройные… силиконовые, — хихикнула Лиза, — но это только на ночь. Бывает, правда, он повторяется, но редко. — И как часто у него бывают такие гостьи? Кухарка взглянула с подозрением: — Таня, а почему ты спрашиваешь? — Просто так… — как можно равнодушнее пожала плечами я. — Ты это брось. Знаю я это «просто так». Сама такая была. — О чем ты? — Когда я сюда устроилась, Макс только развелся. Красавец-мужчина, сильный, сексуальный, богатый… Суровый, конечно, молчаливый, но он располагал к себе, и я увлеклась. Пыталась кокетничать, как можно больше крутиться у него на глазах, но ему не было никакого дела. Он предпочитает другой тип. Мы с тобой недостаточно хороши. — Я ни о чем таком не думала, тем более, я все еще люблю мужа. — Бывшего мужа, — поправила меня девушка. И, помолчав, мечтательно добавила: — А знаешь, клин клином вышибают. Я сохла по нашему боссу, а потом к нам пришел Салим… — Салим? Так вы… — Да, мы вместе, просто не афишируем это. Знаешь, что привлекло меня в нем? Его хмурость. Он здесь два года и сейчас стал более разговорчивым. — Разговорчивым? Шутишь? — не выдержала я, вспоминая, что за эти три дня всего раз говорила с Салимом, а остальное время он будто воды в рот набрал. — Когда он у нас появился, то вообще молчал. Смотрел на всех звериным взглядом. Я его даже боялась. — А что потом? — Они подолгу беседовали с Максом. Ежедневно. Салим стал отходить. Я была первая, с кем он проговорил больше пяти минут. Так у нас все и началось. — А откуда он? — Он афганец, Максим давно его знал, вот и устроил сюда. Вообще, он не любит рассказывать о себе, а я и не настаиваю. Нам хорошо и так. — Конечно, извини мое любопытство. — Это нормально. Ну, а ты? Ты же недавно развелась с мужем? — Да, еще не прошло и месяца. — Прости, что спрашиваю. Если не хочешь, то не рассказывай. — Ничего. Все равно ты бы узнала… И я рассказала Лизе о своей жизни до того, как стала няней. Удивительно, мы были знакомы всего пару дней, но мне оказалось так легко с этой девушкой. В тот раз мы проболтали до поздней ночи и, если бы моей новой приятельнице не надо было рано вставать, то просидели бы до утра. К сожалению, на следующий день нам не удалось повторить нашу девичью посиделку. Вновь я осталась одна. До вечера воскресенья я маялась от скуки. Днем Максим куда-то уехал и передал мне через Кирилла Степановича, чтобы за Софи я смотрела как следует, поскольку его не будет несколько дней. — Как несколько дней? Когда он вернется? — Не раньше среды. У вас какие-то проблемы? — Будут в понедельник. Максим обещал Софи с ней поиграть. — К сожалению, у нашего босса неожиданно поменялись планы. — Но что мне сказать девочке, он же обещал! — Думаю, вам лучше знать. Уверен, вы найдете подход к ребенку. — У вас есть номер Максима? — Вам я его не дам. Максим Игнатьевич просил беспокоить только в экстренном случае. — Но это важно! Софи… — Девочке пора привыкать, что отец не всегда может быть с ней рядом. Теперь у нее есть вы. Позаботьтесь о Софи. Максим Игнатьевич спросит с вас, когда вернется. Сложно было представить, как я скажу девочке, что ее папа уехал. Она расстроится, возможно, обидится, и тут я ее пойму. Тем не менее, возвращения своей подопечной я ждала с нетерпением и со всех ног бросилась вниз, услышав шум подъезжающей машины. Люси на этот раз была не одна, ее дочку нес высокий широкоплечий шатен, а Софи играла с его бородой. От Лизы я узнала, что бывшая жена Макса уже более двух лет живет с другим мужчиной и дело идет к свадьбе. Похоже, это был именно он. — Татьяна, здравствуйте, можно вас на минуту? — с порога обратилась ко мне женщина. — Конечно. Стуча каблучками по мраморному полу, Люси быстро подошла ко мне, взяла под руку и увела в сторону. — Софи рассказала о вас и о том, как вы с ней обращаетесь… — она чуть замялась, — это вам. — Что это? — я непонимающе посмотрела на конверт, что протягивала мне Люси. — Это моя благодарность за то, что вы занимаетесь с моей дочерью. — Но мне ничего не нужно. Я получаю зарплату от Максима. Это лишнее. — Я так не думаю, — она критически осмотрела меня, отчего стало жутко неприятно, — это моя благодарность. Хочу, чтобы вы понимали, что дочь для меня очень важна. — Я верю вам, и для этого не нужно мне доплачивать. — Вы странная, — хмыкнула она и убрала конверт в свой клатч, — это было искренне. — Не сомневаюсь, но и я совершенно искренна, когда говорю, что это лишнее. — В таком случае, оставляю вам Софи. Как и любой пятилетний ребенок, моя подопечная не хотела расставаться с мамой. Она так горько плакала после ее отъезда, что я сама была готова прослезиться. Долго малышку было не успокоить. Только когда пришло время вечерней сказки, Софи перестала рыдать. — А завтра мне папа снова будет рассказывать про пиратов, — довольно заявила девочка, протягивая мне книгу про Карлсона. — Милая, папа уехал по делам, он вернется только во вторник, — вздохнула я. — Неправда! Он обещал завтра утром играть со мной! — Солнышко, папа очень хотел… Но у него возникли неотложные дела. Уверена, что когда он вернется… — Хочу обратно к мамочке. — Милая, скоро ты снова к ней поедешь. — Сейчас, хочу к маме сейчас. Пусть она меня уложит. — Софи, а давай сегодня это сделаю я? Пока твоих мамы и папы нет, я буду с тобой. Малышка с головой забралась под одеяло и снова разрыдалась. В этот раз я не имела представления, как ее успокоить. — Уходи, Таня! Это из-за тебя, — сквозь слезы проговорила она. Я сдалась. Мое присутствие только раздражало Софи. Девочка никак не хотела принять, что я ни в чем не виновата. В ту ночь я сидела на корточках под дверью детской и слушала детский плач, отчего самой хотелось выть. Малышка нескоро успокоилась. Скорее всего, она уснула, когда сил плакать больше не осталось. Максим приехал в среду, но сразу ушел к себе, не желая никого видеть. Когда я попыталась убедить его пойти к дочери, мой босс просто прогнал меня, зато вечером снова принимал у себя ту брюнетку. Софи сильно обиделась на отца, но еще больше винила во всем меня. Она не отказывалась есть, как раньше, занималась со мной, но я чувствовала, что девочка делает все через силу. В четверг за обедом отец и дочка, наконец, помирились. Вновь Максим стал прежним заботливым и любящим папой. Моя подопечная тоже немного оттаяла ко мне, но все же относилась настороженно. Так прошло две недели. Мои дни мало чем отличались друг от друга, но я не скучала. Отношения с Софи стали налаживаться, хотя девочка отчаянно сопротивлялась моим попыткам подружиться; я же привязывалась к малышке все больше. Ее большие грустные глаза, маленькие теплые ручки, легкие шажки по коридору, веселый смех и даже обиды и проказы — все это я сумела полюбить. Софи стала для меня лучиком света, и мне хотелось дарить ей свою заботу. Было больно, когда она закрывалась от меня, утыкаясь в свой планшет. Какие только хитрости я ни предпринимала, чтобы отлучить ее от электронных игр, но большая часть их не срабатывала. Я снова видела Люси. Она вновь приезжала за дочерью со своим женихом. Девочка немного рассказала о нем. Дядя Слава, так она называла будущего отчима, много времени проводил с малышкой. Он нравился ей, но Софи по секрету сообщила, что больше любит быть вдвоем с мамой, поскольку, когда рядом дядя Слава, Люси меньше времени проводит с дочерью. Мне стало жаль девочку еще больше, ведь оказалось, что и в доме матери у нее не было того внимания, в котором она так нуждалась. Максим стал относиться ко мне теплее. Время от времени мы даже мило беседовали. Он, как и я, любил читать классику. Я удивилась, узнав об этом, чем немного обидела своего босса. Чтобы доказать, что он не такой неотесанный, как я могла подумать, Макс стал рассуждать о русской литературе — и поразил меня воистину глубокими познаниями. Я заслушивалась, когда он рассказывал мне о Достоевском или Толстом, спорила о Блоке и соглашалась с мнением о Маяковском. В другой раз мой начальник присоединился к нам с Софи на прогулке, тогда он рассказывал про ближневосточные традиции. Я поражалась тому, сколько всего знает Максим, и, к несчастью для себя, понимала, что он начинает мне нравиться как мужчина. Я бы могла сказать, что моя жизнь вошла в свою колею и, наконец, наступил период спокойствия, но был один тревожный момент. Уже две недели я не могла связаться с Мариной. Неоднократно я звонила подруге, писала на почту и в соцсетях, но она не отвечала. Мне стало страшно, что с ней могло что-то случиться. В отчаянии я обратилась к ее коллегам и узнала, что моя подруга месяц назад уволилась. Это показалось мне совершенно абсурдным, ведь совсем недавно она жаловалась на большую загруженность, да и когда я жила у нее, Маринка ежедневно пропадала на работе. Единственным выходом было поехать в Москву и разыскать девушку. В пятницу вечером, когда Софи уехала к маме, я направилась к Максиму с просьбой отпустить меня на выходные. — Татьяна, чем обязан? — поинтересовался мужчина, когда я нерешительно зашла в его кабинет на третьем этаже. — Максим, я хотела попросить вас отпустить меня в Москву на выходные. — Конечно, Дмитрий отвезет вас завтра утром. Планируете устроить шоппинг на аванс? — улыбнулся он. — Не совсем, я должна навестить подругу. — Надеюсь, речь идет не о Марине? — Максим вмиг стал хмурым. — О ней. — Вы не поедете! — Что? Но вы не имеете права! — Вы не поедете, и точка. Мне кажется, я уже просил вас сократить общение с этой женщиной. — Но почему? Вы не вправе решать в таких вопросах. Смею напомнить, что она моя подруга, которая в трудный момент была рядом. Я уже две недели не могу связаться с ней. Я переживаю. — Возможно, она не хочет с вами общаться. Об этом вы не думали? — Что за бред?! Она моя лучшая подруга! — Татьяна, прошу вас. Так будет лучше, — на удивление ласково сказал Максим. — Лучше кому? — Вам. — Максим, вы можете объяснить, что происходит? — Нечего вам объяснять. Лиза — замечательная девушка. Дружите с ней, если вам так необходимо общение с девушками. — Максим, вы себя слышите? О чем вы? Я пытаюсь достучаться до вас, объяснить, что я переживаю за подругу. Возможно, ей нужна моя помощь! — Таня, да не подруга она вам! — не сдержался Максим. — Кто дал вам право решать? — Хорошо. Если поедете в Москву, то знаете, какой адрес вам нужен? — Да, конечно. Я жила у Маринки. — Она съехала оттуда. — А вам откуда известно? — Татьяна, — вздохнул Максим, встал из-за стола и подошел ко мне, — я уже говорил вам, что узнавал о вас и вашем окружении перед тем, как нанять вас? — Да. — Мне также было важно узнать, почему вы уволились и почему развелись. — К чему вы клоните? — Татьяна… Не я должен говорить это… Было бы честно, если бы обо всем вам сказала Марина или Андрей… — Максим, что вы хотите сказать? — страшная догадка больно кольнула в самое сердце. — Андрей оставил вас ради нее. Ваш муж уже больше полугода встречается с женщиной, которую вы называли лучшей подругой. — Нет! Нет! Не может быть! Я отказывалась верить в услышанное. Слова Максима причиняли не только душевную, но и физическую боль. Мою грудную клетку будто сковало льдом, не давая вдохнуть. Я осела на пол, держась за стену. Максим в два шага преодолел расстояние между нами и подхватил меня на руки. Он с таким беспокойством посмотрел на меня, что на короткое мгновение будто бы стало легче, но боль вернулась с новой силой. — Что с вами? — спросил он, — нужен врач? — Нет, — прошептала я, ловя ртом воздух, — дайте мне минуту. — Я могу что-то сделать для вас? — Вы уже сделали, — горько усмехнулась я и почувствовала прохладную кожу дивана, на который Максим меня опустил. — Простите. Это не мое дело. Я не должен был вмешиваться, но вы нравитесь мне, — я резко подняла взгляд на своего босса, пытаясь понять его слова, — в смысле, вы замечательный человек. Я смог убедиться в этом. То, как поступила с вами эта женщина… Она не заслуживает вашей дружбы. — Как давно вам известно? — Еще до того, как взял вас. — Вы знаете, что Марина съехала. Вы продолжаете за ней следить? — Нет, но справки навел. — Ясно. Спасибо за правду, — равнодушно сказала я, — простите, я пойду. Мне нужно побыть одной. — Вы не наделаете глупостей? — с неподдельным беспокойством поинтересовался мой босс. — Можете быть спокойны на этот счет. Я медленно побрела в сторону своей спальни. В тот вечер мой мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. Последний человек, которого я считала близким, предал меня. Теперь мне стало ясно, почему все последние месяцы Марина убеждала меня не налаживать отношения с мужем. Понятно, почему она так рьяно убеждала согласиться на эту работу, ведь таким образом, она избавилась от бывшей своего парня. А эти глупые попытки свести меня… Зачем? А Андрей? Как он мог? Изменять с моей лучшей подругой… столько месяцев врать мне в лицо. Он встречался с ней, занимался любовью, а потом приходил домой, где я ждала его с горячим ужином. А ведь я спрашивала. Просила сказать правду. Возможно, если бы они признались, я бы смогла принять это. Да, мне было бы больно, но не так. А сейчас меня просто отправили подальше, чтобы я не мешала их счастью. Не просто выбросили за ненадобностью, а избавились, как от помехи. Чье предательство ранило сильнее? Мужа, с которым мы восемь лет были вместе, или подруги, которая была со мной с детства? Руки тряслись, перед глазами все плыло, в ушах отдавался стук моего сердца. Я брела по длинному коридору к лестнице. Казалось, этот чертов коридор никогда не кончится. Я была разбита, раздавлена, уничтожена. До крови закусила губу, из последних сил стараясь не расплакаться. Не помогло. Глаза обожгло, и я крепко зажмурилась, но слезы все равно успели упасть на бордовый ковер. Как мантру, я твердила себе: «прекратить плакать, держаться достойно, быть сильной». Но зачем это нужно? Я стала никем для тех, кто для меня был всем, это ли не самое ужасное, что может случиться? Так к чему мне чертово достоинство? Окажись они сейчас передо мной, я бы без зазрения совести влепила бывшему мужу пощечину, а некогда лучшей подруге вцепилась в волосы. Я медленно спускалась по лестнице, как вдруг услышала позади торопливые шаги. — Таня! — Максим нагнал меня и резко развернул к себе, — Таня, послушайте. Ваш бывший — полный кретин, что променял вас на эту шлюшку. Вы и она… это небо и земля. Знаю, о чем говорю, видел вашу подругу. — Спасибо за утешение, но мне сейчас не это нужно. — Знаю, — ответил он и заглянул мне в глаза. Его решительный вид не предвещал ничего хорошего, и я с волнением ждала, что он скажет дальше. — У меня есть люди. Одно только ваше слово, и мы накажем вашего мужа. — О чем вы? — с ужасом спросила я, подозревая самое страшное. — Его как следует проучат. Недели две на больничном, и он поумнеет. А ваша подруга… Посмотрим, захочет ли она быть с ним после этого. — Максим… — Только одно ваше слово, Татьяна! Предатели заслуживают наказания, — в голосе его зазвенела такая сталь, что мне стало страшно, — так что скажете?