I have learned to wait, and you have learned that you can make me

Climbing the stairs as if to follow her prayers Her golden laced boots may stop you right there. Hand on your arm as she greets all your friends, Then with a twist of lime it seems a bitter end 2008 год Кофе в его чашке уже начал потихоньку остывать, когда Майлз решился взглянуть на часы. Она опаздывала. Он сделал еще один глоток и откинулся на спинку стула. К нему подошла миловидная официантка и спросила, не желает ли он еще чего-нибудь, и Майлз лишь улыбнулся в ответ. — Нет, спасибо. Пока ничего. Девушка кивнула и удалилась в сторону другого столика. В любой другой ситуации он не упустил бы возможности слегка пофлиртовать со столь симпатичным созданием, однако сегодня ему было совершенно не до этого. Наконец сквозь оконное стекло он заметил знакомый силуэт, а затем за его спиной раздался звук колокольчика на входной двери. Майлз быстро подскочил с места, оборачиваясь как раз вовремя, чтоб увидеть, как его подруга осторожно повесила модный бежевый пиджак и двинулась в его направлении. — Привет! — улыбнулся Майлз, целуя Алексу в обе щеки. Та поздоровалась в ответ и присела. К ним снова подбежала та самая официантка, и девушка заказала себе латте с миндальным сиропом. Алекса мягко улыбалась ему из-за корешка меню, что, однако, не заставляло Кейна нервничать меньше. Сегодня утром она позвонила ему с просьбой встретиться немного раньше, прежде чем к ним присоединится Алекс. Раньше они никогда так не делали: их всегда было трое, либо же кто-то из них двоих оставался наедине с Тёрнером: Алекс был в этих отношениях некой константой, связующим звеном. Без него сидеть с его подружкой в кафе было…непривычно. — Так о чём ты хотела поговорить? — нарушил неловкую тишину Майлз, когда понял, что Алекса не имела намеренья начинать разговор первой. Улыбка сползла с её лица, и Чанг отложила меню в сторону. Она скрестила пальцы в замок и закусила губу. Вдохнула. Выдохнула. И лишь потом заявила: — Я всё знаю, Майлз. В горле моментально пересохло, и в кои-то веки Кейн не нашелся, что сказать. «Черт, черт, черт», — ураганом пронеслось в его голове. Разумеется он понимал, что рано или поздно это произойдёт, но всегда хранил наивную надежду на «поздно», к тому времени, когда он успеет придумать, что им делать. Или когда Алекс сам решит, наконец, сделать свой долбанный выбор. В последней попытке выкрутиться Майлз постарался сохранить непроницаемое лицо: — Знаешь что? Алекса невесело усмехнулась. — Про вас с Алексом. Что вы… Что вы не просто друзья. Скажи, что это не так. Майлз лишь скривился и посмотрел ей в глаза. Он не мог больше ей врать. Но и говорить ничего не нужно было, девушка и так знала, что права. — О Боже. Это так. Ты его трахаешь. Он неловко почесал затылок. Никогда в жизни ему так не хотелось провалиться сквозь землю. — Не думаю, что тебя это успокоит, но я его не трахаю. — Что, неужели он… Теперь Майлз тоже усмехнулся. — Нет, нет. Мы просто… Господи, ты правда хочешь знать детали? Девушка отрицательно замотала головой. — Не думаю. В этот момент принесли её заказ, и несколько секунд им пришлось провести в тишине, пока официантка не удалилась. Они молчали и когда Алекса отхлебнула кофе из своей чашки. И даже потом все, что Кейн смог из себя выдавить, было короткое: — Прости, Алекса. На секунду он закрыл глаза и представил, как она бьет его по лицу. Ему даже этого хотелось, он ведь заслужил. Но девушка продолжала спокойно сидеть на своём месте и, что странно, в её взгляде не было ни злости, ни осуждения. Лишь какая-то странная, несвойственная её обычно жизнерадостной натуре печаль. — Мне плевать на то, что вы делаете в постели, Майлз. Скажи мне просто… Ты его любишь? Хотя, можешь не говорить, это и так очевидно. Кейн снова промолчал, не став её разубеждать. — Как ты узнала? — спросил он. — Я давно подозревала, но вчера случайно выглянула в окно как раз в тот момент, когда вы прощались возле дома. Майлз прекрасно помнил тот момент. Они долго болтали возле самой двери, а затем он поцеловал слабо сопротивляющегося Алекса, снова бормотавшего ему в губы всякую чушь (как казалось на тот момент) про то, что их могут заметить. — Майлз, я никогда не видела его таким. Мне всегда казалось, что он счастлив со мной, но с тобой он просто…светился, я не знаю как еще это назвать. Я не злюсь на вас, я хочу, чтоб ему было хорошо. Мне лишь обидно, что вы никогда не говорили мне об этом. Неужели вы боялись, что я стану мешать? Казалось, что Алекса вот-вот заплачет, но она держалась, и Кейн вдруг почувствовал себя последним куском дерьма на свете. Он не стоит и мизинца этой девушки. Они оба не стоят. — Ал не хотел делать тебе больно. Ты много значишь для него, — попытался оправдаться Майлз и сам тут же понял, насколько жалко это звучало. — Возможно, но явно меньше, чем ты. Он вновь открыл рот, чтоб поспорить, но не смог выдавить ни одного аргумента. Она была права. Снова. — Я не стану мешать, Майлз. Я даже смогу остаться его девушкой на людях, если он захочет, в конце концов нам обоим это выгодно, да и я все ещё люблю его, как бы странно это ни звучало. Но я точно не хочу делать его несчастным. Майлз осторожно взял её руку и сжал ладонь. — Алекса, перестань. Это я должен чувствовать себя виноватым, а не ты. Ты хороший человек, а мы обманывали тебя столько времени. Она кивнула и попыталась улыбнуться. — Я понимаю. Пожалуйста, не прекращайте из-за меня. И не лгите мне больше. Я выдержу. В этот момент дверной колокольчик снова зазвенел, и обернувшись Майлз встретился взглядом с непосредственным виновником всего этого разговора. Тёрнер выглядел так, словно не понимал, как оказался в этом месте. Заметив Кейна он нерешительно двинулся к их столику, и, прежде чем он успел занять последний свободный стул, Майлз успел спросить: — Он в курсе? Чанг утвердительно кивнула и осторожно освободила свою руку. Прелестно. Лучше и быть не могло. И как он только в это влип? Алекс подошел к ним и как-то робко наклонился к Алексе, чтоб поцеловать её в щеку. Затем, поколебавшись секунду, обнял привставшего Майлза. — Привет, Ал. — Привет, Ма. Отстранившись, он бросил на друга обеспокоенный взгляд, словно спрашивая: «Ну как всё прошло?» Тот ничего не ответил, но на секунду успокаивающе сжал его плечо: «Могло быть и хуже». Не всегда обязательны слова, чтоб понимать друг друга. Теперь они все сидели за столом и, наверное, впервые все трое чувствовали себя совершенно не в своей тарелке. Они сидели молча, пока Тёрнер не заказал себе чай с молоком, а затем Алекса неловко прокашлялась и попыталась начать разговор: — Ребята, я сама понимаю, что все как-то странно вышло, но что уже поделаешь. Я не мастер разговоров по душам, но мою точку зрения вы оба знаете. Я правда не злюсь, и вы не должны. Мы не должны… — Извините, я сейчас вернусь, — выпалил вдруг Алекс и подорвался с места, вскоре скрываясь за дверью в мужской туалет. Чанг подняла бровь и кинула на Майлза вопросительный взгляд. — Думаешь он будет в порядке? — Не знаю. Он был в порядке, когда ты ему сказала? — ответил он вопросом на вопрос. Девушка пожала плечами и задумчиво закусила губу. — Да так же нормально, как и ты. Кейн хмыкнул и поднялся на ноги. — Я лучше схожу проверю. Мужской туалет в этом заведении оказался небольшой комнатой в конце коридора, запертой в данный момент на защёлку. Майлз осторожно постучал в дверь. — Ал, ты там? Из-за стенки донеслось невнятное бормотание, а затем звук льющейся из открытого крана воды. — Только не говори, что ты реально внезапно решил помыть руки. Черт тебя дери, Алекс, открой! Пару секунд ничего не происходило, но потом все же дверной замок щёлкнул и сквозь приоткрытую щёлку показалась знакомая голова. Тёрнер осмотрелся по сторонам и, убедившись, что больше рядом не стоит других желающих опустошить мочевой пузырь, таки впустил друга, а затем снова предусмотрительно повернул защёлку. — Не хочешь объяснить, какого черта ты вообще сюда сбежал? — Майлз скрестил руки на груди и поднял на него выжидающий взгляд. — Я что уже, не имею право побыть один? — Алекс же наоборот уставился в пол и стал медленно вырисовывать пальцами узоры на раковине. — Конечно имеешь, но ты же просто неожиданно сбежал посреди разговора! Мне то пофиг, но ты не думал, что Алексе может быть неприятно? — Алекса знает меня не хуже, чем ты, ясно? — внезапно огрызнулся Тёрнер. — Думаю она все правильно поняла, а если нет — то нахуй мне такая девушка. Майлзу показалось, что в маленькой комнатке стало невыносимо душно, а, вполне возможно, так и было с самого начала, просто он не обращал внимания. Он был давно знаком с такими перепадами настроения друга и, хорошо это или плохо, никто кроме него не умел справляться с ними лучше. — Ты же на самом деле не имеешь это в виду, — мягко сказал он и обнял слабо сопротивляющегося Алекса, который тут же уткнулся носом ему в шею. — Ну же, Ал, не будь тряпкой, собери уже это дерьмо! Мы и так вели себя с ней как порядочные мудаки и, заметь, я своей роли в этом не умаляю. Может пора что-то с этим сделать? Алекс как-то мелко задрожал, и Кейну потребовалась пара секунд для того, чтоб понять что тот смеётся. — Бля, Ма, мы же не такие люди. Я никогда не хотел быть таким человеком, не хотел сознательно делать больно другим. — Так почему тогда делаешь? Тёрнер слегка отстранился и посмотрел на него таким печальным, все понимающим взглядом, что Майлз не мог не подумать о том, что сукин сын намеренно вложил в эту фразу двойной смысл, и делает он больно не только Алексе. «Прости меня, Майлз, пожалуйста, прости». — Не могу по-другому. Не могу бросить её вот так. — А меня? Теперь Алекс совсем высвободился из объятий и лишь одну ладонь оставил лежать на чужой щеке легким, почти невесомым прикосновением, боясь разорвать и так пошатнувшуюся связь. Алекс продолжал смотреть этими мучительными печальными глазами. Так люди смотрят на то, чего хотят, но не могут получить полностью. Кейну хотелось разубедить его, хотелось сказать «Я твой», но он не смел произнести ни слова. — Тебя тем более. Я никогда не смогу тебя отпустить, даже если ты меня за это возненавидишь. «Я и так навсегда твой, гребаный ты придурок, и буду твоим, даже если ТЫ меня возненавидишь». В который раз проклиная себя за то, что снова попал под какую-то злую магию этих таких обманчиво невинных глаз, Майлз не заметил, как рука на его щеке исчезла и теперь медленно опускалась по его груди вниз, пока не остановилась на пряжке ремня. Затем его настойчиво подтолкнули к холодной стене возле раковины. — Алекс, какого хера ты творишь? В ответ раздался лишь короткий смешок, и краем уха Кейн услышал, как кто-то снова открыл кран. Ловкие руки привычным движением начали быстро расстёгивать застёжку. — Тёрнер, ты с ума сошел, не здесь же… — Тссс, тихо, нас могут услышать, — цыкнул на него Алекс. «Вот именно!» — хотелось ответить Майлзу, но тот уже опустился перед ним на колени, и все протесты остались едва ли различимой дымкой в его голове, когда он почувствовал совершенно несвойственные Алексу уверенные прикосновения горячего языка и выдающих его волнение пальцев, впивающихся Кейну в бёдра. — Черт, сукин ты сын, что ты со мной делаешь? — вырвался у Майлза непрошенный не то вопрос, не то сдавленный стон, растворившийся в равномерном звуке текущей из-под крана воды. Алекс нетерпеливым движением стянул с него штаны, оставив их болтаться на уровне колен и пробрался холодными руками под свитер, заставляя стаи мурашек пробежать по привыкшей к теплу коже. — Ну, в данный конкретный момент я собираюсь тебе отсосать, причём так, что ты выйдешь отсюда забыв, как тебя зовут, — прохрипел Тёрнер, и лишь от звука его голоса мурашки словно обзавелись зубами, ринулись к низу живота, впиваясь и кусая со всей дури. Против его воли у Майлза уже стояло так, словно он не трахался как минимум целый год. Алекс, кажется, сам был не очень уверен в том, что делает, поэтому торопился, не давая себе шанса передумать, и изо всех сил старался заменить размеренность напускной уверенностью. Майлзу стоило заметить это, стоило остановить его, пока ещё у их помешательства оставались хоть какие-то границы приличия, и, возможно, он нашёл бы в себе силы сделать это, если бы не был так занят ощущением того, как совершенно внезапно его член почти до самого основания оказался в теплоте чужого рта. — Вот черт, — только и смог выдавить из себя Кейн, ударяясь затылком о кафельную стенку сзади, и прикусил губу. Алекса это не отвлекло, скорее наоборот: он стал сосать с двойным усердием, оставляя синяки на обнаженных бедрах прямо под подушечками пальцев. В отличие от обыкновения, он не тратил больше времени на прелюдии и поддразнивания. Казалось, что он вот-вот поперхнется и, закашлявшись, отстранится, однако ничего подобного не произошло. Он послушно расслаблял горло и с каждым разом стараясь вбирать все глубже и глубже. У Майлза все плыло перед глазами и веки против его воли потяжелели, но он не смел их закрыть: он то следил за своими пальцами, путающимися в волосах на ходящей взад-вперед голове, то отворачивался и таращился на неярко горящую лампочку, мечтая, чтоб свет прожёг ему глазницы и навсегда лишил его возможности видеть Тёрнера, так бесстыдно расположившегося перед ним на коленях. Вот только даже лишившись зрения ему не удастся стереть эту картину из памяти. Все вокруг происходило слишком быстро, все крутилось, словно в безумном калейдоскопе, и вскоре Майлз почувствовал, что на грани. Он настойчиво потянул Алекса за волосы, тактично предупреждая, и тот, последний раз пройдясь языком по всей длине, кивнул и отстранился. Он поднял на него глаза, и в свете идиотской желтой лампочки они блестели так безумно, что Кейн бы непременно забеспокоился, не будь ему сейчас так наплевать на психическое здоровье: что Тёрнера, что своё. Алекс поднялся на ноги, отходя от него буквально на полшага и вытирая рот тыльной стороной ладони. Майлз едва не взвыл от разочарования, лишившись такого необходимого сейчас физического контакта. — Ты, блять, издеваешься? — зло прохрипел он сквозь зубы, глядя на искаженное нахальной усмешкой лицо, и больше, чем разукрасить его кулаком, мечтая лишь о том, чтоб Алекс вернулся и сделал хоть что-нибудь с его уже причиняющим боль стояком. — Скажи это, — вдруг выдал Тёрнер, и Майлз непонимающе моргнул. — Сказать что? — Всего лишь правду. Наконец он подошел ближе и вцепился одной рукой в кейновскую рубашку, и Майлз облегченно вздохнул, когда вторая таки опустилась на его член. — Скажи, что не отпустишь меня. — А ты разве куда-то собрался? — прошептал Майлз сквозь сбитое дыхание, стараясь не концентрироваться на легких поглаживаниях чужой руки. — Просто скажи. Алекс звучал почти умоляюще, не смотря на то, что до сих пор не стёр эту дурацкую усмешку с лица, и Кейн резко, чтоб тот не успел понять что происходит, наклонился и сорвал поцелуй с покрасневших губ. Тот протестующе хмыкнул, но все равно приоткрыл рот, и как только он это сделал, Майлз отстранился. — Я никуда тебя не отпущу. Где же я ещё найду кого-то, кто будет делать мне такие крышесносные минеты в общественном туалете? Алекс засмеялся и уткнулся носом ему в щёку. — Придурок. Майлз обвил руки вокруг его талии и ждал, пока тот выцеловывал непонятные узоры на его подбородке и виске. И он многое бы отдал за то, чтоб ещё долгое время просто так стоять с ним в обнимку, если б не одно маленькое обстоятельство. — Ал, ты не хотел бы… Тёрнер снова засмеялся и оторвался от своего занятия. — Черт, точно, прости. Он извиняющеся чмокнул его в губы и вернул свою руку туда, где ей сейчас было самое место. Он лениво дернул ей пару раз, но Кейну сейчас больше и не нужно было. Когда он кончил, он словно в бреду зашептал в чужие губы: — Не отпущу. Никогда и ни за что не отпущу. Алекс порывисто обнял его за шею, и Майлз боялся, что не удержит их обоих на и так подкашивающихся ногах, благо сзади стенка. В голове разливалась блаженная пустота, и Майлз сбился со счета секунд, а может и минут, что они так простояли, пока он не восстановил дыхание. — Алекс, — прохрипел он, легко отталкивая друга от себя. — Я в норме, Ма, мою очередь отложим до квартиры, думаю я все же предпочитаю более интимную обстановку. — Зачем же ты тогда сделал это здесь? Алекс задумчиво прикусил губу. — Потому, что захотел. И не скажу, что пожалел. В этот момент в дверь осторожно постучали. — Бля, там же уже наверное очередь стоит! — ужаснулся Тёрнер, и быстро приведя себя в более-менее пристойный вид парни открыли дверь. Выходя вслед за Майлзом из многострадального туалета, Алекс не заметил, как врезался в смуглого полненького мужчину, единственного стоявшего в очереди — видимо того самого, что стучал. — Смотри куда идёшь, пидрила хренов! — зло выплюнул он в его сторону, и у Тёрнера в миг округлились глаза. — Извините, я не специально, — пробормотал он, стараясь не усугублять конфликт. — Пусть это твой дружок тебе говорит в следующий раз, когда без предупреждения кончит в твой грязный ротик, — бросил мужчина напоследок, с хлопком закрывая за собой дверь. Алекс от злости сжал кулаки и уставился на табличку «WC» так, словно хочет нахер прожечь её одним только взглядом. Майлз схватил его за локоть и попытался оттащить в сторону. — Ал, успокойся, мало ли бывает таких ебланов, ты же не будешь теперь стеречь его под дверью? Он раза в два больше тебя, что ты ему сделаешь? Прочитаешь лекцию про терпимость и любовь к ближнему? Тёрнер сдался и разжал кулаки. — Да, ты прав. Я ничего не сделаю. Он в любом случае запомнит нас как парочку педиков. — Это тебя так беспокоит? Алекс неопределённо мотнул головой. — Не конкретно это… Просто я не хочу, чтоб меня так воспринимали, понимаешь? Не хочу, чтоб на каждом углу обсуждали, с кем я сплю, не важно, осуждают они это или нет, просто это не их гребаное дело. Майлз грустно усмехнулся. — Они и не станут. — Неправда. Они уже это делают, Ма. Кейн бросил взгляд в сторону их столика. Алекса все ещё сидела там, уткнувшись в телефон и нервно постукивая ногой под столом. — Я просто хочу оставить хоть что-то при себе, Ма. Хоть что-то настоящее. — Они обсуждают, в каких позах ты трахаешь Алексу. А про нас они забудут максимум через полгода. Алекс улыбнулся в ответ. — Забей. Пойдём. Мы и так долго. Нам ещё много чего нужно обсудить. Майлзу не нужно было спрашивать, чтоб понять, что тот ему не поверил.