Дай мне силы подняться

— Ты лжешь, — угрожающе прошипела Гермиона, — Молли никогда бы так со мной не поступила! — Дайте мне Веритасерум или возьмите мои воспоминания, я клянусь, что не лгу! Послушайте, у меня жена и ребёнок, мне нужны деньги, вот почему я делаю эту работу. Я сражался с Пожирателями Смерти, никто больше не хочет меня нанимать! — отчаянно ответил он. Гермиона остановилась на секунду, её палочка все еще была на месте, но она колебалась. — Хорошо, мне нужно сначала отвести тебя к себе домой. Без шуток, понятно? Не дожидаясь его согласия, Гермиона заклинанием подняла Ливингстона в воздух и пошла по тропинке к выходу из леса. Она была скептически настроена, но он говорит так искренне, что единственный способ узнать правду — действительно дать ему Веритасерум, хотя она надеялась, что он лжет. Молли была для нее как мать с её одиннадцати лет, поскольку её собственные родители не могли быть с ней в волшебном мире. Правда, Молли часто выражала недовольство в отношении дружбы Гарри и Рона с ней, но Гермиона обожала миссис Уизли, и просто не могла поверить в то, что она наняла Ливингстона. Еще одна вещь, о которой она беспокоилась, был Гарри. Он будет в ярости. Из-за угла появился пляжный домик и Гермиона уже испугалась реакции мужа и друга на неё. Силуэт человека, стоящего на страже на палубе, заставил её сердце биться в страхе. Она действительно хотела знать правду, и, Мерлин, она узнает её любой ценой. Драко заметил Гермиону, решительно идущую к дому, и вздохнул с облегчением, смешанным с раздражением, пока не заметил, что она принесла с собой… — Гермиона! — закричал он, почти прыгая с палубы и бросаясь к ней. — Что ты делаешь? Где он тебя нашел? Ты ранена? — спешно бормотал Драко. — Я в полном порядке, Драко, — слишком высокомерно ответила. — Это мистер Ливингстон, которого, как я полагаю, ты уже знаешь, и он хотел мне сказать несколько интересных вещей. Вещи, о которых я намереваюсь узнать правду. Тебе лучше позвать Гарри, потому что я думаю, он захочет это услышать, — Гермиона промаршировала в сторону дома. — Гермиона, он наёмник… которого послали убить тебя! Позволь мне напомнить тебе этот важный факт, — ошарашенно выдавил Драко. — Я прекрасно знаю, кто это такой, Драко, и на что он способен. Но, как видишь, он не может причинить мне вреда. Это чтобы ты знал, на что способна я, — ответила Гермиона, уставившись на мужа. — Гермиона, я просто пытался защитить тебя… — Скрывая от меня факты! Драко, это защита, которая душит! Мы должны справляться с этим вместе. Ты и я, а не ты и Гарри, скрывающие от меня важные вещи, в то время как мне приходится барахтаться в темноте! — вскрикнула она, но внезапно почувствовала слабое чувство вины, потому что скрывала от него общение с Асторией. — Гермиона… — потрясённо начал Драко. — Прекрати, ты знаешь, что это неправда… — Драко, у меня нет на это времени. Ты поможешь мне? Да или нет? — спросила она мягко. — Да, конечно, я тебе помогу, — вздохнул он. — Что нужно сделать? — Мне нужно, чтобы ты дал ему Веритасерум, мистер Ливингстон знает некоторые очень интересные вещи и готов нам их сказать, но мне нужно понять, правда или нет, — командовала она, смотря на подвешенного человека. Оказавшись внутри дома, Гермиона опустила мужчину на один из диванов. Драко поднес к его губам стакан воды, который тот быстро осушил. — Как вас зовут? — спросил Драко, убирая стакан от мужчины. — Что ты делаешь, Драко? — прошипела Гермиона. — Мы ещё не дали ему Веритасерум. — Я дал ему сыворотку, которая работает на не подозревающем человеке. Если бы я предупредил, он мог бы сопротивляться этому, — спокойно ответил Драко. — Эдриан Ливингстон, — внезапно заговорил мужчина. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на него. Он не подавал никаких внешних признаков нахождения под действием зелья, кроме слегка несфокусированных глаз. — Хорошо, мистер Ливингстон, скажите мне, сколько вам лет, и есть ли у вас жена и ребёнок? — Мне двадцать пять, у меня нет жены, есть только маленькая дочь Беатрис. — Что случилось с вашей женой, Эдриан? — Она была убита во время беспорядков в Азкабане одним из других осужденных. — Хорошо. Когда вы начали делать то, чем занимаетесь сейчас? — Сразу после её смерти, три года назад. Я не убивал, когда был женат, но мне нужны были деньги, чтобы вырастить Беатрис. — Можете ли вы сказать мне, кто нанял вас, чтобы убить мою жену? — Молли Уизли. — Почему? — Потому что она думала, что когда мисс Грейнджер уйдет от мистера Уизли, он вернётся домой. Она сначала была зла на него, но поняла, что потеряла так много детей и не готова допустить ареста ещё одного ребёнка. Она хочет, чтобы Рон вернулся домой и единственное, что поможет этому — смерть мисс Грейнджер. Она видела дело вашего адвоката и считает, что они могут выиграть суд, — честно ответил Ливингстон. — Подождите, как она увидела наше дело? — спросил Драко, останавливая мужчину. — Его показал ваш адвокат. Молли сказала мне, что она пришла к нему и убедила его, что это слишком большая нагрузка для любой матери, потерять так много своих детей, поэтому она не должна позволить своему сыну выскользнуть из её рук, когда он так рядом. — Как давно она это планирует? — Драко яростно зарычал. — Ваша свадьба сделала её увереннее. Она поняла, что будет правильно убить мисс Грейнджер, потому что теперь она знает, что если бы мисс Гермиона любила Рона так, как любит тебя, то Рон никогда бы не похитил её. — Ее восприятие искажено, — сказал Драко своей жене, — она винит тебя во всём, что произошло. Дорогая, боюсь, она уже не передумает… Гермиона тоже это знала. Она знала это с самого начала, в конце концов, кто мог обвинить Молли? Она была матерью, которая хотела думать о своём ребёнке только лучшее, и так легко было переложить вину на другого человека, особенно на Гермиону. Если бы только Гермиона любила его достаточно… Если бы только Гермиона была более понимающей… Если бы только Гермиона мирилась с ним во всём… Она понимала горе и вину бедной матери за смерть Фреда. Молли точно не позволит никому отобрать у неё ещё одного сына. Но что теперь делать Гермионе? У неё большие неприятности. В тот же миг она услышала, как открывается дверь, и приглушённые голоса Гарри и Джинни становились всё яснее.