третья. воздушный акробат
27 августа 2016 г. в 23:31
Джесси барабанил пальцами по серому металлическому столу.
— Послушайте, мистер Пинкман…
— Угрожайте чем угодно, йо. Я нихрена вам не скажу.
Агент Чавез, или Гомез, или как там его, так резко опустил свою кофейную кружку с логотипом ОБН, что стол, с которым Джесси уже почти сросся за последние несколько часов, задрожал под его локтями. Пачка сигарет на столе вздрагивала каждый раз, как Чавез-Гомез вновь и вновь совершал свой устрашающий акт, и Джесси полностью уверился в том, что это такая тактика — заставить его признаться под перспективой никотина в скором будущем.
Ну что ж, тактика была рабочая. Один только взгляд на пачку заставлял его поджилки трястись от волнения.
Ему было нужно хоть что-нибудь, что угодно — казалось, ещё минута этой пытки, и он схватит сигареты, подарив этим ублюдкам повод опять повязать его. Джесси пытался отводить глаза, но в этой серой комнате для допросов взгляд мог зацепиться лишь за поднадоевшего Чавеза. Или за его медведоподобного напарника, чей хмурый вид и бритый череп умильности и привлекательности абсолютно не добавляли.
— Мистер Пинкман, — снова начал Чавез, голосом в точности походя на директора Джесси в старшей школе. — Вы понимаете всю серьёзность ситуации, в которой находитесь? Вам уже светит от пяти до десяти за хранение и попытку распространения, а если добавить к этому прочие обвинения, то ничего хорошего можете не ждать.
Это был его первый привод в ОБН. Хотя, на самом деле — та же фигня, другая обёртка. Он вдохнул и медленно выдохнул.
— Слуш, чувак, я знаю свои права и так далее, ладно? Нихера я не пытался распространять, и адвокат мой скажет именно это. Да, и по теме — мужик, когда сюда прибудет мой адвокат? Я его запрашивал дофига времени назад.
Напарник Чавеза, сидевший тихо и спокойно как скала на протяжении всего этого танца с бубнами, внезапно подскочил и наклонился с решительно угрожающим видом.
Джесси с усилием не вздрогнул.
— Пинкман. — Мужик не только видом, но и голосом походил на здоровенного, разъярённого медведя. — Ты знаешь, что такое Патриотический акт?
— Ну конечно я знаю, что это. Что-то там про террористов, 9/11 и вся эта фигня. — Правда, Джесси не был до конца уверен в деталях. — Эй, хренли это вообще к теме относится? При чём тут я, йо?
ОБН-овец Медведь взглянул на него. Джесси узнал этот взгляд, как бы говорящий ты дебил, копы часто его использовали на парнях вроде него.
— Этот Акт даёт нам право любыми силами противостоять всему, что угрожает этой стране, уяснил, Пинкман? Едва мы сошлёмся на этот Акт, ты потеряешь все свои права, адвоката, всё, понимаешь, о чём я? И ты со своей «деятельностью» представляешь ясную опасность для страны.
Джесси фыркнул.
— Ага, неплохая попытка, чувак. Я что, похож на идиота?
Теперь уже оба агента одарили его этим дебильным взглядом. Ходят, наверное, на специальные классы, где их обучают так эффектно смотреть на заключённых. Чавез произнёс:
— Мистер Пинкман, вы хотите честного ответа?
Они пытаются выбить его из колеи. Наверняка.
— Слушайте, даже я знаю, что вы не можете отмочить такой херни. Я гражданин Америки, а не какой-то левый террорист со зловещим планом подорвать детский садик с розовощёкими детишками и всеми составляющими.
— Вас поймали с поличным, мистер Пинкман. — Пророкотал Медведь. — Вы именно такой, как мы и утверждаем.
Выбивают его из колеи.
Так ведь?
— Мистер Пинкман, мы предлагаем вам шанс на миллион, выходной билет из тюрьмы. — Продолжил Чавез, елейно, как маргарин, видимо, изображая из себя хорошего копа. — Всё, что вам нужно — предоставлять нам ценную информацию, которая поможет ловить настоящих плохих парней. Не вас, но настоящих злодеев, скрывающихся в тени, за кулисами.
— Послушайте, — произнёс Джесси, волнуясь, что его загоняют в тупик. Конечно, всё, что они наговорили — херня собачья, наверняка, но однообразно повторяющиеся фразы по-прежнему заставляли его ладони потеть, а колени — нервно трястись. — Я не знаю точно, чего вы тут добиваетесь, но я не стукач, окей? Мы, ребята, задно, вместе, не стучим друг на друга, йо. Мы не так дела ведём.
— Ну конечно, нет. — Медведь серьёзно кивнул, а Чавез издал тихий смешок.
Ну ладно, с этой стороны Джесси был тоже не на сто процентов уверен. Было у него смутное чувство, ну, можно сказать, догадка, что Эмилио всё ещё считал, что именно Джесси стуканул на него в тот, последний раз. Джесси клялся так и сяк, что непричастен, Эмилио его ещё попинал немного, но в итоге они забыли прошлые обиды и вернулись к варке. И вот так всё и было.
Исключая то, что их обоих вновь повязали прямо посреди готовки, и от Эмилио теперь ни слуху ни духу. Есть только Джесси и агенты ОБН, из кожи вон лезущие, чтоб сделать из него крысу. Так что да, может, он немного и подозревал. Может. Совсем чуть-чуть.
Джесси под столом вытер ладони о джинсы. Его руки были уже настолько влажными, что буквально скользили от пота.
— Так что намотайте на ус, йо, — повторил он, больше для себя самого. — Мы не стучим.
— Эй, послушай, — снова прорычал Медведь. — Ходят слухи, что Туко навалял твоему дружку, Тощему Питу. Где же эта уличная преданность, о которой вы, ребята, всё трещите без умолку? Ты разве не хочешь отомстить за друга?
— Погодь. — Джесси силился переварить услышанное. Он был полностью уверен, что глаза так и лезут из орбит. — Погодь, погодь, погодь, стоп. Вы хотите, чтобы я стучал на Туко? Хотите, чтоб я на него стучал? Вы, блять, серьёзно?
Чавез и Медведь быстро обменялись взглядами, прежде чем вернуться к нему.
— Он — действительно самая важная шишка в городе. — Пояснил Чавез, как будто это Джесси тут был лишён всякого здравого смысла.
Туко был психованным психопатом, психанутым на голову, на фоне которого Крэйзи Эйт выглядел белым и пушистым; Джесси видел следы этой психованной психанутости на Тощем, избитым просто в дерьмо. Так что да, Джесси ещё не имел удовольствия встретиться с Туко лично, и всё именно так и должно было оставаться.
— Нихера, нихера подобного, мужик. Вы вообще знаете, кто это? Знаете вообще, что этот псих с людьми вытворяет?
— Слушай, Пинкман, если бы мы уже знали всё, что он делает с людьми, зачем бы нам понадобилась твоя помощь?
Но Джесси уже не особенно слушал. Чем больше он думал, тем яростнее колотилось его сердце.
— Туко. Туко. Понятно, значит, Туко хотите. Ну, для начала, йо, я с ним даже не встречался, так что, хей, не сдал бы вам его, даже если бы хотел. И во-вторых, может, просто выведите меня на улицу да пустите пулю промеж глаз? Было бы куда быстрее и безболезненней в сравнении с тем, что он со мной сделает, и поверьте, вам потом ещё много грязи подчищать придётся!
— Поверь, я бы с радостью. — Пробурчал Медведь себе под нос.
Его напарник посмотрел на него, они обменялись взглядами, и опять, ещё больше взглядов, и по столу внезапно разбросали документы и папки. Джесси углядел слова, написанные жирным красным шрифтом, типа КОНФЕДИНЦИАЛЬНО, ЧИСТО и ОПАСНО.
Ох, ну блять, блестяще.
— Я нихера не знаю, чувак. Чё ж вам так сложно в репах-то своих это уложить? Я ничего не могу для вас сделать.
Снова заговорил Чавез, пугающе спокойно:
— Как скажете, мистер Пинкман.
Ещё больше бумаг разлетелось по столу.
Отчаяние больше не бушевало в его теле; оно удобно устроилось внутри, прожигая горячими углями органы.
— Серьёзно, вы же копы, так? Не можете вы просто пойти, и, ну там, расследовать? Вы разве не этим на жизнь зарабатываете, или чё? Хренли я вам понадобился?
В этот раз Джесси всё-таки вздрогнул, когда Медведь вскочил со стула, мгновенно упавшего и застучавшего об пол.
— Я не собираюсь больше тратить время на этот ссыкливый кусок, — оповестил он, клацнув челюстями. — Мне есть, чем заняться.
— Хэнк. — Чавез встал рядом с напарником, и они удалились шушукаться в другой угол комнаты. Джесси вытянулся, стараясь разобрать их диалог, хотя они особо и не скрывались.
— …надо идти. Похороны шурина, помнишь?
— Точно, точно. Мне так жаль, Хэнк. Рак лёгких, кажется? Какой ужасный способ…
Обычно любое упоминание рака было для Джесси так или иначе ударом под дых, но в этом случае Медведь свалил из комнаты, поэтому проблем у парня не возникло. Он даже порывался сказать Чавезу, чтоб тоже уходил, они могут собраться в другой раз, раз сейчас неудобно, вообще без бэ.
Но не повезло. Медведь Хэнк исчез, а в комнату вошёл кто-то ещё с запиской для Чавеза. Тот заулыбался, что по определению было плохим знаком.
— Похоже, твой адвокат не придёт, — проинформировал он, сияя, как неоновая лампочка. — А твои родители не собираются вносить залог.
Джесси откинулся на железную спинку стула, сложив руки на груди и закатывая глаза.
— Серьёзно. Чего-нить получше придумать не смогли?
Чавез бросил листок бумаги на стол, обращая на него внимание парня.
— Ну сам тогда прочитай. Ещё лучше, ты поднапрягись, подумай, почему они даже не приехали, чтоб тебя вызволить, как ты просил?
Джесси вперился взглядом в маленький бумажный прямоугольник на долгое мгновение. Ему пришлось успокоить трясущуюся руку, когда он за ним потянулся. Он прочитал сообщение один, два, а затем и три раза.
И ещё раз, чтобы удостовериться.
— Похоже, вы с нами поторчите ещё некоторое время, мистер Пинкман.
От перечитываний слова в записке не поменялись. Ну конечно, подумал Джесси.
Конечно.
Точно. Насрать.
И к чему он в итоге пришёл? Он же на мели, так и кто внесёт залог? Барсук? Бля, нет. А Тощий Пит — Тощего едва не убили, пока он работал на Туко, за то что не так на него посмотрел.
Туко, подумал он. Туко. Это была дурацкая, ужасная, плохая идея. Рисковая.
Внезапно, на него накатил приступ смеха. Живот как будто уже был весь в ранах и швах.
Рисковая, ну, а чем он, собственно, рискует-то? Ничем, нечего терять в целом мире, и никто не будет по нему скучать. Ничем, кроме грёбаных страданий, называющихся жизнью. А родители…
Мысль о родителях заставила что-то внутри него сжаться. Нет. Не они. Ни за что.
И этого было достаточно, вот так просто.
Чавез всё заливал что-то про его права, ха, права — на некоторое время, но Джесси не слушал.
— Мы позвоним в бесплатную…
Джесси прервал его:
— Мне не нужен адвокат.
На секунду выражение лица Чавеза поменялось, но он быстро это скрыл.
— Ну, одного ты получишь по любому.
Может, вся эта подготовка не была бесплодной, ведь Чавезу, казалось, было далеко не всё равно, будто он знал, что что-то изменилось.
Так оно и было.
— Итак, что теперь, мистер Пинкман? Мы можем посадить вас на ночь за решётку, дать время обдумать решение.
— Я в деле.
Чавез, похоже, не поверил.
— Действительно.
Его левая рука тряслась, так что он накрыл её правой и нажал, пока не почувствовал прикосновение холодной металлической поверхности.
Пошло оно.
— Вы меня слышали. Скажите, что надо делать. Но сначала… — Джесси показал на пачку, — дайте мне грёбаную сигарету.
Его руки больше не дрожали.