'Просто коллега, который тебя любил'

- Я терпеть не могу это. Ловить замешанных в контрабанде машин. Но всем плевать, - пожимает плечами Курт. - А тебе нужно носить шляпу, жаришься на солнце, - добавляет он, взглянув на Калле. В конце концов, они закончили - Сведберг продиктовал Курту оставшиеся номера проезжающих машин. - Нам нужно выпить, - неожиданно предлагает Калле. - В самом деле? - Как ты провёл отпуск?, - спрашивает Курт, расположившись за столиком и жуя шоколадное мороженое. - Отлично, - поморщившись, уклончиво отвечает Калле. - Делаешь что нибудь интересное? - интересуется Валландер. Сведберг, поколебавших долю секунды, отвечает: - Происходят кое какие вещи. - Какого характера? - Личного. Они начинают вклиниваться в работу. - Не говори мне что ты занимаешься контрабандой машин, - шутит Курт. - Иногда один человек может выбить другого из колеи, - вздыхает Калле, - Я говорю о чувствах, о работе. - Я не могу отпустить тебя еще на несколько дней, мы все перегружены, - виновато произносит Курт. - Мне не нужны свободные дни, - тихо бормочет Калле. Валландер отчаянно зевает, пытаясь побороть нарастающую сонливость. - Со мной все. Прости меня, Калле, я спекся. Увидимся завтра. Сведберг остается один за столиком, не притронувшись к своему стакану пива. Курт уснул в кресле. Может, виной тому была духота прошедшего дня. По телевизору мелькают нескончаемые кадры из программы о животных. Конечно, с приглушенным звуком. На полу - недопитый бокал вина. Не удивительно, он проводил так почти каждый свободный от работы вечер. В доме пусто, как и обычно. Линда у матери. Теперь она все реже появляется здесь. В ее отсутствие в доме становиться еще невыносимей. Курта будит звонок. Сначала он тянется к мобильному, и только взглянув на время, понимает, что звонят в дверь. Восемь вечера. Ему постоянно звонили только на мобильный, в любое время дня и ночи. Коллеги. И конечно, только по делу. Странным было то, что кому то понадобилось зайти лично. Курт открывает дверь. На пороге стоит Калле Сведберг. - Я сильно помешал? Я дурак, не нужно было тебя беспокоить. Я пойду, - коротко взглянув на Курта, торопливо сказал он. - Нет, проходи. Все в порядке, я не занят. У тебя...что-то случилось? - с тревогой спрашивает он. - Нет-нет, ничего. Я просто пришел поговорить. И пива принес, - Калле смущенно указал на пакет. Они прошли в комнату. Курт указал Сведбергу на кресло, в котором дремал несколькими минутами ранее, а сам сел на пуфик напротив. - Ну, можешь доставать свое пиво, - улыбнулся Курт. - Конечно, да. Держи, - Калле привстал, протянув ему бутылку. - У тебя очень...хорошо, - оглянувшись, добавил он. Его взгляд остановился на фото - Курт с женой и дочкой. Валландер проследил за его взглядом. - Это последнее, как можно назвать мою берлогу, - невесело усмехнулся он,- тут уже давно не хорошо. Калле молчал. - Мне показалось, утром ты хотел что-то обсудить? - Да, - поспешно ответил он, - Вообще-то да. Я хотел сказать тебе, что решил уволиться. Курт с непониманием смотрел на него, его глаза расширились от удивления. - Калле, у тебя проблемы? Ты можешь рассказать, я помогу, - с тревогой спросил Курт. - Я знаю. Ты хороший человек. Очень хороший, - кивает Сведберг, - Я скажу тебе, а потом уволюсь. Он немного помолчал, и после небольшой передышки, заговорил: - Есть один человек. Человек, с которым мне бы хотелось проводить все время. С которым я мечтал бы сблизиться. Он...он очень добрый. И очень печальный. Мне хотелось бы помочь ему. Но это невозможно, - последние слова он произнёс совсем тихо, но очень уверенно, - Я люблю его. - Ты влюблен в кого-то с работы, Калле? Я уверен, у вас все наладится. Ты же отличный парень. - Это ты, - медленно произносит Сведберг. Курт чувствует усталость. Невероятную усталость. - Я...я не понимаю тебя, Калле. - Это все. Теперь ты знаешь. Валландер смотрит на Калле. И только сейчас замечает у него грусть в голубых глазах. Это человек, с которым он проработал много лет, а он только сейчас осознал, что совсем ничего о нем не знал. Ему стало стыдно. Стыдно за себя. Они работали бок о бок, а Калле был у него дома впервые. Из-за собственных переживаний он совсем не замечал людей, которые его окружали. Если это конечно не требовалось расследованием. - Калле, стой, - он нагнал его в коридоре. Курт обнял Калле. Сведберг позволил себе закрыть глаза. Неуверенно ответил на объятия, аккуратно дотронувшись ладонями до мятой рубашки Курта. - Ты знаешь, я не позволю тебе уйти с работы, - через какое то время произнес он, - Обещай, что придёшь завтра. Калле некоторое время смотрит на Курта своими голубыми глазами, пытаясь не отвести взгляд, а затем коротко кивает. Курт захлопывает дверь только после того, как в ночи растворяется последний теплый огонёк от фар старенького Сааба кофейного цвета. Он ощущает себя героем в дурном фильме, который не понимает, что с ним происходит. Который не понимает ту реальность, в которой он находится. Мысли начинают путаться. В доме он выпивает свою бутылку пива, а затем и ту, которая нетронутой осталась от Сведберга. И только после этого ему удалось провалиться в чуткий обрывочный сон. Рабочий день проходил в точности так же, как и вчера. Так же жарко и тихо. Только на этот раз Валландер пекся не в машине, а за своим рабочим столом. Он отчетливо понимал, что сейчас абсолютно ни на что не годен и чувствовал, что этот день пройдет впустую. Сейчас он не мог соображать рационально, благо, что особо ничего сегодня ему и не предстояло. Видно, все преступники решили отсидеться дома под кондиционерами, вяло пришла ему в голову дурацкая мысль. Буквы от просмотренных за день бумаг стояли у него перед глазами. Курт изредка кидал взгляд на Калле на протяжении всего дня, сам не зная, что он хочет увидеть. Он нервничал. Сведберг, напротив, вел себя как обычно. А именно был очень тих, мало общался с коллегами и спокойно выполнял свою работу. Курт сделал глубокий вдох, вставая, захватил чашку и прошел набрать кипятку для растворимого кофе. На обратном пути вместо того, чтобы направиться к своему рабочему месту, он повернул в сторону стола Сведберга. - Как продвигается? - вопросительного кивнул он в сторону экрана компьютера. - Заканчиваю просматривать базу. Думаю, к концу дня будет готово, - Калле не отводит взгляд от экрана, хотя печатать перестал. - Хм. Это хорошо, - задумчиво произносит Курт. - Я тут подумал, что нам не помешало бы немного отдохнуть от работы. Отвлечься. Сведберг наконец переводит на него взгляд. - Ну, вечером, - добавляет Курт, - сходить в бар, посмотреть футбол. - Было бы неплохо, - медленно кивает Калле. - Если ты конечно свободен этим вечером, - поспешно добавил Курт. - Я свободен каждый вечер, - грустная улыбка пробежала на губах Калле. Они сидели в тёмном уголке довольно приятного бара. Шум здесь был не настолько сильным, чтобы собеседники прислушивались друг к другу, как было во многих местах, что обычно посещал Валландер. В это место его привёл Сведберг, который скромно потягивал своё пиво, коротко поглядывая то на Курта, то в небольшой телевизор, расположенный довольно далеко от них, ближе к стойке. До них доносился приглушенный голос комментатора, который возмущённо объяснял что пас надо было давать немного раньше. Впрочем, так было даже лучше. Говорил в основном Курт. Сначала о работе. Они обсудили все, что у них имелось на текущее дело, затем перешли на предыдущие так и не раскрытые дела. Позже говорил только Курт. О болезни отца, о жене, о дочери, по которой он скучает и которой ему не хватает больше всего в жизни. Калле с неподдельным интересом смотрел на него, и время от времени кивал. Через какое то время Курт неожиданно обнаружил, что умудрился непонятно каким образом напиться до состояния, когда язык начинает заплетаться, а потяжелевшие веки так и норовят закрыться. Последние мысли у него были, что это, возможно виновата жара и то, что он действительно рекордно мало спал последние несколько дней. - Калле, я думаю, мне уже пора, - пытаясь как можно чётче завершить предложение, выдавил Курт, доставая из кармана брюк смятую купюру. - Я тебя отвезу, - Сведберг вскакивает, подавая руку протестующему Курту. Следующим, что помнил Курт из этого вечера, был мерный шум двигателя неспешно движущегося по тёмной дороге старого кофейного Сааба, и его собственная голова на плече у Калле. Было удобно. Также он помнил как Калле, закинув его руку себе на шею и бережно поддерживая его за талию, медленно ведёт к дому. Ищет ключи в его кармане. Доводит до кровати. И кажется, разувает. Помнил, как просил его остаться. - Калле, я свинья. П-прости, что пришлось меня т-тащить, - а глаза уже закрыты. - Останься тут. И проводит рукой по простыням, где достаточно места для второго человека. Ещё видел, как Калле колеблется, а затем почувствовал, как он осторожно присел на край. Почувствовал, что больше не в силах сопротивляться накатывающему сну. Больше об этом вечере он не помнил ничего. Наутро первое, что заметил Валландер, было то, что он проснулся до будильника. Затем обратил внимание на стакан воды на небольшой прикроватной тумбочке, заботливо кем-то принесённый. Сделав пару глотков, прокрутил в голове все события прошлого вечера. На него навалилось разочарование от того, что Сведберга здесь нет. На работе ему не удалось поговорить с Калле, только помахать в качестве приветствия. Вездесущий Мартинссон уже спешил к нему с новой порцией информации. С утра пришлось обходить свидетелей по делу. Справился он поздно, и решил не заглядывать на работу на каких то пол часа, а поехать сразу домой. Разобрал грязные вещи, загрузив их в стирку, помыл посуду, благополучно копившуюся в раковине. И заметил в себе странное желание приготовить что-либо кроме жаренной яичницы. Обнаружил муку, которую наверняка когда-то приносила ему дочка, и баночку джема в холодильнике, явно от неё же. Потратив какое то время и отметив, что у него получились довольно себе сносные блинчики, намазал их кое-как вишневым джемом. Сам себе удивился, решив в этот вечер отдать приоритет не вину, пиву или кофе, а неизвестно откуда взявшемуся фруктовому зелёному чаю. Его взгляд упал на валявшийся на диване мобильный, и он поборол желание набрать номер Калле. Вместо этого он не спеша начал набирать смс. "Дурной выдался сегодня день. Выяснил что-то интересное?" Через минуту пришёл ответ: "Кое-что, завтра расскажу." Курт нервно выдохнул и набрал следующее: "Не хочешь рассказать сегодня? Так мы сэкономим немного времени. Кстати у меня есть ужин." Как только сообщение было отправлено, Курт сразу же пожалел об этом, но было поздно. "Извини, я сегодня немного занят." Дурак, сразу же пришло Курту в голову. Конечно, он не хочет проводить со мной каждый вечер. "Хорошо, тогда до завтра.", - отправляет и кидает телефон в сторону. Взгляд падает на блинчики и остывающий чай, и Курт чувствует, что аппетита как и не бывало. Телефон вибрирует и своим загоревшимся экраном опять переключает его внимание на себя. "Доброй ночи, Курт." Следующие пару дней до конца недели прошли для Курта напряженно. Они закрыли текущее дело, но он почти не общался со Сведбергом. Обычно после рабочего дня он ехал домой, пил вино и засыпал неизменно в своём кресле у телевизора. Пару раз наведалась Линда, с пакетом продуктов и ласковой улыбкой. В основном, его жизнь не изменилась, только сейчас он острее начал ощущать пустоту. Следующий их разговор с Калле случился спустя несколько дней, когда было найдено тело молодого парня в общежитии при университете. За весь день они перекинулись только парой слов о причине асфиксии, после чего Курт уже собирался выйти из помещения, но, развернувшись в дверях к Калле, спросил: - Я собираюсь сегодня в бар, не хочешь составить компанию? - О, - Калле с удивлением посмотрел на него, - я думал задержаться вечером, закончить отчет сегодня, - неуверенно закончил он. Курт кивнул, отведя взгляд от Сведберга, и развернувшись, вышел. К концу дня, когда большинство коллег уже покинули рабочие места, Валландер подошёл к столу Калле, и увидел приподнятую от удивления бровь на его уставшем лице. - Студенты закатили вечеринку, много выпивки и легкие наркотики. Парень проспорил своему соседу по комнате, они уединились. Один устроился на кровати, другой привязал веревку к ручке двери и обмотал вокруг своей шеи, спустил штаны. В момент, близкий к оргазму он слишком сильно перекрыл воздух. Второй парень не сразу очнулся, а когда понял, что произошло, запаниковал и перенес тело. К сожалению, не единичный случай среди подростков. К концу дня у меня было признание. Завтра закроем дело. Они стояли в тишине. Курт подошел ближе к Сведбергу. В тихой комнате было слышно напряжённое дыхание обоих. Калле тяжело выдохнул, вытерев увлажненные от пота ладони о брюки, кивнул. - Собирайся, подброшу тебя домой. Мне по пути. Калле попятился, отступая назад, и сел на ближайший стул. Зажмурил глаза, помассировал переносицу. Собирался с мыслями. - Курт, то, что я сказал тебе в тот вечер - правда. Я не хотел бы делать вид, что ничего не произошло. Но это не означает, что я жду, что ты будешь уделять мне внимание или проводить время со мной. Не нужно делать этого ради меня. Я же понимаю, что просто влез в твою жизнь со своим признанием. Сделал это потому что со временем мне становилось только тяжелей. И я думал, что в конце концов, откроясь тебе, почувствую хоть какое-то облегчение. Я не пытаюсь ничего изменить между нами и ни на что не надеюсь. Я ещё здесь лишь потому, что ты меня просил. А тебе я никогда не откажу. Сведберг замолчал. Воцарилась тишина, которую вскоре прервал спокойный голос Курта. - Я тебя понял, - помолчав, тихо сказал он, - а теперь пойдём, я подброшу тебя, - повторил он. В темно-синем Вольво Валландера ехали в молчании. Курт включил радио. Стало ясно, что они попали на британскую волну 60х-70х, когда салон наполнился мелодичными звуками акустической гитары - 'Пятьсот миль' от Питера и Гордона, которую затем плавно сменила песня Ливерпуль Экспресс о парне, который продолжал мечтать*. - Спасибо что подбросил, - поблагодарил Калле, когда Вольво остановился, - если хочешь, мы могли бы выпить. - С радостью, - не раздумывая, согласился Курт. Квартира Сведберга находилась на самом верхнем, третьем этаже. В квартире было чисто и убрано, вещи не разбросаны повсюду, как у самого Курта, и хотя, как Курту было известно, Калле жил один, но его квартире не была присуща та пустота, которая была в доме у самого Курта. - Присаживайся, - Калле махнул рукой в сторону небольшого бежевого дивана, когда они прошли в гостиную, - я постараюсь что-нибудь нам найти, - вино или пиво? - Вино, - ответил Курт. Когда мужчина скрылся на кухне, Курт не спеша окинул взглядом комнату. Она была светлой. Может, оттого что сегодня был довольно солнечный день, хоть и начинал уже клониться к вечеру. Тот самый диван, на который ему предложили сесть и небольшой журнальный столик, на удивление, явно не из ИКЕИ, как у большинства шведов. Телевизор, которым наверняка не часто пользовались, если вообще пользовались. Старая аудиосистема родом из 90х, которая была и у самого Курта. Стены персикового цвета. Много картин. В основном пейзажи импрессионистов и натюрморты. Даже стояло растение внушительных размеров. Курт в них не разбирался совсем, поэтому не мог сказать, какое. У Калле было действительно уютно, несмотря на то, как мало было места. Курт невольно отметил, что квартира была именно такой, из которой он не захотел бы уходить. Увидел книжную полку, которая привлекла его внимание. Она была полностью забита книгами, которые он захотел рассмотреть поближе. Подойдя, провел подушечками пальцев по корешкам. Заметил немного выглядывающий между книг светлый уголок. Вытянув его, увидел, что уголок оказался фотографией, вырезанной из газеты двухлетней давности. На которой изображен он сам и Калле, после очередного успешно закрытого дела. Рядом была еще одна фотография, на этот раз обычная глянцевая карточка. На ней они сидят за столиком в каком-то кафе, Курт уже не помнил, где именно это было. Кажется, на одном из очень немногочисленных корпоративов. Курт подпирает подбородок ладонью. Они оба улыбаются, смотря в объектив. - Извини, у меня не большой выбор выпивки, впрочем, такие же дела и с кухней. Калле зашёл в комнату с тарелкой нарезанного сыра, двумя бокалами в руке и с бутылкой вина под мышкой. И так и замер, увидев, что Курт держит в руке. - Не особо я тут получился, правда?, - обернувшись, усмехнулся Курт, увидев смущенного мужчину. - Нет, не правда, - выдавил из себя Калле. Пряча покрасневшее лицо, принялся расставлять все на маленьком журнальном столике. Курт хмыкнул, и просунул фотографии на прежнее место. Сведберг принялся разливать вино по бокалам. Курт подошёл к дивану и сел рядом. - Хочу, чтобы ты знал. Все, что я услышал от тебя днём, не относится ко мне, - немного помолчав, сказал, - я сейчас здесь не из-за чувства вины, жалости или еще чего-либо подобного. Мне с тобой так...спокойно. Я только недавно стал это за собой замечать. Или просто начал прислушиваться к себе. Или повнимательнее присматриваться к людям, - лукаво прищурившись, взглянул он на Калле, который застыл с бокалом в руке. Курт поднес свою руку к бокалу, осторожно забрал из его пальцев. Сделал глоток. - Немного лучше чем то, которое обычно беру я, - заметил он, - Я хотел бы... кое-что сделать, - взглянув в лицо Калле, сказал он. Ясные голубые глаза Сведберга смотрели на него с недоумением, когда Курт приблизился к его лицу, и медленно закрылись, когда он коснулся его губ своими. Это произошло неспешно, но Калле показалось, что длилось всего мгновение. Он разочарованно выдохнул, когда Курт отстранился от него. Отстранился, чтобы набрать больше воздуха в лёгкие, чтобы затем вновь углубить поцелуй. Руки Калле легли на его талию, невольно притягивая ещё ближе к себе. Курт стянул с Калле пиджак и ослабил галстук. Сведберг всхлипнул, когда рука Курта неожиданно оказалась в его брюках, аккуратно сжав его член через ткань трусов, который моментально отозвался на желанное прикосновение. Немного отойдя от неожиданности и оцепенения, Калле потянулся к ремню Курта, у которого заметно участились дыхание. На диване они уже не сидели, а каким-то образом успели принять горизонтальное положение. Калле прижимал навалившегося на него Курта ближе к себе, боясь, что он сейчас исчезнет и что это все окажется сном. Но Курт продолжал оставаться рядом, он стонал в шею Калле, когда они освободились от нижнего белья и их члены соприкасались. Калле извивался под ним, стараясь усилить контакт. Курт обхватил его член горячей ладонью и начал массировать. Калле стал переворачиваться на живот, невольно выгибая поясницу. - Курт...сделай это. Он распределил выступающую смазку по члену и аккуратно толкнувшись головкой, неспеша вошёл в Калле. Тот сжал его руку, уткнувшись лицом в подушку. Курт просунул руку ему под живот, притягивая к себе, и водя сжатой ладонью по его члену, то равномерно, то сбиваясь с темпа. Он целовал Калле в шею и шумно дышал в его ухо. С каждым толчком их стоны становились все громче и чаще. Проснувшись, впервые за много лет, Курт почувствовал себя действительно отдохнувшим. Почувствовал себя по-настоящему легко. Как будто кто-то освободил его от тяжкого груза. Как будто кто-то показал ему совсем другую сторону жизни. Не мрачную и тревожную, к которой он привык. А ту, в которой чувствуешь себя живым, настоящим. И может быть, даже желанным? Кто-то, кого зовут Карл-Эверт Сведберг. Теперь, когда солнце встало, комната была залита ярким светом. Он смотрел на лицо Калле, на которое падали и освещали легкие лучи, и который тихо посапывал рядом. Лицо его разгладилось от морщин, он выглядел умиротворенно, на губах блуждала лёгкая улыбка. С тех пор Курта Валландера больше не видели в бесконечно помятых рубашках и с уставшими глазами. Заспанным на рабочем месте с утра его тоже больше никто не находил. Так же Курт Валландер каким-то необъяснимым образом потерял привычку засыпать в одиночестве сидя в своем кресле с работающим телевизором, передающим очередную программу о животных. А ещё больше не было ни одного утра, когда Курт Валландер приезжал на работу не в компании Калле Сведберга.