Бывший принц

Ночь была жаркая, и погода за окном здесь была ни при чём. После того, как трахнулись ещё дважды, мы наконец отвалились на разные стороны кровати и забылись сном до самого утра. Воскресенье началось поздно. Я проснулся первым, не собираясь на этот раз никуда исчезать, заказал завтрак, отметив, что Миша проснулся, стоило мне заговорить по телефону, но всё ещё продолжает лежать с прикрытыми глазами. Принимая душ, я размышлял над тем, решит ли омега убраться до того, как я вернусь в комнату или останется. Он прекрасно слышал, что завтрак я заказывал на двоих. Выбор оставался за ним. Открыв дверь, я первым делом бросил взгляд на кровать. Миша перекатился на живот, распластавшись морской звездой посередине и, кажется, никуда не торопился. Простыня, сбитая ногами, пенилась где-то между краем кровати и полом, так что ничего не мешало рассматривать обнажённое тело, нисколько против этого не возражавшее. Член ожидаемо стал наливаться и утро вдруг показалось добрее. Приблизившись к омеге, я не торопился, застыв рядом и опустив руку на собственный член. Миша услышав, что я вернулся в комнату, с запозданием повернул голову, чтобы взглянуть на то, чем я был занят. Задержавшись взглядом на моём лице не долее пары секунд, он опустил глаза, с интересом наблюдая, как я надрачиваю, и по мере того, как взгляд с аппетитом скользил по чужому телу, возбуждение усиливалось. На головке члена проступили первые капли, когда Миша заерзал бёдрами — видимо, лежать на животе становилось сложнее. Я обошёл кровать, собираясь покрыть омегу сзади, но… — Хочу сверху, — почти капризно заявил Миша, и я не сопротивлялся, когда он толкнул меня на постель и взобрался поверх паха. Облизав тело омеги ещё одним долгим взглядом, я снова мысленно восхитился, до чего ладен и хорош был паршивец. Его запах, полный доказательств минувшей ночи, носил отчётливые следы моего присутствия, и это только подливало масло в огонь. Не удивлюсь, если Миша намеренно оттягивал визит в ванную — при уже известной мне любви к чистоплотности, чтобы поиграть со мной. Омега прекрасно знал о том, как реагируют альфы на подобные «метки». Наши отношения только завязались и носили весьма специфический характер. Миша не принадлежал мне, но вот мой запах окутывает его коконом, словно говоря: я весь твой. Уверенно направив рукой член в собственную промежность, Миша мягко соскользнул вниз, позволяя почувствовать как узко и бесстыже-влажно внутри него. Усиленно выдохнул, позволяя теням посчитать собственные рёбра. Мой взгляд остановился на нежно-розовых горошинах, выступавших на гладкой груди. Я облизнул пальцы и сжал сосок, следя за реакцией омеги. Миша чуть напрягся, но не похоже, чтобы прикосновение доставило ему боль. А если это и так, то ощущение было приятным. Омега чуть прикрыл глаза, начиная мерно покачиваться на глубоко сидевшем в его заднице члене, пока я оглаживал бока крупными ладонями, наслаждаясь контрастом смуглой и бледной кожи. Становилось всё горячее, и он не стеснялся гладить себя самостоятельно. Касался собственных сосков, ног, шеи, до которой мне сейчас было не дотянуться, попеременно надрачивал свой член, открыто заглядывая мне в глаза — парень нисколько не заботился о чужом удовольствии, беззастенчиво пользуясь моим телом. Я не возражал, получая свою порцию удовольствия не только от жаркого красавчика, объезжавшего мой хуй, но и от всего вида непокорного омеги. Миша был жеребчиком, которого предстояло объездить, и задача безусловно наполняла азартом. Он вдруг упал вниз, прижимаясь к моей груди и продолжая елозить раскрытыми бабочкой бёдрами о пах — кажется, он был близок к разрядке: член сжимало чужое скользкое нутро — как он вдруг прохрипел: — Я голоден, — он не требовал, а словно скромно просил. Нет не просил, почти выпрашивал -(!), глядя на меня искусственным кошачьим взглядом. Миша впервые пытался манипулировать, причём не считал нужным это скрывать! Похоже, он действительно не любил тратить время зря. Внутри всё возбуждённо напряглось от желания скорее приструнить этого строптивца, но время диктовало свои условия, и продлив взгляд ещё ненадолго, я сделал вид, что уступаю, покорно отводя голову в сторону. Миша жадно впился в мою шею, и его движения тут же стали жёстче. Он остервенело бился на моём каменеющем конце, и я чувствовал боль от дрожавших в ярёмной вене зубов. Боль пополам с удовольствием. Мне это нравилось. Мне удалось поймать момент, когда Миша вот-вот собирался кончить. Я мягко упёрся ладонью в его лоб — и отстранил омегу. Он был возмущён, но я не собирался давать ему возможность высказаться. Отбросил на спину, заставляя слететь с собственного члена, и всё так же не давая опомниться, припал к его паху. Клыки нашли артерию недалеко от яичек — я вонзился в бедро, зажав член омеги в кулак и, передёрнув пару раз, заставил омегу выплеснуться, захлёбываясь от удовольствия. Миша хотел подавить протяжный, полный наслаждения всхлип, но у него ничего не вышло — он был не готов к такому. Он был не готов ко мне.