Гаяйтэй, гаяйтэй, хаараа гайятэй! Харасоо сэндари боодзи арокия! Сарадзара батэйе, ниндари уранэй, Рэйсин ни нэгаи татэмацуру кайэя!
- Во имя безопасности поселения, - произнесла Рю, закончив первый куплет магических песнопений, - обращаюсь к духам четырех сторон света, да будет исторгнуто зло, причиняющее обиду невинным. С первой произнесенной фразой небеса немедленно ответили раскатами пока еще «сухой» грозы, а хаотично располагавшиеся облака начали медленно закручиваться над западным склоном холма Элони. Императрица тем временем начала пение следующего куплета магической формулы.…Гайки о юдзури харайси, Ситюшин о тингоси, Рокусин кайэй, акки о харай!
- Да очистится от скверны дурная энергия! – слегка нахмурившись, изрекла темноволосая Рю. – Четыре столпа священных духов стихий на страже города, шесть первоэлементов, призываю вас обрушить свою первозданную силу на нечестивцев! Со второй фразой сероватые тучки на Элони и полем сражения, где в данную минуту гибли десятки всадников с обеих сторон, стали подозрительно набухать, принимая иссиня-черный оттенок.…Ганчю косин, хатигу ухацуки, Гоёу госин, онмёо нисёу гэнсин!
- Да установятся восемь элементов среди восьми углов, - торжественно завершила цепь магических формул императрица Рю, разомкнув ладони, - повелеваю двум противолежащим потокам в основании мира: несите свое возмездие чрез указанные пути! Потемневшие небеса трижды ответили вспышками молний, осветив сражающиеся армии, включая саму Рю и ее свиту. Из широких рукавов походного платья императрицы, надетого под доспех, хлынул поток прямоугольных клочков белой бумаги, каждый из которых был испещрен таинственными знаками, выведенными черной и красной тушью. Казалось, их были тысячи, когда на глазах изумленных очевидцев эти бумажки с символами двумя потоками соткали над их головами большой восьмиугольный знак с вписанным внутрь него кругом с завитками, похожими на «инь-янь». От этого гигантского знака бумажки взлетали ввысь, прямо в тучи, которые начали раздуваться до угрожающих размеров, порождая десятки небольших смерчей, зловеще искрящими молниями. Эти самые вихри словно стая хищных коршунов двинулись на воздушную эскадру Хеллгондо одновременно с севера, востока и юга, угрожая зажать летучие корабли в клещи. - Всем кораблям: полный назад! – закричала побелевшая от увиденного Раналентар. – Берем западный румб и нагнетаем давление в котлах! Несмотря на грамотные попытки темной эльфийки снизиться, уйдя из зоны турбулентности, развернуться и отойти, спасая свою флотилию, магическая буря все же настигла часть судов и дирижаблей. Корабли поменьше и со слабо бронированным корпусом были разбиты в щепы смерчами в считанные минуты. Цепеллины, словив шальные молнии, не менее быстро обратились в громадные летающие факелы. Лишь флагман воздушной эскадры и еще около пяти летучих кораблей с прочным корпусом смогли уцелеть, но и их грозовой ветер разметал на много верст в разные стороны, по иронии судьбы, сохранив при этом жизнь смуглой «адмиральше» и ее капитанам. Весь этот разгром эскадры занял не более четверти часа, хотя невольным зрителям по обе стороны баррикад показалась, что прошла вечность прежде, чем сквозь сотворенные чарами тучи пробились первые лучи солнца, придав изумрудным холмам золотистый цвет, а облачное небо, окрасив в оттенки темно-синего и черного, создав фантастический окрас окружающей местности. Но битва на земле была отнюдь не закончена – в долине реки под деревней Элони вступили в схватку оставшиеся части обоих войск. Приободренные поражением воздушного флота Промештейн воины и воительниц Зипангу начали понемногу оттеснять по центру дуллаханов, медленно приближаясь к лагерю наместницы Эстефании. Противник ответил применением чар некромантии, наслав на многострадальное левое крыло князя Рокеро какой-то подозрительный туман, из которого вскоре вышли жутковатого вида фантомы с клейморами и обрушились не только на конницу Зипангу, но и смешав ряды его пехоты в центре, состоявшей из нэкомат, волчиц-мечниц и самураев эльфийского и человеческого происхождения. Чародейки-кицуне присутствовавшие в войске, широхеби из свиты императрицы Рю немедленно ответили сдерживающими чарами, заключив призраков в светящиеся коконы, а затем попытались развеять их на составные части. Сама же императрица, сотворив десяток туманных драконов, бросившихся в атаку на левый фланг армии маркграфини Варгоши, внезапно побледнела и упала без чувств прямо под руки не на шутку испугавшихся широхеби. - Ваше Величество… госпожа! Скажите, что с вами?! – прекратили колдовать запаниковавшие девушки. – Пожалуйста, только прикажите нам что нужно, скажите хоть словечко! Сколько змеедевы не пытались привести в чувство свою хозяйку, у них это плохо получалось. Отрадно было лишь то, что императрица была жива, но у нее были все признаки упадка сил и магического истощения после целого вала мощнейших чар, вырвавших победу у карательной экспедиции с Хэллгондо в последний момент. - Сестры, что же нам теперь делать? – жалобно запричитала розоволосая мико, переводя взгляд то на бессознательную Рю, то на своих белочешуйчатых подруг. – Наша госпожа ведь не уми… - Молчи! – испуганно шикнула на розоволосую другая широхеби. – Молчи, глупая! Прямые потомки Богини Посейдонии не умирают просто так, от применения множества заклинаний. - Именно! – рявкнул откуда-то высоко справа неприятный металлический голос, доносившийся с вершины ближайшей скалы, поросшей мелким кустарником. – Не умирают! Им предначертано пасть от нашей руки!******
На глазах у застигнутых врасплох широхеби, эскорта императрицы и его начальницы – Зеррарии из рода нага, на примятой траве неподалеку промелькнули две черные тени, после чего вблизи в столбах поднятой пыли ощутимо дрогнула земля. Когда пыль развеялась, перед глазами охраны императрицы и ее свиты предстали два верзилы, сделанные оба практически целиком из металла. В первом из них многие признали Принцепса Клинка, который был никем иным, как объявившийся собственной персоной Карагвин. Второй был несколько ниже, но шире в плечах Принцепса, имел округлую форму туловища, небольшую голову, утопленную в плечах, похожую на рыцарский шлем с закрытым забралом, длинные, доходящие до колен руки-манипуляторы, S-образные ноги, напоминающие хищную птичью лапу. На корпусе металлического монстра местами проступали отверстия воздухозаборников, различные вентили и трубки непонятного назначения, из которых сочился пар. Шестеренки заменяли исполину шарниры и суставы на месте локтевого и коленного сгибов. Правая рука голема заканчивалась внушающего вида конической дрелью, по виду предназначенной дробить горные породы. Левая же ладонь представляла собой металлические когти-манипуляторы, предназначенные для захвата и переноса тяжестей… либо для причинения смертельных ран от переизбытка железа в организме. Так, во всяком случае, показалось на уровне подсознания большинству из участников этой занимательной встречи при взгляде, брошенном на голема размером с двухэтажный дом. - Мастер предвидела подобный исход событий, - неожиданно спокойным, чуть ли не дружелюбным тоном для Клинка, произнес Карагвин. – Она знала, что нынешний правитель рю не сможет уклониться от просьбы о помощи и бросится без оглядки спасать этих пещерных недомерков… Ничего не ответили Принцепсу клинков враждебно смотревшие в его сторону гвардейцы из охраны императрицы, а лишь плотнее сдвинули кольцо вокруг лежавшей без чувств златочешуйчатой рю, твердо решив защищать до последнего мига свою госпожу. - Из-за вашего несвоевременного появления, раньше, чем рассчитывала Мастер, вы разрушили наш план и дали возможность улизнуть большей части трусливых пещерных червей через свои норки, - процедил со злобой в интонации Карагвин, делая шаг вперед. – Хе-хе-хе, кто бы мог подумать, что крупная рыба клюнет на наживку, растратит свои силы на борьбу с армией наместника и воздушную эскадру, да еще и отстанет со своим отрядом от остального войска?! Все, как мудро предугадала Мастер! Теперь, когда ваша императрица пребывает в магическом истощении, нам ничто не мешает намотать ее кишки на наши лезвия и устранить одну из главных помех после Небесных рыцарей нашей хозяйке! И с последними словами темный великан отнюдь не добродушно расхохотался, что послужило сигналом к полной боевой готовности для сбросивших недолгое оцепенение воинов эскорта императрицы Рю. - Заткнись, бездушный ублюдок! – выступила вперед Зеррария вместе дюжиной тяжеловооруженных змеедев-наг. – Как ты вообще смеешь говорить в таком тоне об одной из божественных дочерей Посейдонии?! Тебе придется сначала сразиться с нами. - Не думаю, - равнодушным тоном произнес Карагвин, делая еще шаг навстречу ощетинившемуся кольцу телохранителей. – Ваша императрица обратится в кровоточащий фарш еще до того, как ваши ушедшие вперед части вернутся к ней на выручку. Вы сначала победите «Гефестиона», паробота второго поколения, пусть и устаревшего… Принцепс клинков молча указал на неподвижного все это время и похожего на дымящийся самовар бронзового коллегу. - Я же выполню настоящий приказ Мастера прямо сейчас! – рыкнул Карагвин выпустив без предупреждения из нижней части правого манипулятора пять заостренных болтов в сторону кольца охраны, намереваясь расчистить себе путь к беспомощной на данный момент рю. В воздухе раздались сдавленные крики пронзенных насквозь воинов и воительниц из эскорта. Схватившись за окровавленный живот, пятерка смертельно раненых гвардейцев рухнула в примятую траву, обагрив ее собственной кровью. - Не подпускайте близко к Ее Величеству этих двух мясников! Защищайте императрицу! – только и успела выкрикнуть приказ своему отряду Зеррария, прежде чем два голема бросились в гущу своих противников, топоча при этом своими ножищами словно стадо гиппопотамов. Карагвин, не теряя времени, сделал подсечку своей рукой-бритвой, словно собрался косить траву, и те из воинов императрицы, кто не успел увернуться или спрятаться от лезвий Принцепса клинков, вмиг разделили участь клиентов зловещего изобретения Тобиаса Шмидта, приписываемого однако Жозефу Гильотену. Голем при виде брызг крови, впал в безумие и в совершенное неистовство, словно тигр, хоть раз вкусивший человечины. Наученные горьким опытом погибших товарищей, ближайшие к Карагвину гвардейцы бросились врассыпную после очередного широкого замаха его лезвиями, не давая тому, однако, подобраться ближе к пока еще бессознательной императрице. «Гефестион» в это время, пыхтя как всамделишный самовар, включил свою устрашающую дрель, которая рычала как допотопный перфоратор, вызывая у всех поблизости настоящие головные боли. Голем неожиданно ловко для его грузной комплекции сделал выпад в сторону Зеррарии, метя ей острием сверла прямо в глаза, но в последний миг со всей силы повернул манипулятор и вогнал дрель в рыхлую почву, вызвав фонтан из комьев чернозема, запоровший глаза находящимся вблизи телохранителям Рю. Лишь сама Зеррария и несколько наг успели защитить лицо от грязных брызг и пыли, тогда как многие оказались дезориентированы, чем и воспользовался «Гефестион», раскидав десятки солдат в разные стороны, помогая себе левой рукой как кувалдой, переломав кости многим неудачливым телохранителям. - Назад! – закричал молодой воин со смуглым лицом, экипированный в лакированные черные доспехи. – Не вздумайте попадаться этому верзиле под его удар – иначе он вас расплющит как медузу! Сам же он, давно сообразив, что тыкать и рубить обычным мечом этого металлического истукана бессмысленно, выступил против двухэтажного «самовара» с длинным четырехметровым копьем-дзюмондзи, выискивая взглядом уязвимые места на теле монстра. Решив, что попытки поразить голема в корпус или в ноги, будут бесполезной тратой времени, самурай в черных доспехах решил попробовать бить по сочленениям и голове этого «Гефестиона». - Кагура, прошу тебя, не надо! – послышался из задних рядов, голос проталкивавшийся вперед молоденькой четыреххвостой инари, наряженной в красно-розовую робу, с цветом ушек и хвостов и волос почти как у Тамамо, но в отличие от нее имеющей голубые глаза. – Отступись, он убьет тебя… оставь это дело более опытным товарищам! - Помолчи, Эйюми! – огрызнулся молодой воин, не сводя взгляда с приближавшегося голема. – Уходи с передовой – здесь тебе не место! Быстрее же, беги в задние ряды! Однако кицуне даже не шелохнулась, продолжая с затаенной тревогой смотреть на молодого человека, решившего бросить вызов столь опасному противнику. Она опечаленно сжала ушки и опустила к земле свои пушистые хвосты, понимая, что парень упрям как баран и может так глупо и помереть из чистого благородства, но без всякой пользы к спасению товарищей по оружию и императрицы. - Если ты не уйдешь, то и я останусь, - тихо произнесла девушка-лиса. – Или ты забыл клятвы, данные нами друг другу при помолвке и перед уходом на войну? Либо мы возвращаемся вместе с этой войны и играем нашу свадьбу, либо мы не вернемся с нее оба. Иначе я бы просто не вынесла такой жизни, оставшись дома и узнав о твоей гибели в одном из сражений. Кагура невольно бросил секундный взгляд на свою невесту, ушедшею с ним на войну ради него, тогда как сам он отправился на нее, будучи верным присяге, данной своему князю и особому поручению беречь императрицу Рю на всем протяжении похода. Осознавая, что при всем желании он не сможет прогнать девушку, Кагура обреченно махнул на все рукой. - Ладно, оставайся, но старайся держаться моей спины, - ворчливо бросил он кицуне. – Попытайся зачаровать какими-нибудь чарами на разрыв моё оружие… Я знаю: ты мастерица в волшебных печатях и искусстве дао и можешь сделать это. - Ну, я только начинаю делать первые успехи, - скромно потупилась молоденькая инари, тем не менее, твердо решившись помочь своему возлюбленному победить в этой схватке с опасным противником или умереть рядом со своим женихом. – Я сделаю все, что ты попросишь, Кагура. Бронзовый великан за это время приблизился на достаточное расстояние, чтобы передний край защитников оказался в пределах досягаемости его рук-манипуляторов. Понимая это, Кагура крикнул своим товарищам, чтобы они держались подальше от дрели «Гефистиона» и его смертоносного захвата левой рукой. Сам же он начал осторожно мелкими шагами обходить голема с правой стороны, приготовив свое древковое оружие. - Кагура, ты уверен, что справишься с этим соперником? – встревожено вопросила его Зеррария. - Я на это надеюсь, командир! – отозвался тот. – Лучше помогите тем, кто сдерживает другого голема. - Хорошо, быть по-твоему, - неохотно приняла его решение нага. И, обратившись к окружающим ее воинам, Зеррария отправилась на подмогу горстке храбрецов, пытавшихся сдержать напор Карагвина. - Эйюми, готовь печать, - коротко бросил через плечо своей невесте Кагура, прикидывая, куда пойдет его первый выпад копьем. «Гефестион», наконец, обратил внимание на мельтешащего перед ним человека, едва достигавшего ростом его колен. Со свойственной ему молчаливой сосредоточенностью великан двинулся прямо на парня, намереваясь нанизать его на бур, словно цыпленка на вертел. В момент, когда голем только начал отводить правую руку назад, Кагура сделал короткий пируэт, чтобы усилить энергию удара и впечатал наконечник длинного копья-яри в сочленения правого предплечья исполина, отклонив изначальную траекторию удара. Бур «Гефестиона» проревев в метре слева от юноши, вонзился в рыхлую почву, сотворив небольшой фонтанчик из черных комьев. Кагура, увидев, что враг на короткое время частично открылся, понял, что настал удобный момент, чтобы нанести увечье бронзовому гиганту. -Эйюми, давай чары на острие! Скорее! – крикнул он четыреххвостой инари. - Уже, милый! Готово! – отозвалась в шести метрах позади девушка. Едва над наконечником дзюмондзи мелькнул небольшой красный круг с загадочными анаграммами и острие охватило неяркое свечение, молодой воин ударил противника снова по правой руке, но уже выше локтевого сгиба, проворачивавшегося на большой шестеренке. Как и ожидалось, последовала яркая вспышка, сопровождавшаяся громким хлопком, а самого Кагуру откатом от заклинания и взрыва мини-печати отбросило назад, больно приложив спиной о грешную землю. Не обращая внимания на боль и тревожные оклики кицуне, воин вскочил на ноги и обомлел. Печать не подействовала и «Гефестион» словно в издевку покачал неповрежденной правой рукой. - Кагура, берегись! – воскликнула Эйюми, увидев, как из открывшегося в корпусе голема отверстия вырвался гарпун на длинной металлической цепи и устремился в сторону юноши. Воина спасли лишь долгие и упорные тренировки, через которые он прошел перед сдачей экзамена и положенных нормативов для приема в гвардию. Кагура даже не разглядев гарпуна, а лишь уловив краем уха лязг прочных цепей и металлический блеск острия, упал ничком и перекатился в сторону. Едва парень вскочил на ноги, как «Гефестион» организовал ему бешеную пляску, пытаясь попеременно атаковать верткого солдата то дрелью, то гарпуном, то стремился продырявить его болтами из встроенного скоростного самострела и, наконец, ухватить левой рукой-манипулятором, дабы раздавить как насекомое. Каждый раз, когда бронзовая махина почти доставала своего ловкого противника, со стороны Эйюми раздавался тихий испуганный вскрик. Все эти 10-12 минут смертельной игры в кошки-мышки сердце бедной девушки так неистово колотилось, что казалось, оно вырвется из груди. И каждый раз как четыреххвостая инари порывалась броситься на помощь своему жениху, она слышала грозный предостерегающий окрик: «Эйюми, нет!» В разгар этих безумных плясок, от которых нешуточно сотрясалась почва, Кагура не переставал выискивать уязвимые места на теле металлического противника. Ему удалось несколько раз изловчиться и поразить копьем, усиленным магией инари, сочленения на левой руке голема, место крепления ног к нижней части корпуса великана и даже в голову – но все было тщетно: парня неизменно отбрасывало взрывом назад, а верзила все также оставался невредим. Казалось, это была очередная дьявольская задумка Промештейн, предусмотревшей и этот случай в жизни. - Да что же тебя, металлический болван, проймет?! – в сердцах воскликнул Кагура, после очередной неудачи, едва не попав под массивные ноги «Гефестиона». «А что если попытаться нарушить его равновесие?» - проскользнула в голове воина не посещавшая его ранее мысль. Не теряя времени он, зарядившись печатью от Эйюми, ударил пикой в почву прямо под ноги верзиле. От взрывной волны и мощного толчка оба противника повалились на землю, подняв клубы пыли. При этом «Гефестион» не сколько опрокинулся на спину, столько сел на небольшой травянистый бугорок. Голем после натужных попыток встать, неожиданно вонзил в землю бур под углом 90º и, опираясь на правую руку, как калека на трость, сумел-таки приподняться, выпрямиться и встать. По всей видимости, ему это далось нелегко с учетом его массы и габаритов, так как корпус великана странно завибрировал, а расположенные в разных местах выходные трубки и клапаны испускали упругие струи раскаленного пара, свистя как паровозный гудок. И тут Кагуру посетила минута внезапного озарения, яркого, как вспышка вечерней зарницы. Он перевел взгляд с одного пыхтевшего паром клапана на другой и вспомнил одну походную забаву, встречавшуюся еще среди воспитанников школы боевых искусств на острове Лумир. Суть ее состояла в следующем: поверх крышки герметично закрытого котелка с кипящей водой ставился в качестве груза тяжелый камень, после чего в костер подбрасывалось побольше сухих березовых дров. В результате вода вместе со струей раскаленного пара, не найдя себе выхода, вышибала крышку, подбрасывая ее высоко вверх вместе с камнем. «Неспроста же мне этот верзила напомнил чайник на ножках», - подумал про себя юноша, вновь отскакивая от очередного выпада противника. - Эйюми, ты еще не забыла практические уроки магии земли в школах чародейства для кицуне?! – прокричал Кагура, увернувшись от очередного выпущенного гарпуна. - Д-да, Юреми-сама поставила мне наивысший балл… - пробормотала девушка-лисица. – А что ты хочешь, любимый? - Я хочу, чтобы ты попыталась надеть пробки на отверстия, на которые я укажу тебе острием моего копья, - ответил воин, отбив своим оружием выпущенный в него болт из самострела. – Думаю не надо тебе объяснять, где ты возьмешь нужные затычки соответствующей прочности… - П-поняла, Кагура, но не слишком ли это риско… - Спасибо, Эйюми! Я полагаюсь на тебя! – перебил невесту Кагура, совершив еще одно сальто, чтобы оказаться на пару мгновений правее своего бронзового недруга. - Сюда, Эйюми! – крикнул лисе воин, ткнув острием пики на выходные трубки над буром, едва не угодив под грозные сверла. Четыреххвостая инари испытывала легкую дрожь, видя, как рискует ее жених, но все же смогла взять себя в руки, понимая, что от нее сейчас зависит его жизнь и здоровье. Она вспомнила действенное, дешевое с точки зрения затрат магической энергии защитное заклинание, когда маг земли создавал целый рой каменных пуль из подходящего материала, не прибегая к сложным трансмутациям материи. Теперь она решила слегка изменить область его применения. С этой целью Эйюми потянулась Силой ко вросшему неподалеку в землю валуну, покрыв его паутинной сетью трещин. Здоровенный булыжник охватило белесое сияние и вскоре на месте прежнего валуна в воздухе висели меньшие по объему, но одинаковые с ним по суммарному весу узкие цилиндрические затычки, точно подходившие по диаметру выходных трубок. Несколько быстрых пассов руками и три каменных цилиндра со свистом пролетев к «Гефестиону», впечатались в круглые отверстия над буром, надежно их закупорив. - Молодец, дорогая! – коротко похвалил девушку Кагура приметив, как бронзовый великан согнулся словно от болезненного удара и утратил возможность запускать бур, а по металлическому корпусу правой руки пошли первые мелкие трещинки. - Теперь четыре за спину! – указал воин свои оружием, умудрившись после нескольких попыток обойти на пару секунд своего противника. Очередной свист в воздухе – и еще четыре узких цилиндра закупорили клапаны гиганту, отчего монстр странно не то проревел, не то пробулькал, согнувшись в три погибели и задрожав всем корпусом до основания. - Два за левую лопатку! – скомандовал Кагура, окрыленный удачей и быстрым ослаблением противника. – Теперь три длинные затычки на самый верх! Давай же, Эйюми!! – заорал тот, откатываясь назад от голема. Едва последние выходные отверстия были закупорены, как «Гефестион», вмиг утратив остатки подвижности, задрожал всем массивным металлическим телом, а в воздухе послышался приглушенный угрожающий свист и звуки кипящей жидкости. - Ооооооооррррррааааааа!!! – издал странный растянутый звук бронзовый великан, падая на колени, на которого уставились во все глаза монстродевы и люди продолжавшие сражаться неподалеку с Карагвином. - Кагура-а… береги… - закричала четыреххвостая инари, почувствовав неладное, как раздалось оглушающее шипение, словно от гигантского гейзера, бьющий по ушам мерзкий лязг металла об металл и громкий хлопок. В последнюю секунду перед гибелью корпус голема покрылся множеством пересекавшихся трещин, после чего тот, выпустив на секунду множество тоненьких струек пара, взорвался. Из образовавшегося облака раскаленного пара были выброшены далеко по сторонам на огромной скорости ошметки конечностей, ног, бура, тогда как голова взлетела на 30 метров ввысь, после чего с глухим стуком упала на склон и покатилась к реке, словно шар для боулинга. - Кагу-у-ра-а! – закричала не своим голосом потрясенная инари, едва облако пара развеялось и среди десятков мертвых, обваренных или покалеченных тел товарищей по оружию, задетых взрывом голема, она увидела изуродованное до неузнаваемости месиво в мятых лакированных доспехах, некогда принадлежавших ее жениху. Не видя перед собой более ничего, утратив для себя мир окружающих звуков, потерянная девушка на нетвердых ватных ногах приблизилась к мертвому телу возлюбленного и, не обращая внимания на бой вокруг, опустилась перед ним на колени. Пальцы Эйюми медленно поглаживали перепачканные кровью черные пряди волос, которые более ей не суждено будет заплести в косу воина, как жене, собирающей своего супруга в очередной поход. - Кагура… - беззвучно повторяли имя губы девушки-лисы, плечи которой начали подергиваться от охватившего все ее существо ужаса и безысходного отчаяния, словно в один миг весь мир для нее опустел. Перед глазами со скоростью стремительной горной реки пронеслись затуманившиеся уже сцены из далекого детства, когда они играли в жмурки в жасминовом саду, школьных лет, тайных свиданий и посещений совсем юным тогда Кагурой, пролезавшего в окно второго этажа ее спальни втайне от родителей кицуне. Сцены из прошлого сменились поблекшими миражами из будущего, где они с Кагурой должны были жить уже собственным домом, качать на руках новорожденных дочерей, вместе ухаживать за собственным садиком… чему уже было не суждено сбыться до конца времен. Неизвестно, как долго Эйюми пребывала в этом подобии транса, но когда она поднялась на ноги, бой измотанных вконец и понесших большие потери гвардейцев с Карагвином еще продолжался. Но девушка не видела ни своих товарищей, ни Принцепса клинков, прогрызавшего себе путь к императрице Рю, все еще лежавшей без чувств. Перед ним в каком-то тумане парил силуэт в черных самурайских доспехах… высокий… статный… с выправкой настоящего воина, достойного быть телохранителем Ее императорского величества. Молодой воин медленно протянул руку в сторону инари, которая в робкой надежде сложила руки себе на груди, не отрывая взгляда от видения. - Эйюми… - услышала девушка эхо голоса, словно пришедшего издалека. - Я здесь, милый… - прошелестела убитая горем кицуне. - Эйюми… - повторил все тот же призрачный голос, чуть более требовательно, чем раньше. - Стой, не уходи… не бросай меня здесь одну! – взмолилась инари, протягивая руки навстречу фантому. – Подожди меня, Кагура, я иду… уже иду к тебе! И девушка-лиса, не разбирая дороги, побежала со всех ног, протягивая руки, распахиваясь для объятий, как ей думалось, с ее возлюбленным. Но, по мере ускорения инари, влекший ее дивный мираж улетал вперед с такой же быстротой, не исчезая, однако, совсем. - Эйюми, остановись! – закричали другие голоса со всех сторон. – Очнись, там опасность! Игнорируя предостерегающие крики товарищей по оружию, девушка продолжала бежать вслепую в сторону прекрасного фантома. На душе Эйюми царило непостижимое и безумное чувство ликования, словно она вот-вот догонит и ухватит свою удачу за хвост, которая однажды едва не оставила ее. - Ха-ха-ха-ха! – заливисто рассмеялась лисица, взгляд которой окончательно утратил разумность и остатки здравого рассудка. Десять… восемь… пять… три шага осталось до того, как она сможет вновь заключить своего Кагуру в объятия, как и в прежние времена. Оставалось лишь небольшое расстояние для легкого прыжка… По полю битвы раздался дружный крик, когда холодное лезвие пронзило кицуне насквозь и ее вмиг обмякшее тело безжизненно повисло, нанизанное на середину лезвия левой руки Принцепса клинков. - Нет… Эйюми… - прошептали девушки-волчицы и нэкоматы, знавшие еще до войны несчастную кицуне, погибшую прямо на их глазах всего мгновение назад. - Почему… - только и смогла произнести Зеррария, потрясенная не меньше своих подчиненных этой бессмысленной жертвой. - Хе-хе-хе, - послышался торжествующий смех Карагвина над полем сражения, который небрежно стряхнул мертвое тело Эйюми со своего острия и отшвырнул в сторону, словно тряпичную куклу. – В кои-то веки восторжествовала справедливость. Мастер потратила уйму времени на воссоздание «Гефестиона», усилив его Гномарен, но эти два сопляка все испортили… Теперь оба любовничка отправились в пасть смерти… У-хе-хе-хе… Принцепс клинков сделал еще два шага вперед, со звяканьем протащив вслед за собой стальной шипастый хвост. В этот момент в воздухе словно лопнула невидимая струна напряжения, став сигналом к всеобщей атаке. - Сдохни, чудовище! – воскликнул один из копейщиков, изо всех сил припустив навстречу Каригвину. Лезвия Принцепса равнодушно просвистели в воздухе, и отрубленная голова в шлеме упала на траву, оставляя за собой кровавый шлейф. Черный голем взмахом хвоста расшвырял веером десяток воинов, и покалеченные люди и мамоно с криком отлетели в разные стороны. Одним рывком Карагвин очутился в следующий миг рядом бессознательной императрицей к величайшему ужасу всех ее телохранителей, которые теперь просто не успевали предотвратить роковой удар. - Мастер будет довольна, - удовлетворенным голосом пророкотал Каригвин. – Ваше никчемное сопротивление будет скоро обезглавлено. Настал момент для завершения текущей основной миссии… Принцепс клинков резко отвел назад правую руку, приготовившись к смертельному выпаду, как вдруг ему навстречу прилетел мощный поток холодного тумана, от которого все сочленения и конечности голема охватило ощущение тугости, словно его давно не смазывали, лишая подвижности и гибкости. Белое облако, больше похожее на морскую пену, окатило могучую фигуру великана с головы до ног и, когда оно рассеялось, пораженные воины императрицы увидели Каригвина, превратившегося в ледяную статую, застывшую в смертельном замахе на… очнувшуюся их госпожу, замершую с вытянутой вперед правой ладонью. Еще мгновение и открывшая глаза златочешуйчатая Рю ударила по заледеневшему голему сотворенным магией водяным кнутом, расколотив его на множество мелких осколков, после чего упала в руки вовремя подоспевших широхеби. - Ваше Величество, с вами все в порядке?! – воскликнули мико, глядя на уставшее лицо императрицы, порозовевшее румянцем. - Да… бывало и хуже… - слабо улыбаясь, ответила Рю. – Все-таки магия льда точно не моя стезя… это больше по части снежной королевы Фроресвейн, но… как видите, это сработало… - Ваше Величество, пожалуйста, не утомляйте себя лишними разговорами, - воззвала к ней с мольбой Зеррания, спасенная счастливым случаем от, казалось бы, неизбежного для нее личного бесчестья, искупаемого лишь ее кровью. – Мы рады, что вы живы и невредимы. - Хорошо, - улыбнулась императрица. – А вы мне пока коротко расскажите, что произошло после использования мной каскадных чар призыва «Туманных драконов» и что за битва произошла здесь недавно. Широхеби молча переглянулись, после чего сотворили магией временные носилки с подобием балдахина, куда бережно переложили еще не оправившуюся госпожу, после чего по знаку императрицы понесли ее к реке в сопровождении эскорта. Мико поочередно с Зерранией поведали императрице о том, что произошло после того, как Рю потеряла сознание от магического истощения, упомянув и наступление центрального полка и правого крыла ее армии, внезапное нападение двух огромных големов, не забыв о трагической гибели Кагуры и Эйюми, уничтоживших бронзового великана. - Увы, повелительница, мы потеряли 167 воинов, почти треть отряда, и погибших могло быть куда больше, если бы не ваши жрицы, успевавшие затягивать своими целебными чарами раны и останавливать кровотечения, - опечаленным голосом подвела итог общему рассказу Зеррания. - Нет, здесь нет особых заслуг с нашей стороны! – запротестовали широхеби, смущенные похвалой командира отряда. – Мы просто выполняли наш долг наравне с обычными воинами, не более того. - В любом случае, я благодарна всем вам, - примирительным тоном произнесла императрица Рю. – Если бы вы не защищали меня все это время, убийцы, подосланные этой Промештейн, сделали бы свое черное дело. А жертва 167 воинов, включая верного мне Кагуру и милой Эйюми, должна быть увековечена. Я распоряжусь после окончания войны установить в наших владениях памятники в их честь. Разумеется, родственники погибших получат полное возмещение за павших сыновей и дочерей… Внезапно императрица умолкла, приподнявшись на носилках, прислушиваясь к отдаленным звукам с поля битвы к западу от деревни Элони, как и окружавшие ее телохранители. Послышались звуки множества горнов-раковин, трубивших о чем-то экстраординарном и срочном, произошедшем буквально недавно. - Всадник! Там… на дороге, где заканчивается гребень холма, похожего на горбатого кита! – закричали вдруг со всех сторон. – Ха! Да это же Фабрео, племянник Вашего Величества собственной персоной! Под громкие приветственные крики по извилистой дороге на полном галопе помчался рыцарь на взмыленном белоснежном пегасе, крылья которого в этот момент напоминали расправленные паруса. На вид русоволосому сероглазому воину с едва очерченными усами и тонкими аристократическими бровями можно было дать 22 или 24 года от роду. На голове рыцаря красовался круглый шлем с украшением в виде тонких серебряных крыльев альбатроса. В тон его шлему и сверкавшей на солнце кольчуге был длинный плащ с вышитым гербом в виде красного морского конька на щите, обрамленного по кругу ветвями кораллов. На левом бедре рыцаря виднелись ножны с рукоятью меча, а справа на поясе был прикреплен серебряный рожок. Воин держал в руках знамя князя Рокеро и был, видимо, послан своим командиром с каким-то сообщением чрезвычайной важности. Не доехав до процессии каких-то шесть-семь метров, всадник осадил пегаса, подаренного ему на день совершеннолетия родной теткой, подняв его на дыбы, и остановился. - Ваше императорское величество, - объявил Фабрео торжественным голосом, приподнявшись в седле. – Мне поручено его светлостью, моим господином, князем Рокеро, сообщить Вам о только что одержанной нами победе. Благодаря решительному натиску ваших бесстрашных воинов, магии чародеек госпожи Тамамо, подавившей вражеское колдовство, и Вашему божественному покровительству, нам удалось сломить сопротивление войск маркграфини Варгоши и обратить остатки ее армии в бегство. Враг трусливо оставил поле битвы, положив на нем сорок сотен своих воинов, а сама наместница Минаги спешит спрятаться в собственном замке. Радуйтесь, воины и воительницы Зипангу, победа за нами! Жители деревень на холмах спасены от начавшейся резни и отныне в полной безопасности. Спустя миг воздух задрожал и зарябил от множества подброшенных вверх шлемов и ликующих криков победителей. «Хван-Ло!» - подхватил ветер эхо от сотен голосов, преисполненных ликования от вести о победе, которым не было предела до самого конца дня.******
11 дней спустя… город Грандолл, Центральная Сабасса, 15:28 по местному времени… - Вот, значит, как обстояли дела к западу от Яматая, пока мы покидали Друэллавиль, - со вздохом подытожила Тамамо только что завершившийся долгий разговор посредством волшебного серебряного блюдца с императрицей рю Фолориандой, одной из самых близких ее подруг после Гранберии. – Многое произошло на Востоке с той поры, как мы окончательно разбили королеву Франциску, и не все вести приносят одну только радость… - Да уж, - глубокомысленно заметила Огненная мечница, - как будто долгой и полной тяжелых переговоров с Нефертари в первой половине дня нам было мало, а теперь приходится слушать о потерях наших друзей и союзников от наступления со стороны Золотого региона и горных перевалов по всей Сентории. Сердце так и рвалось быть там… с теми храбрецами, выступившими против двух опасных противников, едва не убивших Фолорианду. - Гибель Фолори для нас бы обернулась невосполнимой потерей, серьезно ослабившей всех нас, - согласилась с ней девятихвостая кицуне. – Но я так рада, что замысел Промештейн в последний момент провалился. Эйюми… бедная девочка, она так, должно быть страдала в последние минуты своей жизни. Я знала Эйюми еще в годы ее учебы в школе «Бьяккобана». Очень способная была ученица, подававшая большие надежды… До сих пор стоит перед глазами, как она ходила за Кагурой в робкой надежде, что ее избранник соизволит обратить на нее свою благосклонность. - По крайней мере, они знали, за что отдавали жизни, - сказала Гранберия, облокотившись об подоконник и глядя на площадь перед местным театром из окна третьего этажа местной гостиницы, построенной четыре века назад. – Жители мирных деревень в своем большинстве все же успели эвакуироваться в безопасное место, а прихвостням Минаги в итоге не удалось утопить восстание в крови. На это лисица ничего не ответила, лишь согласно кивнула, думая о чем-то своем. - Ладно, нам нужно возвращаться к своей работе, - сменила тему девочка, пряча волшебное блюдце в ларец. – Переговоры с фараоном Нефертари, как и ожидалось, завершились… почти ничем. Войск она выделить нам не сможет, как впрочем и мы ей, разве что после полного разгрома верных Белой Суккубе фараонов Северной Сабассы. Отрадно хоть, что она не стала говорить окончательное «нет», отложив часть вопросов на будущее, и согласилась на обмен информацией, имеющимися у нее и у нас ресурсами и знаниями. - Заметила, кстати, ее выражение лица, когда один из прибывших из иного мира молодых людей, элементалист Димитрий, возвращал в ее ручки магические артефакты? – вспомнила Гранберия один забавный момент на торжественной церемонии встречи лидеров, прошедшей при посредничестве хедива, правителя города. - Как же не вспоминать, - рассмеялась Тамамо, чуть прикрыв своей ладошкой глаза. – Нефертари выглядела тогда так, словно проглотила залпом целый жбан гнива… Еще бы! Не каждый день тебе возвращают вещи со словами благодарности за щедрый дар на время пути, хотя известно, что они на самом деле были отнюдь не «подарены». - Но, по крайней мере, фараон еще до официальной встречи согласилась замять эту историю с пропавшими артефактами и не предавать ее огласке при условии, что герой нашего дня придет к ней в номер поздним вечером и лично будет у ее ног вымаливать прощение, - не преминула заметить драконица, отходя от окна и присев на табурет напротив Тамамо. - Что-то я не завидую нашему Димитрию, - состроив лукавую гримаску, произнесла девятихвостая кицуне. – Как посмотришь на правительницу Хененсу, сразу видно, что в постели она любит «по-жесткому» и притом всегда сверху. Замучается он с этой любительницей покомандовать… - Предлагаешь потрогать ему один из твоих пушистых хвостов и выкрасть его у фараона? – полушутливым тоном спросила Огненная мечница. - А смысл, если Димитрий как и все молодые люди идет с нами, рассчитывая вернуться в родной мир? – ответила девочка вопросом на вопрос в той же интонации, что и Гранберия. – И это нас возвращает к проблеме поиска оставшихся духов стихий. - Нефертари советовала нам не тратить время попусту на обыск руин Сафар, - вспомнила вдруг драконица. – Да и принцесса Ориана в последний день перед прибытием в Грандолл вдруг сказала, что больше не чувствует присутствия Гномы в древнем городе, занесенном песками. - Мы еще попросим Сильфу и Ундину это проверить, когда будем в сутках пешего пути к руинам Сафар, - после долгой задумчивости изрекла Тамамо. – Если остальные духи не почувствуют присутствия Духа Земли, то мы не станем обыскивать развалины, а продолжим нашу дорогу на восток вдоль северного берега недавно прорытого канала. - Ты твердо решила нанести визит в Лейрхабн до возвращения в Сан-Илиа? – спросила Гранберия подругу. - Я еще ничего не решила, и мы уточним наш план поутру, - отрезала девятихвостая кицуне. – Давай лучше сосредоточимся на сегодняшней вечерней программе… например, на походе в Театр Грандолла, где намечается выступление русалок-балерин. Тебе же интересно, Гранби, как маэстро Дахайя умудрился выдрессировать их, чтобы заставить выполнять замысловатые па?******
В этот же день, поздним вечером, город Грандолл, западное крыло гостиницы «Ночной рай Саки»… Весь день 20 августа выдался бурным и захватывающим для Димы Билибина, который вместе с друзьями прибыл вслед за войском Небесных рыцарей в небольшой город Грандолл, лежащий на месте слияния двух древних, ныне пересохших рек в Центральной Сабассе. Еще во времена жизни Луки и Алифнессы XVI, когда климат Западной Сентории был менее засушливым, этот город находился в плодороднейшей пойме двух великих рек Сабассы – Тераб и Саир, от которых ныне осталась лишь старица с солоноватой малопригодной для питья водой. Возможно, именно ухудшению климата Грандолл был обязан своим нынешним упадком и вынужденным оттоком населения в прибрежные районы, где условия для проживания были несравненно мягче от благотворного влияния влажных морских ветров. Семь веков назад численность горожан составляла 100-110 тысяч против нынешних 34 тысяч, а сам город был невероятно богат, поскольку он лежал на пересечении караванных путей на краю обширных пустынь и связывал собой крайний запад региона с восточным приграничьем. После того, как королева Сара II предоставила городу самоуправление и расширила права местных наследственных правителей, хедивов, Грандолл еще больше разбогател и разросся, чем во Вторую эпоху, когда он был основан. Однако лучшие годы безвозвратно ушли с началом бесконечных войн Ордена с Повелительницами монстров, начиная с середины IV столетия. Международная торговля непрерывно сокращалась и приходила в упадок из-за того, что лескатийцы отрезали по суше сообщение Сабассы с дружественными ей государствами на крайнем востоке Сентории. Еще хуже стало после гибели единого королевства Сабассы в 490 году, когда страна распалась на соперничающие мелкие княжества и города-государства, а население региона значительно сократилось. С той поры уже более 200 лет Грандолл прозябал в тени прежнего величия, превратившись из второго по величине города погибшей пустынной империи, торговой столицы и центра культурной жизни некогда единой страны в унылое захолустье, оживляемое лишь редкими появлениями именитых путешественников да рейдами крупных разбойничьих шаек, растаскивавших остатки былого достатка. Когда с рассветом вместе с войском союзников земляне прибыли в этот город, в котором никогда прежде еще не бывали, они могли своими глазами лицезреть все признаки упадка некогда величественного города. Еще проезжая по главным улицам друзья увидели множество обветшалых 3-х и 4-хэтажных домов с заколоченными окнами и дверями, неработающие фонтаны, пустые постаменты статуй, руины ипподрома, построенного еще в 129 году, и храма Сфинкса. Даже некогда изящный небольшой дворец хедива нес отпечаток всеобщего упадка и запустения, ибо по плохому состоянию внешней облицовки стен и полупустым конюшням было видно, что его хозяева давно пытаются свести концы с концами. По этой причине в первые часы пребывания в Грандолле больше всех ныл и ворчал именно «Проныра», мечтая поскорее свалить из этого места, навевавшего на него одну лишь тоску. Другие парни, особенно Ярослав, наоборот, находили в этом городе что-то прекрасное и поэтическое. Например, несмотря на все прежние бури столетий в Грандолле сохранился и продолжал работать Большой восточный базар, остававшийся крупнейшим в Центральной Сабассе, функционировавший театр, знаменитая трехкилометровая Пальмовая аллея вдоль оазиса в восточной части города, посаженная по легенде Нероном и Нерис, когда они посещали город в 72 году, руины особняка «крестного отца», возглавлявшего крупнейший в истории из местных криминальных картелей, и другие достопримечательности. Когда же в недавнем прошлом к нынешнему хедиву прибыли гонцы от фараона и Небесных рыцарей просить разрешения на проведение переговоров на нейтральной территории, радость и ликование правителя ничем невозможно было измерить. Впервые со времен падения Сабассы в Грандолле происходила встреча стольких сильных и значимых лидеров, поднимавшая утраченный некогда престиж города до небывалых высот, не говоря уже о существенном пополнении городского бюджета за счет наплыва множества гостей и солдат армий фараона и Зипангу, разместившихся в пустующих домах. Впрочем, хедиву доставляла радость не сколько представившаяся для него возможность стать посредником в переговорах, столько открывающиеся перспективы, связанные с последними событиями в Сентории, слухи о которых успели докатиться даже сюда. У местного правителя впервые появилась робкая надежда, связанная с тем, что возрождение древнего царства Хененсу к востоку от его города под руководством сильного лидера и победы Небесных рыцарей смогут хотя бы частично оживить прежние торговые связи и, как и 500 лет назад, в Грандолл снова потянутся купцы и путешественники из Гран-Ноах и Яматая, Гранхольда и Зипангу, Сан-Илиа и теперешней Минагии. Первое время, когда среди горожан пошли первые слухи об амбициозном фараоне, развившей недавно бурную военную активность к северу и востоку от их родного города, грандолльцы пребывали в страхе и смятении, наслышавшись о ее тяжелой руке и властном характере. Существовали обоснованные опасения попасть под власть нового деспота, которые позже развеялись. Хедив же мыслил более прагматично, считая что вместе со страхом Нефертари и ее войска творили немалую пользу, искореняя всюду разбойничьи шайки и склеивая прежний конгломерат сельских общин, пустынных кочевых племен с их князьками и отдельных городов-государств в одну страну, способную принести стабильность и утраченное процветание в некогда богатом регионе. Он только укрепился в своих убеждениях, когда ему стало известно, что в обозримой перспективе Нефертари дальше возвращения прежних территорий не пойдет, а Грандолл никогда не входил в состав земель ее прежнего царства. Поэтому в силу указанных выше причин избрание Грандолла местом для переговоров фараона с Зипангу и его союзниками стало для его жителей настоящим праздником. Никогда прежде местный базар не был полон покупателей, как сейчас, а гостиницы, постоялые дворы и харчевни не успевали выполнять заказы и прихоти от нахлынувших посетителей. Расчетливый хедив, имея около недели в запасе до начала переговоров, успел скупить у земледельческих общин и кочевников большие запасы продовольствия, скот, вьючных животных, влезая в долги, понимая, что он еще отобьет свой будущий барыш, поскольку знал, что обеим армиям потребуется отдых, пища и пополнения припасами на долгую дорогу через пустыни после переговоров. Последние же, по словам Тамамо, ничего особенного не дали обеим сторонам с точки зрения военной помощи или заключения союза, так как главные интересы сторон были сосредоточены в пределах своих регионов, к тому же у Нефертари не было причин бросать все силы на свержение Минаги, как у Небесных рыцарей. В то же время эти переговоры заложили основы для возможного сотрудничества после войны, поскольку фараон в обмен на признание ее исключительных прав на земли древнего Хененсу соглашалась даровать привилегии коммерческим домам Зипангу в здешней торговле. Землянам переговоры между фараоном и союзниками показались еще более скучными и наполненными напыщенными, громоздкими плетениями словес, чем те, что были в Фарафре пять дней назад. Единственным исключением был опять Рыжик, так как он во дворце хедива впервые встретился взглядами с Нефертари с момента их последнего расставания, окончившегося, как известно, громким скандалом из-за похищения им ценнейших артефактов фараона, спасших по случайности парней от слуг Пандемониума в Лесу Ночных туманов. Всего секунды взгляда брошенного Нефертари на своего несостоявшегося фаворита хватило для «Проныры», чтобы отчаянно желать сделаться невидимым и бесплотным, дабы спрятаться так надежно, чтобы фараон никогда в жизни не смогла бы его найти. Похоже, что страх в глазах проштрафившегося Билибина-младшего заметила тогда не только Нефертари, скривившаяся в презрительной усмешке в тот момент. Когда торжественная встреча лидеров подошла к концу, гости стали плотной толпой расходиться, а земляне вернули «подаренные на время» артефакты фараону, чья-то крепкая рука сдавила за правое плечо Диму, когда тот попытался по-тихому улизнуть из парадного зала для приемов гостей. - Куда это ты, собрался, приятель? – услышал он тихий, но не предвещающий ничего хорошего голос Кирилла. - Д-да так… прогуляться, - промямлил оробевший «Проныра», прекрасно понимая, зачем его остановили. – Ведь гулять здешними законами не возбраняется, не правда ли, «Царь»? - Ты мне тут не паясничай! – шикнул на него Кирилл. – Или ты забыл, что мне обещал еще в деревне Фей?! Может, тебе напомнить? - Помню я… помню… - заикаясь, торопливо отвечал Рыжик. – Послушай, «Царь», ну зачем еще это? Мы же вернули все вещички фараона, зачем еще перед ней сто раз извиняться, а? Она, поди, уже и забыла обо всем… - Мы – вернули, - согласился Щербатов-младший. – Исправили твой косяк. Теперь осталась твоя главная часть обещания: идти попросить прощения за те глупости, что ты натворил, у Нефертари. Или ты не понимаешь до сих пор, как ты понапрасну ее обидел и ранил своей выходкой, несмотря на все, что фараон для нас когда-то сделала? - Да ладно! – начал вдруг упрямиться Дима. – Подумаешь, немного расстроилась, пока не возвратились ее артефакты. Покричит, покричит да успокоится. - Нет, это ты послушай! – зашипел на него Кирилл, как следует тряхнув того за плечи. – Я не собираюсь тут выслушивать твои идиотские оправдания словно от второклассника, понял! Или ты делаешь, как мы договаривались, или дружба между нами закончена! …Поздним вечером этого же дня Дима Билибин смог, наконец, собраться с духом, и отправиться в западное крыло гостиницы «Ночной рай Саки», где на третьем этаже были здешние номера «люкс» для знатных особ. Вся дорога по лестнице и длинному коридору, освещенном слабым желтоватым светом от масляных фонарей-бра, показалась для Рыжика бесконечно долгой. Парень так волновался от предстоящей встречи с Нефертари, что ему несколько раз приходилось останавливаться, чтобы унять постыдную дрожь в коленках. А вдруг фараон настолько сильно на него разгневана, что не пожелает слушать его извинений и превратит его в скорпиона или кактус? От этих мыслей, в которых Нефертари совершает с ним разные противоестественные вещи в качестве наказания, у парня несколько раз возникало сильнейшее искушение вернуться и позвать Сильфу, чтобы она уменьшила его рост до размера феи и спрятала где-нибудь в цветочном горшке, подальше от глаз фараона и сердящегося на него Кирилла. Больших трудов стоило «Проныре» собрать свою волю в кулак и продолжить идти к номеру 366, в котором разместилась на два дня Нефертари. - Приветствую, Деметрий-шерет, - услышал он низкий женский голос, принадлежащий анубису, от которого парень едва не подпрыгнул, будучи итак на пределе. – Моя божественная госпожа велела передать вам, что она ожидает вас в своих покоях, и отвести вас к ней, как только я вас увижу приближающегося к ее номеру. - Х-хорошо… ведите… - только и смог выдавить из себя Дима, будучи ни живым, ни мертвым от страха. Сердце парня, казалось, замерло, когда анубис, проведя его до номера 366, трижды постучала в дверь, а когда тот услышал приглушенный голос фараона из комнаты, дозволявший войти, его душа и вовсе ушла в пятки. - Если я понадоблюсь вам или госпожа после разговора захочет мне что-либо передать, я буду сторожить в дальнем конце коридора, у самого входа, - сказала напоследок анубис, прежде чем удалиться, оставив парня перед дверью на растерзание собственных страхов и сомнений. После того, как стражница ушла, Рыжик после долгих колебаний все же приоткрыл дверь и оказался в пустой прихожей с богатым убранством и восточной пышностью. Как бы парень сильно не боялся, но отступать было уже поздно, к тому же он опасался еще больше рассердить Нефертари своим долгим отсутствием. Мельком оглядев пустую комнату, «Проныра» заметил еще два дверных проема, один из которых, судя по всему вел в ванную и уборную, а другой соединял прихожую с просторной спальней. Дима выбрал проем слева, занавешенный плотной, расшитой шторкой с изображением купания прайда львов в оазисе и, отодвинув его, действительно увидел большую комнату, площадью приблизительно 8х6 метров, северная сторона которой представляла собой сплошной ряд длинных стрельчатых окон с выходом на крытый балкон, а к западной стенке, напротив входа, стояла широкая кровать со столбиками по углам и балдахином из малиновой бархатной ткани. Поскольку был поздний вечер, освещение по большей части приходилось на искусственные светильники, залившие спальню мягким красноватым цветом, придавая ей уютную и интимную обстановку. Как ни странно, это немного приободрило изрядно струхнувшего Рыжика, тем более, фараон не стала бы выставлять за дверь своего стража только для того, чтобы позвать его к себе с одной лишь целью отругать и выгнать вон. Сама Нефертари обнаружилась также очень быстро – «Проныра» увидел знакомый силуэт женщины, сидевшей в глубоком кресле, развернутом так, что оно было повернуто спинкой к вошедшему парню и лицевой стороной к балкону. Судя по движению в кресле и аромату восточных благовоний и духов, вечно юная и грозная правительница Хененсу совсем недавно сбросила с себя запылившееся походное облачение и окуналась в ароматическую ванную, а теперь сидела в кресле и заканчивала укладку волос при помощи сновавшей рядом служанки-хепри. - Рехема, оставь нас, - дала понять хепри Нефертари, едва услышала скрип дверцы и шаги в прихожей. Само собой разумеется, слов фараона в тот момент Дима не услышал. Девушка-скарабей не стала перечить госпоже и вышла из номера, приветствовав при этом гостя легким поклоном. Теперь Билибин-младший остался наедине с той, которая когда-то подарила ему полную необычайных ощущений ночь в пирамиде, о которой позже ему было приказано забыть с помощью магии. Теперь, после хлопка закрывающейся двери, в комнате повисла неловкая тишина, от которой Дима чувствовал себя не в своей тарелке. Требовалось что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, но как назло в этот миг ему отказала вся прежняя изворотливость и изобретательный ум, а все слова моментально застряли в горле. - Ээ… ну… привет, - неуверенно протянул Рыжик, чувствуя себя законченным дураком. – Ваше Величество, - поспешно прибавил он, исправляя свою ошибку. Долгое и тягостное молчание было ему ответом. Чувствуя, что слово «привет» в этой ситуации будет явно недостаточным, не на шутку разволновавшийся «Проныра» сделал несколько робких шагов ближе к креслу и попытался выдавить из себя неуклюжие извинения. - Это-о… я… я чувствую себя неправым… то есть я хотел сказать, что я пришел, чтобы Ва-вашему Величеству принести слова своего глубокого сожаления, - пробубнил себе под нос Дима с жалостливым видом. – Честное слово, я не хотел причинять вам боль и горе, когда тайком забрал у вас жемчужину и другие драгоценности! Я был ду… дураком, не думал тогда, чем обернется мой… э-э… неблаговидный поступок… да! Я с того самого дня очень-очень сожалел, ночами не спал, думая о вас… только о вас! Вот все это чистая правда, чтоб мне провалиться на этом месте – настолько я умирал от охватившего меня чувства стыда… и сожаления… Фараон по-прежнему ни словечка не произнесла в ответ, словно она в этот момент спала, а не бодрствовала, слушая малопонятное заикание кающегося воришки. Казалось, что перед ней не живой человек, а невидимый и безмолвный призрак, пустое место. Это выбивало из колеи парня, поскольку он совершенно не понимал, что делать дальше, не зная, что сейчас происходит в голове у Нефертари, продолжает ли она на него гневаться или угроза превращения в мерзкую жабу все-таки откладывается до неопределенных времен. - Ну-у… это… хорошая погодка этим вечером… однако, - попытался «Проныра» как-то продолжить разговор, который явно не клеился. «Черт! Она меня и слышать не хочет», - запаниковал Рыжик от затянувшегося молчания. – «Уж лучше бы она на меня орала, чем сносить дальше подобную игру в молчанку! Надо что-то придумать… видимо одних слов недостаточно – нужны действия!» Его взгляд лихорадочно заметался по убранству комнаты, ища хоть какую-нибудь зацепку, которая бы помогла ему сдвинуть дело с мертвой точки. Тут его взор остановился на стоявшем сервизе на кофейном столике… «Точно! Вот он, выход!» - обрадовался Дима, быстренько схватив усыпанный самоцветами серебряный кофейник, наполняя пиалу, выточенную из цельного куска горного хрусталя. При этом он умудрился заляпать чистую скатерть кофейными кляксами, поскольку до сих пор его руки дрожали как у запойного алкоголика со стажем. - Вы не находите, Ваше Величество, что в комнате стало холодновато? – заискивающим тоном спросил «Проныра», подойдя к Нефертари с левой стороны кресла. – Я вот тут приготовил теплого кофейку с ванилью, корицей и иными пряностями… И с этими словами Рыжик изогнулся в лакейской позе, протягивая фараону поднос с кофе и восточными сладостями, сохраняя на лице вымученную улыбку, выражая всем видом: «Чего изволите, барыня?» Видимо, Нефертари не очень-то оценила его старания, а только хмыкнула и демонстративно отвернулась от него на противоположную сторону кресла. - Ээ… должно быть Вашему Величеству удобнее всего будет отсюда… - пробормотал Дима, засеменив ногами, обходя кресло со спины и предлагая фараону все тот же поднос, но уже с правой стороны. Едва гордая красавица увидела перед собой «Проныру», изогнувшегося перед ней в услужливой позе с подносом, как она незамедлительно повернулась к нему спиной уже во второй раз, обескуражив таким поведением землянина. - Ой, я вижу, что покрывало на пуфике сейчас вот-вот сползет! – произнес вдруг ни к селу, ни к городу Дима, не зная, что еще можно предпринять. – Позвольте, я немного подправлю кое-что на него для удобства Вашего Величества… Рыжик уже подался было в сторону, чтобы отложить поднос на один из столов, как его нога запуталась о края скатерти и парень, потеряв равновесие, начал к собственному ужасу падать прямо на сидящую в кресле девушку-фараона. Словно в замедленной съемке Билибин-младший видел, как наполненная горячим кофе пиала выскальзывает с подноса и летит на ковер под ноги Нефертари. - Осторожней! – воскликнула фараон, успев в последний миг поймать заклинанием левитации и пиалу, и поднос, возвратив затем их на кофейный столик. – Это очень дорогой сорт, привезенный с Орихалковых гор. Вижу, что кроме как брать чужое без спроса, на все остальные случаи у тебя руки дырявые. Если не знаешь, что творишь, так не хватайся за первое, что в ум взбредет! - Извините, - виновато пробубнил Дима, растянувшийся на ковре у ног Нефертари в нелепейшей позе. – Нет, правда, извините… я не хотел… - Ох, - застонала Нефертари, закрывая себе напоказ глаза смуглой ладонью, - да что же это мне наказание такое свалилось на голову… Что-то мне не везет с тобой, прохвостом, каждую встречу. Ну вот скажи на милость, что мне теперь с тобой делать?! - Как что? – робким голосом и с кротким выражением на лице произнес «Проныра». – Понять… и п-простить… - Ой наглец, - ворчливым тоном начала причитать правительница Хененсу, - что за нахал… Прикажите его «простить» на милость, ха! Не слишком много ты себе позволяешь, шельма окаянная, после всего того, что натворил? - Но это правда! – в отчаянии начал оправдываться Рыжик. – Я действительно очень сожалею об этом. Каждую ночь я думал только про Вас после этого события и скорбел о причиненной Вам боли… Фараон смерила его недоверчивой усмешкой, не слишком то впечатленная попытками «Проныры» загладить свою вину и не верившая его патетическим речам и сожалениям. - Так прямо ты и думал только обо мне? – произнесла она ироничным тоном после затянувшейся паузы. - Правда-правда, мамой клянусь! – торопливо подтвердил Дима. – Я все время беспокоился о Вас! - Врешь, - сощурилась Нефертари, сгибая левую ногу в колене. – По твоим жестам и словам видно, что ты лжешь. Если ты думал и беспокоился только обо мне, то почему от тебя пахнет ароматом лесных и полевых цветов? О-о, я так смотрю, ты все эти ночи проводил совершенно иначе, чем рассказываешь. - Вы неправильно поняли, Ваше Величество, я действительно полон раскаяния и все время думал о Вас… - затянул с постоянством заевшей пластинки Рыжик, как его вновь оборвала фараон. - Ты все это время был с другой женщиной, негодник! – капризным тоном произнесла восточная красавица. – И после этого ты мне говоришь, что до сего дня ночами напролет терзался угрызениями совести, а на деле наслаждался объятиями первой же попавшейся шлюхи! - Да послушайте же, Ваше Величество! – затрясся от страха «Проныра» и в самом деле уверовав, что его сейчас заколдуют на месте. – Я все говорю как есть, чтобы провалиться сквозь землю мне, если хоть капельки совру! Да, я поначалу решил, что Вы не заметите исчезновения нескольких драгоценностей и взял себе их на память о путешествии, думая, что с такой кучей сокровищ Вы не оскудеете богатствами. Признаюсь, я был идиотом, взяв эти жемчужины да талисманы. Я долго был в заблуждении, пока… Кирилл мне не объяснил, что я неправ… и я понял весь ужас того, что наделал. Я и правда, правда теперь очень жалею, что взял ваши сокровища и зарекся с той поры не брать чужое без спроса! А что до других женщин, то, ей-богу, меня на пути соблазняли разные феи, принцессы и королевы, но я клянусь, не поддался их тлетворным чарам! Лишь Сильфа, с которой я заключил контракт воина-элементалиста для защиты от враждебной магии и демонической энергии, смогла похитить мою девственность. Не добровольно, а силой и хитростью овладела мной дух Ветра! От такой бурной и спонтанной исповеди Нефертари не выдержала и откинувшись в кресло, громко и долго смеялась. Глядя на эти судороги девушки, которую он так насмешил, Дима вновь растерялся, не понимая, что у фараона на уме. - Дурачок… - с трудом дыша, произнесла Нефертари после долгого смеха, - неужели ты и впрямь подумал, что я на тебя сержусь за «измену» с другой, если ты мне даже не давал никаких клятв верности и вечной любви? А что до твоего раскаяния, то я его и без твоих бессвязных оправданий почувствовала еще когда ты переступил порог моих апартаментов. В конце концов, я владею ментальной магией и вижу куда больше, чем обычные смертные. - Так Вы меня все-таки прощаете? – вырвалось против воли у обрадованного Рыжика. – Вы не станете превращать меня в жабу?! - Это почему? – удивилась фараон. – Зачем мне во что-то превращать прохвоста вроде тебя? - Ну-у… я просто подумал, что Вы, такая могущественная волшебница, все еще сердиты на меня, а те, кто разгневал однажды чародеек, по их воле превращаются в змей и лягушек… От слов «Проныры» Нефертари снова скорчилась в кресле, сотрясаемая даже не смехом, а натужными рыданиями, настолько девушке показались нелепыми слова землянина, а уж тем более смешно было их себе вообразить. - Ой… ой, что за глупости ты несешь? С тобой… и в самом деле не соскучишься… - между взрывами смеха с трудом говорила она. Отсмеявшись вдоволь, фараон поднялась из кресла, бросив взгляд на первую звезду, появившуюся на сумеречном небе. Со стороны пустыни за оазисом повеяло легким прохладным ветерком. - Духота спадает, - задумчиво произнесла Нефертари, не обращая внимания на замершего в ожидании Билибина-младшего. – Не так я себе представляла Грандолл, о котором прежде была немало наслышана… - Ну да, - попытался Рыжик неуклюжим образом поддержать смену темы разговора, которой он несказанно обрадовался, - я тоже думал, что он немного другой, но оказалось, что город превзошел все худшие ожидания… хотя не спорю, есть здесь пара местечек, которые перекрывают все его недостатки, так как в этом мире ничего больше подобного не найдешь. - Что ты имеешь в виду? – удивленно подняла брови фараон. - Э-э… - парню явно не хотелось говорить начистоту, - ну, я говорю про разные там туристические достопримечательности… храмы там всякие, аллеи вокруг оазиса, поющие башни из розового камня и все такое… - Вот как? – протянула отрешенно Нефертари. – Может быть, ты составишь компанию одной знатной даме, которая намеревается освежиться перед сном небольшой ночной прогулкой по пальмовой аллее под звездами? - Какой, простите, знатной да… - открыл было рот для вопроса Дима, но потом, спохватившись, торопливо кивнул. – Да-да, я согласен, Ваше Величество! - Чудесно, - с довольным тоном поправила на себе девушка свой роскошный наряд, подавая затем парню свою руку. – В таком случае во время нашей прогулки вдоль оазиса, ты развеешь мою скуку занимательными историями из ваших странствий на Востоке. - Уже готов, Ваше Величество! С какого момента нашего путешествия изволите начинать? ----------------------------------------------------------------- Примерная локация битвы за Элони: http://i9.pixs.ru/storage/6/2/7/MGQEastern_9227167_24713627.jpg Дзюмондзи-яри: http://i33.fastpic.ru/big/2013/0812/17/a7f59a24006b2f16f76b7bb216d1b217.jpg [1] Прим. автора: более точное и правильное название этого вида монстра в MGE - Медуза, однако, чтобы впоследствии у читателей не возникало путаницы с другим видом мамоно, обитающим в морях и океанах, я для удобства даю ей альтернативное видовое имя, как в древнегреческом первоисточнике; [2] Прим. автора: здесь и далее все песнопения составлены на основе магических заговоров и ритуалов древнеяпонских колдунов-оммёдзи.