Выходные пролетели незаметно, и вместе с этим моя боль в ноге ушла, оставив после себя лишь неприятные воспоминания. Дома сидеть было бы намного скучнее, если бы не Вася, который скрасил мой унылый больничный. Все остальное время ото сна мы с ним разговаривали по телефону. В основном, это было вечером, так как спала я до обеда, а он был на учебе до четырех. И это был мой самый прекрасный больничный за все время.
Сегодня понедельник, а это значит, что посиделки дома закончились, и пора снова браться за ум. С этими мыслями я покинула квартиру, напоследок поцеловав маму. И именно сегодня после занятий меня встретит Васька. Не знаю, почему называю его так, но мне это по душе. Это его, кстати, бесит.
За это короткое время мы значительно сблизились. Я узнала, что он поступил на экономиста, это его последний курс, а потом он переводится в Москву на специалитет. Ему двадцать один, любит книги и кофе, обожает горький шоколад и посиделки на крыше в любую погоду. Единственное, наверное, что нас различает — это горький шоколад. Не люблю его, ох, как не люблю.
И по такому случаю, на мне сегодня черное вязаное платье. Теплое, красивое, а главное — удобное. Рост у нас почти одинаковый, поэтому я не позволила себе обуть каблук, к сожалению. Всегда любила казаться выше, чем я есть, со своими метр семьдесят пять. Что еще сильнее огорчало — платье не смотрится с распущенными волосами, поэтому заплела их в свободный колосок. Вид не портило, но чувствовала себя не совсем комфортно. Да и черт с ним!
Перед главным входом стоял директор и кого-то высматривал. Когда я появилась на территории школы, он где-то минуту смотрел на меня, а потом, демонстративно закатив глаза, зашел внутрь. Этого жеста я не поняла, или просто до таких простых людей не сразу доходит. В принципе, какое мне дело? Правильно, никакого. Последовав его примеру, скромная ученица Василиса вялым шагом заползла в помещение, и поплелась на свой первый урок — биологию.
Три урока тянулись очень медленно. И, если бы не сообщения Васи, которые спасали меня от этих мучений, я бы уже валялась на столе и пускала слюни. И кто по мне скажет, что я медалистка? Может, это сказывается пропуск занятий в четверг и пятницу, в целом, четыре выходных? Такими темпами, обленюсь и будет плакать моя золотая медаль. Меня, если честно, это не особо волнует, вот только родителей расстраивать не хочется. Все-таки, их я люблю и хочу, чтоб они были горды за свою дочь.
И, только задумавшись о нашей скоро встречи, пришло сообщение:
«Я заеду в час. У тебя сегодня без изменений? Четыре урока?)»
«Да. Буду ждать в вестибюле. Зайдешь?»
«Конечно. Не хочу, чтоб ты мерзла на улице, пока ждешь меня ;)»
Меня уже согревают такие твои сообщения. Вроде обычные, но настолько приятные. И я рада, что ты подсел ко мне в тот вечер. И я не позволю себе это написать и отправить, потому что думаю, что это отпугнет его. Знакомы меньше недели, а я уже испытываю к этому человеку симпатию. Ну, а кто не будет испытывать? Когда тебе каждый вечер желают доброй ночи со всеми прилагающими, заботятся о твоем здоровье, пусть и на расстоянии… Почти каждая девушка от такого будет в восторге, и я — не исключение.
Четвертый урок подошел к концу. Быстро записав домашнее задание и собрав вещи, пулей выскакиваю в коридор. На лестнице чуть не сбила ребенка, за что извинилась и поспешила спуститься в вестибюль. Его еще не было.
— Василиса, — улыбнувшись так широко, как могу, оборачиваюсь и вижу перед собой совершенно другого человека. Улыбка тут же сходит с моего лица, что не остается без внимания.
— Да, Лев Романович? — параллельно достаю телефон из рюкзака, не обращая внимания на собеседника.
— Нам надо поговорить о твоем отсутствии, — он кладет руку на плечо, а изнутри будто кто-то щекочет меня в этот момент. — Ты принесла справку?
И правда, справка… В данном случае, записка от родителей. Вот только сказать об этом маме забыла. Ну ничего, принесу завтра…
— А-а… Ну, я-я… — мое честное признание обрывает телефонный звонок.
На дисплее высвечивается желанное имя. Разворачиваюсь, и уже на ходу прощаюсь с директором, позабыв о справке. Возле входа стоит Васька, приветливо улыбаясь и держа в руках два кофе. Шоколадных, наверное. Все-таки, его любимое. С прошлого раза, и мое тоже.
— Привет, — подхожу к нему вплотную, принимая кофе, и благодарю за угощение. — Как твой первый учебный день после болезни? — улыбается.
Дальше происходит то, чего я совершенно не ожидаю. Он наклоняется и целует меня в щеку, при этом игриво улыбаясь. А я чувствую, как заливаюсь краской. Вася замечает это и дотрагивается указательным пальцем до мочки уха.
— Покраснела вся, посмотрите-ка, какая стеснительная, — ухмыляется. — Хотел тебя поскорее увидеть, и вот, ты стоишь передо мной, вся такая нарядная. Скажи честно, — наклоняется, смотрит прямо в глаза… — Ради меня старалась?
А я ничего не отвечаю. На автомате сдавленно киваю, за что сразу же себя мысленно бью по макушке. Так неловко мне еще не было.
— Это смущает, — отворачиваюсь, чтоб скрыть краснеющее лицо и замечаю, что директор с места не сдвинулся. Смотрит на нас пристально, может, ждет чего-то?
Как только наши глаза встретились, он будто вышел из оцепенения. Аура какая-то вокруг него странная… отталкивающая и злая, даже странно как-то. С чего бы он так взъелся? В следующий раз буду заканчивать диалог, а не наплевательски относиться и убегать. Простите, Лев Романович, больше так не буду.
— Больше дел никаких нет? — киваю. — Тогда пошли.
И мы направились к выходу. Парень подошел к машине и открыл для меня дверцу.
— Ты водишь автомобиль?!
И, ничего не отвечая, он жестом приглашает меня поскорее сесть внутрь. Принимаю приглашение и удобно устраиваюсь на переднем сидении. Вася устраивается рядом, и мы уезжаем со школьного двора.
Всю дорогу мы болтали о разном. О наших увлечениях, кто чем занимался в детстве и даже о самой первой любви, которая, кстати, возникла у меня в первом классе. И он слушал все, что я говорю, не перебивая, но иногда комментируя. И благодаря этому мы стали ближе, незначительно, казалось бы, но не менее важно. А когда в машине заиграла песня «Bring Me the Horizon — Follow You», я вообще дар речи потеряла! Это одна из моих любимых песен из всего плейлиста. Даже вкус в музыке похожий.
— Приехали? — неуверенно спросил он. Все-таки, сама еще не выучила, как до моего дома добраться.
Меня больше всего расстраивало, что сегодня погулять до вечера не выйдет, и мы так же будем довольствоваться телефонным разговором. Все потому, что мама до сих пор думает, что мне нельзя напрягать ногу. Васька не против, и даже поддерживает ее в этом плане.
— Да, спасибо, что довез, — протягиваю ладонь и жду ответной пятюни, но он не торопится прощаться.
— Давай начистоту, — Вася отстегивает ремень безопасности и наклоняется так, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Ты мне симпатична. Не как подруга, а как девушка. Что скажешь?
— Но… — мы знакомы от силы дней пять.
— Никаких «но». Да или нет? Нравлюсь или не нравлюсь?
Медлю с ответом, но в итоге выдавливаю из себя что-то наподобие «вроде нравишься». Он только улыбается и легко целует меня в губы. Отклоняется так медленно, так мучительно. Если бы не мой страх от того, что будет дальше, застонала бы от разочарования и желания.
— Заеду за тобой утром?
Киваю, еле заметно покусывая губу. А щеки пылают, уши горят, внутри что-то взрывается…
— Беги домой, а то замерзнешь, — проводит рукой по щеке и помогает разобраться с ремнем безопасности, что-то бурча про то, что он у него непослушный, не хочет отпускать таких девушек.
— Как же с тобой замерзнешь…
И, черт… Я сказала это вслух. Сказать такое, когда ты одной ногой уже на улице… Надеюсь, он это не услышал. Пожалуйста, сделай хотя бы вид, что этого не было. Как я потом тебе в глаза смотреть буду…
— Да-да, запомню, — смеется.
Кому-то сейчас весело, а кто-то готов под землю провалиться, чтоб не позориться.
Пока он заливался смехом от моего смущения, я быстро добежала до нужной квартиры и закрыла за собой дверь. Обычно, когда появляюсь дома, мама тут же меня встречает, если она не на работе, конечно же. Снова тишина.
Тихонько забегаю в комнату и падаю на кровать. Не успели попрощаться, а уже появилось новое сообщение от Васи, но не самое приятное.
«Вечером поболтать не выйдет. Прости. Увидимся утром.: *»
Да и ладно. Не расстроюсь, если только чуть-чуть… И это «чуть-чуть» к вечеру перерастет в «сильно-сильно». И только мягкий комочек шерсти в этот вечер обезвредит мою грусть. Кстати, о ней. Проголодался мой ребенок.
Я не спешила заходить на кухню, так как мама с кем-то оживленно спорила. И только из одного предложения поняла, что она беседовала с отцом.
— И ты хочешь, чтобы я ей сказала сама об этом?.. Ну и что, что я сама это начала?.. Ты не думаешь, что мы как родители должны вместе с этим справиться?.. Ясно, ладно… Я это начала, я это и закончу.
— Мам… — я тихонько зашла в комнату. Она испуганно обернулась в мою сторону, сразу же нацепив сияющую улыбку на лицо. Врать мама не умела, и это передалось мне. — Ты с отцом разговаривала?
— Да, но это не важно. Обычный деловой разговор, — она вздохнула и встала напротив раковины, принявшись за уборку. Еще одна отличительная ее черта — когда не хочет что-то говорить, тут же находит какое-то занятие, чтоб ее не трогали. — Я передала отцу привет от тебя. Он тебя любит и целует. А теперь бери корм и иди в свою комнату. Тебе все также нужен отдых. Еще лучше — иди спать… Записку я оставлю на тумбочке в прихожей.
Очень странное поведение. Из всего, что происходило раннее, это самое непонятное. Видимо, трудности в семейной жизни наступили и для нас. Я ведь не глупая и все понимаю. Сама врать не умею, но любую ложь раскрываю на «ура». Не во всех ситуациях, но в большинстве случаев. И сейчас — не исключение.
— Ладно. Заранее доброй ночи.
И я правда направилась в комнату с желанием провалиться в сон. Позалипаю в телефон и усну сегодня раньше, чем обычно. Вечернего разговора все равно не будет, желания делать домашку вообще нет, а мысли об отце только огорчают, поэтому сейчас оптимальным решением для меня будет погрузиться в сон,\ и не думать ни о чем.
***
В моих планах не было проспать до утра, но все пошло не так, и я проснулась по будильнику в семь часов. Сейчас мое состояние было слегка нестабильное, поэтому после долгих уговоров не идти сегодня на занятия, мое нытье одержало победу.
— Хотя бы справку отнеси, — напомнила мама и, поцеловав меня в макушку, направилась на работу.
Своего нового… парня, если можно так сказать, ибо я сама не знаю, в каких мы отношениях, уже оповестила о том, что забирать меня не нужно. Не буду торопиться и тихонько соберусь. По вторникам у Льва Романовичка уроков нет и он, скорее всего, будет только к обеду. А там, если повезет, встречусь с Васей, и мы погуляем. Мама сегодня на работе, поэтому я могу задержаться подольше и провести с ним время.
На часах десять утра. Полностью собранная, во всей красе и со справкой в руках, уже стою на выходе, поправляя волосы. Раздается телефонный звонок… Ох, отличное начало дня.
— У меня пара закончилась, говорить можешь? — по-глупому улыбаюсь и вылетаю из дома.
И кто дернул меня сказать, что сегодня будет хороший день… Уже то, что я просто так прогулялась до школы в такую погоду, огорчает. Не скажу, что сегодня безумно холодно, но все-таки… Я бы лучше сидела дома под одеялом и смотрела фильм.
И больше всего раздражает, что тот, ради кого я сюда пришла, не явился вообще.
— Извините, а Вы мою справку принять не можете? — пытаюсь подкупить завуча улыбкой, но судя по ее хмурому лицу, все очень плохо.
— Этим занимается лично директор, поэтому, Вам, девушка, необходимо подождать или придти в другой раз.
— Спасибо.
Что ж, подождем…
***
С того разговора прошла ровно неделя. Лев Романович не спешил появляться в школе, оставив все свои обязанности на своего заместителя. Справку я так и не отдала, снова подхватив простуду. В один из вечеров, когда мы с Васей гуляли, пошел снег. Такой густой и красивый. Но я была не готова, что даже его куртка и печка в машине не спасли меня от простуды. Насчет наших отношений до сих пор не уверена. Он ничего не говорит, но относится ко мне, как к своей девушке.
Иногда, когда мы гуляем, а из-за недавних событий просто сидим в машине, вспоминаю о Льве Романовиче. В памяти всплывает тот день, когда я повредила ногу. Когда он пришел ко мне домой и помог перевязать лодыжку. Как я прижималась к нему перед уходом, впитывая отцовский запах. От этих мыслей что-то внутри трепетало, но я уверена — все потому, что в этот момент рядом со мной был парень, который мне нравился.
Не знаю, должна ли я это делать. И почему я делаю… Но что-то изнутри подсказывало мне, что за добро отвечают добром. Именно поэтому сейчас передо мной закрытая дверь, которая введет прямиком к логову дьявола. Рассказова Льва Романовича.
Медленно приближаю руку к деревянной поверхности и три раза ударяю. Слышу несколько недобрых слов в адрес гостя и шаги.
Передо мной во всей красе появляется директор, который еле стоит на ногах. А несет же от него… сколько же он выпил?
— О, Краснопольская, и-ик, чё пришла-а? — наш всеми любимый Лев Романович взмахивает рукой в сторону прохода и от этого чуть не падает. — Проходи.
Запах в квартире соответствующий. Несет сигаретным дымом и алкоголем. А еще, кажется, кто-то не донес содержимое желудка до ванной комнаты. И этот кто-то сейчас стоит передо мной.
— Чего пришла? — он падает на диван и пытается подкурить сигарету, но, видимо, у него настолько в глазах все плывет, что даже пульт от зажигалки различить не может. — Ой.
— Да вот, справку принесла.
И я ни под каким предлогом не скажу, что волновалась.
— С каких пор ученица приходит к своему директору лично домой, чтоб справку принести? — ухмыляется. А ведь я это уже говорила, вот только наоборот. — Ты как мой адрес узнала?
Ну и бардак же. Везде стоят бутылки, разбросаны вещи и даже бычки валяются! Это как надо запустить себя, чтоб устроить такой беспорядок?
— Так же, как и Вы в прошлый раз.
Не могу смотреть на весь этот ужас. Убрать здесь, что ли, хотя бы чуть-чуть… И я правда начала приводить комнату в нормальный вид, найдя какой-то пакет на кухне для мусора.
— А ты, я вижу, уже прижилась в моей квартире… Краснопольская…
— Вы вообще соображаете? Как до такого дошло?
— Ах, Василиса! Ты просто не представляешь, во что я, блять, вляпался…
Наверное, представляю, раз Вы почти после каждого своего слова заливаете в себя… что это? Коньяк?
И даже просить не надо было, как он сам все рассказал своим заплетающимся языком.
— Я влюбился, кажись, Краснопольская… — начал он. — Как вижу ее с другим, так убить его хочется. И как так вообще получилось? После чего, спрашивается? — снова эта жидкость, которая уже льется по подбородку. — Я — феерический долбаеб, Василиса.
— Разве это плохо? Все влюбляются. Это свойственно людям. И Вы, Лев Романович, тоже человек.
— Из тебя фиговый психолог, — он пытается встать, но ничего хорошего из этого не выходит. Бутылка с алкоголем выпадает из его рук и сталкивается с полом. Теперь еще ковер отмывать…
Директор чуть ли не падает, но я успеваю его подхватить. Тяжелый.
— Тем более, Вам давно пора обзавестись женой.
Он смеется. Очень-очень громко. Это срывается на крик, и мне, на секунду, становится страшно.
Все заканчивается через пару минут.
— Ты права, Краснопольская, но… — он на минуту замолкает.
— Но?
— Вся проблема в том, что разница у нас в девять лет.
Зеленые глаза пристально уставились на меня, а после тело директора рухнуло на диван: он потерял сознание.
