***
— Понятия не имею, о чем они говорили, — завершил свой коротенький рассказ Хань, вытирая влажные волосы небольшим мягким полотенцем. Он и двое его друзей, Чанель и Бэкхен, сидели в мужской раздевалке рядом с открытым металлическим шкафчиком, владельцем которого является Хань. Бэкхен задумчиво почесывал нижнюю губу кончиком указательного пальца и разглядывал пушистые ноги Чанеля, развалившегося вдоль длинной, но узкой скамейки. — Я думаю, что наш долг — выяснить это. — Я думаю, что шило в твоей заднице подает признаки жизни. Хань зыркнул на друга исподлобья, посылая в него миллиарды убийственных искр. Но, то ли Бэкхен был бессмертный, то ли ханевские искры, как альфа-частицы — десять сантиметров и кончились. — А я думаю, что идея отличная, — подал голос Чанель, легонько покусывая губу и правой рукой почесывая согнутую в колене ногу. Он с нескрываемым интересом таращился в потолок, как будто там был ответ на вопрос о смысле жизни, и Бэкхен невольно покосился в ту же точку, однако, как ни странно, увидел только потрескавшуюся штукатурку. — Вот! Я же говорил! — Он просто хочет загладить перед тобой вину, — отрезал Бэкхен, скидывая со своих колен левую ногу Чанеля, и встал. — Но будет действительно интересно, если мы пустим подобную новость на первую страницу. Хань оживленно подскочил с радостной, обнажающей белые зубы улыбкой на губах. Одобрение главного редактора школьной газеты для него — это спусковой механизм. Чанель, как правило, не страдал подобным фанатизмом, хотя работал над газетой так же исправно и плодотворно. Закрывал бреши — как говорил он сам. Все три парня трудились в редакции начиная со средней школы. Они привыкли действовать и мыслить втроем. Не зря ребят в школе в шутку называли трехглавым змеем. Дружащие с первого класса, они всегда держались вместе и были друг за друга горой. — Вся загвоздка в том, что мы понятия не имеем, как разузнать, какого рода козырь припасен в пределах их школы, потому что попросту не можем проникнуть туда без какой-либо веской причины, — здравомысляще начал Бэкхен, расхаживая туда-сюда в пределах трех метров. — Поэтому нам нужно подкупить кого-то из кампуса, кого-то жадного и не слишком умного. Нам нужен человек, который сможет вести двойную игру. — А что если мы такого не найдем? — вновь заговорил Чанель и, приняв сидячее положение, сцепил руки в замок. — Я имею в виду, что в нашем распоряжении всего две недели до выпуска. И будет не очень здорово, если мы его задержим. Хань облизнулся, заерзав на месте. Он сидел прямо в шкафчике, так как ширина шкафчика и ханевской задницы подходили друг другу идеально, и внимательно слушал, подперев подбородок кулаками. Парень по привычке сначала собирал в кучу всю имеющуюся информацию, а уже потом высказывался сам. — Если мы решим, что делать, прямо сейчас, то вполне вероятно, что мы успеем. Я спать не буду, но соберу этот номер с горяченькой сенсацией впрок. Бэкхен вздохнул и сложил руки на груди, глядя на друга с претензией и недовольством. Энтузиазм — это, конечно, хорошо, но так и до больничной койки себя довести недолго. Тем более, что Хань частенько хватался за что-либо, отдавая делу всего себя: не важно, будь то работа в газете, городские спортивные состязания или же организация праздников в школе. Одним словом — шило в заднице. — Минуточку, — вдруг выдал Чанель и неожиданно подскочил на ноги, отчего его друзья вздрогнули. — У меня есть потрясная идея! — глаза его ярко заблестели, а на губах расплылась широченная, довольная улыбка. — Мой сосед в этом году переводится в один из их старших классов… — Тот мелкий блондинчик? — перебил заинтересовавшийся Бэкхен, и все трое стянулись в кучку, поближе. Чанель утвердительно кивнул. — Насколько я знаю по разговорам наших матерей, он еще не уехал, но вещички уже собирает, и стартанет вприпрыжку со дня на день. — Ты предлагаешь..? — Угу. Бэкхен одновременно с Чанелем вперились в растерянно хлопающего глазами Ханя взглядами. Худенький. Выглядящий, как малявка. Блондинчик. Идеально. — Что? — Хань тут же недовольно нахмурился, замечая, как заблестели глаза и у Бэкхена. Плохой знак. — Парни, вы чего? — А сам еще не понял? — довольно хрустя пальцами, протянул тот. — Вы что..? Хотите, чтобы я..? — от возмущения подавился воздухом Хань, вжимаясь в стенку шкафчика. — Я не буду! Я отказываюсь! И вообще! — Ой, Хань, хорош ныть. Ты вроде не против был собрать горячий материал. — Но на такое я не подписывался! Бэкхен раздраженно выдохнул сквозь сжатые зубы, сверля взглядом Ханя, словно телепатически пытаясь заставить того согласиться, загнув его извилины в нужные стороны. Хань же, недовольно пыхтя, воинственно упер руки в бока, едва не вываливаясь из своего шкафчика. Еще чуть-чуть, и между ними начнет потрескивать от напряжения. Обескураженный Чанель молча наблюдал за их немой баталией, мысленно отсчитывая в голове секунды до того момента, как один из них сдастся.Один
Два
Три
— Ладно, — произнес вдруг Бэкхен, равнодушно отворачиваясь и безмерно удивляя этим Ханя. — Не хочешь, не надо. Придумаем что-нибудь другое. Довольно быстро оправившись от замешательства, Хань удовлетворенно оскалился, выбираясь из своего укрытия. — Вот и чудненько, — пропел он, схватив сумку, и поспешно направился к выходу из раздевалки, словно боясь, что Бэкхен передумает. — Увидимся завтра в редакции. — Ты серьезно? — недоуменно почесал голову Чанель, провожая его взглядом. — Но это же реальная возможность, а сроки поджимают, и если мы не успеем… — Спокойно, — дождавшись, когда за Ханем захлопнется дверь, перебил его главред. — Мы просто пойдем другим путем. Ханю так или иначе придется согласиться. — Но… — Ты сомневаешься в моих умственных способностях? — внимательно посмотрел на него Бэкхен, и, получив в ответ отрицательный взмах кучерявой головой, продолжил: — Тогда слушай внимательно…***
Ханбин всегда был примерным мальчиком. В свои семнадцать он был первым в общешкольном рейтинге по успеваемости, свободно владел китайским и английским языками, занимался верховой ездой и в свободное время вел кружок кройки и шитья. Ну и что, что парень, зато мама была рада. При своем совсем не спортивном телосложении и внешности типичного ботаника парень был довольно красив. В его безупречной репутации было только одно пятнышко, о котором никто не знал. Ну или почти никто. — Привет, — прозвучало тихое над ухом, когда парень сосредоточенно собирал сумки, готовясь к отъезду в новую школу. Ханбин испуганно подскочил, выронив стопку сложенных футболок и приглушенно матерясь. — Ай-яй-яй, разве приличные мальчики так выражаются? — Ты кто? — растерянно спросил он, отступая поближе к стене. Парень перед ним насмешливо фыркнул, скрестив руки на груди, но ничего не сказал. — Я тебя спрашиваю, ты кто такой и что делаешь в моем доме? — повысил голос Ханбин, подумывая, стоит ли позвать маму. — Ну что ты как не родной, Бинни, — послышался знакомый радостный голос, и Ханбин перевел удивленный взгляд на дверь, где стоял его сосед и по совместительству давний друг детства Чанель. — Знакомьтесь, Бэкхен — Ханбин. Бэкхен снова фыркнул, привлекая внимание Ханбина. Паренек и правда сильно смахивал на Ханя, разве что тот так безбожно не тупил. «Это определенно была хорошая идея, — не без удовольствия наблюдая за растерянностью на чужом лице, подумал Бэкхен. — Надо будет не забыть отблагодарить Чанеля». Ханбин же, наконец придя в себя, недовольно сдвинул брови, разглядывая наглого незнакомца. Тот словно насмехался над ним, и Ханбину это определенно не нравилось. — Вы чего пришли? Мне некогда, вещи собрать надо, — пробурчал он, нагибаясь за футболками. — Так мы же не просто так, а по делу, — всё так же радостно сообщил Чанель, без спроса плюхаясь на чужую кровать. — Ты ведь переводишься? — А вам-то что? — огрызнулся Ханбин, внутренне напрягшись. — А то, что мы знаем причину, по которой ты решил свалить из старой школы, — нарочито безразличным тоном протянул Бэкхен, усаживаясь рядом с Чанелем. — И мы можем сделать так, что об этой причине узнают и все остальные. Ты же не хочешь этого? Ханбин нервно выдохнул, снова выронив злосчастные футболки. — Я не понимаю, о чем вы, — ровным тоном произнес он, стараясь успокоить гулко стучавшее сердце. — О, позволь я поясню, — Бэкхен словно ожидал именно такой реакции. — Жил-был один славный мальчик, гордость родителей и лучший ученик в школе. Все знал, все умел, вот только был у него один интересный секрет, который он успешно скрывал, и все бы ничего, да только умудрился он спалиться. И не кому-нибудь, а самому директору. В одну прекрасную ночь, когда тому не спалось, решил он прогуляться по школе, подышать, так сказать, свежим воздухом. И наткнулся на весьма любопытную картину. Мне продолжать? — полюбопытствовал Бэкхен и, не дождавшись ответа, как можно громче выпалил: — Кто бы мог подумать, что тот самый паинька-ученик будет зажиматься в темном углу с учителем? — Хватит! — испуганно завопил Ханбин. — Что вам от меня нужно? — Боишься, что мама услышит? — в который раз фыркнул Бэкхен. — Конечно, боишься. Репутация идеального сыночка полетит к чертям и тогда не видать тебе новой школы, как своих ушей. — Что я должен сделать? — отчаянно зашептал Ханбин. — Я согласен, только скажите, что! Бэкхен молча вытащил из кармана продолговатый конверт и бросил его в кучу уже безнадежно смятых футболок, смотря как парень торопливо вытряхивает его содержимое на пол. — Путевки в летний лагерь? — удивленно спросил Чанель, подбирая один из выпавших листов. Ханбин так же удивленно уставился на Бэкхена, окончательно запутавшись. Бэкхен легко поднялся с кровати и направился к двери, бросив через плечо: — У тебя ровно десять минут на то, чтобы собраться и спуститься вниз. В противном случае мой шофер уедет без тебя, а я буду вынужден рассказать твоей матери, чем ее драгоценный сыночек занимается в школе. Уверен, после услышанного к тебе не допустят ни одного учителя, а уж о встречах с возлюбленным можешь и вовсе забыть. Мне нужно твое место в новой школе и ты мне его отдашь. Путевок, как видишь, две — для кого вторая, надеюсь, объяснять не нужно. Еще вопросы будут? Чанель, который, казалось, был удивлен не меньше Ханбина, толкнул соседа в плечо и тот тут же замотал головой, кидаясь к разбросанным на полу вещам. — Две недели, ясно? Тебя не должно быть ровно две недели. Документы для школы отдашь Чанелю. Я жду внизу, — Бэкхен, развернувшись, прикрыл за собой дверь, оставляя в комнате двух ошарашенных парней. Через десять минут Ханбин со всеми вещами уже сидел на заднем сидении автомобиля и махал в окно маме, которая без раздумий проглотила выдумку о том, что ему захотелось уехать на день раньше. Чанель и Бэкхен молча провожали взглядом удаляющуюся машину, пока Чанель не решился прервать неловкую тишину: — Как думаешь, мы не перегнули палку? Он так испугался. — Я тебя умоляю, Чанель. Такого чем угодно напугать можно, он сам повелся. И потом, я подарил ему возможность провести целых две недели со своим парнем втайне от родителей. Пусть спасибо скажет. — А как ты узнал… ну, про того учителя? — У меня свои источники, — ухмыльнулся Бэкхен, думая, что младшая сестра иногда может наболтать сплетен на целую статью. — Приступаем к операции «Внедрение Ханя»?***
Насвистывая какую-то популярную попсовую песенку, Хань быстрым шагом шел в пустой класс рядом с библиотекой, который был отдан им под редакцию школьной газеты. Место было выбрано очень удачно, ибо в библиотеку вообще мало кто захаживал, да и кабинет располагался в самом дальнем конце коридора, поэтому они могли работать спокойно и без помех. Ребята сделали в помещении перестановку по своему вкусу, убрав лишнюю мебель, и расчистили центр кабинета, предпочитая во время своих сборов валяться прямо на полу. «Так лучше думается», — говорил обычно Чанель. «Так драться удобнее», — возражал ему Хань. Бэкхен же просто посмеивался с этих двоих, но не согласиться не мог — они частенько лупили друг друга во время горячих обсуждений нового выпуска. Точнее, Хань лупил, а Чанель безуспешно пытался отбиться. Мало кто знал, что на самом деле в их штате был еще один человек, миссия которого была чуть ли не самой важной. Какие бы горячие сенсации ни находил Хань, какие статьи из них ни лепил бы Бэкхен и как бы Чанель ни сглаживал все шероховатости, газета не имела бы такого успеха без иллюстраций их внештатного художника. Чжан Исин предпочитал не афишировать свою работу в редакции, поскольку искренне считал свои рисунки не настолько хорошими, чтобы можно было ими хвастаться. Парень называл себя вольной птицей и не подчинялся никому из своих коллег, даже Бэкхену. По большей части он летал в облаках, активизируясь лишь перед очередным выпуском. Исин творил по настроению, находя вдохновение в самых неожиданных вещах, но самой главной его музой был местный красавчик Крис, по совместительству член школьной сборной по верховой езде. Несмотря на толпы воздыхателей, Крис был одиночкой и практически ни с кем не общался, из-за чего за ним закрепилось звание высокомерного и эгоистичного парня. Все свободное от учебы время Крис посвящал своему единственному другу — коню, на котором он принимал участие в скачках. По школе даже ходили слухи, что Крис влюблен в своего скакуна, потому-то никто и не решался лезть к нему с признаниями, и даже Исин предпочитал любить школьного принца со стороны, за что нередко выслушивал насмешки от Ханя. — Привет честной компании! — пропел Хань, влетая в редакцию. Три пары глаз покосились на него, но их обладатели не произнесли ни слова. Не замечая повисшего с его приходом молчания, Хань скинул сумку на пол, усаживаясь рядом с Чанелем, и выжидающе уставился на него. — Что? — не выдержал парень спустя пять минут пристального изучения. — Чего пялишься? — А чего вы хмурые такие? — поинтересовался Хань, переводя взгляд на мрачного Бэкхена. Исин же, привычно развалившись на единственном диване, утащенном со склада, рисовал в своем альбоме, бормоча себе под нос что-то вроде «А нос, нос у него вообще идеальный, да-да». Бэкхен помрачнел еще больше, комкая исписанный лист бумаги и швыряя его в стоящую в углу корзину для мусора, но на вопрос не ответил. Чанель услужливо протянул ему новую стопку, игнорируя вопросительный взгляд Ханя. — Да что происходит вообще? Что вы, как воды в рот набрали? — взорвался тот, вырывая из рук главреда бумагу с ручкой. — И не смотрите на меня так, будто я виноват во всех смертных грехах, достали! — Это ты достал! Чего артачишься? — парировал Бэкхен, вскочив с места. — Мы тебе и условия все обеспечили, и легенду уже придумали, и даже парнишку того с дороги убрали, а ты! — Опять двадцать пять, я думал, мы этот вопрос решили. Не поеду я ни в какую школу! Почему вообще именно я должен ехать? — А у тебя есть другие варианты? — едко спросил Бэкхен. — Да хотя бы… хотя бы Исин! — выпалил Хань, не подумав. Три макушки тут же развернулись к художнику, который доверительно шептал своим карандашам: — Я же по знаку зодиака единорог, а это почти как лошадь, а Крис любит лошадей и… — Исин, среди знаков зодиака нет единорога, — устало выдохнул Бэкхен. — Ладно, беру свои слова про Исина обратно, — мотнул головой Хань. — Но есть же еще Чанель. — Чанеля нельзя, — тут же ответил Бэкхен, решительно сдвигая брови. — Это еще почему? — Нельзя и всё, — отрезал главред, но Ханя это, конечно же, не убедило. — Вот сам подумай, Чанель маленький? Нет. Худенький? Снова нет. Блондинчик? Нет, нет и еще раз нет. Хань обиженно надул губы, не зная, что возразить на такие аргументы. И тут его осенило. — Но ты-то ведь маленький и худенький! У нас телосложение одинаковое, вот сам и иди. А волосы всегда можно покрасить, не проблема. — Хань, ты совсем дурак? — закатил глаза Бэкхен. — Я в школьной сборной, дубина ты белобрысая! Меня там все знают! И потом, я к соревнованиям готовиться буду или за какой-то девкой шпионить? — А с чего ты вообще взял, что это девушка? — А с того, что в этом году они запросили у комиссии разрешение на участие в скачках девушки. Сам подумай, у них появился новый жокей и им срочно понадобилось вводить в команду девушку. Понял теперь? — щелкнул его по лбу Бэкхен. — Да понял, понял, — отмахнулся Хань. — Кажется, ситуация и впрямь серьезная и без моей помощи вы точно не справитесь. Так уж и быть, раздобуду я вам сенсацию. Бэкхен с Чанелем незаметно переглянулись, усмехаясь. Как бы Хань ни упирался, а тщеславие никто не отменял. — Успокойся уже, у тебя самолюбие так и прёт из всех щелей, — фыркнул вдруг Исин, привлекая всеобщее внимание. Хань злобно сощурился, язвительно выдыхая: — У меня хоть гордость есть, в отличие от некоторых. Таскаешься за своим Крисом, как собачонка, а он даже о существовании твоём не знает. В комнате повисла тишина. Оскорблённый Исин молча вскочил с дивана, хватая свои вещи, и всё так же молча прошествовал к двери, с громким стуком захлопывая её за собой. — Зря ты так, — укоризненно покачал головой Чанель, ловя виноватый взгляд Ханя. — Мириться потом будете, а сейчас надо обсудить план действий, — с лихорадочно горящими глазами перебил Бэкхен, усаживаясь обратно на пол. — Итак, первостепенная задача — охмурить девушку и выведать её секреты, а потом передать всё подробно мне, чтобы я знал, что нас ждет на соревнованиях. Далее, держи уши востро, любая мало-мальски интересная информация может послужить основой для будущей статьи. Постарайся подружиться там с кем-нибудь, в каждой школе есть сплетники, готовые выболтать тебе все местные слухи. Будешь звонить мне раз в три дня и докладывать обстановку. На всё про всё у тебя две недели, не больше. Документы мы тебе уже подогнали, осталось только фото в личном деле поменять и готово. Имя можешь оставить своё, Хань, у вас с соседом Чанеля они созвучны. Вроде всё. А, да, ехать нужно уже завтра, поэтому вещи собери заранее. Я вызвал тебе такси на утро, водитель заберет тебя в девять часов с остановки рядом со школой и отвезет в место назначения. Справишься? — закончил он свою тираду, испытующе глядя на Ханя. Тот переглянулся с Чанелем, что-то про себя решая, и, наконец, решительно кивнул головой: — Справлюсь!***
— Тупой Хань, — Исин яростно пнул подвернувшийся под ногу камушек, направляясь к школьной конюшне. У восточных ворот, прямо под раскидистым дубом, была красивая лужайка, с которой Исин любил наблюдать за тренировками Криса. Тот предпочитал объезжать своего коня отдельно от остальных жокеев, в небольшом загоне, который прекрасно просматривался из тайного укрытия Исина. Сейчас парень был не в лучшем расположении духа, да и Крис обычно тренировался после обеда, поэтому Исин раскрыл альбом, собираясь выплеснуть свою обиду на бумаге. Наскоро набросав кривую рожицу, он написал сверху «Лухан», чувствуя небывалое удовлетворение. — Можно подумать, на него все прям табунами вешаются. А если и вешаются, то одни кобылы, — мстительно пробормотал парень, пририсовая к голове козлиные рожки. — Тоже мне, Бэмби. Никакого сходства не вижу. Козел он! — немного подумав, он пририсовал еще и козлиную бородку. Вот теперь ему определенно стало легче. Исин счастливо вздохнул, выдирая лист из альбома, чтобы спрятать, иначе попади это на глаза Ханю и… — Это мое место. Исин испуганно вздрогнул, выронив альбом из рук, и медленно поднял голову. Прямо над ним возвышался объект его мечтаний, держа за поводья своего коня. И как Исин не услышал цоканья копыт? — Прости? — промямлил Исин, краснея от того, что Крис в упор смотрел на него. — Это мое место, — повторил тот, похлопывая коня по холке. — Мы с Гнедым часто приходим сюда перед тренировками. Здесь красиво, — помолчав, добавил парень. — Гнедой — это твой конь? — спросил Исин, краснея еще больше. «Ты идиот, Исин. Капитан очевидность». — Да, — с неожиданной нежностью в голосе кивнул Крис. — А ты ведь из школьной газеты? Хочешь сделать репортаж про моего коня? — Чт… как ты..? — растерялся Исин. — Я тебя видел пару раз возле редакции. Там еще библиотека рядом, я иногда туда хожу, — пояснил Крис, повергая Исина в еще больший шок. — Так что насчет репортажа? У меня как раз есть полтора часа до тренировки, можем начать прямо сейчас. Я знаю о Гнедом все, мы уже четыре года вместе. Исин медленно, но верно офигевал. Крис предлагает ему взять интервью про коня? Да к черту коня. Крис предлагает ему взять интервью? Крис? Ему? — Я… эм… конечно, — неожиданно для самого себя согласился Исин. — Ничего, если я буду делать наброски? Мне понадобится рисунок для статьи. — Гнедой будет очень рад, правда, малыш? — наклонившись к коню, ласково спросил Крис. Исин понял, что пропал. Разве можно быть таким идеальным? За прошедший час они побывали в конюшне, где Крис показал ему стойло Гнедого, сходили в загон, покормили коня сеном и расчесали ему гриву, а Крис всё говорил и говорил, очаровывая Исина с каждым произнесенным словом. Кто бы мог подумать, что нелюдимый и самовлюбленный школьный принц окажется таким обаятельным? Исин лишь молча кивал, изредка задавая вопросы, и едва поспевал за носящимся туда-сюда парнем. — …года два назад, когда Гнедой ногу подвернул перед самым забегом, представляешь? — Исин уже привычно угукнул, не отрывая взгляда от почти готового рисунка, быстро-быстро водя грифелем по бумаге. — Что это? — спросил вдруг Крис, заглядывая ему через плечо и тыча пальцем в рисунок. Исин вздрогнул, слишком сильно надавив на карандаш и проткнув бумагу. — Э-э-э… конь? — Я похож на коня? — обиделся Крис. — Ну… есть немного, — пролепетал Исин, тут же себя одергивая. — То есть, нет! Нет, конечно. Гнедой очень классный, но ты гораздо лучше, — лицо Криса все больше вытягивалось, а Исин залился краской пуще прежнего. — Боже, что я несу! Ты красивый… очень красивый, — опустив голову, тихо произнес Исин, боясь посмотреть на Криса. — Хочешь, мы тебя покатаем? — смущенно спросил тот, почесывая макушку. — Гнедой не любит чужаков, но ты ему понравился. Хочешь? — Хочу, — прошептал Исин, цепляясь за протянутую руку. Гнедой согласно фыркнул, косясь на хозяина.***
Автомобиль подъехал прямо к школьному крыльцу и замученный шофер со стоном сполз со своего места, проклиная собственную доброту за то, что согласился поменяться с напарником сменами. Мальчишка, которого он вез, всю дорогу болтал, как помело, забрасывая его вопросами и сам же на них отвечая. Они ехали всего полчаса, а голова от нескончаемой болтовни неугомонного пассажира болела так, будто по ней били кувалдой. Хань восторженно высунулся из окна, оценивая внушительный размер здания, и присвистнул. Временная новая школа была раза в два больше его собственной, да и внешний вид школьных построек не оставлял сомнений в том, что эта школа выигрывала по всем параметрам. Даже конюшня, которую Хань увидел на подъезде к зданию, выглядела получше их главного корпуса. Во всём городе подобных учебных заведений, где учеников обучали верховой езде, было всего четыре, поэтому попасть туда было довольно непросто. Пока Хань глазел по сторонам, таксист быстренько выгрузил его чемодан и дорожную сумку, и юркнул обратно в машину, нажимая на газ. Он не выдержит больше ни минуты в обществе этого болтуна. Благо, за проезд ему заплатили заранее. — Эй! — возмущенно выкрикнул Хань, глядя вслед отъезжающей машине. Водитель и не подумал остановиться, лишь увеличивая скорость на случай, если тому вздумается погнаться за машиной. С такого станется. — Ну и ладно, сам разберусь, — буркнул Хань, и, с трудом закинув сумку на плечо, поволок тяжелый чемодан вверх по ступенькам. В фойе школы было довольно прохладно. После яркого солнца глаза с трудом различали очертания предметов, и Хань прищурился, пытаясь понять, куда ему идти. Сделав выбор в пользу уходящего влево коридора, парень сделал несколько шагов, как сбоку от него неожиданно распахнулась дверь, больно ударив по плечу. Хань зашипел от силы удара, выронив вещи. — Ой, прости, пожалуйста! — один из вышедших парней кинулся к нему, помогая поднять сумку. Хань поднял глаза и обомлел. Парень перед ним был потрясающе красив — высокий, широкоплечий, с точеными чертами лица — настоящий Аполлон. — Н-ничего, — выдохнул Хань, продолжая пялиться на красавца. — Под ноги смотреть надо, — назидательно произнес второй парень, недовольно глядя на Ханя. — Пойдем, Сехун. — Точно все нормально? Не сильно ударился? — с беспокойством спросил Аполлон, игнорируя своего товарища. — Сехун, пойдем, мы опаздываем на тренировку! — Да погоди ты, Чонин, — отмахнулся парень, подхватывая чемодан Ханя. — Тебе помочь? Давай вещи донесу до комнаты. Ты, наверное, новенький? — Ага, — улыбнулся в ответ Хань, с удовольствием протягивая ему еще и сумку. — Новенький. Ли Ханбин, можно просто Хань. — О Сехун, можно просто Сехун, — рассмеялся парень. — А это Чонин, и ему тоже приятно познакомиться, правда, Чонин? — Очень, — буркнул тот. — Тебя в какую комнату поселили? — спросил Сехун, направляясь к лестнице. — Сказали, что свободных мест нет, поэтому буду жить с каким-то старостой, — скривился Хань, не замечая, как передернуло за его спиной Чонина. — Со старостой? — понимающе переспросил Сехун, оборачиваясь и усмехаясь над кислой миной друга. Хань угукнул, не отрывая взгляда от впереди идущего парня. Слишком красив. Чонин плелся позади них, подавляя свое недовольство. Что этот новенький себе позволяет? Не успел приехать, как уже строит глазки Сехуну! — Пришли, кажется, — Сехун остановился у двери в самом конце коридора на третьем этаже, опуская сумку Ханя на пол. — А как я попаду в комнату? — растеряно уставился на него Хань. — У меня же ключей нет. — Ключи есть у меня. Я же староста, — язвительно протянул Чонин, выуживая из кармана связку и снимая один ключ с брелка. — На вот, возьми. У нас замок заедает, поэтому поворачивай ключ несколько раз, да посильнее, он только с десятой попытки открывается. Пойдем, Сехун, мы и так сильно опоздали. Хань так и остался стоять у закрытой двери, ошарашенно глядя вслед откровенно ржущему Сехуну, который остановился у лестничного пролета и помахал ему рукой, прежде чем скрылся из виду.***
Прошло уже четыре дня с момента приезда в новую школу, а Хань и не думал приступать к шпионажу, слоняясь по кампусу и знакомясь с новыми соседями, коих оказалось не так и много. Большинство учеников предпочитало во время каникул уезжать домой, оставались лишь единицы. «Оно и к лучшему, — думал Хань. — Чем меньше людей меня запомнит, тем легче будет отсюда свалить без происшествий». О том, как будет потом выкручиваться сосед Чанеля, парень предпочитал не думать. В целом, идея со шпионажем оказалась не такой уж и плохой. Ханю нравилась эта школа, несмотря на вечные придирки Чонина. А еще здесь был Сехун. С ним Хань сразу же нашел общий язык — парень был довольно дружелюбным и общительным, чего нельзя было сказать о Чонине, от которого веяло плохо скрытой неприязнью. С Сехуном было интересно. Они вместе завтракали, иногда смотрели какие-нибудь фильмы, пару раз даже сыграли в футбол, и всё это при неизменном присутствии Чонина, который таскался за Сехуном хвостиком, что не могло не раздражать. От скуки Хань цапался с ним, иногда даже при Сехуне, но парень каждый раз принимал его сторону, отчего Чонин бесился еще больше. Протяжно зевнув, Хань перевернулся на бок и задумчиво почесал живот. У Сехуна сейчас была тренировка по верховой езде, и Ханю было неимоверно скучно. Даже с Чонином поругаться возможности не было — тот оказался капитаном школьной сборной и тоже был на тренировке. Повертев в руках телефон, Хань секунду посомневался, а потом решительно нажал на кнопку вызова. — Привет. — Чего звонишь? — раздалось сонное в трубке. — Скучно, — протянул Хань. — Ты там спишь, что ли? — А что мне еще делать? Как там девушка? — Какая девушка? — не понял Хань. В трубке повисла тишина. — Только не говори, что забыл про нее, — угрожающе начал Бэкхен. Хань тихо ойкнул и замолчал. — Ну? Чего молчишь? Чем ты там вообще занят, что забыл про главную цель своего переезда? — Мы тут с Сехуном… — Опять он? Сехун то, Сехун сё, только это и слышу от тебя с самого приезда! Ты хоть узнал, кто она? — Нет, — виновато признался Хань. — Вот иди и узнавай! И не звони мне, пока не выяснишь хоть что-нибудь! За всё время их совместной работы Бэкхен так и не привык к выкидонам Ханя, который совершенно не умел концентрироваться на чем-то одном и любил хвататься за несколько дел сразу, ни одно не доводя до конца. Его все время приходилось подпинывать в нужном направлении и это безумно утомляло. Но при всём при этом, у него был настоящий репортерский нюх на всякого рода сенсации, чего Бэкхен не мог отрицать. Понимая, что без Ханя статьи они не напишут, он продолжил более мягко: — Прости за резкость. Хань, постарайся понять, для меня очень важен этот выпуск. Мы побеждали в номинации «Лучшая газета» два года подряд и я просто не могу позволить, чтобы в этом году мы проиграли. Ты сам знаешь, что тогда плакал наш шанс поступить на журфак в Национальный Университет. Ты пройдешь и без конкурса, я знаю, а меня возьмут куда угодно с родительскими-то связями, но как же Чанель с Исином? В такие моменты Хань чувствовал себя намного хуже, чем когда Бэкхен кричал на него. Чувство вины затопило его с головой, отчего он промямлил еле слышно: «Я всё понял, не волнуйся» и повесил трубку, прежде чем Бэкхен начнет извиняться. Он настолько погрузился в мысли о собственной никчемности, что даже не услышал тихого стука в дверь, и пришел в себя только когда увидел склонившуюся над ним симпатичную девушку. — Ты кто? — растеряно захлопал глазами Хань. — Ой, прости, я тебя напугала? Я там стучала, стучала, но ты не слышал и пришлось без спроса войти, — покраснела девушка. — Я Чон Соми, староста потока. Ты ведь новенький, Ханбин, кажется? — Можно просто Хань, — поморщился парень. Называть себя чужим именем было как-то странно. — А я вот зашла познакомиться, да и документы у тебя попросить заодно, — пояснила Соми. — Наш секретарь в отпуске, поэтому документацией пока занимаюсь я. — Точно, документы! Прости, я совсем забыл про них, да и Чонин не напомнил, вредина. — У нас соревнования скоро, он сейчас все свободное время посвящает тренировкам, вот и забыл, наверное. — Сказал бы я тебе, кому он посвящает свое свободное время, — пробурчал Хань, роясь в сумке. — Погоди, ты сказала «у нас»? Но соревнования ведь не в вашей школе проходить будут. Соми отрицательно замахала головой: — Я имела в виду нашу сборную. Вся команда усиленно тренируется, а меня вот загрузили бумажной работой, — с грустью добавила она. — А я ведь тоже должна тренироваться. Стоп. Соми — тот самый новый жокей? Хань совсем не ожидал, что «козырной туз» явится к нему в комнату сразу после выволочки от Бэка. Всё складывалось как нельзя лучше. — Так ты тоже в сборной? Как интересно, — протянул Хань. — Расскажешь поподробнее? Девушка явно смутилась от такого внимания, но согласно кивнула: — Ты не против прогуляться со мной до архива? А то времени в обрез, а я там сразу документы заполню и расскажу тебе о школе. — Конечно, — с готовностью вскочил на ноги Хань, хватая папку, которую ему всучил перед отъездом Чанель. Соми оказалась на редкость милой девушкой. Пока они шли до архива, который был расположен этажом выше, она вкратце рассказала историю школы и объяснила Ханю расположение учебных корпусов. — Спасибо большое за помощь, Соми, теперь мне будет легче ориентироваться здесь, — болтал ногами Хань, сидя за столом рядом с девушкой. — А как ты сама так быстро всё это запомнила? — Почему быстро? Я здесь с первого класса учусь, — не отрываясь от заполнения бумаг, ответила девушка. — Понятно, — кивнул Хань. — Что?! Ты разве не новенькая? — С чего ты взял? — удивилась девушка. — Ну, это, ты же в этом году пришла в сборную? Раньше там девушек не было, разве не так? — Меня просто раньше не брали, — горько усмехнулась девушка. — Нет, я вовсе не обижаюсь, я далеко не самый лучший жокей в нашей школе. Откровенно говоря, я и верховой ездой заниматься начала несколько лет назад, тогда как остальные члены команды катаются с детства. — Тогда почему тебя всё же взяли? — спрашивать такое было довольно бестактно, но слишком уж Ханю было любопытно. — Наверное, потому, что я задолбала Чонина, — опустив голову, пробормотала Соми. — Я и в команду пришла только из-за него. Соми влюблена в Чонина? Вот это новость. А этот жук таскается за Сехуном, вместо того, чтобы обратить внимание на бедную девушку. — Я три года пыталась пробиться в сборную, но Чонин упорно меня не замечал. А в этом году, видимо, устав от моей настойчивости, всё же взял в команду. — А дальше? — А что дальше? Говорю же, я не самый лучший жокей, а теперь, когда в команду пришел Сехун, Чонин и подавно не обращает на меня внимания. — Что значит «Сехун пришел в команду»? — внутри всё сжалось от очевидного ответа. — Ну, он же новенький. Но в команду его сразу взяли, причем вполне справедливо — он катается лучше всех в школе. Я против него ничего не имею, ты не подумай, он очень хороший, — Соми что-то еще говорила, но Хань её уже не слушал. Они просчитались по всем пунктам. Козырным тузом школы была не девушка, которую планировал охмурить Хань, а Сехун. И это было серьезной проблемой.