В клетке со зверем

Каждый человек может попасть под чье-то влияние. Это идет на пользу, если мы прислушиваемся к серьезному, умному и рассудительному человеку. Но куда проще попасть под влияние того, кто совершенно бессовестно тянет тебя в пучину, выбраться из которой самому не так просто. Это случилось с моей малышкой Софи. Мы так радовались, что у девочки, наконец, появились подруги, что упустили момент, когда к ним она стала прислушиваться больше, чем к нам. Конечно, в этом была и наша вина. Если бы взрослые больше времени проводили с ребенком, а не уходили с головой в собственные проблемы, все сложилось бы иначе. Пока мы с Лизой были в Болгарии, Макс в деловой поездке, Слава и Люси обживались в новом доме, а Игнат Семенович поправлял свое здоровье, Софи почти каждый день ездила в гости к Илоне. Ее вторая подружка Карина улетела в отпуск с родителями, поэтому не могла составить компанию девочкам. От Жени я узнала, что Илона на дух не переносит свою мачеху, которая когда-то работала ее няней и стала причиной краха семьи. Свои мысли, сомнения и страхи девочка переложила на мою Соню, а та поверила, что я уведу у нее папу, как когда-то поступила Анжелика. Малышка находила все новые подтверждения словам Илоны, поэтому так неохотно общалась со мной по телефону. День нашего возвращения из Болгарии я запомню на всю жизнь. После ссоры в гостиной мы с Максимом решили дать Софи время успокоиться, но за ужином она снова грубила. Макс не выдержал. Как бы он ни любил принцессу, в ответ на ее капризы прикрикнул и на девочку, и на ее няню. Снова я попыталась встать на их защиту, но меня грубо перебили. — Все, Таня, хватит! Мы слишком разбаловали Соню. Если сейчас продолжим в таком духе, то кто из нее вырастет? — это было сказано громко при всех; малышка расплакалась, я дернулась к ней, но Макс успел схватить меня за руку, — нет! — Максим, ты делаешь хуже, — прошептала я. — Женя, уведи Софи наверх. Вижу, она не голодна, так что искупай и уложи спать. До завтрака она останется у себя, — строго сказал мужчина, и ослушаться его было невозможно. Женя взяла за руку плачущую Софи, но девочка выдернула ладошку и сама помчалась наверх. Я посмотрела на Макса в надежде увидеть во взгляде хоть каплю сожаления, но встретилась с ледяной стеной. — Макс, ты не должен был так говорить с Софи. Ты только подтверждаешь домыслы ее подружки по поводу нас. Мы должны окружить ее любовью. — Танюш, ты неправа. Мы любим нашу Соню, но если сейчас спустим такое поведение, то что дальше? Ты же знаешь, я всегда стараюсь быть справедливым. Дочь сама должна увидеть наше к ней отношение. Мы не раз доказывали любовь, а она верит Илоне? С ней больше не увидится. — Мы не можем запретить Соне общаться с подружкой, — возразила я и накрыла руку Макса своей ладонью, — послезавтра у нее день рождения. Давай дождемся праздника, и там я сама поговорю с Илоной, пусть увидит, что я люблю нашу маленькую и не собираюсь отнимать у нее папу. — Я так тебя люблю, — он поднес мою руку к губам, но не поцеловал, а стал внимательно рассматривать ладошку, — скоро на этом пальце будет кольцо. Разделаюсь с одним делом, и мы поженимся. Макс впервые говорил о свадьбе так. Мы и раньше обсуждали будущее, но сейчас это были не просто мечты, а четкий план. У меня на лице заиграла глупая улыбка, а сердце затрепетало, как дикая птица в маленькой клетке. — Завтра утром поговорим с Соней. Надеюсь, за ночь она обдумает свое поведение, — ласково сказал он и все-таки поцеловал мою руку. На следующий день поведение нашей девочки не изменилось. Она выглядела подавленной, но меня слушать не стала. Как я и боялась, малышка во всем обвинила меня, а упертый Максим снова отругал дочь. Даже предстоящий праздник его не смягчил.

***

Для празднования дня рождения Люси нашла замечательный коттедж в лесу. Он был совсем близко от Москвы, поэтому все гости с легкостью могли добраться. Украшение праздника женщина доверила дизайнерам, а в качестве развлечений заказала анимацию и животных. С самого утра Сонечка находилась в приподнятом настроении и даже разрешила мне себя причесать. Это нельзя было назвать примирением, но во всяком случае, лед тронулся. — Жень, я сама соберу Софи. Если хочешь, то можешь ехать на праздник с Игнатом Семеновичем и Василисой. Они внизу. А наша красавица поедет со мной и папой, — сказала я, собирая в заколочку золотистые кудряшки Софи. — Хорошо, Танюш. Так и сделаю. Думаю, вам будет лучше ехать вместе, — девушка выпорхнула из детской, и я получила возможность поговорить с Софи наедине. — Малыш, я очень переживаю. Мне так сильно хочется плакать, — призналась я и заметила, как девчушка встревожилась. — Почему? — Потому что мы поссорились, а я тебя очень люблю. — Ты можешь не грустить, потому что у тебя есть папа. Он на меня злится и больше не любит, а с тобой добрый, — рассматривая цветочную вышивку своего пышного платьица, проговорила Соня. — Это неправда. Папа очень тебя любит, но сердится, что ты обидела и меня, и его. А я не могу не грустить, потому что без тебя я не могу. Ты же моя самая близкая подружка. Мы с тобой столько вместе прошли… И тут малышка меня обняла, так трепетно, нежно и искренне, что уже точно нельзя было сдержать слез. И неважно, что поплывет косметика, неважно, что помнется платье. Сонечка снова была со мной. — Эй, принцессы, вы готовы? — в детскую заглянул Макс, но увидев мои слезы, нахмурился. — Мы помирились, — шепнула я, чтобы он снова все не испортил. В коттедж мы приехали одними из последних. Люси действительно постаралась на славу, а главное, пригласила много детворы. Стоило Соньке увидеть детскую зону с несколькими пони, обезьянкой и даже настоящим верблюдом, ее глаза загорелись, и Женя подошла к нам как раз вовремя, чтобы увести малышку знакомиться с животными. — Люси, все чудесно, — я не могла ее не похвалить, а по тому, как она смотрела на нас с Максом, было понятно, что она ждет нашей оценки. — Спасибо. Зверей заберут к вечеру, правда, но тогда начнется цирковое шоу. — А еще запланирован фейерверк, — к нам подошел Слава и протянул мне шампанское, — теперь мы одна большая семья и должны показать Софи, как все ее любим. — Да, сейчас это особенно важно, — заметила я и сделала глоток, — Люси, а Илона здесь? — Здесь, и Карина вернулась из путешествия. Думаю, девочки уже вместе. — Тогда я отойду ненадолго. Я нашла девчушек у вольера с обезьянкой. Они задорно смеялись, наблюдая за выкрутасами капуцина. — Хорошенький, правда? — спросила я, обнимая Софи за плечи. — Ой, здравствуйте, — растерялась Карина, не ожидая меня увидеть. — Здравствуйте, — более решительно сказала Илона и тут же отвернулась, словно меня и нет. — Девочки, я хотела с вами поговорить, — не отрывая взгляда от обезьянки, как можно дружелюбнее сказала я. Ответное молчание я приняла за согласие, — мы с вами почти не знакомы, поэтому у вас могло сложиться неправильное мнение обо мне. Я очень люблю Софи, и хотя мы с ее папой вместе, это не значит, что она для меня менее важна. — Вот видишь, Илона, — гордо заявила малышка, — Таня меня любит, а ты не верила. — Может быть, она только так говорит. Потом выйдет замуж за твоего папу… — И не перестану любить Соню, — перебила я уже строже, отчего девочка нахохлилась маленьким замерзшим попугайчиком, — я не хотела тебя обидеть, но и ты должна понять, что нельзя говорить о людях, которых ты не знаешь. Вы же с Соней подруги. Зачем ты ее расстраиваешь? — Потому что подруги, я это и говорю. Чтобы она знала правду, — Илона не отступала от своего. В свои шесть лет она была не по годам взрослой, и это пугало. — Я хочу быть другом не только Соне, но и вам. Давайте забудем все споры и будем дружить, — я протянула девочкам руку, уже сомневаясь, что ее пожмут, но тут Карина шагнула ко мне и крепко сжала мою ладонь. — Я хочу с вами дружить. И думаю, что вы правда любите Софи, — улыбнулась она, и я облегченно вздохнула. Полдела сделано. — Ну, Илон, а ты? — она пожала мне руку, хоть и без охоты, — Сонечка, а тебя я поцелую. Чмокнув малышку, я пожелала девочкам хорошо развлечься и пошла к взрослым. Пусть Илона мне еще не доверяла, но на моей стороне была Карина, а значит, нас уже больше. Со временем я смогу убедить в своей искренности и Илону, во всяком случае, я думала именно так. Для взрослых был выделен отдельный зал, где собрались не только родные Софи, но и подруги ее матери. Не самая приятная компания, тем более, что каждая из них норовила одарить меня пренебрежительным взглядом. Женщины всем своим видом показывали, что я им не ровня, хотя в чем это выражалось? В том, что у меня нет следов пластики? Свои волосы и ногти? Точно так же они относились к Славе, ведь предпочли бы для своей подруги такую партию, как Максим. В какой-то момент я не выдержала и ушла, чтобы снова проверить детей. — Мне тоже там не нравится, — Максим неслышно нагнал меня и, схватив за руку, утащил в небольшую кладовку. — Сумасшедший, здесь же кругом гости, дети… — Знаю, но так тяжело себя сдерживать, — прошептал он и укусил за подбородок, отчего я негромко вскрикнула, — я бы с радостью пошалил, но должен уехать. — Как?! — Я вернусь к торту, а пока веселитесь без меня. — Макс… — я хотела обнять его и просунула руки под пиджак, но вместо этого нащупала два пистолета, — что это? — Знаешь же, что не отвечу. Будь начеку и не своди глаз с Сони. Вы под охраной, но если что, то она на тебе, — отчеканил он. — Ты меня пугаешь, — призналась я. — Бояться нечего. В обиду вас не дам. Но кое с чем разобраться должен. Кстати, ты случайно не слышала, чтобы кто-то из охраны обсуждал этот праздник? — Нет, но ведь это не тайна. Все твои люди знают про день рождения дочери… — Если бы об этом знали только мои люди… — Что ты хочешь сказать? — Ничего, — он по-отечески поцеловал меня в лоб, — до вечера. После разговора с Максимом стало совсем не по себе. Кто еще знал о празднике Софи? Неужели враги? Мы в опасности? Я долго не могла найти себе места, и даже веселые разговоры Игната Семеновича и Василисы не могли отвлечь. Мысли снова и снова возвращались к Эрику. Ведь ему доподлинно известно обо всех наших передвижениях, и он мог рассказать о празднике, если играет за врагов. Почему же Макс так ему верит?.. — Танюш, ты с нами? — Игнат Семенович легко потряс меня за плечо. — Что? Извините, я ушла в свои мысли… — виновато ответила я. — Говорю же, она прослушала все, — вмешалась Василиса, — мы с Игнатушкой подумали, что теперь практически одна семья, а ты все еще обращаешься к нему на вы. — Танюш, ты для меня стала очень дорога, твой папа мне нравится, мама тоже… кхм… женщина своеобразная, но интересная. Сын мой тебя любит, Сонька тоже. Зови меня батей, — выпалил мужчина, чем поставил меня в тупик. — Батей? — переспросила я. — Почему нет? — Игнат Семенович, как-то это некрасиво… — А выкать мне красиво? — обиделся он и демонстративно повернулся к жене. — Хорошо, давайте так, я не буду вам выкать, но обращаться продолжу по имени и отчеству? — А в бате что плохого? Я не знала, что ответить. Не объяснишь ему, что такой термин режет слух, что мы все-таки живем в городе и на дворе двадцать первый век. Пришлось изыскивать другую тактику. — Папа обидится. Он у меня один. А вот обращаться на ты я начну прямо сейчас. — Уговорила. Праздник шумно и весело продолжался. Дети веселились с аниматорами, я проводила время в компании новоявленных свекра и свекрови, Люси красовалась среди подруг, а Слава наблюдал за ней с обожанием. И вроде бы кругом царила радость, но я все равно не могла не переживать после разговора с Максимом. То и дело я ходила по дому, ожидая услышать, наконец, шум его машины. К вечеру забрали животных, но вместо них к имениннице и маленьким гостям вышли клоуны. Софи стала главной героиней представления и гордо выбрала себе в ассистентки Илону. Тогда я решила найти Карину, чтобы удостовериться, что девочка не обиделась, но ее нигде не было. — Жень, ты не видела Карину? — спросила я у няни, с интересом наблюдавшей, как Софи вытаскивает из шляпы живого кролика. — Кажется, она ушла в комнату с угощениями. Вроде девочки повздорили, — пожала плечами девушка и тут же громко захлопала новому фокусу. Карина отыскалась в холле у зимнего сада; она глотала слезы на маленькой лавочке. Ни за какими сладостями она, конечно, не ходила. — Что случилось? Почему ты плачешь? — я подсела к ней и протянула бумажный платочек, который она неуверенно взяла. — Софи сказала, что не хочет больше со мной дружить. Что ее подружка Илона, — пожаловалась девочка. — Из-за чего вы поссорились? — мне было очень жаль девчушку, ведь она действительно переживала. Именно такая подружка нужна была моей Сонечке, и как она этого не понимала? — Не могу сказать, — прошептала она. — Но мы же договорились дружить, помнишь? Расскажи мне, и я постараюсь помочь. — Потому что я вас защищала… — виновато сказала Карина, опустив голову. — Меня? От чего? — Потому что Илона сказала, что вы притворяетесь хорошей, и если Соня будет вам верить, потом вы от нее избавитесь. Я сказала, что вы хорошая, тогда Илона начала говорить, что я не люблю Софи, раз на вашей стороне. Но вы же правда любите Софи? Вы не выгоните ее, когда выйдите замуж? — Конечно, нет! Я люблю ее, как родную. Скажи, а Соня поверила Илоне? — Да… Мне дико хотелось подойти к этой умной Илоне и надрать ей как следует уши. Я всегда любила детей, но это уже было слишком. Возможно, я бы так и сделала, но тут объявили праздничный торт. Посмотрев на заплаканную Карину, я наспех вытерла ее личико и взяла за руку. — Идем есть торт, а потом мириться с подружками. Когда мы вернулись в зал, Софи стояла на небольшой табуретке на сцене рядом с огромным четырехъярусным тортом, на кремовой вершине которого горела свеча цифрой шесть. — Софи, теперь тебе нужно загадать самое заветное желание и задуть свечу, — объяснила миниатюрная клоунесса, и девочка завороженно посмотрела на трепещущий огонек. — Хочу, чтобы папа и мама поженились, а Таня и дядя Слава уехали! На мгновение комната погрузилась в темноту. Пламя свечи погасло, а с ним и моя надежда на счастливую семью. Когда свет вновь зажегся, я встретилась взглядом со Славой. Мы могли ничего не говорить друг другу, ведь все было понятно без слов. Гости молчали, и только клоунесса что-то весело рассказывала, пытаясь разрядить атмосферу. Еще совсем недавно я не могла подумать, какую боль мне может причинить Софи. Как ни удивительно, но поддержку я нашла у другого ребенка. Карина слабо дернула за руку, и я посмотрела на девочку. — Не грустите… — Спасибо, Карин. Других слов просто не нашлось. Я поцеловала ее в макушку и пошла прочь из этого зала. Здесь нечем было дышать. Игнат Семенович и Василиса что-то кричали вслед, краем глаза я видела спешащую ко мне Лизу, но не хотела никого видеть, ни с кем общаться. Выбежав на улицу, я осмотрелась в поисках какого-нибудь укромного места, где могла бы переждать остаток вечера, но в саду не было даже беседки: газон, клумбы, цветочные арки. — Таня! Таня, стой! — это был Максим. Я не знала, когда он вернулся и что слышал, но по его лицу поняла, что он в курсе, — сейчас приведу принцессу, и мы решим все раз и навсегда! — Нет, это ее праздник, ее желание. Ни ты, ни я не в праве требовать от ребенка, чтобы она не хотела видеть родителей вместе. Соня сказала то, что действительно чувствует. Я… я верила в иллюзии. — Не говори так. Мы взрослые люди и решаем свою судьбу. Ей придется смириться, — процедил он так, словно говорил не о дочери. — Максим, я не хочу, чтобы Соня смирилась со мной. Я хочу, чтобы она меня любила. Пусть не как мать, не как родного человека, но хотя бы как друга. Господи, ну я же не заслужила такого отношения, — меня словно разрывало на маленькие кусочки, из легких выбили воздух, и я разрыдалась. Максим обнял меня, и на его груди я нашла то самое укрытие, в поисках которого бежала из зала. — Я не буду ругаться, просто поговорю. Давай вместе объясним Соне… — Не сейчас, — перебила я, — это ее праздник. Пусть он закончится, как надо. — Хорошо. Пойдем в дом? — Только отдельно. Не надо ей видеть нас вместе, зачем лишние переживания? — Но ты — моя любимая женщина! — возразил Макс и практически потянул в дом, но я воспротивилась. — Нет. Мы поговорим с ней после. Не сейчас. Я не готова… — Хорошо. Оставим разговор до дома. Домой мы добирались раздельно. Я решила, что будет лучше поехать с Лизой и Салимом, тем более, подруга сама просила не оставлять ее наедине с возлюбленным. Несмотря на то, что они поговорили, Салим и Лизавета так и не сошлись снова и взяли перерыв в отношениях, чтобы разобраться в чувствах. Максим возвращался с Женей и Софи, и это не могло не тревожить. Мой мужчина был раздражен поведением малышки, его излишняя требовательность ко всем не делала исключения и для дочери. К счастью, мои опасения не подтвердились, и домой Макс и Соня вернулись в хорошем настроении. — Женя, иди отдыхай. За праздник получишь премию. Принцессу уложим сами, — обратился Максим к няне, а после подвел малышку ко мне, — что ты хотела Тане сказать? — Я не хочу, чтобы ты уехала, — тихо произнесла Сонечка, но я не была уверена, что сейчас она говорила правду. — Дальше, — настойчиво, но не грубо сказал Макс,  — Прости, что тебя расстроила. — Милая, я не сержусь на тебя. Иди сюда. Усадив малышку на колени, я крепко ее обняла. Разве могла я сердиться на свою девочку после того, как она извинилась? Соня ответила на мои объятья и даже поцеловала в щеку, только в ее поцелуе была какая-то обреченность. Она изменилась, моя Соня стала другой, а я этого не заметила раньше. — Можно, я пойду спать? — деликатно спросила малышка, глядя на папу. — Пойдем, мы тебя уложим, — улыбнулся Максим, который так ничего и не понял. — Макс, справитесь без меня? Что-то голова разболелась. Я соврала, потому что была не в состоянии укладывать малышку. Меня расстраивала ее обида, но притворство ранило куда сильнее. Единственное, что мне оставалось — каждый день доказывать свою искренность и ждать, когда Софи снова мне поверит. После горячего душа я переоделась в любимую старую пижаму. От нее я не избавилась, даже когда полностью поменяла гардероб. Мягкая и смешная, в ней я была похожа на девочку, но именно этого мне и хотелось: побыть ребенком, которому не нужно думать о таких проблемах, как взаимоотношения с падчерицей. — Замерзла? — легкий смешок Макса заставил отвлечься от грустных мыслей, — ты давно не надевала ничего подобного. Последний раз, когда мы еще не были вместе. — Да, тогда ты мне сказал, чтобы я повзрослела и купила что-нибудь приличное, — вздохнула я, поднимаясь с пуфика и подходя к своему мужчине. Он притянул меня и оставил легкий поцелуй на щеке. — Просто я не мог признать, как ты понравилась мне в своем детском виде. — И ты решил меня обидеть? — я положила руки на широкие плечи своего Максима и прикрыла глаза, вдыхая аромат, присущий только ему одному: древесный одеколон, дорогой табак и еле уловимый запах пота. — Если позволишь, я искуплю свою вину, — ехидно произнес он, нагло пробираясь под пижамные штаны и сжимая мои ягодицы, — схожу в душ и искуплю… Максим, легко чмокнув меня в лоб, словно ничего не произошло, прошел в комнату, по пути снимая пиджак. Я блаженно улыбнулась, предвкушая то, что меня ждет, и как-то разом все дурные мысли перестали тревожить, а проблемы показались не такими серьезными. Мы справимся, ведь мы вместе. До безумия захотелось сделать что-нибудь приятное для своего мужчины, и я решила помочь ему раздеться, но когда снова взглянула на него, чуть не вскрикнула. Вся его рубашка на спине была в крови, и, судя по Максовому бодрому настрою, кровь принадлежала не ему. — Максим, куда ты ездил днем? — от былой игривости не осталось и следа. — Тань, — он с укором взглянул на меня через плечо, а потом продолжил расстегивать рубашку. — У тебя кровь… — Послушай, родная, я тебе уже говорил, что есть вещи, которые тебя не касаются. Куда я ездил — мое дело. Главное то, что все разрешилось успешно, и я сейчас перед тобой. Я развернулась и пошла к двери, не хотелось продолжать беседу в таком тоне, но Макс не дал. Он практически силой потащил меня обратно в спальню. До боли сжав запястье, он дернул меня так, что я чуть не упала. — У меня есть враги, Таня, как ты уже могла догадаться, и эти враги знают о тебе. Хочешь знать, куда я ездил? Хорошо. Я убрал человека, который готовил на тебя покушение. Довольна? Я тяжело сглотнула и почувствовала, как задрожали коленки. Так часто размышляя об опасной работе Макса, боясь потерять его, я забыла, что сама нахожусь под угрозой. Иллюзия того, что рядом с ним я в безопасности, мгновенно развеялась, обнажая суровую действительность. — Прости. Прости, родная, я не хотел пугать тебя, — Максим потянул меня к кровати и усадил на ее край, а сам сел на корточки рядом, — тебя никто не тронет. Я буду на шаг впереди и не позволю больше причинить тебе вред. Обещаю, выясню, кто за этим стоит, разберусь с ним, и все будет хорошо. — Максим, — я запустила руку в его жесткие и чуть влажные волосы, а он, как верный пес, прижался ко мне сильнее. — Слушайся меня. Делай так, как я скажу, и все будет хорошо. А когда все кончится, я на тебе женюсь. Подожди немного. — Я боюсь за тебя. — Если с тобой все будет хорошо, то и со мной тоже. Только пообещай во всем меня слушаться. — Обещаю, — проговорила я, не подозревая, на что соглашаюсь.