Никто, кроме тебя...

Насчёт "неограниченной" свободы Астахов слово своё сдержал, только вот довольствоваться привилегиями приходилось исключительно в пределах флигеля. Впрочем, на большее он и не рассчитывал, да и надобности особой сейчас в этом не было. На данный момент, единственная задача - девочку эту вытащить... и защитить, чего бы это не стоило... Что будет потом - время покажет... Только вот есть ли оно, время это?.. Шли пятые сутки его здесь пребывания. Контингент, с которым приходилось вынужденно сосуществовать, не изменился. Семён, головой отвечающий за заложницу, или, как было принято говорить в этом тесном кругу - "гостью", наведывался по несколько раз на день. Ни то чтоб заботливостью отличался, скорее опасался за шкуру свою, которую, случись что, хозяин живьём сдерёт. Сергею не составило большого труда добиться от него для своей подопечной чистого постельного белья и сменной одежды. Лекарства и перевязочный материал тоже доставлялись без проволочек. Рамиль, приструнивший свою кавказскую гиперобщительность, даже если и попадался в поле зрения - ни во что не вмешивался, предоставив Семёну решать все насущные вопросы. И спиной не поворачивался никогда, видимо, в своё время приклад доходчиво объяснил степень риска. Но самым энигматичным из всей этой компании был Леший. Про таких говорят "себе на уме". Спокойная уверенность, проявляющаяся во всём, отличала его и от вспыльчивого Рамиля, и от Сёмы тупоголового. Даже среди них он, казалось, не был своим. Его сдержанность, которая на первый взгляд воспринималась, как безразличие, порой казалось, таит в себе скрытую угрозу. Взгляд серый, холодный, как сталь, и какой-то пронизывающий... С таким лишний раз сталкиваться не хочется... Но именно с ним-то и приходилось контактировать чаще остальных. Ира его боялась. Это со стороны было заметно. То ли внешность дремучая её пугала, то ли грубый хриплый голос... Стоило ему появится на пороге, она съёживалась вся, словно предпочитая вовсе исчезнуть из поля зрения. Иван, видимо, это понимал и лишний раз своим присутствием старался не докучать, за что Сергей в глубине души был ему очень благодарен: эмоциональные перегрузки ей сейчас были ни к чему. Она вообще с того злополучного дня в себе замкнулась. На любой вопрос отвечала односложно: "да", "нет", "не знаю". Сама ни о чём не спрашивала и, наверняка, предпочитала, чтобы ни о чём не спрашивали её. За прошедшие двое суток никто из посторонних их не беспокоил. Складывалось впечатление, что кроме обитателей флигеля на этой оцепленной лесом территории нет ни души. Последние летние деньки ещё радовали теплом, но ночи уже были прохладными, как и рассветы, окутанные густым туманом от близких лесных болот. Тикавшие над дверью часы показывали без четверти семь. Ира, просидевшая полдня на подоконнике, ставшем для неё единственным связующим звеном с внешним миром, вняв наконец-то его требованиям, легла в постель и очень быстро уснула. Эта её апатия изрядно беспокоила: копить в себе такой негатив, не давая ему выхода, хотя бы теми же банальными слезами, могло быть чревато очень нехорошими последствиями, вплоть до нервного срыва. По неровным шагам, донесшимся с лестницы, понять, кто поднимается наверх, не составило труда. Скрипнув, приоткрылась незапертая дверь. - Спит? - взглянув на свернувшуюся клубочком девушку, Леший окликнул Сергея, - Выйдем, поговорить нужно. - Нет, - покачал головой Светлов, - Говори здесь, - наученный горьким опытом, он, как можно реже оставлял девушку одну. Хромая, Иван вошёл в комнату, прикрыл за собой дверь. - Как её самочувствие? - Могло бы быть значительно лучше, - зло бросил Сергей, - К чему вопрос-то? Скрестив руки на груди, Леший повернулся к нему лицом. - Уходить тебе надо. Сегодня. - хрипло сказал он, - Сёму с Рамилем я возьму на себя - проблем они не создадут... – кивком Леший подозвал его к окну, - Видишь старый сруб за лещиной виднеется? Справа от него тропинка вниз, к ручью ведёт. Пройдёшь по течению до запруды – с километр отсюда, там, часа через два, как стемнеет, я буду тебя ждать... Внимательно слушая, Сергей скользил взглядом по кустистой поросли орешника. Потом посмотрел на Иру, которая, свернувшись под пледом, то и дело вздрагивала во сне. - Мы придём, - твёрдо сказал, не тратя время на раздумья. Иван, продолжая смотреть на чернеющие за изгородью деревья, покачал головой. - С ней тебе такой марш-бросок не преодолеть: слабая она очень… и, к тому же, нужна она им. Тут такие деньжищи на кону стоят, что просто так уйти нам не дадут - в энном радиусе носа из лесу не высунем. А найдут – всех положат… Светлов дождался, пока тот снова повернётся к нему лицом. Они были почти одного роста, схожие внушительной комплекцией, заросшие оба, словно черти, взгляды суровые - настоящие матёрые мужики. Таких в рукопашном свести - мало не покажется. - Мы придём вместе. Леший коротко кивнул: похоже, другого ответа и не ожидал вовсе. Задумчиво взглянул из-под густых бровей. - Ты уже не пацан, чем рискуешь, не можешь не понимать... и, знаешь, Серёж, жив твой отец или нет, он должен тобой гордиться. *** По едва уловимой тропе, они вышли на небольшую поляну, где поваленные буреломом замшелые стволы, плотной стеной окружала молодая поросль. Внизу, меж корней журчал тоненький ручеёк. - Сейчас привал устроим. Перекусить надо и водой запастись. - Леший сбросил с плеча рюкзак и, вытащив оттуда свёрток, протянул Сергею. В пакете был кусок сала, несколько варёных картофелин, нож и хлеб, по-деревенски завёрнутый в холщовое полотенце. Разложив немудрёную снедь на широком стволе, Светлов окликнул Иру. - Иди, поешь. Неизвестно, сколько ещё блукать придётся, а тебе силы нужны. - Не хочется, - послышалось в ответ. Девушка прислонилась спиной к дереву и, закрыв глаза, повернула лицо к пробивающемуся сквозь листву солнцу. Тот отрезок пути, который они преодолели за ночь и полдня, стал жёстким испытанием. Она несколько раз готова была признаться в том, что у неё больше нет сил. Несколько раз посещала мысль остановиться, лечь на мох и не вставать... забыться сном. Но, несмотря на это, приходилось идти. Идти уже машинально, безропотно следуя за теми, кто взял на себя ответственность за её жизнь. Его насторожил её осунувшийся вид. Воткнув нож в дерево, Сергей подошёл ближе. Проступивший на висках липкий пот, и лихорадочный румянец не предвещали ничего хорошего. Он коснулся влажного лба. - Да ты вся горишь. Ира кивнула и стала медленно оседать, сползая спиной по замшелому стволу. Подхватив, Светлов усадил её на землю, расстегнул ветровку и, не взирая на слабые протесты, размотал сбившийся с плеча бинт. Под повязкой зеленело нечто, ботанического происхождения. - Так, а это что ещё за гербарий? - он повысил голос, ставший на мгновение стальным. - Подорожник… - чуть слышно ответила она. - Ну и зачем он нам понадобился? - Сергей осторожно снял приложенные к ране листья. При виде воспалившегося шва выражение его лица не изменилось, только голос стал напряжённым, - Почему сразу не сказала? Девушка виновато улыбнулась. - Думала, обойдётся... - Думала она! – передразнил Светлов. Потом быстро собрал жменю хвороста, поджёг и, потрогав пальцем лезвие ножа, сунул его в огонь. - Я только сниму шов, чтобы дать отток, - заметив в её взгляде страх, предупредил он, - ...Ты меня слышишь? Кивая, Ира стала отступать назад. - Иван, - тихо окликнул Сергей. Обвившая талию ручища, стальным обручем сковала подреберье так, что стало трудно дышать. Ира замерла в оцепенении, потом дёрнулась, попытавшись высвободиться, но железная хватка даже пошевелиться не позволила. - Не бойся, у доктора лёгкая рука, - в грубом голосе Лешего улавливались мягкие нотки, - Нельзя сейчас, девонька, расклеиваться - не время... Вот вернёшься домой, тогда можешь сразу на бюллетень. А сейчас – нет. Сам-то он хоть верит в то, что говорит?.. Вернёшься домой!... Надежда, теплившаяся в ней ещё вчера, постепенно угасла, растворившись в отчаянии. Как будто дурной сон. Как будто не с ней. Всё смешалось в водовороте блуждающих в голове мыслей. Человек, о котором она грезила стользко лет, предстал перед ней совершенно другим. Ни тот блистательный доктор, господствующий в операционной - хозяин, царь и Бог. Ни тот улыбчивый завсегдатай бильярдного клуба, потягивающий коньяк перед барной стойкой - эффектный такой, ухоженный... Другой. Теперь в нём было что-то пугающее... И, если прежде, ловя на себе его случайный взгляд, она чувствовала, как трепещет ликующее сердечко, то теперь оно сжималось. Съёживалось, словно зверюшка, попавшая в капкан. Когда он приблизился, такой заросший, широкоплечий, значительно превосходящий её в росте, она стиснула зубы и, напрягшись всем телом, ещё сильнее вжалась в грудь державшего её Ивана. - Ты что ж теперь, шарахаться от меня будешь? – Сергей смотрел на неё с улыбкой, и говорил так буднично, будто они на пикник пришли, а не блукали по бесконечному лесу, скрываясь от разыскивающих их бандюганов, - Если страшно, отвернись. Мозолистая ладонь Лешего накрыла её лицо, прижав щекой к куртке. Рука у Светлова, действительно, оказалась лёгкой - больно не было совсем, но, всё же, хоть он улыбался и шутил, стараясь подбодрить девушку, вид у него оставался обеспокоенным. - Ей отдохнуть нужно, - ответил Сергей на вопросительный взгляд Лешего. Тот согласно кивнул. - К вечеру до старого урочища доберёмся, там и воды накипятить можно и перевязку сделать. Там и заночуем. *** Наконец за стеной деревьев показались очертания бревенчатой постройки. - Лет двадцать назад тут лесничество было, а срубом и доныне охотники пользуются, как перевалочным пунктом. Порядок поддерживают, у них тут и провианта запас кое-какой имеется всегда… - Иван сбросил рюкзак и, перекинув через плечо ружьё, велел им подождать. - Схожу, посмотрю - мало ли что… Светлов довёл выбившуюся из сил девушку до поваленного дерева. - Передохни чуток. Ира кивнула, подняв на него виноватый взгляд. - Замучились вы со мной… - Слушай, - возмутился Сергей, - будь так любезна, «выкать» перестань - слух режет, честное слово! В ответ она только улыбнулась. - Я попробую… Леший вернулся минут через десять. - Всё спокойно, пойдёмте. *** Некогда добротный дом, выстроенный по принципу «без единого гвоздя», казалось, от старости врос в землю. Бревенчатая стена с одной стороны была полностью покрыта бархатистыми блямбами мха и лишайников. Чтобы пройти через низкую дверь, пришлось пригнуться. Мрачная обстановка внутри – под стать суровости здешних мест. Железная кровать с продавленной сеткой, закиданная протёртыми одеялами, деревянные нары в углу. На дощатом столе – прикрытая пожелтевшими газетами кухонная утварь - две кружки, несколько железных мисок, закопчённый котелок. Пропустив их вперёд, Иван проверил на двери ржавый засов. - Располагайтесь. Не «люкс», конечно, но для ночлега вполне годится, - потом снял с гвоздя старый, изъеденный молью тулуп, выйдя за дверь, выбил из него пыль и кинул поверх одеял. - Так, может, помягче будет… Пошатываясь, Ира добрела до койки. От усталости она еле держалась на ногах. Заскрипела железная сетка, в нос пахнуло отсыревшей ветошью, но ей уже было всё равно. Едва щека коснулась жёсткой овчины, девушка повалилась в бездну глубокого и тревожного сна. *** На примусе сердито клокотал закопчённый котелок. Иван выгреб из кармана жменю каких-то трав и листьев и бросил их в воду. Воздух, пропитанный крепким запахом замшелой древесины, наполнился лёгким ароматом мяты. - Сейчас настоится чаёк – к утру всю её хворь, как рукой снимет. Сергей коротко кивнул. Трудно было сказать, согласен он с этим или нет. - Я смотрю, не очень-то современная медицина природе доверяет, - расценив его молчание, как сомнение, продолжил Иван, – А зря! Когда я на лесоповале работал, докторов у нас не было, только этим и спасались: чабрец, мята, боярышник - считай, вся аптека под рукой... Светлов, молча наблюдавший за ним, дождался, пока тот поднимет взгляд. - Почему ты это делаешь?.. Леший помешал кипящий отвар, убавил в примусе огонь. - Должник я твой, Серёжа, а долги кровные отдавать нужно - жизнь меня этому научила. И тут он понял всё. Даже удивительно стало, почему раньше не догадался? Ведь чувствовал же – где-то встречались! Хотя, тот случай и встречей-то назвать нельзя… Рука машинально потянулась к вороту, под которым висел нательный крест. Иван жестом остановил его. - Не снимай – обидишь. Это ведь самое малое, чем я мог тебя отблагодарить… Только я бы тебя и без него узнал… - подумав о чём-то своём, он грустно усмехнулся, - Не бойся, не краденый. Это ещё бабки моей вещица. Мать оберегом его считала, перед смертью мне отдала... - и, видя, что Сергей внимательно слушает, продолжал, - У меня ведь в жизни теперь только сын и есть, да и с тем восемь годков, как не виделись… Я за дело срок мотал: пять человек на мне числится и... пять лет колонии-поселения – по году за каждого… - Что-то маловато для серийного, - усомнился Светлов. - Может и маловато, да только не исчисляются такие вещи сроком. Мне этих ребят по гроб жизни хватит… Нас в забое во время смены завалило, девять человек… Пятерых – сразу насмерть, как мух. Остальные успели отскочить вглубь штольни. Мне тогда рухнувшей перемычкой ногу раздробило… Проход к нам разобрали только через три дня… Я бригадиром их был, вот и пришлось ответить за нарушение техники безопасности на взрывоопасном участке... Супруга после суда сразу сына забрала и уехала: не резон молодой бабе мужика пять лет дожидаться. Димке тогда одиннадцать было… Я как освободился - разыскал их в этом городе, да жена попросила ни её, ни сына не беспокоить, аргументы веские привела... А я, дурак, послушался - так и не осмелился на глаза ему показаться... Ещё слышал, Галка моя недавно замуж вышла... Что ж, пацан вырос, можно и о себе подумать. Меня это, как-то, не гложет: у неё своя жизнь, у меня своя... Жаль, только, с сыном повидаться не пришлось… - Увидитесь ещё… Иван с сомнением покачал головой. - Расскажи мне о нём. Светлов поведал ему то, что знал. По-видимому, тот остался доволен. - Невеста, говоришь, есть? Это хорошо!.. Ну а у тебя – жена, дети?.. - Только дети… - тихо ответил Сергей, не отрывая застывшего взгляда от оранжевого пламени керогаза. - Вдовствуешь, что ли? - Что-то вроде того… Иван понимающе кивнул и больше ни о чём не расспрашивал. На койке, шепча что-то бессвязное, заметалась Ира. Сергей поставил в изголовье лампу и, взяв запястье, нащупал пульс. Тихо выругавшись, перевернул её на спину и обнажил плечо. - Поставь-ка воду закипать, - окликнул он Ивана, - Придётся-таки рану почистить. *** Очнувшись от болезненного прикосновения, Ира из-под опущенных ресниц наблюдала за происходящим. Страшно вдруг стало до тошноты. Она ведь ничего раньше не боялась: ни пауков, ни мышей... даже хулиганов местных в детстве не боялась, потому что знала - отец в обиду не даст!.. А тут всего и сразу: темноты, леса, боли... и этих двоих тоже боится... И неизвестно ещё, чего больше. Издеваются, что ли - почистить рану, до которой дотронуться-то невыносимо!.. Ощущая нарастающую панику внутри себя, она продолжала следить за движущимися силуэтами. Вот кто-то из них вышел, оставив приоткрытой дверь... другой отдалился к столу... Подгоняемая страхом, девушка тихо поднялась с койки и, тенью прокравшись к двери, выскользнула наружу. Обойдя бревенчатую стену, наткнулась на заросли крапивы, одёрнула от жгучих листьев засаднившую кисть и остановилась, прислушиваясь к доносившимся из дома голосам. Её окликнули по имени, невдалеке под чьей-то ногой хрустнула ветка. Стараясь не шуметь, она отступила в тень чернеющих в нескольких шагах деревьев и не разбирая дороги, побежала прочь. В ветвях над головой что-то утробно ухнуло. Хлопая тяжёлыми крыльями, перелетела на соседнее дерево какая-то ночная птица. Ира испуганно шарахнулась в сторону и упала, больно ударившись босой ступнёй о торчащий из земли пень. Потом села, обхватив коленки руками и, не в силах бороться с отчаянием, дала волю слезам. *** - Во даёт, - глядя на пустую кровать, сквозь зубы чертыхнулся Светлов, - Только что ведь была здесь!.. - он уже шагнул к двери... - Погоди, - остановил его Леший, - может она по нужде пошла. - Молчком? - усомнился он, глядя на брошенные под койкой мокасины. - Ну не кричать же об этом на весь лес?.. Подождав пару минут, Сергей вышел за дверь. - Ириш!.. - В ответ ни звука. Всматриваясь в темноту, разглядел едва заметную тропу, огибающую дом. Шёл тихо, прислушиваясь к каждому шороху. - Хватит уже в прятки играть, - понимая, что далеко двушка уйти не могла, снова окликнул он. Тропинка сворачивала вглубь леса. Положившись на интуицию, продолжил путь в этом направлении. Свет луны, слегка затянутой перистыми облаками, едва пробивался сквозь листву, но глаза уже привыкли к темноте. Он скорее почувствовал на себе её взгляд, потом расслышал прерывистое дыхание. В нескольких шагах, чуть в стороне от тропы различил силуэт. Негромко кашлянул, чтоб не испугать ненароком. - Вот ты где, - подойдя ближе, присел рядом, - Так ты ещё и бегать от меня будешь?.. - Вы на меня сердитесь? - чуть слышно спросила она, сознавая, как глупо выглядит её выходка со стороны. - Нет, но я волнуюсь. Пойдём, - а у неё от этих слов внутри сжалось всё. - Пойдём, - настойчиво повторил он и, взяв за руку, повёл за собой. Переступив порог, девушка остановилась. Попыталась руку одернуть - но он удержал. - В чем дело, Ириш? А у нее паника в глазах. - Я не хочу... Светлов понимающе кивнул, но остался неприклонен. - Ты же сама знаешь, если сейчас не обработать рану, как следует, тебе станет хуже. - Мне очень больно... - тихо всхлипнула она, понимая, что такой ничтожный аргумент вряд ли его разжалобит. Сергей посмотрел как-то странно... Ну вот, сейчас ещё и отчитает, как дуру малолетнюю!.. А он долго взгляд не отводил, пристальный такой... И вдруг к себе её прижал. - Ну, что ты, как маленькая, честное слово, - его горячее дыхание коснулось волос, повергнув двушку в непонятный трепет. А у самого от этого спонтанного порыва внутри перевернулось всё. Казалось, разожми сейчас объятья, и она исчезнет. Словно эльф, растворится среди лесных болот... Шевельнувшееся было животное чувство, испугало даже: возжелать девочку эту, им же самим измученную, не смеющую взгляд на него поднять!.. Сейчас, здесь - в дебрях этих трижды клятых!.. Это ж надо скотиной последней быть!.. Но, вопреки здравому смыслу, ещё крепче прижал её к груди... Дико хотелось поцеловать эти вздрагивающие ресницы, эти губы, пересохшие от вымотавшей её лихорадки, утешить, защитить и... никому не отдавать... Но он позволил себе лишь коснуться лёгким поцелуем её волос... ненавязчивым, почти неощутимым... И когда в глубине широко распахнутых зелёных глаз увидел своё отражение, вдруг отчётливо понял, что она для него значит. *** - Вот так-то оно лучше, - закрепив повязку, Сергей легонько щёлкнул Иру по кончику носа, - А ты боялась. - При виде смущённой улыбки на заплаканном личике, у него даже от сердца отлегло: впервые за столько-то дней взгляд ожил. - Давай договоримся, - взяв влажную ладошку в свою, посмотрел в глаза, - Больно тебе или страшно - не скрывай, не доводи больше себя до такого, а теперь постарайся уснуть. Окликнув Ивана, показал на стоявший возле примуса котелок - Тащи сюда своё чудотворное зелье... Напоив её травяным отваром, укрыл бушлатом и вернулся к столу. Леший протянул ему кружку с самогонкой, источающей резкий запах, а сам принялся сворачивать из обрывка газеты самокрутку, начинив её раздобытым в хозяйских заначках табаком. Несколько глотков спиртного вернули мироощущения и, как-будто, придали сил. - Сколько она без лекарств на ногах продержится? - кивнув в сторону девушки, спросил Иван. - Трудно сказать. День, может чуть больше… - Значит завтра надо выходить… Тут неподалёку деревня есть – Ольховка. Девятнадцать дворов - каждая собака друг друга знает… В полутора километрах – федеральная трасса. Там попробуем автостопом с дальнобойщиками… - Леший подкурил самокрутку и откашлялся, - Но рискованное это дело, чёрт возьми! Наши приметы уже у каждого гаишника имеются... - И немудрено, учитывая, кто здесь командует парадом...- равнодушно пожал плечами Светлов. - Ты с ним знаком? - С господином Астаховым? – Сергей усмехнулся, - Да, доводилось встречаться… Тот ещё ублюдок. Только вот, какое отношение она, - кивнул он в сторону Иры, - к этой кухне имеет? - А самое прямое отношение, - затянувшись крепким табаком, ответил Иван, - Груз у них в лесовозах серьёзный – лямов на десять в долларах - порядка тридцати килограммов высококонцентрированного героина. А отец её – начальник Управления ФСКН. Ребята из его отдела давно этот груз отслеживают. Наверняка уже установлены и схема поставок, и регионы сбыта, осталось только кое-кого из верхушки этого сообщества с поличным при получении товара задержать. Операция перехвата готова. Астахов, конечно, в курсе всего: как-никак, в замах у полковника Селиванова числится. Вот и мечется теперь, бедолага, между молотом и наковальней: и операцию отменить полномочий нет, и переметнуться нельзя: кому он он без своих погонов нужен? Да никому - ни поставщику, ни заказчику! А ребята эти серьёзные, и терпение, отнюдь не их конёк. Из-за его нерасторопности у них груз простаивает. Вот и решил он, надавив на отцовские чувства, "зелёный коридор" получить... Сергей перевёл недоуменный взгляд с Ивана на свернувшуюся клубочком Иру. - Дочь полковника ФСКН, говоришь? Так что ж она тогда в больнице за нищенскую зарплату медсестры вкалывает? Леший затушил сотлевшую самокрутку. - А вот в этом, Серёжа, и заключена извечная женская загадка!.. - Получается, что она может знать Астахова… - Не исключено. Возможно, поэтому он на глаза ей и не показывается: рассчитывает, в случае чего, сухим из воды выйти... Да и ты ведь тут не случайно... - На мозоль я ему однажды наступил, - нехотя ответил Светлов, - После чего, видимо, стал объектом его навязчивых идей... А ты не в курсе, что у него с сыном-то случилось?.. - Как же, не в курсе - схоронил он его давеча. От передозировки парень помер. Кириллыч по характеру и так не подарок, а после этого совсем с катушек слетел. Сергей задумался: видел же он парня этого, даже разговаривал с ним... да и о таких вещах, как исколотые вены, с первого же дня его пребывания в отделении стало бы известно... Пусть даже самоуверенный наглец!.. Да кто угодно - пижон избалованный, развратник, "мажор", как у молодёжи таких принято называть, но не наркоман!.. - Он-то, наркотой, и не увлекался вовсе, - словно отвечая на незаданный вопрос, продолжал Иван, - просто "в расход" парня пустили - в назидание нерадивому папаше... Как бы правильней сказать - с целью предупреждения!.. В их мире завязанном так ведь всё и происходит... Бегал чудак от армии, бегал, деньжатами папашиными направо и налево сорил, а в итоге, когда тот сам его служить определил, в надежде, что под охраной государства тот хоть какое-то время в безопасности будет, там-то его и достали... Перед такими людьми все двери ведь открыты... Терять-то, по-сути, подполковнику больше нечего, кроме собственной дешёвой шкуры. Всё, что ему остаётся утешительного - отомстить, и тебе в первую очередь, - усмехнулся в бороду Иван, - ...За то, что главный козырь из-под носа увёл! Поэтому начеку надо держаться, особенно с местным людом. Народец тут, хоть и деревенский, непритязательный, но и среди них отчаянные имеются - далёкие от законопослушного мира. Так что на глаза тут лучше никому не попадаться, иначе я не дорого ставлю на наши с тобой шкуры. - Иван достал из кармана шариковую ручку и, придвинув поближе керосинку, развернул лежащую на столе газету. - Смотри, сейчас мы находимся здесь… - на газетном листе Леший намалевал жирную точку, - Это последний квартал лесного массива. Западнее - Ольховка, считай, трёх сторон лесом окружена. - Ну должно же тут быть хоть какое-то отделение связи? - Отделение связи? – усмехнулся Иван, - Ты давно себя в зеркало видел? Сергей провёл ладонью по заросшему шестидневной щетиной лицу. - За беглого зэка в самый раз сойдёшь… Поэтому, - продолжал Леший, - Напрямую идти нельзя - на кого-нибудь обязательно нарвёмся. А народ тут суровый, и не очень-то сговорчивый. Чужаков, вроде нас, заметят – вмиг сообщат куда надо... Придётся немного вернуться и лесом, по южной окраине деревню обогнуть. Там трасса, почитай, у самой опушки проходит, по ней до райцентра километров сто пятьдесят, не больше. Только вот по болоту пошлёпать придётся... - Ну а пришли-то мы откуда? Иван какое-то время молча смотрел на него, потом развернул газетный лист и, продлив условную линию трассы, отметил на её протяжении несколько точек. - Тут указатели населённых пунктов, - подписывая корявым почерком названия, пояснил он. Потом от последнего из них провёл стрелку вглубь обозначенного лесного массива, разбив его на кварталы и в одном из квадратов поставил жирный крест. - По документам место это гостиничным комплексом числится, типа постоялый двор для дальнобойщиков, что лесом грузятся. За забором территория в несколько гектаров, можно сказать - автотранспортный парк. Там длинномеры эти с лесом под надёжной охраной рейса своего дожидаются... А, по-сути, "гостиница" эта - для высшего общества: встречи вне формальной обстановки, развлечения, женщины.. Кого тут только не перевидели за это время!.. Если кто-то и наведывается сюда с проверкой - только заведомо свои. Деньги-то, они чудеса творят, их все любят!.. Но и в трясину они тоже засасывают безжалостно, коль оступиться себе позволишь... Вот и Кириллыч - из последних сил за соломинку хватается, а ведь куш свой не меньше жизни потерять боится...- Немного поразмыслив, Иван соединил петляющим пунктиром крест с первоначальной точкой – их местонахождением, и протянул исчерченную газету Сергею. - Очень надеюсь, что тебе это не пригодится... - ...Очень надеюсь, - эхом отозвался Светлов, пряча в карман аккуратно свёрнутый газетный лист. *** Несмотря на усталость, спал он чутко. Наверно, сказывалось нервное напряжение. А ещё терзало беспокойство - что там дома? Вняла Аля его просьбе, или опять сделала по-своему? Сквозь докучливый писк комаров, стаей круживших в душном воздухе, слышалось размеренное дыхание Лешего, грозящееся перерасти в храп. Скрипнула железная кровать. Ира встала. Его глаза, привыкшие к темноте, без труда различали во мраке её силуэт. На ощупь девушка пересекла незнакомое пространство и, приоткрыв дверь, выскользнула наружу. Минуты, пока её не было, он напряжённо вслушивался в тишину. Казалось, всё вокруг замерло в каком-то обманчивом спокойствии, только цикады кузнечиков наполняли лесную ночь своими монотонными трелями. Вернулась она так же тихо, как и вышла. Осторожно ступая, приблизилась к столу и присела на табурет. - Почему спать не ложишься? – шёпотом спросил он. Ира повернулась на голос. - Там под кроватью что-то скребётся. Вдруг крыса?.. - Боишься? - Боюсь, - призналась она. Сергей подвинулся на своей жёсткой лежанке. - Иди сюда. Она в нерешительности помедлила. - Да иди уже, я ж не кусаюсь, - по голосу понятно – улыбается. Ира примостилась с краю, уютно устроившись на его плече. И вдруг... - Мне страшно, очень… Сергей провёл ладонью по её щеке и коснулся губами виска. - Всё будет хорошо… а сейчас – спать!..