Никто, кроме тебя...

Около часа он бесцельно кружил по улицам города, но в конце-концов признав, что легче от этого не становится, повернул к дому. В мыслях бесконечным эхом звенело: «… Я уезжаю… я его жена…» Вот и опять состояние тупого отчаяния застало врасплох. В своё время эта женщина заполнила поглотившую его жизнь пустоту, стала для него островком спасения в океане боли. Теперь не будет и её… Бросив машину около гаража, отомкнул входную дверь. Ещё у порога услышал доносившиеся сверху голоса и смех. Алину с Ильёй он застал играющими в карты. Вошёл в детскую и, присев рядом с мальчиком, помог ему отыграться. - Так не честно, – запротестовала Аля, - Двое на одного!.. Он перетасовал колоду и протянул её девушке. - У тебя на завтра были какие-то планы? - Были, - горько усмехнулась та, - Наверно, губы раскатала зря?.. - Ты можешь пойти, если, конечно, не передумала… Не поверив своим ушам, Аля бросила карты и с воплем «ура!» помчалась к себе в комнату. - …Но это касается только завтрашнего дня, - на всякий случай уточнил Сергей. В ответ донеслось довольное «ага». *** Он прикрыл за собой дверь и, бросив на стол пачку сигарет, достал из бара коньяк. На душе было, что называется, хреново. Обрывки беспорядочных мыслей, словно рассыпавшийся пазл, постепенно складывались в определённую картину. Итак, Вероника уезжает, и это не зависящий от него факт. Теперь всё будет по-другому. Больше она не позвонит ему с утра, чтобы пожелать удачного дня, а вечером, когда он, уставший, заедет в «Фаворит», не встретит чашкой горячего кофе... Она больше не прильнёт к его груди, он не прикоснётся к её гладкой коже, не ощутит трепет прекрасного тела… Она уедет... А он даже не сможет проводить её на самолёт... Неопределённость сводила с ума. Он чувствовал себя опустошённым. Ника была не просто его любовницей, она была его другом. Эта женщина вложила в его дело столько сил, что он считал её своим полноправным компаньоном. Она безупречно выполняла всё, за что бралась и успешно завершала любое начинание. И всё это делалось с удивительной уверенностью. Со смешанным чувством изумления и уважения он ни раз убеждался, с какой настойчивостью эта женщина идёт к намеченной цели. Он всегда прислушивался к её мнению, доверял её интуиции, по достоинству ценил её труд. Он ни в чём не мог её упрекнуть. Чуткая душой, она понимала его, как никто другой. Во многом благодаря ей он не утратил желания жить… Она отдавала ему своё прекрасное тело и ничего не требовала взамен. Красивая, любящая, страстная - живительный источник, пересытиться которым невозможно!.. Но... она никогда бы не стала его... Зачем же терзать себя понапрасну? Какое-то время он отрешённо смотрел сквозь своё отражение в тёмном квадрате оконного стекла, потом вернулся к столу, достал из ящика фотографию и, опустошив очередной бокал, пошёл на кухню. *** Сев за компьютер, Алина открыла страничку ВК. Несколько сообщений от Кэти, одно от Честера… и всё. Девочка с досадой закрыла переписку и вышла из сети. Завтра она увидит Дэна... И что из этого?.. Интересно, её появление будет для него сюрпризом? Известие об их размолвке уже облетело Озёрный. Это было понятно по ехидным взглядам Посоховой, по её шушуканьям за спиной. Вслух, конечно, не говорили, но злорадствовали многие: красавчик Дэн наконец-то бросил свою дурочку-эмку! …А ведь завтра им предстоит встретиться и взглянуть друг другу в глаза. И что принесёт эта встреча, неизвестно. Самым ужасным будет увидеть его с новой пассией и, не дай Бог, с какой-нибудь знакомой!.. Этого тоже нельзя исключать: почему бы и нет? Всё по справедливости - зуб за зуб! Глупо недооценивать его рейтинг! Её размышления прервал запах дыма. Аля выглянула из комнаты и, поняв что гарью тянет из кухни, бегом рванула к лестнице и помчалась вниз. *** Сергей смотрел, как в лепестках пламени корчится почерневшая фотография. Почувствовав, что за спиной кто-то есть, медленно повернулся и встретился взглядом с застывшей в дверях девочкой. Конечно же, Аля поняла, что он пьян. Пришлось как-то оправдать своё неуместное появление. - Я думала, что не выключила телевизор… И ещё… - решив выразить признательность, добавила она, - Спасибо тебе за завтрашний день… - Правда? - приблизившись, Сергей приподнял её лицо и убрал упавшую на глаза прядь. Потянулись секунды неловкого молчания. - …Ты становишься всё больше похожа на свою маму… - его голос дрогнул. Едва касаясь, он скользнул пальцами по щеке и ушёл, не сказав больше ни слова. *** Он снова остался наедине со своей болью, которая терзала хуже пытки. Никогда ещё время не тянулось так медленно. Уже было далеко за полночь, а он продолжал пить, прекрасно понимая, что легче от этого не станет. Теперь перед глазами всплыло лицо Алины. Девочка так удивительно походила на свою мать Наташу… на его первую любовь… Именно в эту ночь, впервые за долгие месяцы, он позволил себе воскресить в памяти те далёкие дни, о чём тут же пожалел: воспоминание было настолько острым, что причиняло почти физическую боль. Сергей изо всех сил пытался отогнать это наваждение, но мысли настойчиво возвращали его в прошлое. …Было лето, и они, пятнадцатилетние оболтусы, бездельничая, шатались с гитарой по улицам, устраивая бардовские концерты в павильоне детского сада. По выходным тусовались на дискотеке в «Молодёжном» - единственном в то время клубе на четыре окрестных микрорайона… Беспечные, как и все в этом возрасте, они развлекались, донимая старшеклассниц, которые в ответ на насмешливые реплики, обзывали их малолетками, разжигая тем самым в смутьянах ещё больший азарт. Конечно же девчонки предпочитали парней постарше. А им ничего не оставалось, как сновать по клубу в поисках каких-нибудь приключений… И в один из таких вечеров он увидел её. Не в первый раз, нет. Они учились в одной школе и в сентябре она шла в одиннадцатый. Просто раньше он, почему-то, её не замечал. Его кореша, по обыкновению, стали "цеплять новую жертву". А она, гордо вскинув голову, прошла мимо улюлюкающих пацанов и даже не оглянулась. Велев товарищам заткнуться, он пошёл следом, полный решимости пригласить её на первый же медляк, но его опередил какой-то верзила в кожаной косухе, который потом весь вечер крутился вокруг девочки, а та кокетничала с ним. Целый вечер он украдкой наблюдал за ними со стороны, а потом она со своим ухажером пропала из поля зрения… Бесцельно шататься вокруг ДК надоело, да и время было позднее. Чтобы срезать путь до дома, он свернул в петляющие переулки, как вдруг, на безлюдной улице, из арки послышался шум какой-то возни и сдавленный крик. Сергей остановился, вглядываясь в темноту. На пару секунд свод арки осветили фары проезжающей машины. Этого мгновения хватило, чтобы оценить ситуацию. Не ожидавшего нападения парня он уложил с одного удара. Взяв за руку, вывел перепуганную девушку на свет. - С тобой всё в порядке?.. Она кивнула, пытаясь дрожащими пальцами запахнуть разорванную на груди блузку. …Они шли на расстоянии шага. Она – такая маленькая, хрупкая, куталась в его широкую джинсовую куртку, и он – такой рослый, преисполненный чувством ответственности, украдкой поглядывал на девушку и не решался заговорить первым… А впереди был август - целый месяц весёлых тусовок в одной компании. Месяц его тайных желаний и несбыточных надежд… Она была такой весёлой и непосредственной, открытой и загадочной одновременно, что он просто терял голову от переполнявших его чувств. А потом началась школа. Они встречались на переменах, вечерами шумной дворовой толпой ходили в кино, вместе отмечали любые праздники. Нередко она делилась с ними своими переживаниями. А он сходил от этого с ума. Слушать о том, как сосед по парте заваливает её любовными записками, а ей так нравится староста из параллельного класса, который её совсем не замечает, было просто невыносимо. Сколько раз он собирался признаться ей в своих чувствах, обдумывал слова, искал предлог остаться с ней наедине… Однажды даже представился такой случай. После уроков они договорились встретиться в маленьком кафе. Он ждал её. Наташа впорхнула с сияющим лицом и, бросившись к нему на шею, восторженно сообщила: - Серёжка! Он пригласил меня в кино, представляешь!.. Рука, прижимавшая её к груди, ослабла. Он аккуратно опустил девушку на землю и сдержанно улыбнулся. - Я очень рад за тебя… - на большее просто не хватило сил. Ну неужели она ничего не понимает? Неужели обязательно нужны слова? А с другой стороны - кто, собственно, внушил ему, что он ей не безразличен?.. Вот долговязый ботаник из 11 «а» - этот да! И теперь вечерами она пропадала с ним. А май брал своё, и повзрослевшие за год пацаны оставили детские забавы. Почти каждый встречался с девчонкой, и после дискотеки или похода в кино влюблённые парочки разбредались по укромным уголкам для того, чтобы уединившись, насладиться вкусом своих первых романтических свиданий. Наташа теперь не часто забегала на школьную спортплощадку, где они собирались по вечерам, ссылаясь на нехватку времени – экзамены на носу. А он скучал по ней, и ненавидел себя за это, и не мог поверить, что с ним такое происходит. Наступил долгожданный выпускной. Конечно же, она была самой красивой в своём вечернем платье жемчужного цвета, подчёркивающем синеву её изумительных глаз. По традиции, после бала выпускники гуляли по городу, встречая рассвет… Догадалась ли она, вернувшись домой, кто оставил у порога её квартиры букет белых роз?.. От этих воспоминаний он невольно улыбнулся: сколько лет прошло?.. Двадцать? Даже больше!.. Но, почему-то, казалось, что всё это было только вчера… ...А дальше всё сложилось так, как сложилось и, спустя три года, вернувшийся из армии брат привёл домой свою невесту, и вскоре была сыграна пышная свадьба. Так Наташа вошла в их семью. Конечно же, он не прыгал от восторга по этому поводу. Она наивно продолжала считать его своим лучшим другом, а ему так и не удалось избавиться от безумного влечения к ней. От навязчивых мыслей отвлекла учёба. Пришлось усердно грызть гранит естественных наук, чего сам от себя, откровенно говоря, не ожидал. Со временем даже научился смотреть на Наташу, как на сестру, причём, почему-то, на младшую. Нет, недостатка женского внимания он не испытывал никогда. Развлекаясь, встречался с милыми студенточками. Новые знакомства заводил ненавязчиво, шутя. Дарил этим девчонкам незабываемые, но ничего не обещающие свидания и так же легко, играючи, расставался, умудряясь при этом сохранять с ними дружеские отношения. Чего же ему не хватало? Что он искал в каждой из них? «Не зацепила» - стандартное объяснение очередной несостыковки. Три года так шараёбился, а перед четвёртым курсом чуть не женился... Глупая история, хорошо, хоть вовремя спохватился - предложения не сделал. Зато вверг впечатлительную девочку в пучину отчаяния, за что долго потом себя ненавидел. Прелюдией же этому сумасбродству послужил один щекотливый эпизод, оставивший в душе неизгладимый отпечаток на всю его жизнь. Клялся ведь об этом никогда не вспоминать!.. Впрочем, сейчас эта клятва уже утратила всякий смысл. …Было начало мая, и он, студент-третьекурсник, приехав на праздники домой, отдыхал от общаговской суеты. Родители укатили на дачу, оставив ему на поруки, своего любимчика – рыжего кота Бонифация, который по каким-то одному ему известным причинам, не разделял любви хозяев к загородной жизни. Вольготно развалившись перед телевизором, они с Боней уплетали домашние вареники, как вдруг, их идиллию нарушил нетерпеливый звонок в дверь. Нехотя поднявшись с дивана, он отправился посмотреть, кому это приспичило ломиться в такую рань. На пороге стояла Наташа, и у неё был такой трагический вид, что Сергей растерялся. Проводив её в зал, усадил в кресло и, присев напротив, мягко отстранил руки от заплаканных глаз. - Что случилось?…Что с тобой? - но в необыкновенно синем взгляде не было ничего, кроме немого отчаяния и боли. Слёзы покатились потоком. Уткнувшись ему в плечо и, как ребёнок, захлёбываясь словами, она твердила: «Я ему не нужна...» Выяснять, что послужило поводом такому умозаключению, в тот момент не было смысла. Оставалось только терпеливо ждать, пока она хоть немного успокоится. И тогда, прижимая к груди это хрупкое, вздрагивающее на каждом вдохе тело, вдруг поймал себя на мысли, что отстранить её от себя выше его сил. - ...Как он мог?.. Я ему верила!.. Представляешь – прямо в нашей постели!.. Я ненавижу его!.. Я их обоих ненавижу!.. - в её мыслях царил беспорядок, и потребовалось немало усилий, чтобы собрать воедино поток бессвязных слов. Ситуация оказалась до абсурдного простой: после нелепой ссоры с мужем, Наташа уехала к своей матери, пригрозив на прощание разводом, а тот напился до поросячьего визга и приволок в дом какую-то пассию. Каково было, вернувшись поутру, застать своего супруга в объятьях другой, да ещё в довесок, вместо оправданий услышать: "Ты же решила со мной развестись!" Да уж, джентльменский такт - не Вовкин конёк! Закончив свой сбивчивый рассказ, Наташа снова расплакалась. - Если б ты знал, как я ему доверяла!.. Что мне делать? Родная мать, и та не понимает, у неё свои принципы: «Нечего, чуть что, к родителям бежать! Всё наладится!..» А я жить не хочу, поверишь?.. Я никому не нужна!.. Какими нелепыми казались сейчас любые слова утешения. Обняв за плечи, прижался виском к её виску. - …Ты нужна мне…- он скорее угадал, чем расслышал её шёпот: «…Поцелуй меня... » Возможно, это была лишь игра распалённого воображения, но она была в его объятьях!.. Она не отталкивала его! Осыпая поцелуями её волосы, всё крепче и крепче прижимал к себе, такую хрупкую и нежную, похожую на испуганного ребёнка. Наташа задыхалась, не ощущая ничего, кроме его губ. Втянутые в водоворот страсти, они тщетно пытались пробудить в себе остатки разума. Легко, словно куклу, перенёс её на диван. Заключив друг друга в объятья, они слились в бесконечном поцелуе… А потом всё куда-то провалилось… Единственным свидетелем их падения стал Бонифаций, который, равнодушно щурясь, поглядывал на происходящее с высоты серванта. …Наташа понемногу приходила в себя. - Всё хорошо?.. – идиотский вопрос, конечно. Она не ответила, а лишь уткнулась в его плечо, словно чувствуя себя виноватой. Чем было это откровение? Для него – вкушением запретного плода. Дерзким, богопреступным, но таким сладостным. А для неё?.. Скорее всего минутным утешением, безумием, желанием почувствовать себя отмщённой… Он не был настолько глуп, чтобы питать какие-то иллюзии, а просто благодарил Бога за незабываемый миг, подаренный ему этой женщиной. - Боже, какой грех… - шептала Наташа между поцелуями. Снова притянул её к себе, но она отстранилась, - …Умоляю тебя, забудь!.. Поклянись, что ты забудешь!.. В ответ покачал головой. - Нет!.. Я могу поклясться, что об этом никто никогда не узнает… Но забыть - нет!.. И только в тот момент осознал, что всё это время искал такую, как она. Искал не столько в тех влюблённых по уши девчонках, сколько в своём воображении, в своих ощущениях. И не находил. Только тогда понял, что каждую из них подсознательно сравнивал с Наташей. С женщиной, которая никогда не была его, которая никогда его не выбирала. И отчаянно борясь с греховными чувствами, он продолжал разрушать собственную жизнь. Очередным безумством стала Чечня, куда, закончив ординатуру, в октябре 99-го вернулся по контракту. Даже родных известить не потрудился – попросту не хотел их беспокоить. И в то время, когда его однокурсники пробивались в престижные клиники, он отрабатывал диплом врача в медбате Сормовской дивизии. И это был его выбор. Ему уже довелось видеть эту войну. Жуткий, леденящий кровь вертеп, где каждый миг может оказаться последним, где погибают молодые пацаны, твои товарищи, с которыми ещё вчера по-братски раскуривали пачку дешёвых сигарет и делились мечтами о будущей жизни на гражданке… Привыкнуть к потерям невозможно. Когда чужая боль становится своей, невольно переосмысливаешь жизненные ценности. Нет, он не жалел о том, что ему пришлось пройти эту школу, но вспоминать Чечню старался как можно реже. Так почему же человеческая память цепляется за страницы, которые хочется забыть, вычеркнуть, перевернуть? С годами притупляется любая боль, нужно только выждать, пока время залечит раны, пережить, не поддаться отчаянию, не сломаться... Он всегда чувствовал себя достаточно сильным, чтобы справиться с любыми испытаниями. Но на этот раз всё было иначе. Слишком недавними были события. Забыть их было немыслимо, можно было только не вспоминать. Он и сейчас не хотел об этом думать, но образы сами лезли в голову: операционная… бесчувственное тело дорогой ему женщины… сбивчивый писк мониторов, свидетельствующий о том, что в этом теле ещё теплится жизнь… и страшное осознание того, что шансов ноль. Самым ужасным было признавать собственное бессилие, тщетность всех попыток. После четырёх часов отчаянной и безнадёжной борьбы с неизбежным, он даже не сразу осознал, что её сердце остановилось. Погасли мониторы, смолк их монотонный гул, в наступившей тишине кто-то коснулся его плеча, окликнул по имени… А он никак не мог поверить, что это конец… Боль пронзила насквозь и разлилась по всему телу. Всепоглощающая лавина боли… Непонятно, откуда черпались силы противостоять всему этому? И даже сейчас, спустя месяцы, навязчивая мысль без конца бередила кровоточащую рану: она мертва… он никогда больше её не увидит… К горлу подкатил колючий ком. Сергей устало посмотрел на часы – начало пятого. На исходе ещё одна бесконечная ночь. Подойдя к окну, настежь распахнул раму. Прохладный апрельский воздух ворвался в прокуренное помещение. Дышать стало легче, но тягостные мысли продолжали назойливо копошиться в затуманенном алкоголем мозгу. …Наташа… Сейчас он злился на неё. Вопреки всякой логике, её смерть казалась ему предательством. «Ты не имела права сдаваться!.. Ты должна была жить ради детей!..» Он едва удержался не сесть за руль, чтобы поехать на могилу - ещё одно безумие, которое привело бы только к отчаянию. "На сегодня хватит глупостей…- твердил он себе, убирая со стола недопитую бутылку, - Надо лечь спать, немедленно!.." Благо, выходной. Головная боль к обеду отпустит, и станет намного лучше... потому что хуже быть уже не может.