Бывший принц

Я подождал пока Миша насытится, затем позволил ему соскользнуть с моих бёдер, на которых он продолжал восседать всё это время, и повалиться на постель, ощущая полное удовлетворение. Его быстрое сбивчивое дыхание наконец выровнялось, он уснул. Спал крепко, не мешая мне разглядывать себя. Омега был до болезненного красив. Это было очевидно с первой встречи, но сейчас, лоснящееся потом, лицо выдавало гладкость без малейшего изъяна кожи, совершенство линий: высокие, еле заметно заострённые скулы; плавно изогнутая дуга бровей; ровный нос, не слишком длинный и не слишком короткий; изящно очерченные губы, полные, но не настолько, чтобы кто-нибудь усомнился в их натуральности. Я укрыл омегу, чувствуя, как остывает его кожа, и отправился в ванную комнату. Приведя себя в порядок, собрал вещи и покинул номер. На ресепшене расплатился, заказав поздний завтрак. Дело было сделано. Оставалось снова ждать. Я намеренно не сделал того, чего так опасался Миша. Мой изначальный план выглядел иначе, но после того, как омега озвучил, что ещё не принял окончательного решения, пришлось внести некоторые коррективы. Миша снова навязывал свои правила, что меня в корне не устраивало. Я не собирался давать омеге почувствовать, будто завишу от него. Скорее, я хотел добиться обратного. Конечно, я мог бы пойти у Миши на поводу. Тогда неизвестно как скоро омега, скорее всего, попытался бы от меня освободиться. Слишком долго он жил независимо от клана и чьей-либо воли, слишком своенравен и непримирим был характер. Пусть он всё же позволил себе попробовать «на вкус» моё предложение, но я не сомневался, что зависимость, тем более от незнакомца, очень скоро начнёт его тяготить. Тем более, если он будет чувствовать, что снова оказался хозяином положения и может побороться. Этого было достаточно, чтобы подтолкнуть омегу к поиску выхода. Такой расклад меня не устраивал. Найти обособленного омегу, к тому же нетронутого, было настоящей удачей, и я во что бы то ни стало собирался закрепить свои права на Мишу, получив доступ к чистой крови вампира на такой срок, который сочту приемлемым сам, а никак не наоборот. Именно поэтому я снова позволил Мише взять свою кровь, но теперь — прямиком из артерии, в том количестве, которое желал он. Причём сделал это в момент наивысшей точки, предложив пережить ни с чем не сравнимое удовольствие, а сам удовлетворился только сексом. Пока. Впрочем, пьяный секс с Мишей мне очень понравился. Заведясь, омега показал всю страсть и бесстыжесть, скрытую внутри. Позволил отыметь себя до точки, не заботясь о «реверансах». Пусть сегодня я и не получил желанную кровь, но всё же нарушил чужие планы. Я снова оставил его в сомнениях, добавив к ним несколько намеренных меток, которые он непременно обнаружит, как только окончательно придёт в себя. Поэтому я поспешил покинуть отель, оставив на тумбочке визитку с номером телефона. На маленьком прямоугольнике бумаги черкнул пару слов: сбрось номер. Когда Миша наконец разберётся в том, что случилось, он наверняка будет зол. Он не идиот, и прекрасно сообразит, что я отказываюсь играть по его правилам, не сделав этой ночью самого главного, да к тому же оставив следы после бурной ночи — и он нисколько не усомнится, что я прекрасно помнил, как он попросил меня когда-то не делать этого. Миша будет рвать и метать. Я улыбнулся, наблюдая за тем, как самолёт заходит на посадку. Затем омега успокоится и станет размышлять, что делать дальше, несмотря на злость и предсказуемое желание не иметь со мной никаких дел. На моей стороне была кровь, отличный секс и ограниченные условия, не слишком ущемлявшие омегу. Если я повёл себя неожиданно, чтобы выбить у Миши почву из-под ног и сохранить за собой инициативу, то карточку оставил совсем для других целей. Нам нужно было общаться. Хотя бы для того, чтобы договариваться о встречах. Конечно, я знал, что номер Миши есть в папке с остальной на него информацией, но толку от этого было никакого. Начни я настойчиво возникать в его жизни, демонстрировать, что он под колпаком, и Миша наверняка бы дал дёру. Я хотел далеко не этого. Омега должен был принять решение сам. Сделать этот выбор почти самостоятельно. Нажим, несомненно, был, но выражался он искушением, от которого при желании можно было отказаться. И чего, я надеялся, Миша не сделает, уступая себе и наслаждению, которое он вряд ли сможет получить где-нибудь ещё на приемлемых для себя условиях. Он должен был связаться со мной сам. И чтобы облегчить строптивцу выбор, я щедро оставил послание, предложив ему всего лишь сбросить номер. Представляю, как бы злился Миша, желая мне написать, но раз за разом скрипя зубами в поисках подходящих слов. Я бы, конечно, мог поизводить его, представив выбор текста послания, но только неизвестно чем бы всё закончилось. Чужая гордость могла сыграть со мной злую шутку. Шансы на то, что Миша всё же пришлёт номер, соглашаясь тем самым иметь со мной дело, были достаточно высоки, если же этого не случится… я найду другой способ получить своё. Ждать пришлось достаточно долго. Шла третья неделя. Моё терпение подходило к концу. Моим сотрудникам изрядно доставалось от не в меру усердного начальника, пока я, наконец, не получил сообщение с номером. Подписи не было, но этого и не требовалось. Я победно улыбнулся. Этот бой остался за мной — ожидание того стоило. Само собой, я не собирался отвечать сразу. Выждав до вечера, отправил ответное послание, что собираюсь посетить Мишин городок через несколько дней. Предлагал встретиться. Если у него свободен вечер. Дописывая сообщение, я продолжал улыбаться, представляя, как будет злиться Миша, понимая, что всё это исключительно правила хорошего тона. Ведь если вечер будет не свободен, неизвестно, когда мы сумеем увидеться в следующий раз. Так что ему либо придётся подстроиться, либо снова ждать предложения. Ответа я дожидался около часа, получив сухое «хорошо». «Умница», мысленно похвалил я его за то, что он не стал устраивать комедий, признавая, что на этот раз победа осталась всё же за мной. Его следовало наградить. «Клуб? Напиши время», — возможность выбрать место — пусть это, скорее всего, снова будет клуб, и предложенное время были небольшими послаблениями за хорошее поведение. «Встретимся в номере твоего отеля. В 22.00». Значит, в клуб Миша больше не хотел. Причины могли быть самые разные. Он не желал тратить время, раз уж точно знал, как закончится вечер. Может быть, не хотел показывать, что по какой-то неизвестной для всех причине изменил своему правилу и выбирает одного и того же партнёра. Это было не важно. Главное — пока всё складывалось вполне удачно для меня. В отеле я оказался за несколько часов до встречи. Заказав вино и закуски к условленному часу, привёл себя в порядок после перелёта. Время оставалось и, не долго думая, я выбрался на улицу. Отель, совсем недавно сменивший имя на более современное, находился в самом центре города. По правую от меня руку возвышалась новая церковь в таком же новом скверике, носившим имя Екатерининский. Напротив вытянулся своеобразного вида музыкальный театр, очертаниями напоминавший рояль. Он явно нуждался в реставрации, но свежевысаженные деревца, кроны которых имели ухоженную кубическую форму, сглаживали впечатление попустительства. Слева, стоило пройти расстояние равное остановке, я оказался на главной площади города. Довольно просторная, она была занята стелой, посвященной жертвам Великой Отечественной войны, и снова театром, на этот раз драматическим. Уже стемнело, но до отеля рукой подать, и потому я неспешно прогуливался вокруг старого мраморного фонтана. Над ним, на приличном возвышении неторопливо вращалось колесо обозрения. Судя по заполненным кабинкам, оно пользовалось популярностью. Впрочем, вид действительно должен был открываться интересный. По моим предположениям, с высоты птичьего полёта центр должен был быть, как на ладони. До реки тоже не более пары кварталов. Решив проверить собственные предположения, я приобрёл билет и пристроился к очереди. Десяток минут спустя — и я получил удовлетворение, видя именно то, на что рассчитывал. Укутанный сумраком, город горел разноцветными звёздами. Некоторые из них, яркие и пышные, тянулись вдоль Большой Садовой улицы ровной полосой, другие — мелкие, иногда едва различимые, могли быть уличной подсветкой, частью рекламной иллюминации, украшением — чем угодно. Свет не слепил, как это бывало в столице, позволяя расслабиться и почувствовать окончание дня, когда наконец можно было выдохнуть и получить удовлетворение от спокойствия тягучего тёплого вечера. Перед тем, как вернуться в отель, я решил взять с собой кофе, в примеченном совсем рядом Макдональдсе. Получив заказ, я решил избежать встречи с толпой катившей коляски наперевес, и вышел через главный вход, уводивший на небольшую террасу. Свернул направо, собираясь спуститься вниз по лестнице и возвращаться в отель — до встречи оставалось не более получаса, когда, проходя мимо столиков, приметил в глубине блондина, одетого в канареечно желтые штаны и белую рубаху. Это был Миша. За крошечным столиком он расположился в компании кофе, такого же, как и в моей руке. Его взгляд был устремлён на горевший экран мобильника. Омега лениво листал страницы, оперевшись на руку — кажется, он коротал время. Подумав немного, я решил подойти. — Могу я присоединиться? Миша вздрогнул от неожиданности, кажется, узнав мой голос, поднял голову, и я увидел, как насторожённость сменяет спокойное безразличие. Так и не дождавшись ответа, я сел. — Вы никуда не опаздываете? Миша смерил меня насмешливым взглядом и попытался вернуть невозмутимость. — Уверен, меня подождут. Я позволил себе открытую улыбку, умиляясь той надменности, с которой изогнулась изящная бровь. — Вечер прекрасный. Может, пройдёмся по парку? — предложил я, бросив взгляд на наш кофе. Миша безразлично пожал плечами, но всё же поднялся. Мы вышли на широкую дорожку парка, разбитого не одно десятилетие назад позади театра, и побрели вперёд, не глядя друг на друга, но остро чувствуя чужое присутствие. — Красиво у вас. — Неужели? — ехидно откликнулся он, но больше ничего не добавил. — Да, именно. В столице слишком шумно и людно. Вечер всего лишь продолжение дня. Здесь по-другому. — Глухо, скучно и серо, — произнёс Миша, уже спокойнее. — Обычный маленький городок этой убогой страны. — Почему же ты выбрал её, чтобы перебраться? В конце концов, глухих мест в мире предостаточно. Миша не торопился с ответом, если вообще собирался его давать. И всё же ответ прозвучал: — Мне здесь пришлось по душе. Меньше этих фальшивых улыбок. Если ты не понравился, тебе дадут знать об этом сразу, но, при всём при этом, здесь это не повод обижаться. Весело, — неожиданно в голосе проступила улыбка. — Да, прямоты у местных больше, чем за океаном. — Только здешняя прямота часто является отсутствием воспитания. И это иногда бесит. — Однако, ты не против, раз остался. — Я могу это пережить. И сам заодно могу послать куда подальше, не особо задумываясь о последствиях. — Не сомневаюсь. В этом я успел убедиться, глядя, как Миша отшивает поклонников. — Это удобно. Почему я должен тратить время без необходимости? — Согласен. — Я допил кофе, так что предлагаю пойти в отель, — без обиняков заявил он, развернувшись ко мне, словно подтверждая слова сказанные секунду назад. Он вытянулся рядом, нас разделяло полшага. Благодаря высоким платформам он оказался почти одного со мной роста. — С удовольствием, — тихо откликнулся я, не выдавая приятного напряжения во всём теле — играть с Мишей было интересно. По дороге мы держались рядом, но больше не разговаривали. Так же точно очутились в номере отеля. Миша, не изменяя своих привычек, отправился в ванную. Кажется сегодня мы обойдёмся и без вина. Я дал ему несколько минут, разделся сам и пошёл следом. Небольшое помещение тут же погрузило в пар. На полке лежали аккуратно сложенные вещи. Омега был внутри кабинки. Тонкое светлое тело, скрытое испарениями и стеклом, будоражило воображение. Впрочем, надолго я откладывать встречу не стал. С минуту понаблюдав за ничего не подозревающим омегой, огладил свой член пару раз, и отодвинул дверцу, уже пребывая во всеоружии. — Эй, тебя не приглашали! — Но и запретов не было, — ответил я и, не позволив омеге ругаться и дальше, прижал к стене кафеля собственным телом. Облизал его губы, не делая попытки поцеловать, и замер, давая почувствовать собственный жар. Я не торопился, растягивая наше удовольствие. Не касался Миши руками, лишь едва ощутимо двинул бёдрами, будто приглашал его принять участие. Он изогнулся, точно так же, как и я не касаясь тела пальцами, а затем небольно прикусил кожу на плече. Сейчас, без платформ, его подбородок едва доставал до моей ключицы, но Миша смотрел на меня без страха, "но" с гордостью, так, словно это он был на голову выше и прекрасно контролировал ситуацию. Я сжал его пониже ягодиц и поднял вверх, усаживая на свои бёдра. Вот теперь Миша действительно смотрел чуть сверху, но чтобы не соскальзывать и не биться макушкой о стену, ему пришлось обхватить меня за шею руками. Длинные ноги сложились в замок на моей пояснице. Мой член оказался в его промежности, будто палка, на которой восседала неугомонная птичка. — Ты кое-что забыл, — произнёс Миша, намекая на резинку. — Я не тороплюсь, — ответил я, двигая бёдрами. Заниматься сексом в ванной я не очень любил, поэтому, снова разбив шаблон о жарком сексе в ванной, отправился в спальню, всё так же держа Мишу на бёдрах. Сбросил его, резко, словно старался напугать, но получил в ответ хитрую улыбку — Миша ожидал. Раскатав по члену резинку, я надвинулся на омегу. И уже почти накрыл его своим телом, когда мне в грудь упёрлась рука. — В этот раз никаких следов, — произнёс Миша с серьёзностью, которой позавидовал бы и учитель, только он лежал голый, с широко разведёнными бёдрами, меж которых вот-вот нырнёт мой член. Я не ответил, ломая сопротивление его руки. Миша недовольно сжал губы, но больше ничего не требовал. Однако, я бы был полным кретином, если бы не понял — он сделает выводы, в зависимости от того, послушаюсь ли я или нет, позже. В яйцах уже позвякивало от напряжения — хотелось всунуть и оттрахать мелкого засранца, но я сдерживал себя, сначала втиснув в омегу пальцы, чтобы растянуть дырочку. Сложно было сказать, но кажется, недавно у Миши не было секса. Затем, когда скромный в размерах член омеги стоял колом, а его хозяин откинулся на подушки, позволяя телу бесстыдно изгибаться, я наконец вошёл. Вошёл во всю длину, разом, но не таранил задний проход, просто жестко и уверенно пропихнул член одним единым толчком. Снова двинул бёдрами, словно говоря, что расслабиться сегодня не придётся, и в подтверждение этого приподнял омегу за ягодицы, снова заставляя опоясать меня ногами на уровне паха, пока сам он продолжал прижиматься лопатками к постели. Я входил резкими небыстрыми толчками, одной рукой придерживая омегу, другой оглаживая там, куда мог дотянуться. Член Миши намеренно обходил вниманием. Маленький сучёныш, после того, как явно показал, что ему хорошо, вдруг затих, уставившись на меня сквозь щели глаз с поволокой. Да, ему было хорошо, но он себя отлично контролировал. И желал, чтобы я знал об этом. Что ж, омега сумел выхватить инициативу в постели. Забросив ноги к себе на плечи, я навалился вперёд, заставив Мишу выше поднять ягодицы и зажать собственные яички между своих прижатых друг к другу бёдер. Одной руки было достаточно, чтобы удержать равновесие, указательным пальцем другой я прошёлся по припухшим от сдержанных укусов губам, и засунул палец в рот. Миша послушно сосал, пока в ушах не стало хлюпать от чужого избытка удовольствия. В эти игры я тоже умел играть. Его выгибало во все стороны, слюна растеклась далеко за границы губ. Я резко вышел, и одним рывком пересел выше, оказываясь на груди у Миши. Мы замерли, уставившись друг на друга дикими глазами. Омега очень медленно облизал губы, затем посмотрел на мой член, выпрямившийся прямо перед его носом, и вытянул язык, прохаживаясь по стволу и пробуя собственный сок на вкус. Не знаю, зашёл бы он дальше, но торопить я не стал, снова сместившись обратно и засадив поглубже. Стон удовольствия сорвался с покрасневших губ. Я сжал небольшой член, и тело омеги пробило судорогой. Он выплёскивался поверх моей руки, пока я продолжал таранить его задницу с особым наслаждением видя, как сходит подо мной с ума омега. Это продлилось недолго, как только накал стал ослабевать, я вытянулся поверх чужого тела и всадил зубы в солёную от пота кожу. Миша вздрогнул и хотел высвободиться, но я был гораздо тяжелее, придавив его своим телом намертво. Кровь омеги-вампира, сладкая, как виноград, и такая же терпкая, толкнула меня к краю, заставляя спустить после того, как каменный член совершал последние толчки. Я пробовал кровь омег-вампиров несколько раз, но все они были не ровней выдержанному нектару омеги из благородной семьи. Поколения чистокровных вампиров наградили Мишу божественным вкусом. Мне хотелось высосать его до капли. До последней. После долгой минуты я разорвал контакт, облизнув две маленькие ранки. Омега подо мной обмяк, только сердце глухо стучало в груди. Застывший взгляд Миши, схвативший тёмный угол комнаты, настораживал. Не дав ему погрузиться в тяжёлые мысли, я ухватил его за подбородок и притянул к собственной шее. Казалось, прошла целая минута, прежде чем пара заострённых пеньков отыскала артерию. Жадность проснулась секундами позже. Всё было в порядке с моим недовампиром.