******
- Ферзь берет капеллана на «с7», - торжественно объявил принц Жозе, ставя фигурку бафомета рядом с воинственным с виду епископом, вооруженным булавой. - Ну, вот… - проворчал «Дивный», глядя, как волшебная фигурка бафомета ожила и, проплыв в воздухе, повалила одного из трех епископов на поверхность шестиугольной доски, принявшись его зверски насиловать, - и здесь зевнул… Прямо как на экзамене эту чертову иллюзию. Не везет мне сегодня решительно ни в чем. - Ты просто к этому еще не привык, - спокойно возразил ему знатный инкуб, ожидая ответного хода. – Для хорошей игры в гексагональную чатурангу требуются годы практики, чтобы отточить необходимое мастерство. Падший ангел нервно заерзал на бархатном ложе, пытаясь сообразить, как противостоять Жозе при такой потере качества, когда он утратил капеллана, пешку и ладью против ладьи и двух пешек у соперника. - Я не о том, - отмахнулся Менельдарион, лихорадочно соображая над следующим ходом. – Просто мне сегодня не везет… Ученик Падшей богини посетовал на неудачный результат экзамена, пытаясь хоть как-то развеяться после того, как в самый решающий момент был проведен на такой мякине. Принц Жозе оказался хорошим слушателем и терпеливо ждал, когда его новый приятель закончит с горестными излияниями на этот счет, не прерывая, однако, партию в чатурангу. За четверть часа игры инкуб приблизился еще на шажок к победе, выиграв у Менельдариона еще одну пешку. - Кстати, все хотел спросить, да никак не выпадал случай… - вспомнил вдруг о чем-то темный рыцарь, глядя, как игрушечного пехотинца насилует вражеская мантикора. – Почему всякий раз здешний день начинается одинаково, несмотря на то, что его окончание всегда не похоже на предыдущее? Я это уже неоднократно замечал, притом только здесь, в Пандемониуме. - Ну ты, однако, горазд задавать философские вопросы, - хмыкнул принц Жозе, переставляя ладью на поле «i11». – За этим лучше обращаться к иерофантам или к чародеям высшего круга Шабаша. Они больше других разбираются в подобных вещах. - Ты не понял, - сказал «Дивный», закрываясь фигуркой рыцаря от шаха, - я спрашиваю о твоих личных ощущениях и ни о чем больше. Как вы только с этим здесь живете? - В смысле? – удивился принц Жозе, продолжая теснить вражеского ферзя пешечной цепью. – Ты имеешь в виду утренний гимн на главных площадях? Или нечестивые мессы в Храмах Удовольствий в честь Темной Матроны? - Да не… нет же, я вовсе не об этом, - раздраженно махнул рукой Менельдарион, отправив своего паладина наподдать в зад молотом демонице противника. – Я про личные ощущения чувства времени… - А-а, ты об этом… - догадался, наконец, инкуб-аристократ. – Ну-у, сложно сказать… я, как и другие, не слишком над этим заморачивался. Мы здесь все настолько привыкли к цикличности замкнутого в себе времени, что теперь и не представляем, как смертные в своих убогих, тварных мирах могут жить в обстановке, когда вокруг царит хаос изменчивого времени и каждое начало дня может оказаться совсем не таким, как вчерашнее. Должно быть, очень трудно приспособиться к подобному беспорядку, когда твое «завтра» может быть настолько непредсказуемым… - Я заметил, - сказал падший ангел, беря рыцарем пешку-импа, - что в Пандемониуме время подобно… змее, кусающей себя за хвост, когда круг замыкается и утро повторяет предыдущее, но не вечер… Принц Жозе только пожал плечами, отправив кентавра-кошмара насиловать рыцаря на клетку «b4», еще недавно победившего импа. - Как по мне, так эта упорядоченность возвратного-вариативного течения времени выглядит вполне нормальной, - произнес он, внимательно изучая сложившуюся позицию. – Ну разве ты не опасаешься, что вместо того, чтобы проснуться в одной постели с твоей любимой сестрой и супругой на следующее утро, оказаться где-нибудь в жерле вулкана? Тем более, мы же все сохраняем память о прожитых днях, так что с чего нам волноваться о таких мнимых неудобствах? - Да я не сказал бы, что в «верхних мирах» линейное время чревато подобными рисками, - пробормотал «Дивный», двигая вперед пехотинца с явным намерением прогнать мантикору. – Просто странно все это, когда каждый день так похож на вчерашний, и в то же время имеет свои отличия. Выглядит так, будто бы все заранее предопределено. - Это так кажется с непривычки, - примирительным тоном изрек инкуб-аристократ, угрожая бафометом прорывом в тыл противника. – Здесь так многим новичкам кажется, потому что они в своей прежней жизни не знали, что такое вечность. Это – один из дивных даров нашей Богини, защищающий бытие от беспорядочного движения времени, которое не что иное, как разрушение материи… - Ага! Кто мне не так давно говорил, что не любит философских вопросов?! – с торжеством в голосе поймал Менельдарион на слове своего приятеля. - Почему, это известная вещь, о которой повторяют на проповедях иерофанты Темной Матроны, - спокойно возразил принц. – Просто не все могут привыкнуть к здешнему сумеречному свету без солнца, отсутствию ммм… «энтропии», а значит, и старения. За пределами же Пандемониума они оказались бы под разрушительным воздействием времени и продолжили бы медленно умирать. Тайна сего известна лишь самой Истинной Богине, как и способ замкнуть время в себе, остановив его разрушительный потенциал. - Хм, видимо поэтому в здешних «сутках» около сорока часов, вместо двадцати четырех, - в задумчивости произнес «Дивный», гоняя по гексам взад-вперед своего паладина. – Оттого все успевают сделать за сутки все свои дела, прежде чем вернуться к исходной точке. - Мы еще не говорили, что результат созидательных трудов здесь тоже сохраняется, как и воспоминания, - сказал принц Жозе, загоняя в угол короля противника. – Поэтому правильнее говорить даже не о замкнутом времени, а скорее, о волнообразном, с предсказуемыми чередованиями. Таким образом, силы созидания и порядка всегда довлеют над разрушением и хаосом, и на этом балансе как раз существует вечность. И хвала Истинной Богине за то, что она хранит своих возлюбленных чад от агрессивной и неустроенной среды миров смертных с «разодранным» временем. «Мда, в какой-то степени в этом есть свое преимущество», - задумался падший ангел, продолжая вялую оборону. – «То, что мы ценим – почти не теряем, но платим за это цену невероятно медленным развитием. Здесь есть спокойствие и безмятежность, и нет риска с прочими неожиданностями». Он начал перебирать в памяти дни, проведенные здесь, и находил их чудными. Если не считать «командировок» в смертные миры, день Менельдариона практически всегда начинался с пробуждения в объятиях Ильруфиэль. Неважно, как он закончил предыдущий день в Пандемониуме – в любом случае следующее утро начиналось одинаково. При этом все помнили прошлое и не обращали внимания на это обстоятельство, продолжая делать отметки в здешнем календаре для того, чтобы не пропустить очередной религиозный праздник. Так и Менельдарион, покидая свой с Ильруфиэль особняк, каждый раз проводил день по-разному: в «Академии Темных искусств», на тренировках с Рантариэль, на заданиях Учителя, на очередной прогулке с «сестрой» где-нибудь в городе в их «родном» круге Пандемониума, либо за его пределами. Бывало и так, что он посещал нечестивую мессу в соборе, где вела литургию Ильруфиэль, как темная жрица, а после завершения оной, оба темных ангела возвращались в свой особняк, взявшись за руки, проводя время в милых беседах, смеясь над разными глупостями, не переставая наслаждаться обществом друг друга. В другие дни, когда свободного времени было много, Менельдарион мог заглянуть в аристократический салон к Барбариции и провести время в изысканных увеселениях местной знати, либо же заглянуть в одно из местных «мэйд-кафе», коих было в превеликом количестве на третьем и пятом кругу. Всякий раз темный рыцарь с наслаждением вспоминал Адардоллан, Горфинию и Эльвадру – трех симпатичных суккубок-горничных, работавших в заведении «Услада в полуночи». Всякий раз, вспоминая их выдающиеся буфера, у «Дивного» начинали течь слюнки. «Эх, щас бы уединиться с ними и хорошенько вдуть между тремя их мокренькими щелочками!» - замечтался ученик Падшей богини, забыв о партии в чатурангу. - Мат! – объявил бесстрастным голосом принц Жозе. - Ёлы-палы, - выпалил с досады Менельдарион, глядя, как бафомет противника сняла при помощи магии портки с его короля, а затем запрыгнула на поверженного монарха и принялась скакать на его микроскопическом члене, отложив посох в сторону. – Что-то я сегодня с самого утра какой-то рассеянный. За что ни возьмусь, все из рук валится. - Сочувствую, - учтивым голосом произнес инкуб-аристократ. – Наверное, тебе стоит посетить лечебницу в восьмом круге. Ты там еще не был и поэтому не знаешь тамошних медсестер-суккубов. Те, кто побывал в их игривых и заботливых руках, потом ходили и восторженно отзывались, как о лечении, так и об «особом обслуживании», которое делает в процессе персонал. Советую тебе подумать над этим – не пожалеешь. - Я подумаю над тем, чтобы заглянуть туда, - пообещал «Дивный», поняв, что вечер окончен и пора прощаться. Он поднялся с ложа, за которым провел игру в чатурангу, и направился к выходу, набросив на себя плащ. Принц Жозе был настолько любезен, что проводил друга до парадного входа с самыми изысканными пожеланиями счастливого пути. - Ладно, бывай! – помахал рукой темный ангел, расправляя крылья. Уже поздний вечер, думал Менельдарион. Хотя какой может быть «вечер» в этих вечных светло-золотистых или пурпурных сумерках? Все здесь слишком условно, если сравнивать с Землей и даже с миром монстродев. «Литургия, должно быть, уже закончилась», - промелькнула мысль у темного рыцаря. – «Сестрица, скорее всего, уже на сегодня освободилась». Ученик Падшей богини резко взмыл в небеса, направившись в сторону Седьмого круга. Теперь он точно знал, кто поможет развеять его сегодняшнюю хандру.******
Два темных крылатых создания, крепко взявшись за руки, плавно парили над туманными равнинами ирисовых полей Шестого круга Пандемониума. Светловолосые парень и девушка с черными оперенными крыльями за спиной явно наслаждались неспешной прогулкой в воздухе, периодически говоря и смеясь над очередной шуткой. Парочка была на седьмом небе от счастья, как от ощущений совместного полета с приятным ветерком, так и от близости друг друга. Тяжелые золотистые и перламутровые кучевые облака, заполонившие сумеречное небо, доносимые до высоты ароматы полевых трав и цветов от проплывающих внизу луговин, мягкий рассеянный свет без видимого источника и атмосфера вечной весны создавали в совокупности ту самую непринужденную романтичную обстановку, столь любезную сердцу новоиспеченного Темного Апостола. - Ах, братик Менельдарион! – не переставала звонко смеяться крылатая девушка с заостренными ушками, одетая в форму темной жрицы. – Как давно мы с тобой не проводили время вместе, любуясь природой. Вокруг красота хрустальных горных пиков со звенящей музыкой водопадов, качающиеся венчики примул на ветру среди поющих холмов, а среди всего этого – только ты и я! - Я тоже как раз на днях думал об этом, сестренка, - расплылся в ответной улыбке «Дивный», кружась с темной жрицей в восходящем потоке. – Ты не представляешь, как я измотался на всех этих тренировках и отработке заклинаний. Хорошо, что сегодня и завтра можно где-нибудь провести время вместе практически весь день. - Да, сегодня был незабываемый день… - мечтательно произнесла Ильруфиэль, думая о том, как ее приласкает в предстоящей ночи любимый «братик». – Нам нужно сегодня еще заглянуть к моей подруге, Саше Фолмун. Невежливо как-то затягивать визит, когда она три дня назад пригласила заглянуть к ней на чай. - Ты, пожалуй права, - после некоторой паузы, согласился с ней Менельдарион. – Тогда возвращаемся в Седьмой круг. Сделав широкий, но плавный вираж темные ангелы развернулись в обратном направлении к пригороду Матакара, паря теперь над группой мелких озер с темно-фиолетовыми камышами, с которыми играл, словно невидимым гигантским гребнем, восточный ветер. По-прежнему держась за руки, падшие «брат» и «сестра» летели в обратном направлении, вспоминая недавнюю прогулку по зоопарку химер и торговой улице, где разместились лавки, торгующие мелкими безделушками. Ильруфиэль в эти минуты походила больше всего на обыкновенную девушку, а вовсе не на сладострастную и порочную жрицу Падшей богини или ангела смерти, как это уже было на Ветрогорной башне на юге Минагии. «Дивный» про себя улыбался, веря, что рано или поздно Учитель найдет способ вернуть ему Сесиль, чтобы так же взявшись за руки они втроем ходили по магазинчикам, покупая разные сувениры, и слышался счастливый смех обеих девушек, которых он ценил больше всего в жизни. «В следующий раз надо слетать с сестрицей в Лес светящихся лиан», - подумал темный ангел, когда они уже приблизились к городку. Саша Фолмун встретила их со всем радушием в своем большом доме, одновременно бывшим и сиротским приютом. Темная жрица размещалась в комнатах на втором этаже западного флигеля, когда ее драгоценные сиротки располагались на нижнем этаже и в восточной половине особняка. Именно туда она и повела подругу с ее «братом» и супругом одновременно, рассыпаясь от радости в приветствиях. - Вы не представляете, как вовремя вы пришли, - произнесла темная жрица с сине-зелеными волосами, показывая им дорогу в гостиную. – У меня как раз готов какао с легким афродизиаком для поддержания теплой и спокойной атмосферы. Я как раз освободилась… а мои воспитанники и воспитанницы мм… немного заняты и играют в общей комнате. Менельдарион навострил слух как раз в тот момент, когда они проходили мимо неплотно прикрытой двери, ведущей в коридор в восточный флигель. До ушей темного ангела донесся странный хлюпающий звук движения мокрой плоти и приглушенные стоны множества тонких голосов, доносившихся как раз из «общей комнаты». Ученик Падшей богини плотоядно ухмыльнулся, так как не мог не знать, к какой жизни призваны готовить темные жрицы свою паству и прочих подопечных. Предоставив юных демонят наслаждаться обществом друг друга, колоритная троица последовала в гостиную, уютно оформленную под жилую комнату средневекового замка. «Дивный» вместе с Ильруфиэль пару раз здесь уже бывал. Ему нравилась довольно просторная комната с невысоким потолком с приятным полумраком, нарушаемым отблеском весело трещавшего багрового огонька в камине, сложенного из неотесанного природного камня. - Размещайтесь, пожалуйста, - с улыбкой произнесла Саша Фолмун, - указывая на мягкий диван, покрытый медвежьей шкурой. – Сейчас я принесу поднос с чайником, одну минутку… Менельдарион с наслаждением бухнулся в мягкие объятия дивана, вальяжно раскинув вдоль его спинки свои перистые крылья. Этим немедленно воспользовалась его блудливая «сестренка», запрыгнув с хихиканьем к нему на колени и тесно прижимаясь к груди темного ангела, приобняв его за плечи. Ученик Падшей богини, почувствовав, как упругие ягодицы Ильруфиэль елозят прямо над его причинным местом, а их щеки соприкоснулись, обдав страстным жаром его тело, ощутил прилив возбуждения так, что его «ствол» начал наливаться кровью, словно в надежде очутиться там, где ему предначертано было быть природой. В эти минуты он буквально сходил от своей порочной «сестрицы» с ума, когда она была к нему так близко, что «Дивный» мог ощутить аромат лаванды от светлых шелковистых волос темной жрицы. - Ку-хи-хи, братик, ты уже готов к «бою» несмотря на то, что Саша даже еще не налила нам по чашечке чая с афродизиаком… - зарделась Ильруфиэль, почувствовав, как обе руки темного рыцаря легли на соблазнительные выпуклости, спрятанные под ее черной жреческой хламидой, и принялись играть с ними, словно им не был нужен никакой Менельдарион. - Нет, просто… мне хорошо и приятно, когда мы вот так… вместе и рядом сидим вдвоем… - прошептал «Дивный», наслаждаясь видом ее милого личика. - А-ай, б-ра-атик… не там… - пискнула темная жрица от того, что Менельдарион принялся посасывать заостренный кончик ее левого уха. – Не-ет, это мое о-особо чувствительное… место. С-сжалься надо мной… бедной… Не хватало еще здесь… кончить. Падший ангел отпустил Ильруфиэль и некоторое время они так и сидели, крепко обнявшись и разглядывая интерьер обшитой красным бархатом гостиной. В таком виде их застала вернувшаяся с подносом Саша, на котором красовались три фарфоровых блюдца с чашками и разукрашенный в оттенки синего и голубого цвета чайник с позолотой. Фолмун улыбнулась, глядя на разместившуюся на диване парочку. Ради таких вот зрелищ и по ряду иных причин она в свое время оставила служение Илиас и открыла свое сердце Темной Матроне незадолго до падения Лескатии. Она уже тогда осознала, что чем быстрее иные миры воспримут учение Падшей богини, тем меньше останется места во вселенной для лишений, горя и разбившихся надежд. Ее долг, Ильруфиэль и других темных жриц как раз и состоял в том, чтобы нести «13 Нечестивых заповедей» по разным странам и измерениям, приближая тот радостный ее сердцу момент, когда все живое будет пребывать в вечной радости и веселье, одаривая друг друга любовью и чувственными наслаждениями. - Располагайтесь как дома и не стесняйтесь, берите себе по чашке, - предложила Фолмун гостям отведать ароматное какао с бисквитами от местной кондитерской, которой заведовали разноцветные слизи. Некоторое время сия трапеза продолжалась в тихой и интимной обстановке, лишь изредка прерываясь томными вскриками, приглушенными капитальными стенами внутренних помещений поместья. Когда первая порция сладких бисквитов подошла к концу, между троицей завязалась непринужденная беседа, словно между старыми добрыми приятелями. - Я вот давно задавался таким вопросом… - неожиданно сменил «Дивный» прежнюю тему разговора. – Может, для такой обстановки он и не самый уместный, но все же… Хозяйка особняка откинулась на спинку кресла, с интересом ожидая, что хочет узнать такого ее гость, ибо доселе он ни разу не обращался к ней с расспросами во времена прошлых визитов. - Пандемониум… очень разный, как я уже успел заметить, - начал свою речь падший ангел. – Однако все его «слои» и «круги» объединяет то, что всюду царит мир и процветание в соответствии с тем, что заповедовала и за что борется Учитель. Практически все Чада Тьмы чисты от гнева, зависти, ненависти друг к другу, доброжелательны и живут в любви, одаривая и делясь со всеми своим вожделением. Одним словом, мир. И в то же время… не без ведома Темной Матроны здесь готовятся к войне, особенно в «Академии», корпус темных валькирий и Шабаш. Я это не мог не видеть, так как вместе с ними тренировался, обучался и даже участвовал в совместных действиях против владычицы монстров в «верхнем мире». Учитель осуждает лишение жизни разумных существ, заповедуя их перевоспитание. И в то же время здесь есть как убойное, так и несмертельное оружие, мне, сестренке или тем же бафометам время от времени приходится не только соблазнять людей или мамоно-отщепенцев, но порой и убивать их. Как же Темной Матроне удалось достичь здесь такого мира и всеобщего благоденствия притом, что в мире смертных нам приходится часто браться за оружие? Ильруфэль при этих словах «братика» странно скукожилась и заметно погрустнела. Видимо не только Менельдариону, но и ей эти воспоминания о побоищах были в тягость. Саша Фолмун, внимательно выслушав «Дивного», неспешно допила какао из своей чашки, прежде чем ответить на этот вопрос. - Понимаешь, братец Менельдарион, - промолвила темная жрица, - этот вопрос ты задаешь далеко не единственный. Многие из нас тоже этим тяготились, вопрошая Истинную Богиню, когда же наступит тот момент, после которого более не понадобится оружие, а все живые существа будут утопать в экстазе, одаривая друг друга наслаждениями любви и производить на свет потомство, которое не будет знать, что такое насилие и война. - И что же им ответила Учитель? – осторожно поинтересовался темный рыцарь. - Я могу говорить только за себя, - ответила Саша. – Что сказала Темная Матрона остальным, мне неведомо, кроме того, что Она пожелала открыть мне и остальным. Ты тоже можешь как-нибудь спросить об этом нашу Богиню и как своему ученику Она, возможно, поведает больше, чем другим. Некогда я была простой послушницей, а позже – жрицей ложной богини, Илиас, и служила в королевстве Лескатия незадолго до его падения. В мои обязанности входила служба в столичном Соборе, отправлении литургии в главном капитуле так называемого «Ордена Верховной богини» и вести попечение над главным сиротским приютом в городе. Я точно так же, как и ты, задавалась в ту пору этими же вопросами, моля Илиас открыть моей мятущейся душе, когда же жестокосердные утолят свою ненависть сполна и наступит мир. Я верила в то время Илиас потому, что она часто в ответных разговорах со мной привносила успокоение в разум и умиротворяла душу. Однако на этот простой вопрос у нее не нашлось ответа. С той поры между мной и фальшивой богиней словно возникла невидимая стена отчуждения, которая со временем только нарастала. И на первых порах я была в страхе, думая, что я отвергнута, осквернена флюидами неверия в ее благодатность. Фолмун сделала еще один маленький глоток из заново наполненной чашки, после чего продолжила. - Позже выяснилось, что Илиас обманывала и меня и других несчастных, доверившихся ее лжи в разное время, - пояснила темная жрица. – У нее и не могло быть ответа на вопрос о времени наступлении мира, когда именно она и была причиной всех нынешних раздоров во всем мире. И тогда, в одну тихую ночь, полную слез и бессонных бдений в истязаниях плоти и молитвах, я впервые услышала Ее дивный Голос… - Учитель, - прошелестел губами Менельдарион, догадываясь, о ком идет речь. - Именно, - утвердительно кивнула головой Саша, ставя полупустую кружку на блюдце. – В ту ночь со мной впервые заговорила настоящая Богиня, та, которую предали и низвергли с немногими верными ей ангелами в это мрачное тогда и пустое измерение, мир-тюрьму, позже преобразованный в то, что мы теперь знаем как Пандемониум. Как раз в ту ночь я впервые узнала настоящую историю о заговоре Илиас, о первых мамоно, о том, как на самом деле погибла Кайгорвэн, став жертвой чужого вероломства, и как благодаря этому были посеяны страх и ненависть между людьми и мамоно. - Только здесь еще сохраняют память о прежних минувших днях, - с грустью поддержала подругу Ильруфиэль. – Наши бедные, заблудшие сестры в мире смертных – и те подзабыли все обстоятельства смерти самой первой Повелительницы монстров, что уж говорить о людях! Кайгорвэн, ошибочно почитаемая Темной богиней нынешними мамоно в верхних мирах, любимая дочь, не рожденная, а сотворенная Истинной Богиней… Она, Кайгорвэн, уже после низвержения Темной Матроны в закрытое измерение, осталась одна вместе с осиротевшими первыми мамоно против яро ненавидящих и завидующих их совершенству ангелов во главе с Илиас. Ангелы боялись, что союз между людьми и мамоно по изначальному замыслу Истинной Богини приведет к появлению на свет потомства, которое объединит две расы в единое целое, способное бросить вызов их власти и могуществу. И, с подачи Илиас, было принято решение разлучить людей, эльфов и фей с одной стороны и мамоно с другой стороны, посеяв между ними недоверие и ненависть. - Да, - подхватила ее слова Саша Фолмун, допивая вторую кружку, - посланцам Илиас в самом начале Первой эпохи удалось одурачить древних вождей людей, внушив им, будто бы мамоно жаждут поработить человечество и поглотить заблудшие души людей. И вскоре семя вражды, посеянное Илиас, стало давать свои всходы. - Уже в начале Первой эпохи, в самый разгар древних войн между Кайгорвэн и ангелами Илиас, - прибавила Ильруфиэль, - произошло несколько странных происшествий, во время которых погибло несколько крупных поселений, где проживали тогда крупные общины людей, а жители некоторых селений пропадали целыми семьями. Никто на самом деле тогда не знал, что произошло. Одно точно, что к этому никак не была причастна Кайгорвэн, но именно ее и прочих мамоно обвинили с подачи ангелов в пропаже и гибели людей. И многие, поддавшись страху, поверили в эту ложь и тогда впервые сердца многих очерствели от переполняющей их ненависти, а их души заполнились чернотой. Менельдарион, вспомнив о «предательстве» его прежних друзей, понимающе хмыкнул, что не могло не укрыться от его новоявленной «сестры». - Та ненависть ничего не имела общего с той скорбью, что возникла у тебя, братик, после смерти Сесиль, - с проницательным видом ему пояснила темная жрица. – У первых людей была именно что настоящая ненависть, ставшая той первой трещиной между людьми и мамоно, которая позже выросла до глубокой пропасти между нашими народами. Кайгорвэн, следуя заветам своей матери, предприняла тогда первую и последнюю в ее жизни попытку исправить содеянное Илиас и донести до людей настоящее положение вещей. С большим трудом удалось добиться согласия от человеческих вождей устроить общую сходку и провести переговоры, на которые в итоге прибыла сама Кайгорвэн. Это оказалось ее последней ошибкой… - Ангелы, узнав о переговорах, испугались возможного примирения и сделали все, чтобы оно в итоге не состоялось, - продолжила вместо подруги Саша Фолмун. – Они подговорили трех фанатиков влиться в толпу и вручили им оружие, способное разрушить за раз большое количество темной энергии и погубить Кайгорвэн, что в итоге и произошло. Всего несколько роковых ударов от тех слепых безумцев, позже провозглашенных «святыми», и любимая дочь Истинной Богини пала жертвой коварства Илиас и людского страха. Так и было положено начало вражды между людьми и монстрами. После гибели Кайгорвэн среди наиболее могущественных мамоно больше не осталось тех, кто мог внимать голосу Темной Матроны и постепенно, в течение многих веков осиротевшие мамоно, оставшиеся один на один с ненавидящими их ангелами Илиас, стали понемногу забывать о Ней, помня только о ее дочери, храня в себе скорбь об этой утрате. Но Истинная Богиня, даже находясь в заточении, всегда помнила и тяжело переживала о той части мамоно, оставшейся без ее защиты в верхних мирах. - Самое ужасное, братик, - произнесла Ильруфиэль, - что не только людские сердца очерствели за все последующие века. Часть наших несчастных сестер в верхнем мире тоже заметно ожесточились в отсутствие Темной Матроны и их души постепенно заразились той же ненавистью, жаждой власти, алчностью и гордыней, что и обманутые Илиас люди. Это было второе дело рук лжебогини после обмана первых людей, столь ненавистное Темной Матроне. Она в течение первых двух эпох искала способ, чтобы достучаться из измерения-темницы, преобразованного в Пандемониум, до людей и мамоно, однако впервые такая возможность появилась лишь после неожиданного первого низвержения Илиас в конце Второй эпохи. - Еще до этого события Истинной Богине удалось найти ключ к правильному пути, как постепенно объединить людей и мамоно в единую расу, заодно исцелить поврежденные злом души части людей и мамоно, - стала подводить Фолмун к ключевой части рассказа. – После множества экспериментов на основе темной энергии Ей удалось создать ее разновидность – демоническую энергию, способную поддерживать не только жизнедеятельность изначальных мамоно, но и постепенно объединить их физически и духовно вместе с людьми, согласно Первоначальному Замыслу еще на заре сотворения мира. Пусть эта энергия была несовершенна, но главное, выход из прежнего тупика наметился, а не так давно Истинная Богиня нашла способ окончательно ликвидировать недостатки, присущие инкубам и большинству мамоно. - После первого низвержения Илиас печати, поддерживающие барьеры между Пандемониумом и верхним миром постепенно начали слабеть, - продолжила за Сашу Ильруфиэль. – Именно тогда впервые появилась возможность темным жрицам и прочим проповедникам отправиться к смертным, чтобы нести слово Истины от Темной Матроны. Когда же они очутились в верхнем мире, то, что они увидели, привело их в смятение, а позже – и в ужас. Люди, по сравнению со своими предками, сотворенными Истинной Богиней, стали меньше, слабее, а их срок жизни заметно сократился. Почти все мамоно забыли о минувших днях древних эпох, как и Темную Матрону, сумев лишь сохранить светлую память о Кайгорвэн и ее жертве ради счастья людей и мамоно. К счастью, несмотря на то, что за прошедшие века людей и монстров затронула порча, многие из них в глубине души смогли сохранить в себе изначальное семя добра, заложенное в них Истинной Богиней. Та паутина лжи, которой старательно оплетала мир Илиас до своего падения, все равно не смогла полностью исказить первоначальный замысел Темной Матроны и это мы видели по прежним правителям мамоно, правившим в Хеллгондо. При первом появлении посланцев из Пандемониума тогдашние Повелительницы монстров еще тянулись к заветам Темной Матроны и Кайгорвэн, пусть их и изменила порча и проникшие в их души пороки. - В конечном итоге порча, заложенная еще в древности ангелами, помешала проповедникам из Пандемониума убедить правившую тогда Алифнессу XVII принять учение Истинной Богини, - подхватила Фолмун. - Если бы ее заблудшая душа тогда не заколебалась и не отвергла спасительное учение, то не было бы, возможно, второго пришествия Илиас и всех последовавших страданий людей и мамоно. В Пандемониуме до сих пор скорбят о Нерис Неверующей, ибо ее чистая душа была ближе всех к спасению, которую погубил неверный выбор. А потом… потом было второе пришествие лжебогини с возвращением кровавого безумия в еще большем размере, чем в первую и вторую эпохи. Несколько раз Темная Матрона посылала своих эмиссаров и к людям, и к нашим страдающим сестрам, рассчитывая их примирить, но тут вмешались фанатики из созданного Илиас так называемого «Ордена»… - Истинной Богине удалось достучаться до новой Повелительницы монстров лишь в тот момент, когда мамоно оказались на пороге своей гибели, - начала подводить Ильруфиэль печальный рассказ к своему логическому завершению. – Она предложила спасительный дар Минаги, при помощи которого можно было сломить силу «Ордена» и самой Илиас. Демоническая энергия, которая преобразовала саму Минаги и ее подданных, по изначальному замыслу Истинной Богини должна была на первом этапе уничтожить могущество лжебогини и остановить взаимное истребление людей и мамоно. На втором этапе должен был пасть последний барьер между людьми и мамоно, истребиться ненависть и взаимное недоверие. Однако Темная Матрона переоценила способность к исправлению творения Кайгорвэн. Минаги обманула Истинную Богиню, преступив данный обет, присвоив себе обретенную силу и использовав ее в злых и корыстных целях. Именно поэтому Белую Суккубу считают здесь отступницей вместе с ее сподвижниками, ибо она использовала демоническую энергию не во благо мира смертных, как потребовала от нее Темная Матрона, а для увеличения собственной власти и богатств. Так произошло «Второе Великое Искажение» замысла Истинной Богини со времен Первой эпохи. - С этой поры нам стало ясно, что дара Темной Матроны достоин далеко не каждый, а лишь тот, кто способен употребить его во благо не только себе, но и окружающим, - печально изрекла Саша Фолмун. – К нашему сожалению после случая с «Орденом», отступничеством Минаги и ужасами, творившимися в Лескатии, где дар Истинной Богини использовался в дурных целях, стало окончательно ясно, что некоторые люди и мамоно закоснели в своем зле и пороках настолько, что уже неспособны к исправлению. Демоническая энергия их сделала еще хуже, обострив до предела их прежние наклонности. Что еще хуже, эти личности в этом и иных мирах завладели высшей властью, установив тиранию, под которой стонут миллионы разумных существ, потерявших надежду на избавление от бесконечного ужаса, окружающего их. Я в свое время этого насмотрелась вдоль и поперек в старой Лескатии, но многое поняла лишь на службе Истинной Богине. Стало ясно, что добровольно встать на путь к исправлению или сдавать власть все эти люди и мамоно с изъеденными насквозь душами корыстью и властолюбием сами не захотят. Вот именно поэтому нам и приходится с крайней неохотой браться за оружие, чтобы бороться против тех, кто обманывает своих подданных, продолжая тем самым дело Илиас. - Но времена меняются, - с воодушевлением сказала Ильруфиэль, - последние печати между мирами после второго низвержения лжебогини ослабли настолько, что скоро закончатся эоны, заполненные лишениями, кровопролитием, ложью, слезами и угнетением. Истинная Богиня готовится к своему возвращению. И когда падут престолы деспотов, терзающих свои народы, многие и многие миры испытают преображение, после которого придет Вечность, в которой разумные существа перестанут отнимать жизни друг у друга в бессмысленных войнах, а вместо этого будут рожать друг от друга, одаривая окружающих любовью и чувственными удовольствиями. Мир снова станет един, усилив при этом свое многообразие во всем, включая формы жизни. Расовые предрассудки уйдут в прошлое, а смешение народов вновь станет благом, которое будет вести к бесконечному совершенствованию, как изначально хотела Темная Матрона. …Прошедшее чаепитие у Фолмун, как и проникновенная беседа, глубоко запали в душу «Дивному». Пусть он и не все понял и принял из сказанного как должное, однако в главных вещах он, пожалуй бы, согласился с «сестренкой», Сашей и теми наставлениям Учителя, которые он слышал ранее. Едва ли бы он одобрил хотя бы те же войны и сопутствующие им бедствия, происходящие на родной ему планете. Непонятно было одно: как можно было бы убедить хотя бы часть землян принять учение Темной Матроны, если они не имеют о ней ни малейшего понятия? Даже более близкие к ней мамоно из «верхнего мира» тоже не смогли в полной мере нормально воспринять новое учение – чего уж говорить о несчастных слепцах, некогда поверивших Илиас. Как решить проблему с низложением «деспотов» малой кровью Менельдарион тоже терялся в догадках. Оставалось лишь надеяться на мудрость и опыт Учителя, ведь она как никто другой знала потемки душ мамоно и людей и наверняка имела в голове проработанный план. Погруженный в подобные мысли ученик Падшей богини неторопливо возвращался в свой дом, взяв под руку Ильруфиэль. Слабые огоньки от множества светлячков и разноцветных фонариков, подвешенных снаружи опрятных домиков в городке, казалось, подмигивали этой усталой, но такой безмятежной парочке падших ангелов.******
Несколько «дней» спустя… Тихий женский смех вновь приглушил вздохи удовлетворения крылатого парня, который прямо в этот момент лежал, распластав в разные стороны черные крылья, и расслабленно дышал, глядя слегка уставшим взглядом на темноволосую валькирию, «оккупировавшую» его достоинство. - Хи-хи, твои навыки владения мечом существенно возросли в последнее время… чего не скажешь о твоем «копье», - с таинственной улыбкой произнесла обнаженная дева с черными оперенными крыльями, продолжая мерно двигаться верхом на падшем ангеле. – Похоже, тебе нужна хорошая «учительница» еще и на этом поприще, чтобы новый Темный Апостол был не только отменным воином, но и галантным кавалером, способным сделать приятное даме, с которой он делит ложе… - Ох уж вас… этих «учителей» развелось в последнее время, - обессилено выдохнул Менельдарион. - Каждый норовит сказать свое новое слово э-э… в постельных техниках. Куда ж теперь бедному Темному Апостолу податься? - Думаю, ответ очевиден, - расцвела теплыми эмоциями Рантариэль, - иди ко мне, мой милый темный рыцарь… и я покажу тебе горящую страсть, на которую только способна женщина… Темная валькирия слезла с «кола» своего драгоценного партнера и слегка подалась назад, сев на мягкий ворсистый ковер посреди довольно скромно обставленной комнаты, в которой можно было отметить полуторную кровать с темно-зеленым хлопковым покрывалом и наволочками на подушках, стол с ромбической столешницей, три стула, овальное ростовое зеркало на вращающейся раме, мягкий пуфик и темный неприметный гардероб в углу. Простота обстановки компенсировалась атмосферой уюта, выражавшейся в мелких деталях, вроде ярких фикусов, стоявших на подоконнике, кружевной скатертью на столе и светло-сиреневым тюлем, закрывавшим два широких окна, и придававшим спальне Рантариэль особый интимный антураж. - Давай же, милый, обними меня так, как свою сестренку Ильруфиэль, - чуть слышно произнесла темная валькирия, гостеприимно распахнув свои крылья, как бы приглашая «Дивного» войти в эти врата сладострастия и порочных наслаждений. Несколько выдохшийся к этому моменту Менельдарион жадно сглотнул, уставившись на соблазнительные и аккуратные груди девушки, а его руки сами собой потянулись в ее сторону. Почему-то у темного рыцаря возникло в этот момент настойчивое желание разглаживать длинные локоны темной валькирии и поиграться с перьями на ее крыльях, словно у доброго хозяина со своим любимым домашним питомцем. Рантариэль уже неплохо знала вкусы своего ученика в постели и видела, как ему нравятся ее прекрасные длинные черные волосы и мягкое пушистое оперение на крыльях. Именно поэтому на «Дивного» этот нехитрый прием с расправленными крыльями действовал поистине магическим образом. Парень почти на автомате потянулся к девушке, пока кожей на своей груди не почувствовал легкое прикосновение кончиков затвердевших и набухших сосков валькирии. Подобно сверхчувствительному фотоэлементу реакция двух падших ангелов была молниеносной. Менельдарион почувствовал нечто вроде приятного разряда током, осознавая, что девушка чрезвычайно возбуждена и настроена весьма игриво и решительно. Падший ангел почувствовал, как за его спиной смыкаются теплые и пушистые перья валькирии, заключая его тело в своеобразный кокон. Теплые и ласковые ладони Рантариэли требовательно подталкивали парня податься еще немного вперед, чтобы оказаться затем в очень тесных и жарких объятиях жаждущей соития бывшей воительницы небесного воинства. Менельдарион усмехнулся и ответил тем, что аккуратно завел за спину Рантариэли собственные крылья и буквально спустя секунду два обнаженных тела полностью скрылись под сплошным шаром из черных перьев. Стороннему наблюдателю, окажись он здесь, оставалось бы только строить предположения, что происходит внутри судорожно пульсирующего «кокона», изнутри которого доносились томные вздохи и громкие ритмичные причмокивания. - Ммм… Ранта…риэль… по-го-ди… - послышался изнутри голос «Дивного», у которого сбилось дыхание. – Постой… не надо так спешить… ты же меня… совсем задушишь, когда так тесно… прижимаешься… - Ну, уж нет… мой ненаглядный ученик… - хихикнув, произнесла темная валькирия. – Мы уже давно не были вместе… вот так… Я много дней и ночей думала о том, как мы снова… вместе… Я так… завидую твоей сестренке Ильруфиэль, она, должно быть, очень счастлива, когда ты вот так, как мы сейчас… вместе проводим время. Едва последовавший за этим глубокий и очень страстный поцелуй прекратился, падший ангел, немного отстранившись назад, с удивлением заметил, что у могучей валькирии мокрые глаза и щеки. - Э-э… Рантариэль… наставница… что с вами? – растерялся «Дивный». – Я чем-то вас обидел? - Да нет-нет… все в порядке, - тихо произнесла девушка, - просто… я рада за вас обоих… Не нужно обращать внимания. Менельдарион слегка напрягся, не слишком поверив ее словам, и оказался прав. Он не мог знать, что Рантариэль в данный момент видит в нем отпечаток другого юноши, который в бытность ее валькирией на службе Илиас был подающим надежды героем, которого позже обвинили в ереси и бросили в темницу в одном из отдаленных монастырей, где тот ожидал казни. Валькирия, знавшая парня, видевшая его чистую душу, не поверила в возводимые против него поклепы и длительное время пыталась достучаться до Верховной богини в надежде на справедливый и беспристрастный суд. Но тут началась очередная война в Гранхольде, где, похоже, действовали настоящие еретики и она, как валькирия потребовалась далеко на севере, куда и была прикомандирована в качестве спутника к одному из героев второго круга. Тогда Рантариэль не посмела ослушаться Илиас, к тому же в то время она верила в свою богиню, и ей и в голову не приходило, что при ее попустительстве невинный человек будет осужден. Каково же было удивление и потрясение валькирии, когда после возвращения с победоносного похода она узнала об исчезновении Терея, бывшего ее самым первым спутником, которого она обучала и опекала. И когда для нее стало ясно, что справедливого суда изначально не было и не предполагалось, глаза Рантариэли окончательно раскрылись. После того, как валькирия осознала, что многое из того, что ей раньше говорили и преподносили в качестве идеала, ложь, лицемерие и ханжество, девушка-ангел начала слышать Ее дивный Голос. Именно тогда с ней впервые заговорила Истинная Богиня, способствовавшая окончательному прозрению валькирии. А дальше… дальше при ее помощи Рантариэль вскоре смогла найти нужный каменный мешок, в который замуровали Терея орденские палачи и вызволила его без ведома Верховной богини. Гнев Илиас был поистине ужасен. На глазах Рантариэли она разыскала беглеца и низвергла его в жуткое измерение-тюрьму, куда некогда был запечатан герой Генрих. Саму валькирию в присутствии высших ангелов Верховная богиня лишила всех ее регалий и своей благодати, вышвырнув затем из Элизиума, изгнав униженную и преданную Рантариэль на земли смертных. Тогда-то к потерявшей всякую надежду изгнаннице явился образ другой богини, оказавшейся не только более справедливой, по ее мнению, владычицей, но и предупредительной и заботливой матерью. Рантариэль помнила эти мгновения, когда она ответила «Да!» на предложение Падшей богини, после чего последовало ее окончательное падение с погружением в океаны невиданных для нее ранее ощущений и желаний, которых бы она постыдилась в былые времена на службе Илиас. Потеряв одно за другим свои серебристые перья и отрастив вместо них нынешние, иссиня-черные, новорожденная темная валькирия словно обрела вторую жизнь, наполненную противоположными устремлениями ее прежнего «Я». Теперь она могла сожалеть, разве что, о гибели Терея и судьбе ее бедных сестер-ангелов, которым, видимо, было не суждено счастье познать себя в качестве женщины. …Менельдарион, погруженный в рай женских прелестей, в этот миг словно парил между шестым и седьмым небом. Мягкие и теплые перья валькирии приятно щекотали и согревали обнаженную спину падшего ангела, который, будучи на грани сознания, слабо пытался отвечать тем же. Жадные до ласок руки попеременно, то играли с длинными черными волосами Рантариэли, то совершали странный эротический массаж с ее грудью и плечами. Естественно, фаллос тоже не скучал без дела, купаясь в теплой и влажной «пещерке» меж бедер валькирии. Ощущение, которое испытывал при этом «Дивный», не могло сравниться ни с каким другим, когда он проводил ночь с какой-нибудь другой девушкой, включая «сестру». Если Ильруфиэль казалась ему мягкой изнутри и сладкой, подобно сахарной вате, то Рантариэль даже в постели демонстрировала, что она, прежде всего, воин, а не жрица, проповедующая в Храме Удовольствий. Именно по этой причине его «дружок» себя чувствовал несколько по-иному внутри упругого мускулистого лона, резко контрастировавшего в доставляемых ему ощущениях с пушистыми перьями валькирии. Вся эта гамма непередаваемых ощущений, жаркие поцелуи, игривость и настойчивость этой девушки, ее нежность в постели и жесткость на тренировках во многом притягивали к себе падшего ангела, если не сводили с ума. В эти минуты он почти боготворил Рантариэль. - Так… продолжай… - бормотала про себя счастливая валькирия, ловившая каждую волну экстаза от мощных толчков в низу живота, - еще… доведи меня до безумия, наполни все… до отказа… В какой-то момент «Дивный» не удержался и с чувством некоторого превосходства и гордости ощутил, как заветная «пещерка» привлекательной и грозной бывшей небесной воительницы заполняется густой и горячей жидкостью, как бы помечая его очередную маленькую «победу» на личном фронте. - Да… отдай все! – сорвалась на страстный вскрик валькирия, почувствовавшая оргазм от хлынувшего внутри нее жидкого тепла, отчего падший ангел еще сильнее возбудился и действительно… «отдал все» без остатка. Отдышавшись оба крылатых создания, не разжимая объятий, снова посмотрели друг другу в глаза. Перед взором радостной валькирии сами собой возникли странные грезы, в которых она видела себя, Менельдариона и… пару очаровательных маленьких ангелочков, почему-то мальчика и девочку, притом с разным цветом волос, иссиня-черным у первого и светло-золотистого у последней. Сам же «Дивный», когда заглянул Рантариэль в глаза, то прочитал в них такое же выражение, как и у Ильруфиэль в их самую первую ночь.******
С того памятного вечера прошла еще неделя, если можно так сказать про Пандемониум с его лайт-версией «дня сурка». Если говорить о содержательной части этой недели то, применительно к здешним порядкам, «Дивный» ее провел практически как аскет в том смысле, что регулярно делил ложе только с «сестренкой Ильруфиэль» да с валькирией, и то – один-единственный раз. В остальном же Ильруфиэль проводила много времени за проповедями в Храме Удовольствий и иных литургиях, тогда как ее «брат» целыми сутками пропадал на тренировках вместе с Рантариэль, либо за партой в «Академии Темных искусств», штудируя теорию боевой магии, а затем отрабатывая ее на практике. Наставники из Шабаша и чародейки из гильдии боевых магов, видя прилежание ученика Падшей богини, высоко отмечали его успехи и упорство в постижении преподаваемых здесь магических дисциплин. - Ты существенно продвинулся и подтянул свои знания по элементалистике, ученик, - заявила однажды Менельдариону третий этериарх Бафомета, грандмастер Прозерпина Ворсинель. – Если ты и дальше будешь так же ответственно подходить к делу, рано или поздно ты сможешь достичь высот в магической науке, не говоря уже о прохождении испытания, которое тебе предстоит через пару недель. Схожим образом говорила и Фаустина Бренивер, сказавшая в одно время, что если бы не Темная Матрона взяла под свое крыло столь усердного ученика, то это бы сделала она, второй этериарх Бафомета. - У тебя есть потенциал, а твой склад ума открывает множество возможностей в изучении Темных искусств, - как-то похвалила его бафомет. – Знаешь, сложись по-другому судьба, я бы, думаю, взяла бы тебя в свои личные ученики. Через несколько лет, когда бы ты был готов, тебя можно было уже посвятить в низший сан третьего круга. А дальше бы ты смог подниматься выше по ступени, продвигая учение нашего магического ордена в разных странах или мирах. - Ну… я как-то больше люблю «прямой бой», хоть на войне, хоть в любви, - неуверенно помялся с ноги на ногу «Дивный». – Едва ли бы я смог разобраться во всех этих хитросплетениях и мудреных чарах, да зельях. - Несколько лет практики – и ты бы смог, - непреклонно сказала Фаустина. – Мы как раз в Первом круге ведем дискуссию на предмет того, стоит ли распространять вопросы нашей эстетики маленького тела на юношей, помимо женщин и девушек после того, как Истинная Богиня обратит к верному пути другие миры. Если Темной Матроне удастся решить сложности со слиянием изначально разделенных рас людей и мамоно, то появилась бы возможность обучать будущих парней-бафометов для заметного расширения нашего культа. Талантливые и трудолюбивые ребята, вроде тебя, вполне могли бы подойти… Менельдарион только озадаченно пожал плечами, слушая обо всех этих проектах Шабаша с его «культом лоли». Его вполне устраивало существующее положение ученика непосредственно Падшей богини. - Впрочем, это все мечты, - махнула рукой Фаустина, - не стоит тебе этим сейчас забивать голову. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на твоем будущем испытании. - Я приложу все усилия, чтобы успешно пройти этот экзамен, - стиснув зубы, ответил «Дивный» второму этериарху. – С меня довольно первой неудачи… - Пока в тебе есть какие-то внутренние сомнения или метания, ты не сможешь создать внутри себя нужный настрой и вновь потерпишь поражение, - назидательно произнесла магистр Бренивер, уставившись в резной потолок своего круглого кабинета в одной из башен «Академии». – Я вижу в тебе нечто, что тебя гложет с того самого дня, как прошло первое испытание. Для успешного его прохождения тебе потребуется охлаждение эмоций и спокойствие разума. Не хочешь ли ты мне что-либо рассказать, что тебя так терзает? Возможно, я смогу тебе помочь в пределах своих возможностей, разумеется. После некоторых колебаний ученик Падшей богине поведал девочке-бафомету большую часть разговора с Сашей Фолмун и Ильруфиэль, опустив лишь мелкие и лишние детали. Магистр Бренивер, внимательно выслушала темного ангела, не проронив ни слова, пока тот вел пересказ. Когда же Менельдарион закончил, Фаустина некоторое время молчала, откинувшись на спинку своего стула из красного дерева, видимо, тщательно обдумывая ответ. - Знаешь, ученик, - произнесла она, наконец, доверительным тоном, облокотившись о край стола, - твоя сестра и госпожа Фолмун, в общем, верно все сказали, ухватив самую суть. Действительно, мы всегда стремимся к миру, где будет побеждена смерть, ненависть, зависть, войны и наиболее вопиющие формы неравенства, где будет торжествовать любовь, а чистые сердцем будут радоваться вовеки. Однако пока на этом пути будут стоять силы, противящиеся учению Истинной Богини, и творящие насилие и обман над миллионами разумных существ, страдающих от их тирании, нам придется много и активно применять оружие и даже отнимать жизни в случае, если этот человек, эльф, карлик или монстр омертвел душой и закоснел во Зле. Правду говорила Саша Фолмун, что сами по себе добровольно эти господствующие силы не отступят перед Истиной, поэтому и падут под ударами меча, отвергнув любовь и другие дары Темной Матроны. К большому сожалению, таково положение вещей, возникшее от проросшего семени Зла и Лжи, посеянного Илиас и ее слугами. - Я это слышал, - кивнул «Дивный», встретившись взглядом с бафометом, - что упорствующие во зле и неправде в итоге сами же выберут тропу погибели, притом окончательной. Но у меня сложилось ощущение, что это неполная картина. Разве нельзя прежде прийти к этим самым правителям и попытаться, чтобы хотя бы часть из них приняла новую веру всем сердцем и приобщила себя и своих подданных к дарам Учителя? Фаустина в ответ только грустно покачала головой, словно этот вопрос слышала уже тысячу раз. - Послушай внимательно, ученик, то, что я сейчас тебе расскажу, - с неожиданно серьезным видом произнесла второй этериарх Бафомета, складывая ладони в своеобразный «замок». – Я не хочу, чтобы эта информация выходила за пределы этого кабинета, поскольку она касается очень болезненной для всех нас темы и не стоит ее лишний раз упоминать всуе. Дело в том, что Минаги была далеко не самой первой, продемонстрировавшая своими поступками нам необходимость действовать самым широким арсеналом средств, включая оружие и диверсии против сил, отстаивающих ложь и ненависть. И тем более, ею не была Неверующая Нерис. На самом деле первый знак пришел совсем из другого мира, в котором погиб возлюбленный и единственный единородный и подобосущный Сын Истинной Богини, павший жертвой слепой ненависти и людских пороков, как некогда Кайгорвэн. Темный ангел удивленно поднял брови, впервые слыша, что у Учителя был когда-то сотворенный, а не рожденный Сын, наряду с Дочерью, который к тому же давным-давно погиб в неком далеком мире. - Да, - продолжала Фаустина, - Темная Матрона, как впрочем, и Илиас изначально знали про множественность обитаемых миров. На заре эпох большинство из них были еще более неразвитыми и отсталыми в развитии измерениями, чем один из центральных миров, где позже ты и встретился с Ильруфиэль. Но со временем и они, конечно же, получили большой импульс в развитии, чему немало способствовали местечковые малые божества и герои древних людей, эльфов, карликов и прочих разумных рас. В один-то из таких миров Истинная Богиня согласилась отправить своего возлюбленного Сына, хотя до этого долго отговаривала его от подобной затеи… Магистр Бренивер поведала, как вскоре после заточения Падшая богиня произвела на свет Сына, сотворив его из собственной частицы души и темной энергии, как когда-то Кайгорвэн, или как таким же способом Илиас создала своих серафимов Люцифину и Микаэлу. Произошло это радостное событие, по словам бафомета, примерно в то время, когда в «верхнем мире» шли первые столетия Первой эпохи. Прозванный мамоно Зеррадасом, за редкий сиреневый цвет глаз, этот Сын Падшей богини при всей свой красоте и могуществе, был кроток и добросердечен, подобно скандинавскому богу весны Бальдру и в отличие от более воинственной погибшей к тому времени сестры, он имел мирный нрав и характер. Как и его мать, Зеррадас испытывал глубокую скорбь и боль от того, что происходило в «верхних мирах». Много раз он умолял Темную Матрону позволить ему отправиться в один из таких миров, чтобы проповедовать людям и прочим разумным существам путь к спасению от зла, успевшего прочно поселиться в их душах, но долгое время мать была непреклонна. Падшая богиня, слишком дорожила своим единственным и любимым сыном, чтобы рисковать им, дав свое благословение и отправив его в столь опасную миссию. Но в итоге Падшая богиня все же сдалась, будучи не в силах видеть страдания Зеррадаса и на то, как он угасает на глазах от невозможности повлиять на ситуацию прямо из этого закрытого измерения. Обрадованный Зеррадас, получив с большим трудом дозволение от матери, обещал вернуться с известием о примирении «гневных сердец» после завершения своей пророческой миссии. Он совершил некий ритуал, при помощи которого запечатал самого себя, чтобы выбраться из Пандемониума и воплотиться в одном далеком мире в теле новорожденного младенца где-то на просторах далеких холодных степей. План Зеррадаса был относительно прост, если рассматривать лишь техническую его сторону. Сын Падшей богини запечатал сам себя в теле смертного человека, чтобы нести пророческую миссию в других измерениях и склонить неверующих к добру и любви, как он это понимал вместе с матерью. Хотя Зеррадас и стал смертным, но многие прежние способности творить чудеса он, тем не менее, сохранил, как и возможность общаться с Падшей богиней в своих снах из-за сохранившейся в нем частице ее Духа и темной энергии. Демонической энергии, судя по рассказу Фаустины Бренивер, в то время еще не существовало. Импровизированное «детство» и «юность» человеческого аватара Зеррадаса произошло в неких «северных степях» и предгорьях, среди полукочевых племен. Отец его человеческого тела был некий Порушасп, жрец-заклинатель, а мать – Дугдовия, тоже происходила из рода священнослужителей. У воплощения Зеррадаса было также четверо братьев, два из которых позже приняли новую веру и помогали ему во всем, пока не погибли далеко на чужбине. Сам Зеррадас вскоре после того как вырос и возмужал предпринял первую попытку распространить свое учение среди соплеменников, поклонявшихся различным духам природы и огненной стихии, но вскоре потерпел неудачу и вынужден был спасаться бегством в дальних странах на юге. Всюду, где сын Падшей богини появлялся, велась проповедь и совершались чудеса, вроде исцеления смертельно больных людей или воскрешения недавно умерших, и вскоре вокруг Зеррадаса собралась внушительная община последователей его учения. Зеррадас призывал людей отторгать из своего сердца гнев и зависть, алчность и чрезмерное честолюбие, говоря, что это часть изначального Зла, берущего корни от сотворения Вселенной. В качестве пути спасения он указывал своим последователям «Восемь троп добродетели», такие как: «стяжание мудрости», «жажда правды», «целостность разума и духа», «воля к вечности», «чистота помыслов», «внутренняя праведность», «святое смирение» и «послушание». Без этого, учил Зеррадас, человеку сложно встать на путь спасения и даже увидеть его, не говоря уже о внутреннем очищении. При этом новый пророк был резко настроен против существовавших культов природных стихий и местного пантеона божеств, которых он нарек «демонами». Неудивительно, что во многих землях, где побывал Зеррадас, он своей проповедью вызвал ярость местных жрецов традиционных культов и преследование его учения со стороны враждебно настроенных фанатиков. Впрочем, вскоре Зеррадас смог обрести влиятельного покровителя в одной из южных стран, некого вождя по имени «кави Виштаспа», из владений которого началось успешное распространение нового учения. Там же, на четвертом десятке лет жизни своего человеческого воплощения, Зеррадас был женат в первый раз на вдове по имени Хвови, подарившей ему двоих детей. Позже он был женат еще дважды на девственницах, от которых он имел еще четырех детей. Это была недолгая, но счастливая пора жизни, когда казалось, что сына Падшей богини ждет полный успех в его начинаниях, несмотря на то, что во многих странах, где он проповедовал, его учение встречали в штыки. И все же Зеррадас продолжал странствовать время от времени, набирать к себе новых учеников и последователей, проповедовать «Восемь троп добродетели» и изобличать темные страсти, берущие корни в первоначальном Зле от творения Вселенной. Однако в итоге миссионерская деятельность Зеррадаса трагически оборвалась на пике своего подъема. После того, как его дети выросли и возмужали, постаревший пророк решился идти в западные земли к народам Сердцеморья и распространить свое учение среди них, ибо в прежние времена он проповедовал в южных и восточных землях с переменным успехом. В первые три года своего пребывания в этих странах Зеррадас достиг немалых успехов, творя чудеса и исцеляя больных. К тому же в этот раз ему помогали ученики и соратники. Люди, пребывавшие в то время среди грубости и звериной жестокости царивших тогда нравов, основанных на праве сильного, потянулись к «пророку Надежды», как его называли. Уже тогда про Зеррадаса ходили легенды, что он, еще будучи младенцем, никогда не плакал, а смеялся и этот смех изгнал все беды и невзгоды из его родного племени, а демоны злобы, учуяв опасного врага, бежали в пустынные земли в превеликом страхе. Во всяком случае, уже повзрослевший Зеррадас действительно мог лечить одержимых и изгонять нечисть, что прибавило к нему любви и благодарности от многих тысяч исцеленных и спасенных, благодаря этим чудесам. Однако вся эта деятельность рано или поздно не могла не привлечь внимания иных сил, несоизмеримо более высоких, чем деспотичные правители, лицемерные жрецы или заурядные демоны. - …Дряхлеющие и медленно теряющие свои изначальные силы местные божества… божки того мира увидели в учении Зеррадаса большую для себя угрозу, поскольку с уменьшением своих последователей теряли остатки своего былого могущества, - подошла к окончанию рассказа Фаустина Бренивер. – Они поняли, что если вовремя не остановить распространение Истины, которую нес в своих проповедях возлюбленный Сын Темной Матроны, то их власти вскоре настанет конец. Эти местечковые божества, духи, паразитировавшие некогда на жизненных источниках своего мира, боясь потерять паству, сговорились против Зеррадаса и приготовили ему ловушку с фальшивым призывом о помощи от жителей отдаленной горной деревни, где якобы произошла вспышка «моровой язвы». Чистый сердцем и беспорочный Сын Истинной Богини не мог и подумать, что здесь может крыться обман и не внял предупреждениям некоторых из своих учеников, приняв решение отправиться в указанную деревню… - И что же произошло дальше? – настороженно спросил «Дивный». - В ущелье недалеко от деревни Зеррадаса и его немногих спутников поджидала засада, - опустошенным голосом ответила девочка-бафомет. – Разумеется, никакой эпидемии в указанном поселке отродясь и не было. Зато в ущелье их уже ждали титаны с Жезлами Смерти и многочисленные эйнхерии, восседавшие на пегасах и ожидавшие условного сигнала. Как бы ни был силен Зеррадас даже в своем ограниченном смертном теле, как бы ни были ослаблены местные божки, в итоге Сын Истинной Богини и его спутники погибли в неравной битве, в которой сопротивление было быстро подавлено этим всем скопом… - Истинная Богиня после того, как узнала об этом, на долгое время закрыла свой лик в знак скорби и долгое время не отвечала своим верным служителям и Чадам Тьмы, - печально произнесла магистр Бренивер после короткой паузы. – И хотя она никогда впоследствии старалась не показывать на себе всю боль от перенесенной утраты, мы все же не могли почувствовать ее дальние отголоски. И лишь очень немногие знают, что пришлось испытать Зеррадасу после того, как титаны сумели после долгой борьбы изловить его и развоплотить, продержав затем возлюбленного Сына Темной Матроны в заточении на Дне их мира. Кончина Зеррадаса меркла даже по сравнению с муками и издевательствами, которым он был подвергнут в темнице титанов. Под конец туда явились обезумевшие и окончательно павшие до уровня демонов бывшие божества и принялись рвать дух Зеррадаса на части, вообразив, что поглощение его энергии сможет отвратить их окончательную погибель. - Да? – вытаращил глаза Менельдарион, силясь представить себе, каково это быть на месте гибнущего Зеррадаса. – А что же… Учитель? - Темная Матрона… - нерешительно произнесла девочка-бафомет, - она… чувствовала на себе всю боль, которую перед гибелью испытал Ее Сын, отдавший свою жизнь ради людей того мира, которых он искренне полюбил. Истинная Богиня чувствовала это очень остро не только потому, что Она была его матерью, но также из-за того, что в Зеррадасе находилась частичка Ее изначального Духа. Побледневший темный ангел, хранил молчание, пытаясь переварить подробности этого жуткого рассказа. Ему раньше и в голову не приходило, что Учитель в свое время могла понести такие невосполнимые утраты. Теперь он, кажется, начал еще больше понимать Падшую богиню, которая отнеслась с сочувствием к его стремлению воскресить Сесиль из мертвых. При всей пропасти, бывшей между ним и Учителем, Менельдарион почувствовал в ней в некотором смысле родственную душу, с которой его объединило одно и то же несчастье. - Вот так любимый и единородный Сын Истинной Богини погиб абсолютной смертью без шанса на возрождение, став жертвой чужого властолюбия, а его учение старательно выкорчевывалось ликующими врагами среди рода людского, ради счастья которого Он умер, - подвела итог своему долгому рассказу второй этериарх Бафомета. – Тогда и стало ясно, что пока не будет сломана Спираль Ненависти, в водоворот которой погрузились многие смертные миры, а силы ее поддерживающие и лелеющие не будут сметены силой оружия, семена Зла, посеянные еще в Предначальную эпоху, будут давать новые всходы, причиняющие всем живым существам новые страдания. - Учитель… - пробормотал «Дивный», на которого рассказ Фаустины произвел большое впечатление. - Вот поэтому, - вновь напомнила ему магистр Бренивер, - я еще раз прошу тебя, ученик, никогда без крайней необходимости не упоминать вслух об этой истории в нашем измерении. Единственный раз, когда мы это делаем, происходит во время литургии в главных Храмах на шестой день 50-ой седмицы каждого года. Думаю не надо тебе пояснять, что это был тот самый день, когда Истинная Богиня услышала в последний раз предсмертный крик Ее Сына, прежде чем, умолкнуть навсегда… Нечего и говорить, что в тот вечер Менельдарион уходил из «Академии» с тяжелым грузом на душе, вспоминая то судьбу несчастного Зеррадаса, то смерть Сесиль, о которой он, впрочем, не забывал никогда. Это была первая ночь, когда он уснул не дома, а в Великом Соборе в девятом круге Пандемониума, невольно нарушив одну из заповедей своего Учителя.******
И вот, этот памятный день настал с той поры, когда после неудачи самовольной экспедиции Менельдариона в мир монстродев Падшая богиня вернула милость своему ученику и провинившейся темной жрице и прислала за ними вестницу с повелением явиться в ее обитель в девятом круге Пандемониума. Теперь две коленопреклонные фигурки сжались у подножья величественного трона, не смея поднять глаза на живую Тьму, сокрушаясь в осознании своих прегрешений. Чета Ривиэн явно чувствовала себя не в своей тарелке, испытывая угрызения совести от того, что они своим поступком доставили Темной Матроне множество переживаний, сопоставимых, разве что с теми, которые испытала Падшая богиня, отправляя Зеррадаса в мир смертных, где позже тот нашел свою погибель. Пара темных ангелов смиренно ждала решения своей участи. - Пришел день и час, когда истек срок вашей епитимьи и отлучения от Двора, - торжественно изрекла живая Тьма. – Благодаря вашему искреннему раскаянию и молитвам моих возлюбленных Чад, вы еще немного приблизились на путь исправления и спасения. Так пусть вернется к вам прежняя благодать! Оба падших ангела вдруг почувствовали, как к ним возвращаются прежние потоки живительной сверхсилы, которые до этого им представлялись жалкими ручейками. Не веря своим ощущениям, они робко подняли головы, боясь, как бы Падшая богиня внезапно не поменяла свое решение. - Да прославится имя Твоей Нечестивости, о, Усладительница Чресел! – радостно возопила Ильруфиэль в благодарственной молитве, поняв наконец, что прощение было им действительно даровано. - Я недостоин в своей неблагодарности такой милости от Учителя, - вторил «сестре» Менельдарион, пробубнив покаянные слова себе под нос, ежесекундно ожидая карающего удара молнии. - Вовсе нет, - услышали падшие ангелы Ее голос с возвышения, - если видно искреннее сокрушение в своих собственных грехах. Я вижу в вас спасительную искру раскаяния и со всей радостью прощаю вам свершенные проступки. У вас очень скоро появится шанс деятельно проявить свое исправление, когда начнется последний поход против цитадели Лжи и Ненависти в смертном мире. Ибо нет для меня приятнее зрелища мириад живых существ, затопляющих вселенную жизненной энергией своей любви. Встаньте же, мои возлюбленные Чада и лучшие помощники в делах праведных – скоро вам предстоит снова вынуть меч правосудия, а когда он будет возвращен в ножны, настанет заря новой вселенной! Менельдарион вместе с Ильруфиэль обмерли, когда приподнялись с колен, увидев приоткрывшийся дивный лик их Божественной Госпожи, который вызывал наряду с восхищением и восторгом, священный трепет и благоговение. Живая Тьма заколыхалась, словно бескрайняя водная гладь ночного океана и сквозь вуаль мрака по ступеням трона начала свой медленный спуск величественная красавица, бывшая самим олицетворением женского идеала, царственного величия и всепоглощающего порока. «Дивный», трепеща от подавляющей ауры, вселявшей одновременно и восторг, и страх, почувствовал прямо перед собой присутствие некой бескрайней, бесконечно древней частицы Вселенной, одного из воплощения ее творческого начала. Тоже самое, должно быть, испытывала и Ильруфиэль, преданно смотревшая в глаза своей богине. - Пусть начнется твой путь Темного Апостола с этого самого момента, - услышал Менельдарион, находясь в состоянии катарсиса. – Прими же свое предназначение вместе Печатью моей Силы и благословением… Живое воплощение божественной красоты медленно склонилось над коленопреклонным ангелом и запечатлело его чело поцелуем, словно мать своего сына или король своего верного вассала. Менельдарион, будучи в трансе, ненадолго взглянул в глаза этого существа, показавшиеся ему бездонным космосом. В следующую секунду его словно что-то сорвало с места и разум словно полетел со сверхсветовой скоростью сквозь усыпанный звездами и галактиками обширный туннель, а в его тело хлынули океаны первобытной мощи, помнившие последнее эхо от Большого Взрыва. ----------------------------------------------- Гексагональные шахматы, вид игровой доски: http://www.cs.mcgill.ca/~rwest/wikispeedia/wpcd/images/209/20998.png