I have learned to wait, and you have learned that you can make me

I dreamt about you near me every night this week How many secrets can you keep' 'Cause there's this tune I found that makes me think of you somehow When I play it on repeat Until I fall asleep Spilling drinks on my settee Hotel room, Holy Bible Hotel room, Free Love Revival Baby, it's a never-ending spiral Looks a little bit like Paris 2013 год Интересно, существует ли в нашем сознании мгновение до того, как ты открываешь глаза, когда ты уже проснулся, или же все всегда начинается с яркой вспышки утреннего света, непривычно яркого для долго прятавшихся под веками глаз? В какой именно момент мы осознаем, что находимся в реальности, а не во сне? Как быстро проходит этот переход: секунду, долю секунды? А может еще меньше? В любом случае это все не имеет большого значения. Важно лишь то, что когда ты просыпаешься, эта вспышка либо ослепляет, жжет глазницу, голова гудит и требует немедленного возвращения в объятия Морфея, либо, что бывает реже, приносит с собой приятное тепло, которое укутывает тебя, заставляя ожидать новый день. В этот раз Майлз впервые за долгое время чувствовал второе. Он перевернулся в постели, проведя рукой по простыням, однако с другой стороны кровати было пусто: видимо Алекс уже встал. «Вот чепушило», - беззлобно выругался он в адрес одного знакомого персонажа и хотел было отправиться на поиски, но тут услышал из соседней комнаты такой грохот, что не осталось сомнений, где стоит искать. Алекс стоял возле кухонной стойки с таким виноватым видом, словно только что убил хомячка, подаренного родителями на День Рождения. На деле же вокруг него красовались осколки разбитой посуды, кусочки омлета и пятна кофе и кетчупа, разлитого по полу. - Оу, ты уже проснулся? – Алекс неловко улыбнулся, словно совсем не ожидал его увидеть. - Сложно было не проснуться, - хмыкнул Майлз. – Что тут произошло? На тебя напали грабители, и ты отбивался от них моим завтраком? Тернер закатил глаза. - Скорее на меня напал очередной приступ болезни рукожопии. Я… - он на секунду запнулся. – Я хотел приготовить нам яйца. Но видимо придется заказывать пиццу. Майлз не выдержал и заржал. - Черт, я скучал по этому. Он подошел к все еще смущенному Алексу и обнял его. - Спасибо за попытку. А теперь давай лучше я помогу это все убрать, ладно? Тот кивнул и тоже засмеялся. Майлз не помнил, как они вчера добрались до кровати: обоих вырубило еще под конец фильма, и то, что явно очень уставший за вчерашний день Тернер решил лишить себя возможности подольше поваляться говорило о многом. Видимо не он один соскучился до чертиков. Они так и не заказали пиццу, решив попытать счастья в ближайшей кафешке, где им подали весьма недурной (и просто огромный) Ирландский завтрак. После окончания процедуры набивания желудков было решено пройтись по городу, где Алекс провел для друга небольшую экскурсию по местам славы. - А вот тут Мэтт как-то блеванул мне на новые туфли. О, а тут мы клип будем снимать. Я тебе про него не рассказывал? Майлз честно старался запомнить бесконечный поток улиц и зданий, однако гораздо больше его интересовал ставший за столько лет родным голос, и улыбка, которую время от времени можно было заметить на нисколько не постаревшем лице. Вернувшись домой они едва ли успели что-то сделать, прежде чем Алекс резко подорвался со словами: «Пора собираться, опоздаем на репетицию». Майлз спорить не стал, хотя до нее еще оставалось больше часа. Репетиция проходила на небольшой студии, где, как оказалось, Мартышки уже ждали их в полном составе. - Какие люди! – радостно воскликнул Мэтт, выбегая из-за барабанов чтоб поздороваться с приятелем, а Джейми и Ник улыбаясь тут же последовали его примеру. - Давно вас не видел, придурки, - пошутил Кейн, обнимая басиста, из-за чего тут же получил тычку под ребра. Всей компанией они вышли на перекур, решив, что подключение инструментов может немного подождать. Они весело болтали, то и дело перебивая друг друга, спеша поделиться последними новостями. Майлз периодически бросал взгляд на Алекса, который хоть и участвовал в разговоре с максимально непринужденным видом, заметно нервничал, то и дело потирая руки. А потом они спустились вниз и сыграли ЕЁ. Она гипнотизировала с первых нот. Простой, но очень грамотный риф заставлял забыть обо всем, вслушиваясь в каждую ноту и каждый удар бочки. Когда же Алекс начал петь, Майлз забыл, где находится, жадно стараясь уловить каждое слово. Тяжелая, вдумчивая, сексуальная, почти пугающая – не прослушав и половины, он уже знал, что это было лучшее, что они когда либо писали. А главное, он точно знал, о чем эта песня. Сколько лет уже длится эта одержимость? Сколько лет они не могли сказать друг другу всю правду до конца, не считая того так и оставшегося без ответа «Я люблю тебя», брошенного в неправильное время в неправильном месте? Да и может вообще время быть правильным для такого? И нужно ли вообще говорить о том, что они оба прекрасно знают? Майлз бы хотел прямо сейчас ответить на все те вопросы из песни, и на любой из них ответ был бы одним и тем же. Думает ли он о том, чтоб позвонить после каждой выпитой бутылки? Да. Чувствует ли он то же самое? Да. Хочет ли он, чтоб тот всегда так или иначе возвращался к нему? Боже, да. И лишь на один вопрос он не знал ответа: хочет ли все это знать сам Алекс. Они уже давно играли какую-то другую песню, что-то из старых, а Майлз все еще слышал у себя в голове этот чертов навязчивый мотив, который теперь непременно будет напоминать о себе мурашками на коже, заставляя думать об одном определенном человеке. - Ну как тебе, Ма? – тихо спросил его Алекс после репетиции, пока ребята собирались. - А ты правда хочешь знать? – не удержался от каламбура Кейн, заставив Алекса хмыкнуть. – Я не знаю, что сказать, Ал, это слишком… Во всем. Слишком хорошо. И слишком откровенно. Тернер неловко облизал пересохшие губы и выдавил из себя улыбку. - Просто я очень рад, если ты понял. И, думаю, я все же хочу знать. Они смотрели друг другу в глаза, и кажется это могло продолжаться вечность, если б их вовремя не отдернул голос Мэтта. - Эй, успеете еще посекретничать, нам нужно срочно отпраздновать возвращение блудного сына. И я знаю подходящий для этого случая бар. Майлз не знал, разочарован он, или чувствует облегчение, что разговор придется отложить, однако сразу понял, что расслабиться эти несколько часов у него точно не получится. Разве что если надраться до беспамятства. Полутемное помещение, неоновые вывески, разодетые барышни, занявшие стратегическое положение за барной стойкой, а также несколько шумных компаний за столиками: ничего нового в этом не было, Майлз давно привык к таким местам. И ему даже нравилось в таких бывать, что уж там скрывать, особенно когда за соседним столиком кто-то оборачивался и спрашивал: «О, это ты тот парень, Майлз Кейн?» Но в этот раз он очень надеялся, что их приход останется никем не замеченным. Очень хотелось просто тихо выпить с друзьями, поговорить, вернуться к Алексу домой, а после… Кто знает, что будет после. К счастью, им удалось спрятаться в темном углу, и кроме официантки, напряженно всматривающейся в их лица в очевидной попытке вспомнить, где она могла их видеть, никто внимания на компанию музыкантов не обращал. За первым пивом последовало второе, и Майлзу с трудом удалось отказаться от третьего: все же не хотелось сразу по приходу домой упасть в постель. У него были на сегодня немного другие планы. Алекс, кажется, тоже понял, что начинал пьянеть. В глазах у него появились те самые озорные искорки, а улыбка почти не исчезала с губ. - Ну что, Майлз, как на личном то? Все хорошо? – лениво поинтересовался Джейми, словно и так знал ответ. Кейн хмыкнул в тарелку с чипсами. - Да, зашибись. Все, чего я и ожидал. * Он скорее почувствовал, чем увидел, как Алекс улыбнулся. - Звучит, как название для трека. - Ага, - быстро поддержал он смену темы. – Наверное даже для альбома можно. Как-нибудь запишу. - Эй, ну уж нет, я первый придумал, - возмутился Тернер. - Черт, да вместе уже трек этот запишите. Или альбом, пофиг, - прыснул Мэтт. – Как я рад, что хоть что-то не меняется. Вечер пролетел почти незаметно. Почти, потому что время периодически останавливалось, если Майлз имел неосторожность посмотреть в бездонные зрачки, окруженные каштановой радужкой. - Рассчитываемся? – спросил наконец Алекс, когда стрелка часов уже перевалила за одиннадцать. - Да, пожалуй, - кивнул Джейме. – Кэтти меня уже заждалась. - Бриана, наверное, тоже, - согласился Мэтт и окликнул официантку, чтоб попросить счет. Майлз кинул на стол свою долю. - Ал, закажешь такси? Я пока поссать схожу. Тот утвердительно кивнул и тоже полез за кошельком. Быстро справившись с зовом природы, Кейн уже мыл руки и собирался возвращаться к приятелям, чтоб успеть попрощаться, но тут дверь открылась, и в маленькую мужскую комнату зашел Алекс. - Эй, я думал ты машину вызываешь. - Та я уже вызвал, - пожал он плечами. – Должна скоро приехать. - Беспокоишься, что я потеряюсь? Или вылезу через окно? – пошутил Майлз отрывая бумажное полотенце. Алекс хихикнул и загадочно приподнял бровь. Кейн не успел ничего сделать, прежде чем он поддался вперед и осторожно поцеловал. Да и вряд ли он хотел что-то делать. - Я просто соскучился. - Мы не виделись две минуты, – несмотря на слегка саркастичный тон, голос дрогнул, и Майлз мысленно поблагодарил всех посетителей этого бара, что никто из них до сих пор не додумался сюда вломиться. - Ты понимаешь, о чем я, Ма, - слегка обиженно вздохнул Тернер, и не дав ему больше издать ни звука, Майлз притянул его к себе и снова поцеловал, вместо того, чтоб использовать какие-либо ненужные слова. «Да, конечно понимаю, конечно я тоже скучал». Через какое-то время Алекс неохотно прервал поцелуй, но только ради того, чтоб прижаться к нему еще сильнее, обвить шею руками, почти дать ему задохнуться, ни то из-за рук, ни то из-за голоса, тихо шепчущего на ухо: - Черт, я хочу тебя. Хочу, чтоб ты наконец меня трахнул. Хочу знать, каково это. Майлз невольно содрогнулся. Почему-то ноги переставали чувствовать опору, и казалось, что он устоял только благодаря Алексу, все еще крепко удерживающему его на месте. - Ты точно уверен, что хочешь? Почему сейчас? Плечи Тернера приподнялись, и снова опустились. - Не знаю. Достала эта чертова неопределенность. Пора нам обоим разобраться с тем, чего мы хотим. Майлз невесомо провел губами по его шее, ткнулся носом в слегка колючую щеку, и лишь потом отстранился, смотря ему в глаза. - Хорошо. Поехали. Эти пятнадцать минут в такси были, наверное, самыми долгими в его жизни. Бесконечные ночные улицы за окном, капающий дождь, люди, спешащие по своим делам – ничего сейчас не имело значения. Они сидели молча, ведь оба понимали, что отвлечься разговорами сейчас не получится. На улице нещадно лил дождь (Майлз даже не заметил, когда тот успел начаться), но в доме было светло, тепло и сухо, словно молнии, сверкающие в каких-то метрах от него, находились совершенно в другой реальности. Или были лишь отголосками напряженного до предела сознания. В какой-то момент Майлзу и правда начало казаться, что его нервы настолько натянуты, что по ним пробегают электрические разряды, отправляющиеся вопреки всем законам физики не в землю, а в грозовое небо. Пальцы Алекса, осторожно пробежавшие по его плечам лишь усугубили ситуацию. А когда их губы в один отчаянный рывок соединились, Кейн перестал чувствовать свое тело, ощущая себя лишь бесконечным сгустком энергии, готовым взорваться в любую минуту. Поэтому нельзя было прекращать это безумие: все рычаги уже выкручены на максимум, и любая попытка остановиться обратилась бы катастрофой. Поэтому любая секунда прерывания контакта между телами была опасна. Поэтому одежда раз за разом оказывалась на полу, жадные пальцы сжимали и царапали разгоряченную кожу, дыхание сбивалось, а тела сплетались в одно. Простынь на кровати очень быстро смялась и превратилась в непонятный белый комок, Алекс рвано дышал и постоянно шептал что-то, но голова Майлза шла кругом, так что до него практически не долетал смысл этих слов, пока в руку у него не сунули небольшую баночку, и он не понял, что продлевать прелюдии больше нет необходимости. И так они ее затянули на несколько лет. Все было именно так, как Майлз себе это представлял. Хотя нет, даже лучше: в мечтах не так тонко чувствовались все прикосновения, и хотя там и было все намного проще и аккуратнее, но только за возможность вживую наблюдать за замершим выражением нетерпения и волнения на любимом лице, Майлз готов был забыть все свои лучшие сны и фантазии. Он почти не чувствовал ни жара, ни усталости, хотя пот рекой уже тек со лба. Страх причинить боль сдерживал его лишь первое время, пока с губ Алекса не сорвалось слегка раздраженное: «Ну чего же ты ждешь?» А затем безумные гонки сменялись размеренными плавными движениями, порывы страсти – порывами нежности, но за всем, что происходило той ночью стояло лишь безумное желание быть рядом, не отпускать никуда хотя бы сегодня, даже под страхом смерти. Закончилось все лишь тогда, когда силы практически покинули их обоих, и хватало их разве что на короткие поцелуи и едва слышные такие долгожданные «я люблю тебя», а ослабленный и обезвоженный организм требовал срочного отдыха. Собрав остатки сил, Майлз хотел было встать с кровати, но тут, схватив за руку, его настойчиво потянули обратно. - Куда? Не пущу! Он улыбнулся и потрепал Алекса по и так взъерошенным волосам, даже не думая высвобождаться. - Я просто за водой. Туда и обратно. Тернер скривился и повторил, на этот раз более настойчиво: - Не пущу. Майлз вздохнул и послушно лег рядом, обнимая и шепча в самое ухо: - И не надо. Уже засыпая, он готов был поклясться, что услышал, как Алекс тихо пробормотал: - Ты же еще выступишь со мной вместе, Ма? У меня на тебя большие планы.

***

2016 год Духом Франции казалось веяло отовсюду: от толпы, затаившей дыхание в ожидании хедлайнеров, от суматошно бегающих техников, даже от прожекторов, освещавших сцену, куда им предстояло выйти через пару минут. Алекс в очередной раз старался незаметно одернуть пиджак и поправить штаны, как будто чем больше он им внимание уделит, тем больше вероятность избежать непредвиденных казусов. «Лучше б меньше хомячил у меня блинчики на завтраке», - злорадно усмехнулся Майлз, в который раз умиляясь финальными подготовками того к выступлению. - Эй, ну как ты, готов к завершению тура? Алекс поднял на него глаза и грустно хмыкнул. - Нет, определенно не готов. Еще минута этого ожидания и я разрыдаюсь как ребенок. - Ты и есть ребенок, - прыснул Майлз. – Правда что-то забыл в теле пузатого тридцатилетнего мужика. - Эй! – возмутился Тернер. – Я не пузатый! - Ага, то есть то, что ты ребенок, ты не отрицаешь? Тот скрестил руки на груди. - Да. И раз я ребенок, то хочу играть. Отныне можно говорить только названиями наших песен. Кейн коварно ухмыльнулся. - Будь по твоему. I bet you look good on the dance floor. Ответочка не заставила себя долго ждать. - Suck it and see. Майлз хмыкнул. - Do I wanna know? - Don’t forget who you are. Он на секунду задумался. - Miracle aligner? Тернер покачал головой. - My propeller. Майлз не смог сдержать улыбку, услышав местоимение «мой». - R U Mine? В глазах Алекса бегали озорные искорки, и перед тем, как донесся звук аплодисментов и их попросили уже выходить на сцену, он успел одними губами прошептать: - I wanna be yours. ** И с каждым шагом, с каждым новым днем в этом туре, Майлз все больше убеждался в том, что не зря согласился столько лет назад сыграть на разогреве у начинающей тогда инди-группы. Что сколько бы времени они не проводили порознь, сколько бы песен не записывали с другими людьми, они всегда так или иначе возвращались друг к другу, на одну сцену или в одни удушающие объятия. И это ли не все то, чего стоило ожидать?