Никто, кроме тебя...

- Да уж, Светлов, не ожидал, что тебя в такие ебеня занесёт... - Волков осёкся, перехватив в зеркале Ирин взгляд, - ...Навигатор, и тот бесполезным оказался... - Можно подумать, я ожидал, - глядя на проносящиеся мимо пейзажи русской глубинки, ответил Сергей, - Такое разве что в дурном сне приснится может... - он провёл ладонью по заросшему лицу, гоня дикую усталость, - …Ты моих-то видел? - Нет, - не переставая следить за дорогой, Андрей достал сигарету и опустил тонированное стекло, - Я только сегодня с югов вернулся. Нервно покрутив в руке пачку "Мальборо", Светлов окликнул друга. - Дай-ка телефон, домой позвоню. Предвидевший это, Андрей протянул ему мобильник с заранее извлечённым аккумулятором. - Да он у тебя сдох! - после нескольких тщетных попыток включить аппарат, с досадой выругался Сергей, успев пожалеть, что опрометчиво от "Алкателя" трофейного избавился, в придорожные кусты его зашвырнув. - Сдох, так сдох, - равнодушно пожал плечами Волков, забирая телефон, - С кем не бывает... - и, с минуту помолчав, бросил на друга испытующий взгляд, - ...Может, всё-таки, расскажешь, что произошло? - Чуть позже, Михалыч, - кивнул он, - Иришку только в надёжные руки передадим, а дальше думать надо, как из херни всей этой выпутываться... Ниссан летел по дороге на предельной скорости. Светлов взглянул через подголовник сиденья на Иру. Измотанная до предела, девушка спала, поджав коленки и по-детски уперев подбородок кулачком. На искусанном комарами личике тревожно вздрагивали опущенные ресницы. Такая милая, трогательная... Прошлой ночью, доверчиво устроившаяся на его плече, там, в охотничьем логове, она показалась ему самой удивительной на свете: такой желанной и... запретной. Совсем ведь ещё девчонка... Тогда он так и не смог уснуть - лежал, к её тихому дыханию прислушиваясь, боясь любым неосторожным движением потревожить. Низменные желания, так некстати распалённые гормонами, бушевали, как лава в кратере вулкана, и душить их в себе стоило неимоверных усилий... Иначе, как мазохизмом, это не назовёшь. А она спала, уткнувшись ему в грудь, и своей близостью сводила с ума... События, пережитые бок о бок с этой девочкой не скоро теперь из памяти сотрутся, слишком острыми они были, чтобы сгладиться, не оставив следа. В мыслях бесконечной лентой проносились картинки, словно фрагменты недавно отснятого фильма - яркие, отчётливые, режущие зрение своей реалистичностью... ...Глаза её, переполненные слезами и немой мольбой: полная беззащитность перед неоспоримой мужской силой, которой приходилось подчиняться, даже когда было очень страшно... Беззащитность перед болью, которую он ей причинял, безумно жалея и, при этом, требуя беспрекословного повиновения... ...Её изящные руки, робко прикрывающие обнажённую грудь... Пальчики цепляющиеся за его запястья, не пускающие к ране прикоснуться... Её тёплая ладошка, дрожащая в его руке... И тот отчаянный крик, предупредивший его об опасности, там, на болотах, в десятке шагов от заряженного карабина... Сейчас он с трудом мог представить, что очень скоро её уже не будет рядом. Настолько рядом. И даже не хотел представлять - всё его нутро противилось этому. Сергей открыл глаза. За окном размеренно перемещался всё тот же монотонный пейзаж. Срубило значит... да быстро-то как!.. Сопоставив сон и действительность, пришёл к выводу, что прежде, чем в мироощущениях своих копаться, отдохнуть нужно. Но назойливые мысли продолжали будоражить истощённое усталостью сознание. ...Скоро они приедут... Он проводит её домой, чтобы оставить там, под надёжной защитой отца, который теперь уже вряд ли допустит оплошность в отношении безопасности дочери... Оставит и должен будет уйти... Снова обернулся, ловя себя на мысли, что не готов к этому. Она ещё была с ним, а он уже скучал... Отяжелевшие веки опять сомкнулись, погружая в чуткое забытье. ...Он видел её в синем шёлке простыней, прекрасную, словно изваяние искусного скульптора... Однажды он держал в руках это безупречное тело, природой созданное для любви: утончённое, чувственное, тянущееся к нему... И отказался. Сам. И ведь ни разу об этом не жалел, а, если быть честным, и не вспоминал даже... до сегодняшнего дня... "...Ты, Серёга, как всё утрясётся - замуж её отдай, - шутил Иван, - Чтоб больше не повадно было с мужиками по лесам шастать..." А ведь, действительно, пройдёт немного времени, встретит она своего единственного и неповторимого и забудет весь этот кошмар, как страшный сон... Так уж устроена память человеческая. Будет любима, будет любить... Кому-то безумно повезёт!.. Да, она ещё была тут, а он уже ревновал, неизвестно к кому и ко всем, прекрасно понимая, как глупо это с его стороны. Ведь если раньше она тянулась к нему, то сейчас она его боялась. Не удивительно, да и как иначе, когда он собственноручно столько боли ей причинил?.. А когда на её глазах в упор в человека выстрелил? Совершенно хладнокровно, зажав ей ладонью рот, чтоб не кричала. Только в тот момент по другому нельзя было... Теперь, по-логике, она просто избегать его должна. Наверно, так оно и будет... ...И, тем не менее, крысу, скребущуюся под полом, она боится больше... Это сравнение невольно вызвало улыбку: пожалуй, не всё ещё потеряно. Ну и лохонулся ж ты, Светлов, однако!.. Ещё тогда, год назад, когда сама Фортуна к тебе в объятья кинулась. Дикое нереализованное желание снова воскресило в памяти тот вечер, запах сирени и духов... и юное, неискушённое тело, трепещущее в его руках... Настолько красивая - просто сводящая с ума!.. Много воды утекло с тех пор, жалеть ни к чему - что было, то было, что будет... А что будет-то?.. "К чёрту! Пусть к чёрту катятся все недомолвки и предрассудки! Никому я тебя не отдам!.. Сейчас домой вернёмся, устаканится всё, и мы сменим тактику, леди-совершенство!" *** - Виктор Андреевич, может быть вам помощь какая нужна?.. - обеспокоенный голос шофёра вывел из ступора. - Нет, Саша, спасибо... и завтра за мной не приезжай, выходной тебе даю.- Захлопнув дверцу служебной машины, полковник Селиванов направился к подъезду. А ноги идти не хотели, словно свинцом налитые... Завидев его, соседки, вечно сплетничающие на лавочке, смолкли. Только б вопросов никаких не начали задавать. Казалось бы, городской микрорайон, сплошь высотками застроенный, а поразительно, с какой быстротой слухи здесь распространяются!.. ...В тот вечер он только из машины вышел, как пьянчуга-сосед к нему подскочил. - Я, Андреич, человек честный, чужого добра мне не надо... На вот, возьми, Ирка твоя обронила, - трясущимися с похмелья руками протянул ему телефон дочери, - ...Может, ты мне на чекушку подкинешь, а? Всё-таки вещица дорогая - мог бы и пропить, да совесть не позволила. - Чего ж ты, совестливый, сразу ей не отдал? - отсчитав денег на водку, спросил он. - Так ведь уехала она! С хахалем каким-то в тачку запрыгнула и, в-ж-ж-их, как ветром сдуло!.. Только телефон на асфальте и остался. - В какую тачку? - оторвав взгляд от разбитого дисплея, насторожился он. - В иномарку, - пряча в карман честно заработанные деньги, ответил тот, - А что удивительного - девка у тебя уже на выданье. Согласись ведь, Андреич, быстро детки растут! Мои вот... Но он уже не слушал. Предчувствие чего-то страшного окатило ледяной волной. Поднимаясь на лифте, тогда молил только об одном - дома её застать... *** Он выключил мобильник, отставил в сторону вновь наполненный стакан и, взяв в руки рамку с фотографией, едва касаясь, провёл дрожащими пальцами по стеклу. -"...Девочки мои..." - Слёзы обжигали лицо, а щемящая боль в груди не давала сделать вдох. А он и не хотел его делать. Не хотел слышать стук собственного сердца, рвущегося на части. Пусть оно замолчит! Оно не имеет права биться! Его удел теперь кровью истекать, медленно, мучительно... Улыбающиеся жена и дочь смотрели на него с небольшой фотографии. Его королева и маленькая принцесса... Снимок пятнадцатилетней давности... Тогда у него было всё, о чём только можно мечтать: любящая женщина, которую он боготворил, юная, намного моложе его... Женщина, подарившая ему дочь, эту кроху зеленоглазую... Только счастье продолжалось недолго. Наверно там, в небесной канцелярии, решили, что не заслужил он его, счастья этого. Жены не стало пятнадцать лет назад. Её сбила машина прямо на пешеходном переходе, в ста метрах от дома... Водителя, скрывшегося с места происшествия, так и не нашли... И это не было случайностью, это было предупреждением: не терпят верхушки криминальных иерархий, когда им кислород перекрывают. А уж исполнители в паутине грязного бизнеса - профессионалы. Тогда у него хватило сил не сломаться, и тоненькой ниточкой, удержавшей его в этом мире, была семилетняя девочка - его дочь... И вот всё повторилось сначала, только в уже более жестокой и изощрённой форме.   ...В тот вечер домой Ира так и не вернулась. Звонки друзьям и знакомым тоже не дали результатов. И толку-то, что все связи подключены были: девушка словно в воду канула... Что он пережил за это время - одному Богу известно: три дня в аду гореть заживо - какой рассудок это выдержит?.. И лишь на четвёртые сутки  неизвестность обрела свою истинную страшную форму - оставленный кем-то в почтовом ящике конверт с диском. Он прекрасно понимал: без "своих" дело не обошлось. Пытался сопоставить какие-то факты, найти хоть мизерную зацепку, но... тщетно!.. Сходя с ума от горя, ещё и ещё прокручивал диск, где девочка его с переполненными ужасом глазами кричала: "Папа!..Папочка!" От него требовали невозможного: остановить запущенный механизм было не в его силах... А если б были полномочия такие, поступился бы честью офицера?.. Не исключено, что да: ну не мог он больше с честью дорогих людей терять!.. Безысходность душила похлеще неизвестности: бессилен! Абсолютно! Дитя своё защитить бессилен! Слишком уж дорогой ценой звёзды на погонах оплачены! И вот с рассрочкой в пятнадцать лет выставлен новый счёт. Он слишком хорошо знал законы наркобизнеса, чтобы недооценивать степени риска. Законы жестокие, безжалостно сметающие на своём пути всё, что являет собой потенциальную угрозу этому обособленному миру, где правят деньги. Против отлаженной системы в одиночку не выстоять, он это понимал, как понимал и то, что ставит на кон, нарушая предъявленные ему условия... И, тем не менее, на следующий день он показал видеозапись следователю. Дело было переквалифицировано на "удержание в заложниках". Механизм следствия заработал в новом направлении. Криминалисты, дотошно изучившие видеозапись, хмуро отмалчивались - никакой зацепки. А сегодня... едва порог кабинета переступил - свёрток на столе увидел... а там блузка её, вся в крови, и послание, на принтере распечатанное, перечеркнувшее последнюю надежду: "...В трясине её могила. Ты сам сделал свой выбор, полковник! До встречи в аду!.." Экспертиза подтвердила: следы крови на одежде принадлежат разыскиваемой... "...Что ж ты, старик, наделал? - мечась по кабинету, шипел его зам Астахов, - Структура эта существовала и будет существовать и, заметь, процветать, в отличие от тебя!.. Не дойдёт по назначению эта партия - дойдёт следующая!.. А вот детей наших государство нам уже не вернёт!.." *** Защёлкнув магазин, он стиснул в кулаке рукоятку пистолета, как будто руку другу пожал - с благодарностью... за его существование... и, сняв с предохранителя, положил перед собой.  "...Давай, брат, на посошок...- залпом осушив наполненный стакан, убрал со стола бутылку и ещё раз бросил взгляд на фотографию, - ...Знаю, Бог мне этого  не простит... Только б вы, мои хорошие, простили!.." Из прихожей донёсся приглушённый звук - как будто ручка входной двери щёлкнула. Вряд ли показалось, он ведь сам открытой её оставил... Наверно, сосед решил заглянуть, будь он неладен...    Подавив судорожный вздох, прикрыл бумагами лежавший на столе пистолет...   Отчётливый щелчок теперь уже захлопнувшейся двери заставил снова прислушаться. Легкие, чуть шаркающие по ламинату шаги пересекли прихожую... И голос послышался, позвавший, словно эхо, издалека... из другого мира... Сердце судорожно передёрнулось. Сжалось и замерло, не желая кровью наполняться, как будто опасаясь стуком своим галлюцинацию эту спугнуть. За витражом двери скользнула тень... Нереальная, словно призрак, замерла на пороге хрупкая фигурка. Считанные секунды... и  сердце сделало толчок... потом ещё один, рваный,  болью отдающийся где-то там, внутри...   - Папка!.. Папочка!..   Шагнул, было, навстречу, да так и замер, протягивая руки, готовый на колени перед ней рухнуть... Ира бросилась в его объятья. Словно слепой, прикасался он к её лицу, шее, плечам, будто желая убедиться, что это не сон. - ...Девочка моя... Доченька... -  прижимая своё дитя к груди, этот суровый мужик плакал, словно пацан, не стесняясь своих слёз. Не сразу заметил он стоявшего на пороге  человека. Лишь только, когда глаза поднял, Богу  благодарность вознося... Встретившись с ним взглядом, незнакомец молча кивнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. *** Сергей сбежал по ступенькам крыльца к стоявшей у подъезда машине. - Поехали, Андрюха, - подгоняемый желанием побыстрее попасть домой, торопил он Волкова. Тот повернул в зажигании ключ и машина, плавно тронувшись с места, свернула в арку. - Сперва ко мне заскочим - один чёрт по пути... - Давай, только побыстрей, - согласился Светлов, взглянув на время, высветившееся на табло автомагнитолы: без четверти два... События последних шести часов не укладывались в голове: как-будто из  иного мира вернулся, вроде бы, в  привычную жизнь, да только теперь другими глазами вокруг смотрел. Многоэтажки , проносящиеся мимо, казались какими-то нерационально громоздкими, а городской шум  безжалостно резал слух. Всё-таки, чувства имеют свойство обостряться. Быстро, без пробок проскочив несколько перекрёстков, они свернули во двор старой хрущёвки. Размеренный рокот двигателя смолк. - Идём со мной, - кивнул Андрей, выходя из машины, а сам даже взгляда в его сторону не повернул. Такое поведение невольно настораживало. Глубоко в подсознании шевельнулось мерзкое предчувствие чего-то нехорошего. - Некогда мне, Михалыч, по гостям  расхаживать... - Идём,  - настойчиво повторил Волков, - Разговор есть... - и, не оборачиваясь, направился к подъезду. Внутри похолодело. Мысли, которое он упрямо гнал от себя все эти дни, грозились обрести зловещую  материальную форму. Стараясь не строить пустых догадок, Сергей вышел из машины и последовал за ним. *** - ...Руки, Светлов! Руки убрал!.. - сурово  повторил Андрей, скрестив холодный взгляд с обезумевшими глазами, - Не время сейчас силами мериться!... - Почему сразу не сказал?..- Сергей, ещё жёстче вцепился в ворот его рубашки, - Почему?.. - Что бы это изменило? - пристальный взгляд, штопором вонзившийся в самое сердце, вернул способность соображать. Тяжело дыша, Светлов разжал побелевшие пальцы. - Когда?..- только и смог выдавить из себя, борясь с захлестнувшей лавиной отчаяния. - Вчера днём. В наступившей тишине размеренно тикали настенные часы, равнодушно отмеривая мучительные секунды его личного ада. - Что тебе известно? - устремив застывший взгляд в пустоту, хрипло  выдохнул он. - Только то, что сказал, - Андрей пересёк комнату и остановился напротив окна, глядя на беспечную детвору, носившуюся по площадке, - ...Но я  уверен, ты знаешь гораздо больше. Светлов молчал. - Говори, мать твою!.. - с силой грохнув ладонью по подоконнику, рявкнул Волков. Встряска возымела действие, заставив выйти из ступора. - Поехали, - решительно окликнул он друга, - Сперва в больницу. По дороге поговорим... - а у самого внутри заскрежетало всё, нестерпимой болью отдавшись в межреберье. Достав из шифоньера, Андрей бросил ему чистую одежду. - В порядок себя приведи: в таком виде тебя и на порог хирургии не пустят. *** - ...Девушка поступила вчера в состоянии гиповолемического шока, вследствие проникающего ранения живота. При ревизии брюшной полости диагностирован разрыв паренхимы левой доли печени с повреждением сосудов. Полые органы и желчные протоки не задеты...- с напыщенным видом молодой доктор окинул взглядом заросшее недельной щетиной лицо стоявшего перед ним человека, - А вы, собственно, кем ей приходитесь? - Ближайшим родственником, - послышался за спиной раздражённый голос. - Ты, Мишутин, прежде чем своими познаниями блистать, начальство выучил бы в лицо! Иди, там в приёмное мужичка с острым животом привезли... - отослав интерна, Карпинский пожал Сергею руку. - Как она? - глядя сквозь остекленную дверь интенсивки, спросил Светлов. - Стабильно тяжёлая. Характер повреждений тебе уже известен. Операция прошла в штатном режиме. Паренхиму ушили через сальник, кровопотерю компенсировали: частично реинфузией, а в основном - консервант вливали. Всё, что в запасах было израсходовали ещё вчера: четвёртая отрицательная, сам знаешь - в дефиците... Сергей коротко кивнул, не отрывая взгляда от бледного лица девочки. - ...Сейчас капаем декстран, полиглюкин с новокаином... Но гемоглобин низкий, да и гематокрит оставляет желать лучшего. Сделали запрос на эмолт и плазму - ждём. Если в ближайшие часы со станции нужную кровь не привезут - попробуем любую совместимую, под контролем биопробы... - Не надо, Ром, любую, - перебил он, - У меня четвёртая отрицательная. Карпинский просветлел даже. - Ну, так что, возьмёшься? - зная о готовящемся приказе Минздрава на запрет прямой гемотрансфузии, уточнил Светлов. - Что не запрещено - то разрешено, - последовал убеждённый ответ, - А по жизненным показаниям и подавно. К тому же лишний риск для плода ни к чему. - Для чего?.. - решив, что ослышался,  переспросил Сергей. Его недоумевающий взгляд слегка озадачил Карпинского. - ...Так, стало быть, ты не знал?.. Беременная она - семь недель. А при этом-то резусе ребёнка во что бы то ни стало сберечь нужно - второго шанса может не быть. - Её вытаскивать надо! - взорвался Сергей, - Всё остальное значения не имеет!.. - Пока... - осёк его Карпинский, - А лет так через пять... Понимая, что он прав, Светлов не стал спорить, хотя внутри щемило всё от этой безысходности.   - Пустишь? - кивнув в сторону палаты, спросил он. - Нет. Сейчас в лабораторию сходи - пусть на индивидуальную совместимость кровь проверят, ну и стандартно - ВИЧ, гепатит и прочее... А я девчонкам своим скажу, чтоб чаем тебя напоили: на тебе ж лица нет, будто неделю не спавший. И, кстати, что это за дама тебя дожидается? Со вчерашнего вечера из отделения не уходит, - сквозь стеклянную дверь он указал на незнакомую женщину, присевшую на диванчик для посетителей. - Впервые вижу, - уверенно ответил Светлов. *** Заметив, как она поднялась к нему навстречу, Сергей остановился. - Вы что-то хотели? - Я мама Дениса Марина... - поздоровавшись представилась женщина. Совершенно выбитый из колеи предшествующими известиями, Светлов не сразу сообразил, о ком идёт речь, но первые же слова расставили всё по местам. - ...Мой сын в армии... - сбивчиво начала она, - ...В Москве... И если он узнает, что случилось с Алей, то ни перед чем не остановится: в самоволку уйдёт, но приедет... Он её любит, очень... Звонит, беспокоится, почему она трубку не берёт... А я... я даже не знаю, как ему об этом сказать?.. - отчаяние, звучавшее в её голосе, тронуло до глубины души. - Никак, - уверенно ответил Сергей, - Дисбата ещё не хватало... Пусть служит спокойно, с ней всё будет хорошо,- твёрдо произнёс, скорее себе самому это внушая, - ...А через пару дней она сама ему ответит. Марина поправила накинутый на плечи халат. - Вы не против, если я останусь с ней? Когда из реанимации переводят, уход нужен... а я, всё-таки, женщина. - Буду очень вам благодарен, - коснувшись её плеча, честно признался он. Придя в себя после всего пережитого, ей не хватало только покинутой себя почувствовать, тогда мало ли, что в голову бестолковую взбредёт!.. А тут, куда ни крути - поддержка, и очень даже значимая для девушки в её положении... Мысленно вернувшись к болезненной теме, сопоставил факты: вот, значит, для чего она в Москву-то моталась!.. Даже досадно стало: ему не доверяет, стало быть, не заслужил... *** - Сам-то ты как? - спросил Роман, видя, что Светлов на нервах весь, хоть и старается в руках себя держать. - Не обо мне сейчас речь, - тихо ответил  Сергей, - На неё посмотри - в чём душа держится? Как она ребёнка вынашивать-то будет? Да и неизвестно ещё, чем острая гипоксия на плоде отразится, не говоря уже о наркозе и препаратах, которыми вы её пичкаете!.. Карпинский выслушал его, ни разу не перебив, считаясь с силой стресс-фактора. - Перестань себя накручивать, Светлов. Переливание она перенесла нормально,  теперь остаётся за динамикой наблюдать. На данный момент прямых показаний для прерывания беременности нет. Ведётся постоянный мониторинг, её состояние под контролем... Поверь, Серёж, не будь это  столь важно для неё - возможно, я и не стал бы рисковать. Но перестраховаться такой ценой, значит перестать уважать себя, как специалиста.  ...И ему вдруг вспомнилась Аня - женщина, с которой они случайно пересеклись в серой повседневности... Глаза её, полные отчаяния и упрёка... и слова, которые следовало бы запомнить на всю жизнь: "... А имел ли кто-то право решать за меня?.." - Наверно ты прав, - бросив напоследок взгляд в сторону палаты, Сергей пожал  Карпинскому руку, - Я улажу свои дела и вернусь. Позаботься о ней. - Удачи тебе, Серёж, - не задавая лишних вопросов, ответил тот. В тишине вестибюля послышалась твёрдая поступь приближающихся шагов. - А это, Светлов, по твою душу, - не сумев скрыть раздражения, предупредил Роман, -  Достал уже - ходит, как к себе домой!.. Коренастый мужчина, остановившись напротив, сунул под мышку кожаную папку с бумагами и, пошарив во внутреннем кармане пиджака, предъявил удостоверение.   - Капитан Фролов. Следственный отдел  ГУВД.