Прости меня...

      Узорчатые двери с грохотом растворились.       — Папа! — Маленькие разбойники, перепачканные краской, стрелой влетели в залу и юркнули за тяжелые портьеры. Кахия, поправив очки, поднял голову от листка бумаги. Следом, легким баркасом вплыла разноцветная фигура.       — Многоуважаемый младший супруг, ппвфф, — Иман нервно сдунул выбившуюся прядь, — твое время вышло пятьдесят минут назад.       — Правда?.. — растерянно зашарил руками по заваленному столу Кахия.       — Более чем. Я, конечно понимаю, что ты у нас будущее светило медицинских и прочих наук, но учти, превращать меня в няньку, а мои покои в балаган, я не позволю! Мало того, что ахтар до сих пор вымаливает у тебя прощения, так еще и меня ты хочешь загнать под свой каблук, превратив в курицу-наседку. Я итак вынужден отдуваться на всех церемониях, на меня возложена ответственная миссия, как на супруга эмира, мне нужна тщательная подготовка, а вместо тишины и покоя, на меня устроили охоту, как на динозавра, уму непостижимо! — Иман рассерженной тучей навис над юным принцем.       — Ас-сайи джанис, не сердись, я действительно забыл о времени. Сейчас я заберу детей, и мы не будем тебе мешать готовиться к приему. И, ты, в любом состоянии выглядишь великолепно. — Кахия примирительно улыбался, неотрывно глядя в сверкающий янтарь.       — Ты можешь льстить кому угодно, но я вижу тебя насквозь, шельмец! — Не имея больше повода для скандала, старший джанис, гневно взмахнув широкими рукавами, направился к себе.       Утомленно выдохнув, Кахия тихо позвал. — Мальчики, можете выходить.       Чумазые рожицы вынырнули наружу. Осторожно оглядываясь, маленькие проныры подошли к омеге.       — Пап, — крошечные носики дружно хлюпнули, — мы не хотели сердить его, так получилось.       — Таир, я же просил тебя, с братьями играть только в саду. У нашего эмира сегодня важный прием, и ас-сайи джанис должен его сопровождать. Это торжественный момент, и негоже мешать приготовлениям. Рамис, мне особенно стыдно за тебя. Ты старший, и должен отвечать за свои выходки. — Опустив лохматые головы, сорванцы удрученно молчали.       — Ну ладно, я вижу, что вы раскаиваетесь. Но в качестве наказания идите помогать Майру мести внутренний двор. — Глаза разных оттенков, от светло-карего до черного, заискивающе сощурились, но Кахия был непреклонен. — Я все сказал, идите, иначе мне придется рассердиться.       Расстроенные проказники поплелись искать старого Майра.       Кахия же, сняв очки, устало потер переносицу. Четыре года пролетели, словно ветер. *****       Он хорошо помнил, как адвокаты, ученые, советники дискутировали целую неделю после родов старшего джаниса. В итоге, одним из хранителей был найден старинный документ, который не воспрещал царствующему альфе иметь в супругах несколько омег. Но официально признавался только ас-сайи джанис. Младший же супруг мог показываться на людях наравне с супругом, в том случае, если умирал старший. Дети от всех браков имели права на престол по старшинству. Именно эта реликвия легла в основу нового законодательного документа, четко регламентирующего статусы и привилегии омег. Отныне, участь одного блистать рядом с эмиром, участь другого — всегда оставаться в тени. В особо исключительных случаях альфе разрешалось выводить второго супруга в свет, но инкогнито.       Сближения со старшим джанисом, как такового не произошло. Утонченной пантере были чужды приземленные интересы маленького кайбара. А небольшие стычки больше напоминали театральный фарс, причем, естественно, Иману отводилась роль примы, а Кахие — подыгрывающей массовки. Отчего оба находили в подобных пикировках особый шарм, не позволяющий перейти грань, за которой склоки могли превратиться в разряд бытовой грызни.       Кроме того, ас-сайи джанис пошел на поправку быстрее. И, соответственно, двери его спальни отворились для альфы раньше. После этого, как заметили окружающие, халим принца расцвёл ярким цветом зрелого омеги. Теперь его статус был незыблем. Нелепые страхи о собственной неполноценности ушли прочь. А это значит, что деятельной натуре требовалась отдушина, коей стал патронаж международных благотворительных фондов. Обширные связи в коммерческих и политических кругах позволили курируемым организациям обрести твердую почву под ногами.       Теперь день ас-сайи джанис был расписан по минутам. Рамис, а тем более, тихоня Кахия вписывались в него с большим трудом.       Известие о решении младшего супруга продолжить обучение было встречено благодушно. Но самый первый скандал случился, когда Кахие вздумалось укатить на семинар по репродуктологии. Тогда его «сиятельство, который всегда занят» впервые остался с детьми. Что делать с троицей отвязных шалунов, он представлял смутно. Несмотря на возможность воспользоваться армией нянек, Сактияр был категорично настроен на личном участии обоих родителей в воспитании маленьких принцев. Посетивший халима в тот день, альфа застал того в полутемной гостиной и мокрым полотенцем на лбу. Спальню на тот момент захватили «грозные разбойники». Сактияр мужественно вызвался помочь вернуть захваченное имущество законному владельцу, отважно скрывшись за красивыми дверями. Ровно минуту в помещении царила гробовая тишина. Иман уже начал благодарить создателя за ниспосланное облегчение, как вдруг оттуда раздался визг и грохот. Едва не упав с дивана, омега, держась за голову, и терзаемый самыми дурными предчувствиями скакнул в спальные покои. Увиденное повергло изысканного красавца в шок. Грозный альфа, вызывающий жуткий трепет среди подданных, с нескрываемым удовольствием носился за наследниками, словно коршун за цыплятами, натыкаясь и переворачивая мебель. Малышня, как горох, с воплями рассыпалась в разные стороны. Любовными утехами, предсказуемо, этот вечер не закончился. Зато прилетевшему с семинара Кахие старшим джанисом был устроен разнос с припоминанием мыслимых и немыслимых прегрешений. Немного поостыв, Иман, скрепя сердце предложил компромисс, который состоял в уделении учебным делам четко оговоренного времени. Причина была каменной — находить управу на ораву неугомонных проказников у Кахии получалось лучше всех.       Вспоминая это, юный омега, откинувшись на подушки, счастливо улыбался — жизнь прекрасна.       По обоюдно молчаливому согласию, омеги не пересекали границ личного пространства друг друга, тем самым создавая комфортную атмосферу совместного бытия. А альфа… …а красавец-альфа остался верен себе, став со временем немного мягче по отношению к мадаризанцу. Но это со временем, а до этого… *****       …до этого доктор Мехди лично следил за выздоровлением чужеземца. Прогнозы действительно оказались оптимистичны. В один из дней Аташ привычно встретил и проводил гостя. Старый врач удобно расположился в кресле.       — Приветствую тебя, почтенный доктор.       — И тебе мир, юный джанис. Мне радостно видеть, как ты, словно бутон, набираешь силу для цветения. Аташ не сильно докучает тебе?       — Нет, что ты, уважаемый доктор. Он прекрасный помощник. — В голубых глазах мелькнула тревога. — Ты хочешь вернуть его?       Лицо старика озарила добрая улыбка. — Я, вернуть его? Поверь, юный джанис, даже если бы я этого захотел, то не смог бы это сделать. — На этих словах в покоях появился Аташ с подносом. Подойдя к низкому столику, он наклонился, чтобы накрыть его для чаепития. Старый врач шутливо потрепал слугу за ухо. — Этот юноша помимо излишней разговорчивости обладает еще одним полезным качеством — упрямством осла. Он вернется только в том случае, если захочет этого сам. — На озорном лице слуги мелькнула и исчезла белозубая улыбка.       Дождавшись, когда прислужник покинет их, Мехди заговорил. — Впрочем о главном, я пришел сообщить тебе, что твой организм оправился после родов, и готов вновь принимать альфу. — Кахия растерянно опустил глаза. — Об этом сегодня же будет доложено твоему супругу, по его прямому приказу. Мне искренне хочется пожелать тебе счастья, мой мальчик. И моя душа надеется, что твой супруг все-таки откроет тебе свое сердце, и ты обретешь взаимную любовь.       — Благодарю за теплые слова, почтенный доктор, они согреют меня в любых невзгодах.       — Ну… что-то я засиделся… пора и честь знать.       — Еще раз благодарю тебя за визит, уважаемый Мехди. Аташ, проводи гостя.       Вернувшийся слуга застал господина глубоко погруженным в свои мысли. Скоропостижная кончина эмира Майнувара взвалила на плечи единственного наследника не только почетный титул, но и огромный груз по управлению государством. Время на личную жизнь у принца значительно сократилось, чему Кахия был рад, и не рад, одновременно. Омраченная брачная и последующая ночи все еще сковывала сознание. Полный горечи взгляд буравил плотные занавески, скрывающие спальные покои. Омега знал, что визит альфы не заставит себя ждать. Поэтому следовало приготовиться. В целом мысль хорошая, вот только почему-то после нее Кахию охватил страх и неуверенность.       Одно дело — слова прощения и легкие ласки сразу после родов, другое — супружеский долг, при воспоминании о котором сердце сковывало льдом. Как вести себя, что делать и говорить, чтобы ненароком не вызвать недовольство царствующего супруга. Разум хаотично подбрасывал разнообразные варианты, и тут же сам их отметал как неосуществимые. Аташ, словно призрак появился на пороге. — Господин, эмир просит тебя быть готовым к выходу через десять минут.       Сердце предательски рухнуло вниз. Если бы не слуга, который расторопно облачил своего хозяина в одежду, предназначенную для прогулок, то омега вряд ли бы сдвинулся с места. Очнувшись от наваждения, Кахия обнаружил себя на пороге своей половины. Неподалеку, почтительно поклонившись, терпеливо ждал Тахир.       Волнуясь, младший джанис процедил. — Аташ, а разве не ты сопровождаешь меня?       — Нет, мой господин. Эмир желает тебя видеть одного. Мне приказано остаться здесь.       У омеги противно засосало под ложечкой. Но заставлять альфу ждать, тем самым вызвав гнев, очень не хотелось. Оглянувшись, в поисках поддержки, Кахия попросил её в глазах Аташа, который дружелюбно улыбнувшись, легонько качнул головой.       Глубоко вздохнув, омега неспешным шагом тронулся в сторону личного слуги эмира. Тахир повел омегу по лабиринту проходов, залов, открытых и закрытых галерей. Кахия с интересом оглядывался по сторонам, помимо супружеской половины, он нигде не был. Засмотревшись на очередную резную арку, он уткнулся носом в спину внезапно остановившегося Тахира. Потирая пострадавшее место, Кахия выглянул из-за слуги, ошеломленно замерев. У выхода из главных ворот стоял роскошный автомобиль, важно поблескивая черными боками. К нему с противоположной стороны степенно приближался эмир Орбисуйи. Нижний темный наряд прикрывал ослепительно белый плащ. Тяжелая статусная подвеска разноцветно переливалась от света фонарей, что были зажжены в резиденции при наступлении сумерек. Традиционный белый платок покрывал голову. Не хватало лишь родового оружия, вскользь заметил про себя омега. Тем временем принц, теперь уже правитель Орбисуйи, обойдя машину, открыл дверь, приглашая Кахию сесть в салон. Джанис, все еще пребывая под впечатлением от неожиданности, неуклюже забрался внутрь. Рядом, с другой стороны, расположился уверенный в себе альфа. Седан мягко тронулся с места, почти неслышно следуя по ухоженной дорожке. Миновал высоченные кованые ворота, и двинулся по автобану в сторону ярко освещенного побережья. Просторный салон, погруженный в полумрак, обволакивал нежный вокал из искусно спрятанных динамиков. Кахия, вжавшись в сидение, наблюдал мелькающий за окном пейзаж, изредка поглядывая на задумчивого супруга. Нарушить молчание омега не решался, а альфа, видимо, не считал нужным. Так в тишине, под аккомпанемент волнительных мелодий прошел весь путь.       Машина плавно остановилась, предупредительный водитель открыл дверь со стороны Сактияра. Выбравшийся следом Кахия на мгновение зажмурился. Яркие всполохи освещенного проспекта заставили отступить хозяйку суток — ночь. Вокруг кипела сумеречная жизнь.       А их ждал коридор из слуг, собранных для выражения почтения высоким гостям. Альфа крепко стиснул ладошку омеги, что растерянно хлопал глазами, и направился к стеклянным дверям. Мраморный холл с уходящим в небо потолком встретил посетителей величественным молчанием.       Эмир со спутником, в сопровождении плечистых телохранителей пересекли необъятное пространство, и оказались возле неприметных взгляду посторонних арок лифтов. Сактияр привычным движением активировал код на дисплее, заставив дверные панели бесшумно разъехаться в стороны, приветливо приглашая визитеров в просторную кабину, отделанную изысканно и неброско. Бодигарды синхронно поклонившись, остались снаружи. Наверх шустрый лифт поднимал двоих. Не находя нужных объяснений для такой метаморфозы со стороны альфы, джанис жался в углу, не решаясь поднять головы. Подъемная платформа плавно остановилась, широко раскрыв проем.       — Оторвись от стены, шабай, мы прибыли на место. — Озадаченные голубые глаза повстречались с черными, в которых помимо усмешки мелькала… постойте, Кахие явно почудилось… …нежность.       Шагнув через порог, омегу охватил трепет. Люксовые апартаменты завораживали обилием пространства и минимумом обстановки. Широкие панорамные окна скрывали большой балкон. Оставив Кахию озираться по сторонам, эмир отошел к барной стойке, ловко наполнив бокалы вином.       — Не зная тебя, кайбар, я бы легко поверил, что ты выходец из трущоб. Твоя искренняя растерянность тому яркое подтверждение. Держи. — Сактияр протянул супругу бокал.       — Ты прав, сейид, сегодняшний вечер неожиданен для меня. — Мило улыбнувшись, Кахия пригубил вино. — Признаться честно, я растерян.       — Первое из своего списка я выполнил. — Удивленно вскинутые брови радовали душу альфы. — Это еще не все, пойдем.       От прикосновения руки, широченная стеклянная створка легко отъехала в сторону, пропуская в помещение вечернюю прохладу. Сактияр первым вышел на балкон, и облокотился на лакированные деревянные перила. Кахия, затаив дыхание, осторожно шагнул на открытое пространство. Смущенно улыбаясь, он прошептал. — Сейид, только не проси меня смотреть вниз.       — А этого и не нужно. Смотри в небо.       После этих слов в вышине что-то хлопнуло, и темное полотно небес озарилось разноцветной палитрой фейерверка. Омега, забыв о своей фобии, завороженно уставился вверх. Почти нетронутый бокал оказался на столике, пальцы вовсю сжимали перила, а сердце подпрыгивало от ярких вспышек, даря душе незабываемый праздник. Кахия вздрогнул от прикосновения к своей шее. Стоящий позади него эмир обхватил омегу за талию, целуя метку.       — С днем твоего рождения, хинам.       — Сейид… — тонкие пальцы опустились на смуглые руки, — …я… так неожиданно… я…       — Ттшшш, шабай, послушай. Я признаю свою вину перед тобой, и готов, пока жив, вымаливать прощение за свои поступки. Прости, что всеохватывающую любовь пообещать, увы, не смогу, не тебя мое сердце встретило раньше. Но мое искреннее уважение к тебе безгранично, и я очень постараюсь, чтобы оно переросло в нежное чувство. — Сактияр носом водил по чувствительной шее. — Только дай мне время, кайбар.       — Сейид, — мягкая ладонь поглаживала черные волосы, — мне не остается ничего другого, как ждать. На мне — твоя метка, у меня от тебя — дети, в случае чего мне некуда идти.       — Не рви мне душу, хинам, подобными речами. Я не допущу твоего унижения ни в каком виде. — Крутанув омегу лицом к себе, Сактияр поднял растерянную мордашку за подбородок. — Давай попробуем начать всё сначала.       Голубые глаза успели только моргнуть, как на тонкую шею опустился дорогой подарок. Искрящая платиновыми чешуйками змея, игралась с поблескивающими от фонарей сапфирами, разбросанными по кончику её хвоста. — Твоя мудрость, кайбар, не допустила раздора и смерти. Я, не скрываясь, преклоняюсь перед ней. Только теперь я понял замысел отца, — омега удивленно смотрел на супруга, а альфа грустно усмехнулся, — чтобы сдерживать мой нрав, меня нужно периодически окунать в холодную воду. Именно так он и поступал, придавливая мою несдержанность своим статусом эмира. А сейчас, когда его нет, лучше тебя, это ни у кого не получится. Халим одной стихии со мной, а ты — совсем другое дело. И от этого у меня на душе становится спокойней. Благодарю тебя, кайбар. Благодарю, за то, что появился в моей жизни.       — Я… признаться… не ожидал… — Кахия, волнуясь, по привычке, стал теребить край накидки.       — О, боги, и с твоей этой серьезной рассудительностью, мне тоже придется примириться, — не дав омеге пуститься в диспуты, эмир подхватил его на руки, вырвав сдавленный возглас. — Я лучше займусь другим мероприятием, — секундный перехлест глаз, и на губах Сактияра появляется зловещая ухмылка, — … следующим в моем списке.       — Но, сейид, я еще не готов…       — Никаких но, шабай. Не пытайся увильнуть, подробный отчет доктора Мехди уже с утра лежит на моем столе. Там написано, что ты… — альфа властно впился в полураскрытые губы, — …даже очень готов. — Легкий румянец раскрыл лживую уловку омеги с головой. От близости ему теперь никак не отвертеться.       Твердым шагом Сактияр пересек пространство гостиной, и оказался в уютной спальне. Напольные лампы создавали полумрак. Альфа бережно опустил свою ношу на ноги. — Расслабься, кайбар. — Сильное тело прижалось сзади. — Я постараюсь стереть твои мрачные мысли. — Напрягшиеся плечи обняли смуглые руки. — Иди ко мне, шабай.       Легкая накидка скользнула вниз. Тонкая рубашка, из-за широкого ворота почти обнажила плечи, позволяя альфе миловать нежную кожу, посылая волны томительной неги. Кахия стоял, не двигаясь, боясь проснуться. Мальчишеские мечты о крепко любящем альфе, загнанные в глубины сознания после объявления отцом своего решения выдать его за принца Орбисуйи, робко просачивались сквозь толстенные заграждения разума. Эмир, тем временем, уже закончил обнажать супруга. Крепкие пальцы, что когда-то доставляли боль, ныне были ласковы и терпеливы. Они неспешно блуждали по налитой груди, не больно сжимали соски, подхватывали капельки молока, тут же размазывая их по ореолам. Затем эти же пальцы медленно спускались к животу, что когда-то был большим и выпуклым, а теперь ставшему почти плоским. Почти… растяжки на шраме слоились безобразными буграми. Смуглые подушечки пальцев едва коснулись границ обезображенного тела, как Кахия сжался, мгновенно теряя романтический настрой.       — Ну-ну, хинам, — тихий шепот не дал омеге замкнуться в себе, — покажи мне себя. — Светлая голова отрицательно мотнулась в стороны. Коварная влага полилась из зажмуренных глаз. — Ттшш, кайбар. Тебе нечего стыдиться, это я заставил тебя поверить в собственное уродство. Прости меня… — ласковые поцелуи покрыли плечи, шею, развернутое к себе лицо, ложбинку между груди… живот.       — Не надо, сейид, — хрупкие пальцы вцепились в белый плащ, а голос наполнился болью, — мне неловко.       — Кайбар, — Кахия разлепил намокшие ресницы, удивленно обнаружив стоящего на коленях Сактияра, что держал его за бока, — если мы хотим переступить неприятную нам черту, то для этого нужна сила воли. Тебе — принять себя таким, какой ты есть, а мне — принять тебя целиком и полностью. Попытайся, кайбар, — и не отрывая от него глаз, альфа продолжил целовать изуродованное место, — ну, вот видишь, смог же, — резюмировал эмир, заметив на тонких губах неуверенную улыбку.       Закончив миловать живот, Сактияр поднялся на ноги. Легонько подтолкнув омегу к постели, эмир, хрипло проговорив, — Располагайся, кайбар, — начал расстегивать ремень, стягивать плащ и рубашку нижнего наряда, затем шальвары, вызвав смущение омеги. Кахия сам перевернулся на живот, предоставляя супругу в полное распоряжение шею, спину, маленькие ягодицы и стройные ноги. Не меняя позы, альфа брал юного джаниса на протяжении всей ночи, заставляя мальчишку извиваться от страсти в опытных руках. Уставшие любовники заснули лишь под утро. В полдень первым проснулся Кахия. Омега, блаженно жмурясь, повернулся набок, чтобы вблизи полюбоваться любимым. Насладиться зрелищем в полной мере не удалось, коварный барс прижал наблюдателя к крепкой груди.       — Проснулся, шабай.       — Да, сейид. Спасибо за волшебную ночь и щедрый подарок.       — Это еще не все, — удивленный омега даже привстал, — я разрешаю тебе продолжить учебу. Все необходимые документы готовы, помощником бери Аташа, по поводу всего остального я распоряжусь отдельно. — Недоуменное лицо Кахии осветилось радостной улыбкой, которая согрела душу властного альфы. — Доволен?       — Я… сейид… у меня… у меня просто нет слов! Конечно, я доволен, ты даже не представляешь как. Но вот… — милое личико омрачилось.       — Что такое? Выкладывай, шабай, не тяни.       — Сейид, как на это отреагирует ас-сайи джанис. Он будет рассержен.       — Не будет, — вновь на альфу уставились растерянные глаза, — если, честно, это он подкинул мне эту мысль. Да еще так на ней настаивал, что впору было подумать, что вы двое сговорились.       Немного погодя разговоры сошли на нет, а за пылких супругов принялись говорить их тела. *****       — О чем задумался, кайбар?       Вернувшись из прошлого, Кахия увидел на пороге своего супруга, облаченного по всем правилам дворцового этикета. Эмир теперь частенько заглядывал к младшему супругу, чтобы как сейчас, перекинуться парой слов перед очередным торжеством государственной важности. Зная щепетильность Имана в вопросах подготовки себя к сопровождению, Сактияр старался в такие моменты не попадаться на глаза сердитой пантеры, а шел на половину второго омеги, чтобы почерпнуть немного спокойствия прохладных горных вершин.       — Мальчики сегодня пошалили в покоях ас-сайи джанис, как раз перед приемом.       — Ха-ха, теперь мне ясно, почему халим лютует. «Наша принцесса», наверняка лишился пары заколок. Из них такие отменные дротики получаются. В общем, чувствую, меня ждет увесистый счет от его мастера «по безделушкам».       Появившийся за спиной эмира Тахир уведомил, что ас-сайи джанис готов к сопровождению повелителя Орбисуйи. Весело подмигнув, Сактияр последовал вглубь резиденции для вершения значительных государственных дел.       Глядя вослед удаляющейся широкой спине, Кахия мечтательно улыбнулся.       Каждодневные будни, состоящие из множества мелочей, год за годом собираются в один единственный поток бытия, именуемый жизнью - и это правильно.