I have learned to wait, and you have learned that you can make me

And thereʼs affection to rent The age of the understatement Before the attraction ferments Kiss me properly and pull me apart 2008 год Вдалеке толпа кричала так, что можно было оглохнуть, техники бегали туда-сюда последний раз проверяя аппаратуру, сзади две симпатичные скрипачки перешептывались с клавишником, а свет прожектора беспощадно бил Майлзу в глаза. Добро пожаловать на Гластонбери — самый охуенный фестиваль всей Великобритании! — Ма, смотри, Мэтт уже здесь! — радостно воскликнул Алекс прямо у него под ухом, и Кейн обернулся. Навстречу ним пыхтя и ругаясь пролазил небезызвестный барабанщик. — Ох, черт, чуть не опоздал, — Мэтт вытер ладонью вспотевший лоб и быстро обнял друзей. — Где ты был, приятель? — спросил его Майлз. — Ой, отстань, я немного загляделся на мисс Вайнхаус и потерял счет времени, — подмигнул Хелдерс. — Кстати, Кейн, я так и не сказал тебе, что вы круто вчера выступили. — О, спасибо! Армия наших фанатов медленно, но уверенно растёт! За день до этого Майлз выступал тут с The Rascals, правда на другой сцене. Вообще вчерашний день выдался как нельзя лучше: Kings of Leon, The Fratellis, Пит Доэрти, а еще обожаемый Мэттом Диззи Раскал и их хорошие друзья Reverend And The Makers и Franz Ferdinand. На их песне Michael Майлз даже позволил себе представить на сцене вместо Капраноса другого Алекса, и что поет он не про какого-то непонятного Майкла, а «Miles Kane youʼre the only one I ever want»*. — Это правда, что у вас получилось уломать Джека** с нами выступить? — поинтересовался Мэтт переходя на заговорческий шепот. — Правда, — ответил улыбающийся до ушей Тернер. — Ну нихуя себе! Как вам это удалось? — Хелдерс был явно впечатлён. — Это все Майлз и его дар убеждения, — усмехнулся Алекс и Кейн не мог не улыбнуться в ответ. — Это было не так просто, между прочим! Я минут пятнадцать его уговаривал, он же даже песни толком не знает. А я такой: «Ну Джек, пожалуйста, Джек»! А потом он согласился и все сходу выучил. — Не, ну парень гений, что ты от него хотел. Да, да. Тот самый Джек Уайт будет выступать вместе с ними. Как и Мэтт. Алекс даже не пытался скрывать свой восторг. Ни для кого из них не было впервой играть перед такой толпой: год назад вместе с Мартышками Тернер выступал в качестве хедлайнеров этого фестиваля (и Майлзу тоже повезло с ними сыграть…где? Правильно, на 505), но сейчас все было по-другому. Сейчас это было время The Last Shadow Puppets. Название для группы пришло совершенно спонтанно. Ребята долго думали и перебирали разные варианты (даже уже хотели остановиться на банальщине вроде Тёрнер&Кейн), но затем разговаривая по громкой связи с общим другом и балуясь с тенями на стене комнаты очередного отеля их посетила гениальная идея. Последние теневые марионетки — первые и последние в своем роде. Именно под таким именем они и выпустили свой первый альбом «The Age of the Understatement». Век недомолвок — еще одно интересное название, ибо им то как раз было что скрывать от посторонних за строчками своих песен. А потом понеслось: съемки клипов, фотосессии и интервью в различные издания (начиная с преданного творчеству Тёрнера NME), небольшие камерные концерты в Штатах, а теперь они здесь — в секундах от выступления перед самой замечательной публикой в мире. Самой замечательной, ибо самой родной и понятной. — Ты готов? — спросил его Алекс не прекращая улыбаться. — Конечно. А ты? Тот пожал плечами и кивнул. — Наверное. Майлз незаметно сжал его ладонь, всего на секунду, а затем отпустил. — Всё будет хорошо. — Нет, Ма. Все будет чертовски охуенно! И он был прав: через пару минут они уже вышли на сцену, а еще через несколько Британия впервые услышала вживую своих новых героев. Алекс оказался как всегда прав: все прошло как нельзя лучше. Разгоряченные и немного уставшие после такого удачного первого большого выступления ребята дружно отправились в приготовленный специально для них тент. — Жарко тут, — пожаловался Алекс, с ногами устраиваясь на узкой деревянной лавочке. — Черт, тут гвоздь торчит. И комары мерзкие! Меня за ногу один укусил! Майлз тут же оказался рядом. — Мне помахать над вами опахалом, Ваше Величество? — поинтересовался он, пытаясь сдержать смех. — А мне, видимо, стоит наказать этого кровососущего изменника? Назначить казнь завтра на рассвете? — поддержал друга Мэтт. Потстёбывать Тёрнера, когда он включал режим «принцессы на горошине», было святым делом. — Идите вы в жопу оба, — хихикнул Алекс, принимая лежачее положение и устраивая голову у Майлза на коленях. — Прошу простить нас, Ваше Величество, но вы не могли бы уточнить указание? Ваши нерадивые слуги не могут понять, в чью именно жопу им приказано пойти, — продолжил Кейн, за что Мэтт получил пинок ногой в колено. — Эй! А мне то за что? — возмутился тот. — До тебя дотянуться удобнее, — пояснил Алекс, после чего все не выдержали и засмеялись. Мэтт оперативно сбегал им за пивом, и веселье продолжалось, пока не начало темнеть. Периодически в тент заглядывали знакомые и малознакомые лица, они болтали и делились впечатлениями, и все без исключения расхваливали ребят. К вечеру Марионетки уже окончательно почувствовали себя молодыми звёздами как минимум вселенского масштаба, а Мэтт лишь с гордостью смотрел на своих друзей и радовался за них: искренне и без малейшей доли зависти. В какой-то момент все эти люди куда-то разошлись (наверное раздавать комплименты другим юным дарованиям), и даже Мэтт, заметив в толпе старую подругу, ретировался, хоть и обещал вернуться. Алекс, который за это время успел побывать во всех углах тента, снова вернулся к изначальной позиции лёжа на коленях у Майлза. Он довольно улыбнулся и прикрыл глаза, позволяя другу запустить пальцы в его растрепавшиеся за день волосы. — Ал, у тебя тут какая-то блошка, — усмехнулся тот, перебирая мягкие пряди. — Что? Где? — Тёрнер обеспокоенно засуетился и зашарил руками по голове. Майлз прыснул и наклонился, чтоб поцеловать его в лохматую макушку. — Остынь, глупый, я пошутил. Алекс недовольно засопел, но расслабился. — Дурак. Он попытался подняться, но Майлз тут же уложил его обратно и чмокнул в кончик носа. — Дурак, — согласился он, — но у меня хотя бы нос не такой длинный. Алекс хихикнул и все же поднялся и придвинулся ближе, лицо всего в сантиметрах от лица Кейна. — Ты все равно обожаешь мой нос. Майлз вдруг совершенно забыл про так бурно обсуждаемую часть тела и залип на тёрнеровских губах. Именно на них и пришелся третий за последнюю минуту поцелуй. Алекс ответил моментально, словно следуя рефлексу, не переставая улыбаться. Майлз тоже улыбался. Майлз был счастлив. Через несколько секунд, однако, Тёрнер отстранился, вспомнив про что-то. — Чёрт, Ма, нас тут запалят. Кейн не мог не признать, что друг прав. Они и так в последнее время дают слишком много поводов для сплетен. — Да, пожалуй тут не лучшее место. Тебе принести пива? Я хотел сходить за ним. Алекс кивнул, и Майлз, поднявшись, вышел из тента. Людей за это время не поубавилось, и даже чтоб пройти к бочкам с пивом пришлось немного потолкаться. На сцене в этот момент выступал молодой паренёк, имени которого Майлз не знал, но на пару минут он остановился, чтоб его послушать. Тот неплохо пел, да и его навыки игры на гитаре впечатляли. Кейн сделал себе мысленную заметку узнать, кто это, и двинулся дальше. Он забрал два бокала Карлсберга и отправился было уже обратно к тенту, как вдруг услышал взволнованный женский шепот у себя за спиной. — Чёрт, Салли, это же тот чувак, который в дуэте с фронтменом Arctic Monkeys играл сегодня! Как его зовут? — А я откуда знаю, это ты у нас обычно прошаренная! — цыкнула на девушку подруга. Майлз усмехнулся и развернулся посмотреть, кто же так громко пытался вспомнить его имя. — Привет, девочки! — приветливо улыбнулся он им. — Привет, — ответили они хором, и та, что помладше даже слегка покраснела. Вторая (кажется Салли?) толкнула её локтём под бок и зашептала: — Давай, Бэтти, это твой шанс! Майлз выжидающе посмотрел на них, пока смущенная Бэтти пыталась подобрать слова. — Вы круто играли сегодня, — сказала наконец она. Кейну все еще вновинку было общаться с фанатами, поэтому ситуация его крайне забавляла. Ну и совсем немного льстила самолюбию. — Спасибо, Бэтти, мы старались, — ответил он. — Надеюсь, мы с Алексом не слишком вас утомили. — Нет, нет, что ты, мы б с удовольствием и больше послушали! — оживилась девочка. — А вообще я хотела спросить… Можно мне у Алекса автограф взять? — Салли снова толкнула её в бок, — Ну и у тебя, разумеется, тоже. И фотку. — Она просто в прошлом году тоже на Гластонбери ездила и пыталась его поймать, но так и не успела, — пояснила подруга. Алекс всегда любил повторять, что The Last Shadow Puppets — это дуэт на равных, и, кажется, искренне в это верил, но когда Майлз соглашался на проект он, в отличие от друга, понимал, что всё равно будет находиться в каком-то смысле немного позади, по крайней мере первое время, и он никогда не считал это проблемой. Однако сейчас, почему-то, в глубине души его кольнул маленький чертёнок, который злорадно захихикал: «Парень, она про тебя вспомнила только из вежливости. Ей нужен Алекс. И она далеко не одна такая». Но у Бэтти в надежде так загорелись глаза, что Майлз тут же выкинул неприятные мысли из головы, поругав себя за то, что вообще об этом подумал, и с энтузиазмом закивал. — Конечно! Я как раз сейчас к нему иду, думаю он будет вовсе не против. Девочки обменялись радостными взглядами и он провел их в тент, где процессию встретил удивленный Тёрнер. — Майлз, я конечно знал, что ты тот ещё дамский угодник, но не думал, что ты найдёшь себе компанию так быстро, — пошутил он. Кейн незаметно для девочек закатил глаза и протянул другу пиво. — Это Салли и Бэтти, и они, кажется, хотели кое-о-чем попросить. Бэтти стояла как вкопанная, и теперь краска, заливавшая её щёки, расползлась до кончиков ушей. И даже более уравновешенная Салли нервно закусила губу и заулыбалась как полная идиотка. «Чёрт, неужели этот олень и правда на них так действует?» — хохотнул про себя Майлз, но посмотрев ему в глаза подумал, что не может их винить. — Правда? Очень приятно познакомиться, эмм… — Алекс замялся, и Кейн понял, что тот уже умудрился забыть их имена. Он протянул им свободную от пива руку и по очереди пожал протянутые тонкие ладошки. Долго общаться с девочками он был не настроен, поэтому после того, как оба расписались в блокноте Бэтти, а потом сделали пару фотографий, Тёрнер улыбнулся и предупредил: — Боюсь, что нам с мистером Кейном нужно выдвигаться, там как раз сейчас должна начаться вечеринка. Удачи, девочки! — и он быстро потянул Майлза из тента. Кажется, фанатки смущали Алекса не меньше, чем Алекс смущал фанаток. Когда они добрались до места назначения, фестиваль был уже официально завершен, и все начинали праздновать, а ещё через час остались лишь самые стойкие. Мэтт после очередного пива пошел танцевать, а вот Алекс не надирался и вел себя вполне пристойно. Перекрикивая музыку он вёл беседу с какой-то брюнеткой, слишком фигуристой на его вкус, насколько Кейн мог судить, так что не найдя особых поводов для ревности он направился стрельнуть у кого-то сигарету. Возле выхода он заметил того самого паренька, который недавно выступал на сцене. Майлз остановился и достал телефон. Он быстро посмотрел программу фестиваля и найдя в конце нужное имя довольно ухмыльнулся и двинулся к нему. — Привет. Юджин, да? Тот развернулся и удивленно вскинул бровь. — Да, привет. — У тебя не найдётся сигареты? Свои только что закончились. — Да, конечно, — порывшись в карманах Юджин достал оттуда пачку, а затем протянул одну сигарету Кейну. — Спасибо. Буду должен. А вообще, я хотел сказать, что мне понравилось твоё выступление. Сам пишешь? Он кивнул. — Пытаюсь. Но играть у меня лучше выходит. Майлз хмыкнул. — Понимаю. У меня, наверное, тоже. Но я слишком полюбил быть в центре внимания, чтоб не петь. Кстати, я… — Я знаю, кто ты. Ты Майлз Кейн, — оборвал его Юджин, и теперь настала очередь Майлза удивляться. — Думаю, ты выступал куда лучше меня. — Ну, я был не один. Многое зависит от того, кто на сцене вместе с тобой, — заметил он. Собеседник на это лишь улыбнулся. — Не скромничай. Вы вместе охуенно смотритесь, но если мне нужно было бы выбрать одного из Марионеток, то я бы ставил на тебя. Майлз не нашелся, что на это ответить и лишь благодарно улыбнулся, хотя чувствовал он себя немного неловко. — Ладно, ещё увидимся, Юджин. Спасибо за сигарету. В этот момент он не знал, что увидятся они ещё не раз.

***

Если бы какому-то незадачливому журналисту пришло в голову спросить, какой год в своей жизни Майлз считает самым счастливым, то он не задумываясь ни одной лишней секунды ответил бы, что этот. Возможно потому, что у него практически не оставалось времени грустить, разрываясь между своей группой, которые хоть и немного отходили на второй план, но стабильно выпускали один сингл за другим, и The Last Shadow Puppets, бегая по бесконечным интервью, фотосетам и сьемкам клипов, а затем ещё и концертам: Гластонбери стал для них первым большим, но далеко не единственным фестивалем, где они выступали. А может дело было в Алексе, который сейчас был всегда рядом. Они виделись теперь пусть не каждый день, но определённо чаще, чем когда-либо. Начиналось всё всегда с работы. Например однажды, после того, как Майлз по телефону в шутку поругал его за то, что тот прячет такую офигенную задницу за тканью растянутых старых джинс, Тёрнер заявился на следующий день в студию в обтягивающих красных штанах. Кейн чуть не подавился чаем, когда тот зашел, а сукин сын лишь игриво поднял бровь, мол: «Ну что, теперь тебе достаточно хорошо видно?» Заканчивалось всё в номерах отелей или квартире Майлза (или Алекса, если только в этот день там не тусила Алекса). Будь на Тёрнере старые джинсы, или же развратные красные штаны, они непременно оказывались на полу, а сам он — прижатым к любой относительно устойчивой поверхности. После случая в Манчестере Майлз со всей отчетливостью понял, что сколько бы раз они ни пытались оставлять свои отношения на чисто платоническом уровне, кто-то из них все равно сорвётся, рано или поздно, а другой будет этому только рад. Они то друзья, прежде всего, вот только обычные друзья спят в разных кроватях и не целуют друг друга так, что сердце практически вырывается из груди. На первых совместных интервью они наполовину в шутку, наполовину всерьез сыпали двусмысленными намёками и постоянно обменивались взглядами и улыбками, понятными им одним. Просто потому, что привыкли в творчестве всегда быть настоящими. В итоге от того, что появилось через несколько дней в печати, у обоих чуть глаза на лоб не полезли. — Да мы же тут как пара влюбленных идиотов! — негодовал Алекс, но Майлз, пережив первоначальный шок, лишь рассмеялся. — А разве это не так? Тёрнер закусил губу, а затем сам прыснул. — Неужели всё настолько очевидно? Воспользовавшись тем, что в студии пока никого не было, Майлз обнял Алекса за плечи и зарылся носом в его волосы. — Не знаю насчет вас, мистер Тёрнер, но я влюблен по уши. Тот хотел было что-то ответить, но сзади них заскрипела дверь, и Майлзу пришлось поспешно отстраниться. Зашел менеджер, которого они оба ждали в предвкушении хорошей промывки мозгов в связи с их поведением. Однако, не смотря на все их ожидания, тот был очень доволен интервью, и более того — порекомендовал им все время на публике вести себя подобным образом. — Фанатки будут в восторге! — заверил он ребят. — Улыбочка тут, двусмысленная фразочка там — они же такого только и ждут. Все хотят небольшой загадки в чужих отношениях. А уж с вами двумя тем более: молодыми, талантливыми. Только главное не переборщите. Тёрнер аж зубы стиснул от негодования. — Нет. — Что значит «нет»? — вопросительно вскинул бровь менеджер. — «Нет» значит «пошёл нахуй, мы не будем этого делать», — словно ребёнку объяснил ему Алекс. — Послушай, Тёрнер, я понимаю, что ты не хочешь, чтоб вас за пидоров считали, но поверь, я лучше знаю, как продать ваш чёртов альбом. Так что лучше не выпендривайся. Вернёшься к Мартышкам и об этом все уже забудут, никто тебя на закрытую вечеринку к Элтону Джону тащить не будет. Алекс недовольно поджал губы, и Майлз понял, что дело плохо. — Майлз, ну хоть ты вразуми этого барана упрямого! Он вдохнул и выдохнул. Ему самому совершенно не нравилась эта идея. — Прости, можно мы поговорим с Алом наедине? Менеджер махнул рукой. — Да пожалуйста. Они вышли в коридор, и Алекс тут же привалился к ближайшей стенке. — Послушай, Алекс… — Бля, Ма, ты не понимаешь, что он от нас хочет? Он просит нас выставить это все напоказ, он просит…коммерциализировать, — он буквально выплюнул это слово, — то, что между нами. Это больше не будет нашим, понимаешь? Наши чувства станут просто ещё одним удачным пиар-ходом. Пиздец, это же отвратительно! Майлз положил ему руку на плечо, пытаясь успокоить. — Ал, никто не отнимет у нас то, что это все по-настоящему. И никто не раскроет нашу тайну, если ты сам того не захочешь. Мне такой подход нравится не больше, чем тебе, но посмотри на это с другой стороны: нам и не нужно будет ничего делать. Мы уже лоханулись с первым интервью, и нас уже по-любому будут обсуждать в этом ключе. Все, что от нас хотят, это просто чтоб мы вели себя естественно. Были собой. — Но он то не знает, что для нас это «естественно», — огрызнулся Алекс. — Видеть этого мудака не хочу. — Он просто делает свою работу, ты не можешь его за это винить. Майлз и вторую руку положил ему на плечи, и Тёрнер, кажется, начал потихоньку остывать. — Хорошо, ладно, может я погорячился. Давай просто не будем принимать поспешных решений. — И посмотрим, как пойдёт? — И посмотрим, как пойдёт. Пошло в итоге хорошо. Они оба постарались выкинуть этот разговор из головы и просто продолжать вести себя так, как если б его вообще не было. Алекс с каждым их выходом в люди все больше и больше расслаблялся и начинал болтать порой уже такое, от чего даже Кейн терял дар речи. А на интервью для Меркури Прайс Эвордс на комментарий журналистки о том, что они выглядят, словно сейчас поцелуются, счастливый до неприличия Тёрнер (ибо как раз пару минут назад они именно этим и занимались) ответил, что редко они выглядят по-другому. В этот момент Майлз, мечтательно разглядывающий его физиономию, отвернулся и подумал о том, как же его угораздило втюриться в такого капитального идиота. Наверное потому, что сам ничем не лучше. На дворе был уже сентябрь, а Майлзу все казалось, что они вернулись в их лето во Франции и растянули те две недели на несколько месяцев. Однако был во всем этом один нюанс, который Майлз временами не мог не замечать. Все было хорошо, почти идеально, кроме одного «но» под названием Алекса Чанг. Если поначалу Майлзу было обидно скорее за себя, что он не единственный, к кому Алекс питает нежные чувства, и что из-за неё он не может остаться с ним до утра, то со временем он действительно проникся симпатией к подружке Тёрнера. Они часто гуляли все втроем, и она оказалась очень милой и веселой девушкой. Иногда она смеялась с какой-то его глупой шутки, а у него ком в горле застревал от грызущего его чувства вины. Или иногда, когда он целовал Алекса на прощание перед тем, как тот уходил домой к ней, он чувствовал на губах намертво въевшуюся в них горечь, напоминающую о том, что то, что они делают, на самом деле неправильно. Майлз изо всех сил пытался закрыть глаза и убедить себя в том, что он сможет с этим жить. Однажды они втроём сидели дома у Тёрнера и играли в Mortal Kombat на его недавно купленной приставке. Алекса всё время выигрывала, и Кейн успевал лишь дивиться, когда она успела научиться так играть. — Опять! — недовольно воскликнул он. — Ты там что, своими веерами мой джойстик сломала***? Девушка засмеялась и отбросила свой. — Майлз, просто смирись, что я в этом лучше. Майлз смирился ещё четыре раунда назад, но вслух он бы этого ни за что не сказал. — Давай реванш? А проигравший будет до конца недели приносить другому кофе и пончики на работу. — Мне конечно очень приятно было бы целую неделю получать от тебя пончики, но я, пожалуй, тебя пожалею. Вон, сыграй лучше с Тёрнером, там у тебя больше шансов. — Эй, я играю не хуже тебя! — возмутился Алекс и с энтузиазмом занял её место. Он не врал: Майлзу продолжало не везти в этой игре, и лишь под конец ему удалось выиграть один раунд. — Ха! — обрадовался он, притягивая друга к себе за голову. — Ну хоть спать буду с мыслью, что я сделал Алекса Тёрнера. — Ага, один раз, и то случайно, — усмехнулся тот, пытаясь освободиться из захвата. — Алекс, уже поздно, давай Майлз с нами переночует, — предложила Алекса, на что оба парня угомонились и синхронно подняли брови. Братья-близнецы, не меньше. — Диван кажется довольно удобным. — Конечно, почему бы и нет, — кашлянул Алекс. — Действительно, Ма, оставайся, чего посреди ночи будешь домой тащиться. И тот, разумеется, остался. Утром он проснулся от того, что кто-то зашуршал пакетами и тихо ругнулся. Майлз нехотя открыл глаза и увидел Алексу, что-то усердно пытающуюся найти в шкафу. — Ну где эти чёртовы туфли! Ага, вот они. Девушка быстро надела на себя недостающий элемент наряда, и только потом заметила, что разбудила гостя. — Ой, Майлз, доброе утро! Прости, что разбудила, ты спи дальше, мне просто нужно рано на работу. Алекс все равно тоже ещё спит. Увидимся! Она послала ему воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Полежав ещё пару минут Кейн понял, что диван не такой уж и удобный, и что он все равно больше не заснёт тут, и решил подняться. Он тихо прошлепал босыми ногами в спальню, где обнаружил мирно спящего Тёрнера, обнимающего подушку. Майлз, стараясь случайно не разбудить его раньше времени, обошёл кровать и забрался с другой стороны под одеяло. Он придвинулся к нему как можно ближе, так, что их лица оказались прямо друг напротив друга. У Алекса во сне подрагивали ресницы, и он смешно хмурил брови, и Кейн усмехнулся в подушку. А затем подул ему в лицо. Это не подействовало: тот сморщил нос и продолжил спать. Тогда он переплёл его тёплые ступни со своими холодными. Алекс ойкнул и попытался отдёрнуть ноги от непонятно откуда взявшегося источника холода. — Эй, Спящая красавица, проснись, нас ждут великие дела, — прошептал Майлз, наблюдая за тем, как тот нехотя силится разлепить веки. — Который час? — прохрипел Тёрнер, потирая глаза. Майлз кинул взгляд на часы на тумбочке за его плечом. — 8:36. Алекс облегченно вздохнул и закрыл глаза обратно. — Ма, имей совесть, дай поспать! — фыркнул он. — Но… — попытался возразить Кейн, однако все попытки были пресечены ладонью на его губах. — Скорее Мэтт будет участвовать в записи альбома Леди Гаги, чем я поднимусь из постели в такую рань в свой выходной. Ты либо со мной, либо против меня, но тогда тебе прийдется переместить свою великолепную задницу обратно в гостиную. Можешь телек посмотреть пока. — Что я там посмотрю? — Майлзу удалось высвободить свой рот. — Я его включаю только ради матчей по рестлингу. — Тогда прийдется тебе лежать тихо, пока Спящая красавица не выспится. Потом можешь разбудить её поцелуем, но он не сработает раньше одиннадцати. — Ладно, договор, — хохотнул Кейн и обнял друга со спины, когда тот перевернулся на другой бок. Алекс расслабился и вскоре снова заснул, как и сам Майлз. В следующий раз открыть глаза удалось лишь ближе к полудню, и Майлз, подумав, что дал ему достаточно времени подрыхнуть, укусил Тёрнера за мочку уха. — Все, сейчас уже 11:40, у тебя больше нет достойных оправданий, — сладко зашептал он ему на ушко, прежде чем снова куснуть. Тот заворочался в его объятьях и, развернув голову, уставился на него своими огромными глазищами. — Я же сказал разбудить меня поцелуем, а не попыткой съесть на завтрак, — в притворном недовольстве буркнул он, и Майлз поспешил исправится, потянувшись к приоткрытым губам. Тёрнер довольно замычал и позволял выделывать у него во рту все, что не запрещал неудобный угол. — Выспался? — спросил Кейн, разрывая поцелуй. — Не знаю. Вроде. Я ещё не понял, — ответил Алекс. — Принести вам кофе в постель, мистер Тёрнер? — С чего это такая щедрость? — удивился тот. Алекс был таким милым спросонья, что Майлз чуть было не сказал ему об этом вслух, в последний момент придумав альтернативный ответ. — Без своего кофейного зелья с утра вы, мистер Тёрнер, можете превратиться в опасного зелёного монстра Халекса и начнёте крушить всё вокруг. Хочу обезопасить себя. Тот засмеялся и перевернулся на спину. — Это, конечно, весьма заманчиво, но думаю лучше мы оба выпьем его на кухне. Иди в душ первым. Я пока ещё поделаю вид, что встаю. Майлз не стал возражать, и через десять минут стряхивая капли воды с мокрой головы он направился на кухню включать кофеварку и готовить хлопья. Алекс подошёл ещё минут через пять, когда всё уже было на столе. На нем была лишь растянутая домашняя футболка и пижамные штаны, и Майлз подумал, что таким он нравится ему не меньше, чем в самом шикарном костюме. К слову о костюмах: Кейн внезапно вспомнил, как тот долго возился с галстуком и недовольно пыхтел, завязывая у себя на шее немыслимые узлы, похожие на что угодно, только не на то, как это должно было выглядеть на самом деле. — Что? — спросил Тёрнер, не понимая, почему его друг вдруг залился смехом. — Ты ж мне вроде на лбу ничего маркером не писал, я же только что в зеркало смотрел. — Нет, нет, я просто вспомнил, как ты наряжался на наш первый фотосет в костюмах. Теперь и Алекс усмехнулся. — В жизни бы не завязал эту чёртову удавку, если бы не ты. — Ага, ты должен быть мне по жизни благодарен! — Ещё чего? А пососать не завернуть? — прыснул Алекс, запрыгивая на кухонную тумбу и начиная с аппетитом уплетать свои хлопья. — Можно и пососать, — воодушевился идеей Майлз, и тот чуть не подавился, но все же умудрился показать ему средний палец свободной от ложки руки. Они ели дурацкие медовые хлопья и пили кофе с молоком, продолжая их маленькое соревнование в остроумии, и с каждой минутой Майлз все больше и больше думал о том, почему они никогда не делали этого раньше. Безусловно, они и раньше завтракали вместе, но это утро было другим. Майлз понял, что он специально перебрался к Алексу в постель, чтоб проснуться рядом с ним, а затем представлять, что они провели вместе всю ночь. И это чувство, почему-то, меняло всё. — Я не наелся, — пожаловался Алекс, отставляя в сторону уже пустую тарелку. Майлз поднялся со стула и направился в его сторону, лукаво поигрывая бровями. — Не наелся, да? Давай посмотрим, что мы можем с этим сделать, — теперь он подошёл вплотную, устроив руки по обе стороны его бёдер. — Я серьёзно, — возмутился Тёрнер, впрочем он совершенно не стал возражать, когда его решили накормить поцелуями. На кухне и без того было не холодно, а от Алекса после горячего душа несло жаром как от печки. Он упрямо зарывался пальцами в Майлзовы мокрые волосы и крепко сжимал его коленями, перекрывая все пути к отступлению. Как будто Майлз собирался куда-то отступать. Кейн попытался поднять его на руки, но тот запротестовал и почти больно прикусил ему губу. — Я тебе что, девка? Он сам спрыгнул с тумбы и подтолкнул Майлза в сторону гостиной, где они продолжили заниматься всякими непотребствами уже на диване. Много позже, когда они оба силились восстановить дыхание после того, как получили по оргазму на каждого, Алекс предложил возможность реванша за вчерашние проигрыши в Mortal Kombat. — Посмотрим, так ли ты хорош в гонках, как я в драчках. Майлз, разумеется, ухватился за шанс. — Ты хорош не в драчках, а в дрочках: я последний раз победил, между прочим! — заметил он, за что был вознаграждён наигранно обиженным взглядом и рукой, прижатой к сердцу. — Я глубоко оскорблён! Вы хотите сказать, что те 4 раунда, что я выиграл до этого, не считаются? — Выигрывает войну тот, кто выигрывает финальную битву, — с умным видом заявил Кейн. Алекс собирался уже ответить что-то не менее пафосное, но тут зазвонил телефон. — Алекса, — сообщил он, таращась на экран. — Да, привет, — поздоровался он с девушкой. — Как дела? Майлз решил, что в этот момент лучшей идеей будет запустить пальцы Тёрнеру под футболку и начать щекотать: просто потому, что так ему и надо. Тот стал судорожно вырываться, пытаясь сохранять ровный голос и не спалиться. Тогда Кейну пришлось перейти уже к тяжёлой артиллерии, и он принялся губами перебирать все его чувствительные места на шее. Тёрнер блаженно прикрыл глаза и впился ему пальцами в колено. Почти победа. — Ты что-то хотела? После очередной фразы с того конца линии, Алекс вдруг заявил: — Хорошо. Но я возьму с собой Майлза, ок? Кейн аж оторвался от своего занятия и удивлённо вскинул бровь. — Куда это ты меня возьмёшь? — беззвучно произнёс он одними губами. Алекс отмахнулся. — Да, скоро будем. Он сбросил, и лишь тогда обратил внимание на ждущего объяснений друга. — Алекса хочет, чтоб я пошёл с ней по магазинам. Ма, ты же знаешь, что я в этом нихера не соображаю, спаси меня. Тот засмеялся и кивнул. — А она точно не против? — Она только рада. Она твоему совету больше доверяет в этом деле, чем моему. И ещё она сказала, что надеется, что хоть ты сможешь убедить меня немного «преобразить» мой гардероб, что бы это ни значило. Майлз встал и подал руку Алексу. — Тогда вперёд, чего мы ждём? А во второй половине дня уставшие, но довольные Майлз, Алекс и Алекса с огромными пакетами попали в объектив лондонских папарацци. Чёрт знает, какие названия успели перебрать в своей голове остряки журналисты прежде, чем выложить их в сеть. Вот такая вот у них была идиллия: Майлз помогает выбирать наряды девушке человека, чью роль в его жизни сложно описать одним словом. Они спокойно общаются втроём, но потом он все равно крадёт Алекса и кружит ему голову в отместку за то, что тот сделал то же самое с ним, затем отдаёт Алексе и она делает свой ход. И так по замкнутому кругу. Майлзу нравилось пока думать, что так может продолжаться и целую вечность. Но вот только в глубине души он понимал, что в один день все изменится.