Нам о нас

Что я могла сказать Ирине Владимировне? У меня даже оправдания не было, почему я не могу посещать её занятия, что я ей скажу? "Ваш брат просто мразь, которая пользует и бросает, ломая судьбы девушек"? Раздражённо убираю волосы с лица, злясь на то, что вчера вылетела из квартиры, совершенно забыв о рюкзаке. О чём может идти речь, если я вообще обо всем забыла, когда он своими частями тела прикоснулся к моим. Не могу до сих пор это представить, я не знаю, что об этом думать, да и не хочу. Для Горина это очередная игра, просто веселуха, которой он займёт себя ближайшую неделю, а потом забудет, позабыв моё имя. Останавливаюсь у дверей школы, проверяя телефон. Леся просила подождать её перед входом, а теперь не отвечает на звонки, заставляя меня нервничать и раздражаться ещё сильнее. Благо снаружи не ветрено, а наушники спасают моё положение от ужасной и мучительной гибели под названием "Ждун". Устало разворачиваюсь к воротам и стукаюсь носом об человека, сразу же отходя на шаг назад и лепеча извинения, потирая ушибленное место. - Ты забыла, - знакомый голос и я резко распахиваю глаза в каком-то внутреннем ужасе. - Не стоило, - безжизненно изрекаю. - Я забрала бы его завтра. - Ну что ты, Булочка, - язвит он, подходя ко мне, явно чувствуя дрожь моего тела. - Это не по джентельменски. Горин какое-то время смотрит на меня, вновь нагло и дерзко, будто он знает, что будет дальше, что будет со мной, если я подпущу его. Чувствую аромат его духов и внутри всё сжимается с огромный чёрный комок боли, злости, ярости и разочарования. Я не помнила себя из-за него. Он изменял, да, всегда, сильно, жёстко, больно. Первый раз я узнала об этом на второй недели отношений, он просто потрахался с какой-то девушкой в туалете кафе, где мы обычно сидели с ним и я ела свой любимый малиновый чизкейк. Теперь я ненавижу малину. И его. Егор приближает своё лицо к моему, жадно облизывая губы. Резким движением меня притягивают к себе, а после выхватывают из рук, ничего непонимающего Горина, мой портфель. Я оказываюсь прижатой к нему всей грудью и вдыхаю знакомый аромат, незаметно зарываясь носом в тёплый свитер, чувствуя нотки ментоловых сигарет. Поднимаю голову и вижу его. Слишком враждебно настроенный взгляд, сжатые кулаки и по хозяйски располагающуюся рука на моей талии. - Спасибо, - твёрдо говорит Костровский. Горин офигевшим взглядом смотрит на нас, но в особенности на меня, так же ничего не понимающую. Мы идём по направлению ОТ школы и я слишком шокирована, чтобы хоть что-то сказать. Наконец-то, дойдя до угла, я прихожу в себя и вырываю руку из цепкой хватки тёплых ладоней и бросаю на Славу злобный взгляд. - Это как понимать? - бросаю я, повышая голос. - Ты что себе позволяешь? Парень стоит и смотрит на меня какое-то время, после чего разворачивается и уходит от меня. Во мне кипит злость и непонимание, поэтому я иду за ним, грозно шмыгая носом. Это что вообще такое? Хватать меня, уводить, так зло на кого-то смотреть. Я что, их собственность? Какое право они вообще имеют так со мной обращаться? - Ты не ответил! - кричу я, хватая парня за руку и в довольно жёсткой манере разворачивая к себе. - Что? - так же повышает голос он. - А какого чёрта ты спокойно стоишь тогда, когда этот урод может тебя поцеловать? Ты в своём уме? В здравом? - А тебе какая разница? - в такт отвечаю ему. - Ты вообще не общаешься со мной, какое право ты имеешь трогать меня? - Вот именно, Агатова, я имею право, а он нет! Тот, кто причинил столько боли и потом бросил тебя, разослав все твои фотографии по старой школе? Да как ты вообще позволяешь стоять ему рядом с собой?! Я замерла в ожидании новых фактов моей прошлой жизни и того, что следующие его слова будут о том, что я отвратительна, омерзительна и он не хочет знать такого человека, как я. Внутри стало ужасно, страшно и обидно, всё тело напряглось в ожидании этих слов и я вздохнула, медленно закрыв глаза. Было тихо, ничего, никаких слов, слышных шагов. На мгновение мне показалось, что время остановилось и я уже готова была открыть глаза, но вместо этого почувствовала тёплые губы на своих и руку на талии, сжимающую куртку. Я резко распахнула глаза и попыталась отстранится, но Костровский приложил ладонь к моему затылку и притягивал к себе, не отпуская. Тем временем его язык быстро и страстно переплетался с моим. Скажу честно, было очень приятно и я даже на секунду ответила ему, но после собралась с силами и оттолкнула, увидев его обыденный взгляд, вот только зрачки выдавали его. С потрохами. - Я не могу... - шепчу, вытирая губы. - Да, ты боишься этого! – орет он так, что проступает венка на шее. – Ты, к чертовой матери, боишься этого! Не могу слышать его оглушительный ор и зажмуриваюсь, крича: - Ты добьешь меня! Ты меня убьёшь этим! - Чем?! Чем я тебя убью?! – продолжает кричать так, что уже покраснело лицо. - Этим! - Я убью только себя, если ты не поймёшь: я - не он! – стук по рядом стоящему дому и хруст, отдающийся в ушах. Слава разворачивается и уходит, на последок бросая на меня разочарованный взгляд. Замечаю его телефон на асфальте и резко наклоняюсь, беря его в руки. Не могу заставить себя окрикнуть его, из-за чего просто смотрю на дисплей экрана, а после оборачиваюсь и вижу озлобленный взгляд Горина. Ха, он видел. - И кто лучше? - выдаёт он, стараясь скрыть явные признаки обиды. - Думаешь ты? - холодно спрашиваю я. - Ошибаешься.