Прости меня...

      Как бы не хотелось, но этот день наступил. Сактияр с самого утра был не в духе. Душа металась и рвалась на части.       Казалось, еще вчера днем он дразнил Имана, обращаясь к тому, как к наложнице, прекрасно зная, что такое отношение сильно злит любимого. А уже вечером, наплевав на собственную гордость, он был готов погрузить своего халима в омуты невероятной нежности. Покружив во дворике своей половины, он, собрав волю в кулак, ринулся к вожделенному омеге. Пройдя охрану, он прямиком направился в залу, где его халим любил сидеть вечерами за книгами. Не обнаружив искомого, принц очень удивился. Проведя рукой по волосам, Сактияр проследовал в спальные покои, уже коря себя за несдержанность. Но и там никого не было. Удивление сменилось негодованием, альфа уже было собрался звать нукеров, когда легкий ветерок едва тронул легкие занавески балкона. Подойдя ближе, принц, отодвинув тончайшую ткань, увидел того, к кому так рвалось его сердце. С балкона хорошо просматривалась невысокая башня с плоской крышей, на краю которой стояла стройная фигура, облаченная в яркий наряд с широкими длинными руками. Шаловливый ветерок ласково играл с распущенными длинными волосами, развевая их на фоне горящего заката. Внезапно Иман вытянул вперед правую руку, словно пытаясь взмыть ввысь. Принца передернуло от страха. Но фигура осталась на месте, только ладонь руки теперь была повернута к небу. Через пару мгновений ладошка сжалась в кулак, и рука прижалась к сердцу, одновременно с поникшей головой. Никогда не показывающий свою слабость, Иман на одинокой вершине искал успокоения страдающему сердцу. Опустив штору, Сактияр тихо удалился, чтобы не мешать любимому найти душевное равновесие.       Из мучительных воспоминаний его выдернуло легкое прикосновение к плечу старого слуги, Тахира, — пора. Секунду подумав, Сактияр поправил ремень. Теперь, окинув покои тяжелым взглядом, он готов идти на встречу нового спутника его жизни.       По узкому коридору, украшенному изразцовыми колоннами, твердой походкой шел высокий широкоплечий молодой мужчина. Голову с черной копной волос покрывал белый платок, завязанный сзади. Повязанный черный шнур, с длинными кистями струился по левому виску. Темные глаза горели из-под густых бровей. Правильные черты лица дополняли прямой, с едва заметной горбинкой нос, и губы, способные малейшим движением либо вознести до вершин восхваления, либо низвергнуть в пучину отчаяния. Черная рубаха с узкими длинными рукавами перехватывалась широким кожаным ремнем с металлическими бляхами. Ворот и края рукавов был расшиты золотыми и серебряными нитями.       На поясе крепился родовой ятаган, на ножны которого удобно ложилась рука с нанизанными кольцами. Черные шальвары с плотной расшитой окантовкой скрывали сильные ноги. Мягкие туфли, также украшенные витиеватой вышивкой, были одеты на крепкие ступни. Белый безрукавный плащ развевался на плечах решительно идущего альфы.       Парадная зала мгновенно затихла, когда в арке бокового входа показался наследник престола. Молча кивнув присутствующим придворным сановникам, Сактияр проследовал к богато украшенному возвышению, где уже удобно разместился действующий правитель Орбисуйи. Принц церемониально поприветствовал своего повелителя, и получив разрешение, занял предназначенное ему место с правой стороны от отца. Левое место пустовало со дня смерти супруга Майнувара, и всегда было покрыто белым полотном, с вышитыми словами скорби.       Эмир, бросив мимолетный взгляд на напряженного сына, подал знак к началу церемонии. Тяжелые двери неспешно отворились, запуская торжественную делегацию. Степенно идущий впереди процессии посол нес небольшой ларец. Высокие телохранители, идущие по бокам, создавали живую преграду от любопытных глаз. Замыкала почетный кортеж пара крепко сложенных носильщиков, несущих дары.       Сактияр, наконец, отвлекся от узоров на полу и устремил свой взгляд на остановившееся посольство. Важный гость, из-за которого этот день пошел кувырком, так и оставался незримым. Посол сделал шаг вперед. Открывшийся за его спиной проем тут же был закрыт охраной. Но Сактияр успел заметить невысокую фигурку, с головой укутанную в темную материю.       — Повелитель Мадаризана приветствует тебя, почтенный правитель, — начал декламировать посол, — также он желает славного процветания твоей стране и народу. Мой повелитель несказанно рад укрепить связи между нашими государствами, заключив брачный союз. Договор об этом подписан и находится в этом ларце. — С этими словами посол осторожно опустил шкатулку на ковер и открыл ажурно украшенную крышку. Бережно взяв в руки свернутый свиток, он с почтительным поклоном передал его придворному советнику Орбисуйи.       Закончив с приветственной речью, посол сделал приглашающий жест в сторону своих сопровождающих. Передние стражники вновь расступились, давая дорогу именитому гостю.       — Благородный правитель, дозволь предстать перед твоим лучезарным ликом жемчужине Мадаризана — принцу Кахии.       Темная материя тронулась с места, и мягко ступая по коврам, устремилась к эмиру. Не дойдя положенных по этикету шагов, фигура сложилась в глубоком церемониальном поклоне, касаясь капюшоном пола. Стоящий неподалеку сановник аккуратно тронул плечо гостя деревянной тростью, давая знак, что его приветствие принято и ему разрешено подняться с пола. Прибывший иноземец встал с колен, и наконец, откинул с головы темный капюшон, явив перед собравшимися юное лицо со светлой, почти белой кожей, голубыми глазами и короткими, цвета перезревшей пшеницы, волосами со слегка вьющимися кончиками.       Приложив правую руку к сердцу, он, слегка наклонившись, произнес заученные слова, немного путая интонации. — Достопочтимый властитель, мой отец и повелитель Мадаризана сердечно приветствует тебя и заверяет свои помыслы о мире и сотрудничестве наших государств. — Майнувар, тепло улыбнувшись, кивнул головой, принимая приветственную речь.       Теперь настала очередь принца. Светлые глаза Кахии встретились с темными Сактияра, когда чужестранец поднялся с колен после почтительного поклона наследнику престола. Приложив руку к сердцу в надлежащем жесте, юный гость произнес торжественные слова, мелодично растягивая окончания. — Моя страна приветствует также и тебя, принц Орбисуйи. Мой повелитель надеется скрепить узы дружбы через брачный союз, одобренный нашими отцами. — После обращения, традиционно последовал легкий поклон. Выпрямившись гость ждал одобрения своей речи. Каменное лицо наследника застыло твердой коркой, только темные глаза, ставшие почти черными, безжалостно жгли маленького омегу, заставляя того понимать собственную негодность венценосному суженому. Осознавая, что он неприлично затянул паузу, Сактияр нашел в себе силы кивнуть, принимая почтение со стороны визитера.       Торжественная часть подошла к концу, все ритуалы соблюдены, омега передан принимающей стороне, послу озвучена дата обряда и еще много чего непременно обязательного и исторически сложившегося, и именно по этим причинам принц едва смог дождаться конца этого бесконечно длинного дня. Из-за высокого статуса омеги, эмир разрешил поселить его в будущих покоях до свадьбы, правда, не дозволив предстоящим супругам видеться до церемонии, что безумно обрадовало принца, как единственная радостная весть за целый день.       По окончанию приема Майнувар призвал сына на свою половину, где снова напомнил принцу свои требования по отношению к будущему избраннику и отцу его внуков, чем окончательно взрастил волну презрения и ненависти к навязанному союзу.       Кипя от гнева, Сактияр влетел в свои покои, шумно захлопнув дверцы. Прижавшись спиной к выпуклым узорам, принц обнял себя за шею руками, скрипя зубами от негодования. Тахир, знающий своего хозяина, оставил его одного, но находился поблизости, чтобы быть рядом в любую минуту.       Ярость требовала выхода, и наследник, из последних сил сдерживая себя, кинулся прочь из дворца. Охранников у главных ворот чуть не сбил вороной конь с пригнувшимся к шее всадником. Поднимая пыль, жеребец уносил седока в бескрайние просторы полупустыни. Следом за ним, чуть погодя, из тех же ворот пронеслось несколько всадников, с Тахиром во главе. Старый слуга собирался всего лишь побыть в отдалении, позволив господину в уединении справится со свалившемся на него бедствием, или прийти на помощь, если в таковой окажется необходимость.       Беглец обнаружился через час после интенсивной скачки. Полная луна обрисовала ищущим путникам бархан у Бездонных чертогов, на вершине которого виднелся силуэт сидящего принца, рядом с павшей лошадью. Отряд Тахира спешился, оставаясь у подножия песчаной горы, но готовый в любую секунду оказаться в седле и явиться на выручку.       Оглушительные различия между двумя омегами рвали сознание на кровавые ошметки. Красавец Иман был почти вровень Сактияру, что не скажешь о втором, судя по всему этот малец едва дотянется до середины груди принца. Он не видел его целиком, но уже понимал, что покрывать ему придется практически мальчишку, а его ас-сайи джанис был младше принца на каких-то три года. Карие глаза халима всегда смотрели снисходительно твердо, а у второго во взгляде не читалось ровным счетом ничего. И, что было самим скверным, так это то, что он желал своего любимого в любом настроении, а этого омегу тело отвергало сразу, едва стоило бросить на него мимолетный взгляд. Осознание, что обряд состоится через пару дней, и с этим юнцом ему предстоит «долгая и счастливая» жизнь, стучало в висках металлическим набатом. Скоропалительную свадьбу Майнувар объяснил тем, что северные омеги «текут» реже, чем южане, а тут такое совпадение, грех не воспользоваться. Да и Сактияру не потребуется дополнительного стимула для брачной ночи. «Все ради тебя, сын» — слабое утешение отца настойчиво звучало в голове, и от этого больше всего хотелось истошно кричать небесам о вероломном коварстве судьбы-злодейки. Так, уткнувшись носом в скрещенные руки, лежащие на коленях, Сактияр просидел почти до рассвета. Скрученную горестными думами спину заботливые руки осторожно укрыли теплой накидкой.       — Спасибо, Тахир. — Глухо просипел принц. — Скоро подымется солнце, пора возвращаться, а у меня пала лошадь.       — Не беспокойтесь, господин, у меня готова другая. Пойдемте, вы устали, вам надо отдохнуть. Все уладится, поверьте старику, уже давно живущему на этом свете.       Сактияр устало усмехнулся и посмотрел через плечо вверх на своего слугу, что стоял рядом с ним. — Хочу, чтобы твои слова сбылись, старый лис. Очень хочу. А теперь помоги мне подняться, у меня затекли ноги.       Тахир с готовностью помог своему хозяину встать на ноги, придержал танцующего жеребца и ласково посмотрел в спину всадника, на резво рванувшемся с места скакуне. Его маленький Сакти возвращался домой.