Нашествие

      Фрэнк открыл глаза и увидел перед собой перевернутое изображение стволов деревьев, травы и кустов. Он вскочил на ноги, и воспоминания ножом вонзились в его сердце.       Все бы сделал сейчас Фрэнк, чтобы забыться снова. Он хотел закричать, но из-за кома в горле смог издать лишь жалкий сип. Слезы туманили его взор. Он упал на четвереньки. Дополз до ствола дерева и начал биться о него головой. Безумие, горе, терзания, вина поглотили его, словно черная дыра. Как забавно, что вчера, спасая свою шкуру, он бросил умирающую подругу, а сейчас эту же шкуру калечит.       После того, как он хорошенько рассек себе лоб, разбил губу и почти не оставил живого места на лице, Фрэнк начал карябать кору деревьев, как это делают коты с когтеточкой. Он продолжал, пока не переломал себе все ногти.       Фрэнк схватился за волосы и начал рвать их, упал на землю, начал крутиться в грязи… и наконец замер. Его тельце подрагивало от рыданий.       «Почему… почему со мной? Почему Джамия? Н-не справедливо… Это все случилось так… Я боюсь. Жалею. Я… Джамия… Это сон? Проснуться надо тогда.»       Но боль давала ему понять, что это не сон. Просто верить хотелось в обратное. «Время… вернись, надо исправить, исправить все… Лучше бы я умер… Умер… Умер? А что, если Джамия еще жива? Нет, не обнадеживай себя напрасно. Надо проверить. Место. То самое место надо проверить.»       С твердой решимостью, Фрэнк встал на ноги и собрался идти… Но куда? Куда же он собрался идти? Ведь он очнулся неизвестно где и лишь черт знает, как он сюда попал. «Наверно, в состоянии шока ноги меня унесли. Раз так, нужно обратиться за помощью. Телефон…»       Он полез в карман и обнаружил разбитый мобильник. Его укололи воспоминания о том, как вчера Джамия смеялась над его неуклюжестью. И опять слезы. Только уже не истеричные. Скорее от осознания собственной бесполезности в такой ситуации.       «А ведь думал, что все обойдется, и меня вообще эта хрень не коснется. Эти твари вроде вообще не были замечены в нашем штате. Почему умер самый близкий и дорогой мне человек? Она же была моей опорой… У меня нет никого, а у нее есть ради кого жить… Точнее было, а теперь уже не важно.»       Что-то блеснуло в траве. Нож. Фрэнк подобрал его. Он был почти полностью окрашен кровью.       «Так, если Джам больше нет, и я больше никому не нужен… И если жить не хочется… И сил бороться нет… То может и не стоит себя заставлять? Думаю, если очень постараться, то можно вскрыть вены. Или горло перерезать? Что же будет быстрее? Не хочу долго мучиться.»       Парень уселся на землю и вытянул перед собой левую руку. Замахнулся второй рукой и… промахнулся. Промахнулся специально.       «Как же я слаб», - заплакал парень от отвращения к себе, но через несколько секунд слезы перешли в хохот. Неадекватный, истеричный, режущий ухо хохот.       Но вот он успокоился, встал на ноги, сделал глубокий вдох и посмотрел на небо. Оно было такое чистое, такое голубое... Вдруг он понял:       «Не хочу я умирать. Жить не хочу, но умирать не хочу еще больше. Интересно, а что думает Джамия? Зла на меня? Хочет ли моей смерти? Или надеется на то, что я продолжу жить? Может она желает, чтобы я жил и мучился, терзался, а в конце сошел с ума и только тогда бы покончил с собой где-нибудь в психушке?» - ДЖАМИЯ, ДАЙ ЗНАК, КАК МНЕ БЫТЬ? КАКОЙ СУДЬБЫ ТЫ МНЕ ЖЕЛАЛА В СВОИ ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ?       И Фрэнк побежал. Опять побежал в неизвестном направлении. Слезы стекали по щекам. Зачем бежит, куда и от чего? То ли в поисках этого самого знака, то ли, наоборот, от него, то ли от самого себя.       Он не знал, как долго бежал, может минуты три, а может и тридцать, но впереди Фрэнка была протоптана тропинка. - Это и есть твой знак, Джамия?