Миротворец

      Будний день Гая начинался всегда одинаково. Вместе с первыми криками петухов за далекой крепостной стеной, зычный бас сержанта оглашал узкое помещение казармы, и вся его рота дружно вскакивала с кроватей, спешно надевала повседневную униформу, выбегала наружу и выстраивалась на плацу, где их уже ждала капитан Мерсея Дескарос. Дождавшись, когда рота высыплется на тренировочное поле, она неторопливо прохаживалась вдоль вытянувшихся в струнку парней, изредка отвешивая хлесткие шутки по поводу способных проспать даже войну увальней. Затем начиналась утренняя разминка, силовые упражнения и бег строем. Все это Железная Мерс, как её уважительно называли солдаты, выполняла наравне со всеми, легко и резво, словно нагоняющая добычу волчица, мчась рядом со строем изнывающих под солнечными лучами парней.       Когда Гай еще только поступил на службу в Гвардию, Мерсея казалась ему воплощением ночного кошмара. Не внешностью, разумеется. Красотой молодая воительница, не смотря на закрывающую правый глаз повязку, могла легко посоперничать со следящими за собой светскими дамами. Она гоняла солдат до упаду, насмешливо подбадривая их словами, что став выносливыми, они смогут если и не победить, то хотя бы убежать от мамоно. После служебного дня Гай, как и многие новички, едва мог доползти до казармы. Но постепенно он понял, почему строгую и грубоватую Мерсею так обожали отслужившие под её началом хотя бы год солдаты. - А ну, не сбавлять бег! – весело крикнула Мерс, пробегающая мимо запыхавшегося строя парней. – Представьте, что за вами гонится суккуб и хочет засунуть вам хвост в задницу!       Бегущие невольно заулыбались, в меру своей распущенности вообразив упомянутую сцену. Уже Богиня знает, какой круг Гай старался просто не отстать от бегущего чуть впереди парня с огненно-рыжими волосами, украдкой посматривая на соблазнительно колышущиеся бедра вырвавшейся вперед Мерсеи. Она словно совсем не выдохлась, без устали подгоняя молодых гвардейцев. И видя боевой задор всеми обожаемого капитана, парни дружно прибавляли скорости, стараясь поспеть за быстроногой девушкой.       Гай и сам не понял, в какой именно месяц службы казавшаяся ему поначалу жестокой Мерсея предстала в совсем ином свете. Поначалу он воспринимал её грубоватые шутки лишь, как издевки, попытки пацанки возвыситься над мужчинами. Однако довольно быстро парень осознал, что за маской сурового и грубого командира скрывается неунывающая девушка, искренне заботящаяся о своих подчиненных и желающая, чтобы они стали настоящими Гвардейцами, достойными защищать Королевскую семью Лескатии и быть воинами Богини Илиас. И Гай самозабвенно отдавался тренировкам, очень стараясь заслужить похвалы суровой воительницы, и иногда это ему даже удавалось. В такие секунды сердце Гая пускалось в дикий пляс, а в голове поднимался настоящий ураган из спутанных мыслей. - Так, рота, стоп! – скомандовала Мерсея. – Всем разбиться на пары для спарринга. - Похоже, что ты со мной, Эльт, – улыбаясь, хлопнул Гай по плечу рыжеволосого парня. - Похоже на то, – улыбнулся тот в ответ, занимая место на специально отведенной площадке и вставая в стойку. - Не так быстро… - промолвила Мерсея, возникая позади Гая. – Рядовой Эльт сегодня спаррингуется со мной. Рядовой Гай, вашим соперником станет сержант Аттий. Сержант, будьте так любезны, покажите ему пару приёмов. - Слушаюсь, капитан Мерсея! – гаркнул материализовавшийся словно из тени сержант его отряда.       Опешивший от такого поворота событий, Гай чуть не пропустил удар, с завистью смотря, как Мерсея отводит Эльта в сторону, слегка приобняв его за плечо, что явно нарушало субординацию. - Не отвлекайся, рядовой! Сейчас я твой противник! – над ухом просвистел тяжелый кулак сержанта, от которого Гай еле успел уклониться.       Это несправедливо!.. Почему его друга обучает лично красавица-капитан, а ему достался этот здоровенный детина с пудовыми кулаками, способный лишь махать ими, да служить будильником по утрам?! Мерзкий червячок ревности вгрызся в сердце парня, лишь усиливая свои болезненные укусы по мере того, как сержант оттеснял Гая все дальше от площадки, где леди Мерсея элегантно дралась с Эльтом. Наконец, когда Гай едва стоял на ногах, сержант Аттий смилостивился над ним и, сделав ряд замечаний о движениях парня в минувшем спарринге, велел выполнить с полусотни отжиманий, после чего отошел чуть в сторону, приглядывая за соседней дерущейся парой.       До столовой Гай едва дополз и, взяв в трясущиеся руки тарелку с едой, сел за самый дальний пустующий столик. Обычно он очень быстро уничтожал свою порцию, но сегодня пища не лезла ему в горло. Перед глазами стоял образ прижатого к земле Эльта, на котором сидела довольная Мерсея, заломив рыжему руку и что-то объясняя. Капитан и раньше проявляла излишнее внимание к его другу, но никогда она еще не обнимала его за плечи и ни разу еще на её лице не сияла эта улыбка!       - Почему же мне так хреново... – сквозь стиснутые зубы прошептал Гай, царапая ложкой дно тарелки. – Я что, влюбился в капитана?..       Этим чувством, в котором он боялся признаться даже самому себе, сложно было кого-то удивить среди подчиненных Мерсеи, однако парень и не подозревал, насколько тяжелым может быть вид страстно желаемой девушки, которая бегает вокруг другого. Пускай этим другим является его лучший друг, с которым он познакомился давным-давно…       Гай, как и Эльт, был сиротой. Восемь лет назад отряд Героев вернулся из очередного похода, принеся с собой маленького ребенка. Сколько бы потом, повзрослев, Гай не искал, он так и не узнал ничего о них и не смог выяснить, где они его нашли. Ребенка отдали на воспитание пухлому и добродушному кузнецу, всегда мечтавшему о сыне и посчитавшему дар Героев благодатью Илиас. Когда мальчик пришел в себя, выяснилось, он почти ничего не помнил. Ни своего имени, ни места, откуда родом. Лишь образ девушки с бледной кожей и огненно-рыжими волосами стоял у него перед глазами, но таких людей кузнец не знал. Кузнец начал воспитывать мальчика, назвав его Гаем, в честь полулегендарного знаменитого мечника прошлого. Постепенно лицо таинственной женщины затерялось в потоках памяти, сменившись образом его приемного отца. Первые годы у Гая не задались. Жизнь в трущобах не сахар, на нижних уровнях правят почти звериные законы, где слабым не место и друзья никому не нужны. Нередко ищущий друзей мальчик наталкивался на кучку беспризорников, и в такие дни он возвращался домой побитый и мрачный, шмыгая разбитым носом. Кузнец лишь вздыхал, обрабатывая его раны и надеясь, что он сможет накопить деньги, чтобы переехать в район получше. Но однажды, на третий год жизни в столице, в одиночестве скитающийся по трущобам Гай забрел от дома дальше обычного. Погруженный в свои мысли паренек и не заметил, как очутился на территории небольшой церкви, оказавшейся сиротским приютом. Внимание мальчика привлекла играющая в траве пара – рыжеволосый мальчишка примерно его возраста и худенькая девочка, чьи острые длинные уши показались Гаю забавными и даже милыми. Они совсем не походили на виденных им ранее беспризорников, кишащих в трущобах, и с робкой надеждой Гай подошел к странной парочке, взирающей на него с любопытством. - Эй, да у тебя кровь идет! – это были первые слова, которые тогда ему сказал Эльт, увидев каплю крови, вытекающую из не успевшего зажить носа Гая.       С этими словами он сбегал в приют и привел высокую девушку в монашеских одеяниях. Представившаяся Сашей Фолмун девушка мягко взяла Гая за руку и отвела в церковь, где обработала ссадины на коленях и остановила кровотечение. Пока она ухаживала за Гаем, Эльт назвал своё имя и представил остроухую подругу Примеру, которая разглядывала новенького со смесью недоверия и любопытства. - А меня Гай зовут, – морщась от боли в обрабатываемых Сашей коленках ответил мальчик.       Так и началась его знакомство с Эльтом. Почти каждый день он выбирался из дому и, прибежав к церкви, играл с рыжим и другими сиротами, которые, не смотря на все выпавшие им несчастья, не обладали жестокими звериными сердцами и черными душами, в отличие от дворовой шпаны. Однажды Эльт, мастерски умевший плести венки из растущих во дворе цветов, сделал такой Гаю в виде браслета, торжественно заявив, что это в знак их дружбы. Желая подарить ему что-то в ответ, растроганный Гай принес из дома красивое кольцо с драгоценным камнем, единственная вещь, которая была на теле парня, когда его принесли Герои. Эльт, узнав историю этого предмета, подарок не принял, зато отвел Гая в приют, где Саша как раз заканчивала накрывать стол. Там Гай, Эльт, Примера и Саша провели весь вечер, наслаждаясь вкусным печеньем с чаем и теплой атмосферой, царившей в небольшой комнате. Тогда Гай впервые сумел разговорить полуэльфийку, до этого момента относившуюся к нему все еще настороженно, не смотря на месяцы знакомства. И за маской неприступности и горделивости он увидел мягкую и добрую девочку, детство которой прошло в ужасных лишениях и гонениях. Примера тоже увидела в нем не проходимца с улицы, приёмного сына кузнеца, а бегущего от одиночества паренька, страстно мечтающего завести верных друзей и соратников. С тех пор их отношения намного потеплели, хотя полуэльфийка все равно больше внимания уделяла общительному и неунывающему Эльту, часто рассказывающему невероятные истории про его жизнь при дворе знатного рода Носкримов. Эти рассказы никогда не видевший роскоши Гай воспринимал почти как сказку, жадно внимания словам Эльта, красочно описывающего сад или богатый особняк знатной семьи.       Годы детства и юности пролетели быстро. Гай по-прежнему почти каждый день приходил в церковь, где Саша даже предлагала ему поселиться, но парень, с трудом совладав с соблазном, отверг её предложение, ведь в последний год ему приходилось фактически одному работать в кузне. Его приёмный отец чувствовал себя крайне неважно и совсем не мог стоять за наковальней, полностью переложив свою работу на плечи вытянувшегося вверх и окрепшего телом Гая. И все равно, закончив с работой и накормив отца, Гай до самого вечера уходил в приют, где его ждал тоже раздавшийся в плечах и возмужавший Эльт. При виде же тепло улыбающейся ему Примеры, личико и оформившееся тело которой невольно приковывали взгляд, уши Гая пылали, а в животе зарождался странный жар, становящийся совсем невыносимым, когда девушка обнимала его и Эльта, вклиниваясь между парнями. Когда у Гая умер его приемный отец, выгоревший за последний месяц словно свечка, убитый горем парень пришел обратно в церковь, и его с радостью там приняли, пообещав помочь всем, что в их силах. На собранные всем приютом деньги они устроили скромные похороны, где помимо Гая присутствовали все сироты, а так же сама Саша с матерью, молившиеся за упокой души доброго человека, отправившегося к Илиас так рано…       Когда друзьям исполнилось по семнадцать лет, в их жизнь ворвалось новое действующее лицо по имени Мимиру Мильти. Будучи тогда десятилетней девочкой, она уже служила в Ордене и прославилась на всю страну могущественной колдуньей. При всем при этом её поведение и речь совсем не соответствовало её юному телу, однако Эльт умудрился видеть в ней маленького ребенка. Гаю же маленькая колдунья понравилась своим искрометным характером, трезвым суждением, которые она, при всем при этом, совмещала с детскими потребностями, вроде сладостей и плюшевых игрушек. Желая сделать ей приятно, Гай как-то принес выкованную и собранную им лично игрушку – небольшую металлическую лошадку, долгой и кропотливой работой над которой в обезлюдевшей кузнице парень по праву гордился. И он ничуть не пожалел о своём поступке, глядя на сияющую Мимиру, с детским смехом обнявшую высокого парня за пояс. Не удержавшись, Гай погладил её по украшенной бантом голове, наконец-то поняв, что же Эльт разглядел в глубинах чистой души девочки. Их новая подруга много рассказывала о своей службе в Ордене, о сражениях с монстрами, которых она могла побеждать десятками, о самих монстрах и угрозе, которую они несли человечеству. Мрачные Эльт с Гаем переглянулись и единодушно кивнули, пообещав, что вскоре они вступят в Гвардию. Эльту с Сашей удалось подбить на это даже Примеру, сомневающуюся в том, что её примут в Орден.       Достигнув требуемого возраста, два парня, попрощавшись с погрустневшей Сашей Фолмун, покинули церковь, ставшую для Гая вторым домом. С этого момента жизнь двух друзей оказалась тесно переплетена, скована не только узами дружбы, но и воинским долгом, а так же мечтой однажды бок о бок принести мир всему человечеству. Мимиру с Примерой частенько навещали их в казарме, а в свободное от службы время вытаскивали парней на прогулку по наиболее красивым местам города, вроде центрального парка или богатого верхнего района.       Стиснув в пальцах ложку, Гай закрыл глаза и постарался отдышаться, загоняя в глубины сознания эти мерзкие эмоции, раз за разом прокручивая свою жизнь и вспоминая все самые светлые и яркие воспоминания, неизменно связанные с Эльтом. Но мерзкая ядовитая змея не желала уходить, свив своё гнездо вокруг его сердца и затаившись до поры до времени, чтобы при первом удобном случае вновь вонзить острые клыки в душу Гая. - Уф, ну и загоняла она нас… - напротив вздрогнувшего от неожиданности парня плюхнулся помятый и уставший Эльт, тут же принявшийся поедать свою порцию. – А мне так и вовсе руку чуть не свернула и несла при этом какую-то чушь…       Через силу улыбнувшись, Гай зачерпнул уже остывшую похлебку и тоже приступил к пище, стараясь немного отвлечься от тяжелых мыслей. - Кстати, капитан велела всем после завтрака переодеться в чистую униформу и собраться на плацу. Приедет важная шишка из Гвардии и зачитает какой-то приказ, – вдруг вспомнил Эльт. – Так что не засыпай за едой, нам еще надо успеть переодеться.       Быстро перекусив, парни вместе с остальными гвардейцами вернулись в казарму, где сменили пропитанную потом и пылью форму на запасной комплект, затем вновь выстроились на плацу в каре, обратив взоры на небольшую трибуну. Пустовала она недолго, вскоре со стороны ворот, ведущих в город, послышалось лошадиное ржание, и на плац въехала шестерка всадников. Внимание Гая сразу же привлекла девушка, скачущая рядом с упитанного вида дворянином, окидывающим ровные ряды отдающих честь гвардейцев пренебрежительным взглядом. Вильмарина Носкрим, прославленная Героиня Лескатии, давняя подруга детства Эльта, о которой он много рассказывал еще во время жизни в приюте. Голубоглазая красавица с серебряными волосами с какой-то отрешенностью во взгляде осмотрела восхищенно взирающих на неё солдат, пока процессия двигалась к трибуне. Гай вытянул шею и поискал глазами Эльта. Рыжий стоял в соседнем ряду, с немым удивлением смотря на Вильмарину. Когда их взгляды пересеклись, девушка едва заметно вздрогнула и поспешно отвернулась, а Эльт нахмурился.       Всадники замерли у трибуны, дворянин не без труда слез с лошади и, взгромоздившись на пьедестал, развернул перед глазами длинный лист приказа. - Именем Короля Кастора Лескатие, я, Эрбин Гемон капрал Дворцовой стражи объявляю, что сегодня вам, рекруты, выпала честь стать настоящими Гвардейцами! Три дня назад комендант крепости Морозной Луны прислал в столицу просьбу увеличить гарнизон в связи с усилившейся активностью богомерзких монстров на северных границах. Сейчас я назову имена тех, кто войдет в состав роты подкрепления, что завтра утром направится в крепость. Названные должны выйти вперед и выстроиться в шеренгу! Итак: Отан Невий, Парис Силий… Гай Эрбин…       Услышав своё имя, парень автоматически сделал несколько шагов вперед, вставая в редкий ряд таких же ошарашенных солдат. «Меня переводят в действующую армию? Уже?!» – легкая паника заставила парня похолодеть.       Он лишь краем уха слышал об этой северной крепости. Затерянная где-то на юге региона Ноа среди перелесков и холмов, она охраняла один из трактов, связывающих регионы. Нападения монстров и в лучшие времена там были не редкостью, а уж сейчас район и вовсе неспокоен, не помогают даже периодические карательные рейды отрядов Героев. Неудивительно, что комендант запрашивает подкрепление. Но больше всего Гая страшила даже не участь оказаться на передовой, лицом к лицу с монстрами, а то насколько далеко от него окажется Мерсея, стоявшая сбоку от их строя и горделиво смотрящая на парней с выражением «не подведите меня!» Как же парню хотелось сейчас подойти к ней, взять её за руку, отвести в центральный парк и показать всю красоту усеянного цветами луга, казалось бы магией перенесенного в центр огромного города… Но тот час же, все его естество сжималось от мысли, как капитан на это отреагирует. Как грубо вырвет руку, наорет на распустившегося рядового и вместо цветущего луга наедине с очаровательной девушкой его ожидает гауптвахта… Ну почему она так чутка с Эльтом, а на него не обращает ровным счетом никакого внимания? Чем он хуже своего друга?! Все упражнения они выполняют одинаково, в спаррингах Гай оказывается победителем даже чаще рыжего, к службе подходит со всей ответственностью, да и здоровьем покрепче. По крайней мере, в отличие от Эльта, ему несложно вставать по утрам. Однако для Мерсеи словно весь мир сузился лишь до лица рыжеволосого молодого парня. Да он даже не обращает на неё внимания! Вон он стоит, сверлит Вильмарину пристальным взором, а та, словно нашкодившая девушка, отводит глаза…       «Забирай Вильмарину, но не тронь Мерсею!» - мысленно взмолился Гай, обращаясь к Эльту. – «Ты что не видишь, как эта Героиня по тебе сохнет?! Прими её, свою подругу детства, и дай мне тоже шанс жить счастливым, связав свою судьбу с леди Мерсеей!»       Рыжеволосый вдруг вздрогнул, и Гай даже испугался, что он услышал его мысли. Но причина крылась в другом – дворянин выкрикнул очередное имя: - Эльт Тесаур!       «А вот это уже неплохо», – Гай с довольной улыбкой смотрел, как Эльт становится в одну с ним шеренгу. – «Мы отправимся в крепость вместе, и у меня будет много времени рассказать ему о том, что я чувствую к Мерсее. Уверен, Эльт все поймет и даст мне время, по возвращению, завоевать внимание и любовь капитана! Да и служить плечом плечу с другом не так страшно, как оказаться одному в чужой части вместе с кучкой мало тебе знакомых гвардейцев…» - Итак, названные освобождаются от ежедневных обязанностей рекрутов и могут провести день по своему усмотрению, но утром в восемь часов все должны стоять у главных ворот, ожидая своего командира, – закончил капрал, сворачивая приказ в трубочку, запихнул его в дорожную сумку и уже собрался было покинуть трибуну, как вдруг к нему стремительно подошла капитан Мерсея и что-то негромко прошептала. Лицо капрала скривилось, словно он продегустировал свежий лимон. - Эльт Тесаур, займите свою место в строю, ваша кандидатура на место службы в крепость аннулирована, – гаркнул дворянин, когда улыбающаяся уголками губ Мерсея вновь встала сбоку от гвардейцев. – Гвардейцы, вольно!       Сотня окаменевших парней дружно выдохнула и принялась тихо переговариваться, пока дворянин со своим сопровождением устраивался на лошади. Вильмарина Носкрим бросила последний взгляд на растерянного Эльта, к которому широким шагом направилась Мерсея, и, забравшись на свою лошадь, ускакала к воротам. Капитан приобняла рыжеволосого парня за плечо и что-то сказала ему на ухо, подмигнув единственным глазом. Эльт удивленно на неё посмотрел, затем обернулся и поискал источник обжигающего взгляда, невыносимо опаляющего спину. Им оказался Гай, стоящий посреди колышущегося людского моря, и, взглянув в его серые глаза, Эльт вздрогнул, не узнав своего старого друга.

******

      Многочисленные горящие под потолком светильники бросали десятки причудливых теней на деревянные стены таверны, освещая набившихся в помещение гвардейцев. Уже второй час двухэтажное здание сотрясал пьяный гомон солдат, провожающих в далекий и трудный путь своих сослуживцев. И среди этой шумной компании лишь два человека не разделяли общее веселье. Красный, как вареный рак Эльт сидел в тесных объятиях порядком поднабравшей Мерсеи, шептавшей ему, какой он замечательный человек и многообещающий гвардеец, которого она непременно устроит во Дворец, и что негоже ему зябнуть где-то на границе. Ощутив, как упругая грудь девушки прижимается к его руке, Эльт смутился еще сильнее, поспешно осушая свою кружку с вином. Мерсея немедленно налила из стоящей рядом бутылки новую порцию пьянящего пойла, шепча на ухо парню, что завтра, когда почти треть рекрутов покинет казарму, она будет посвободней, и сможет устроить ему очередную личную тренировку, после которой неплохо бы и расслабиться в баре. Медленно пьянеющий Эльт пробубнил что-то нейтрально-утвердительное, прикладываясь к кружке. Что угодно, лишь бы не оборачиваться и не встречаться глазами с сидевшим в общей компании Гаем. Его друг за почти два часа едва притронулся к своей порции вина и почти не реагировал на ободряющие слова сослуживцев, рассказывающих анекдоты про монстров и делящихся последними новостями с границы, сверля спину Эльта совершенно несвойственным ему злобным взглядом. И эта перемена в поведении друга пугала Эльта больше всего, он совершенно не понимал её причины, а спросить боялся из-за риска сделать все еще хуже… - Мне брат на прошлой неделе рассказывал, как он с отрядом ходил в рейд на мамоно-мотыльков, – вещал из-за стола один разошедшийся гвардеец, размахивая кружкой и лишь чудом не окатив остальных сослуживцев вином. – Целая колония этих тварей обосновалась неподалеку от деревеньки на востоке и терроризировала население, похищая мужчин и поедая их заживо! И вот из Столицы Ордена приходит приказ, да еще от самого Папы, который лично общается с Илиас, изничтожить гнездо мерзких отродий! С двух ближайших городов собрались два десятка Героев, возглавили сто пятьдесят гвардейцев, среди них был и мой брат, и направились к колонии чудовищ. Брат говорил, что еще за один день похода до гнезда, над головами летали одиночные монстры. Некоторых Герои смогли сбить или отогнать Святыми чарами, одну мой брат лично подстрелил из арбалета! Но при этом их не пытались перехватить или устроить засаду, словно заманивали в ловушку! - Знатный Паладин, возглавляющий отряд, - продолжал разглагольствовать подвыпивший вояка, - велел всем не ослаблять бдительность, проверяя каждый холм и подозрительную рощицу. Однако до самой колонии на них так и не напали, вместо этого, когда они подъехали к гнезду, размещавшемуся в пещере, их встретили сотни монстродев во главе с их Королевой. Представьте себе гигантскую бабочку с человеческими чертами и лицом в окружении подобных ей тварей поменьше! И эта образина начала совращать Героев и гвардейцев своими ядовитыми речами, якобы они никому не желают зла, прилетели с далекого острова, который был поглощен океаном вместе с населяющими их людьми. Типа они спасли своих мужей и не хотят ни с кем воевать, просят лишь мира и возможности иногда забирать к себе людей, если те не против. Короче, хотят принимать к себе предателей! И в доказательство своих слов она показала пару десятков схваченных парней, среди которых имелись и пропавшие из деревни. Только это были уже не они! Мой брат как увидел их лица, с каким обожанием они смотрели на этих мотыльков, так аж сплюнул в отвращении! Мотыльки их зомбировали всех и во время спаривания… простите парни за такие слова над едой… в общем, они в них яйца откладывали, и таким образом свою популяцию увеличивали. Королева тварей еще что-то там втирала про сожительство и нежелание никому причинять вреда, но Паладин не стал слушать и велел всему отряду перестроиться в боевой порядок. Вам бы видеть этот бой, мужики! Всю землю устилали сотни трупов чудовищ, изрубленные, сожженные Святой Силой, смятые магией Героев, утыканные стрелами. Мой брат тогда штук пять мотыльков подстрелил, а Паладин на глазах всего отряда сразил самое главное отродье – Королеву! - А с пленными чего сделали? – не удержался один из слушателей. - Как чего? – удивился такому вопросу рассказчик. – Попробовали уговорить вернуть, так эти предатели ползали по земле и обнимали мертвые тела чудовищ, давясь соплями и причитая, за что гвардейцы убили их жен… Тьфу… Ну наши и отправили их на свидание со своими женушками, хе-хе. - Мдаа… Не дай Богиня со мной такое произойдет… - озарил себя знаком Илиас третий гвардеец. – Пообещайте, что убьете меня, если я окажусь в лапах мамоно! Не хочу стать безвольным рабом! - Положись на нас, брат! Гвардия едина и своих не бросает! – ему на плечи легло сразу несколько сильных ладоней.       Гай вполуха слушал эти хмельные истории, в которых правда переплеталась с вымыслом, обильно сдабриваясь фантазиями рассказчиков. Вино в рот тоже не лезло, хотя хозяин таверны не поскупился выставить хорошие сорта гвардейцам, уходящим защищать человечество от мамоно. Паршивое настроение еще сильнее сползло вниз, хотя казалось бы куда хуже… Невыносимо хотелось подойти к Эльту, взять за шкирку и вмазать от души по морде, чтобы знал, как отбирать у других любимого человека. Чертов бабник…       Не выдержав пьяного гомона товарищей и вида милующихся Эльта и Мерсеи, Гай встал из-за стола и направился на второй этаж, где занял свободное место на небольшом балкончике. Взгляд парня бесцельно скользил по освещенным закатным солнцем крышам города. Особенно красиво смотрелись колокольни Собора, вздымающегося на горе рядом с Королевским Дворцом. Алые лучи отражались в гранях их куполов, сверкая на всю округу, словно Собор был маяком для душ, верных Богине Илиас. Свежий вечерний воздух трепал волосы Гая, приятно холодя кожу, но был бессилен задуть темное пламя, горящее в его сердце.       Постояв какое-то время на балконе, Гай решил, что надо все же допить кружку вина, которую он до сих пор держал в руке, и возвращаться в казарму, чтобы завтра без проблем встать ранним утром. Он поискал глазами столик, за которым не сидела бы шумная компания пьяных гвардейцев. Таковой обнаружился в самом дальнем углу, занятый одиноким человеком, с ног до головы завернутым в серый дорожный плащ, не смотря на царившую в таверне жару. Незнакомец не походил на гвардейца, но Гаю сейчас было все равно, кто он и почему так вырядился. Поставив кружку на столешницу, он уселся на свободный стул и пригубил вино, наблюдая за замысловатым танцем теней на стене. Даже сейчас, смотря на игру света, вдыхая спертый пропитанный алкоголем воздух, сидя в уютном уголке, Гай не мог расслабиться и выкинуть из головы терзавшие его образы. От одной мысли, что внизу, на первом этаже милая леди Мерсея, его Мерсея продолжает прижиматься к Эльту и шептать на ухо рыжему томным голосом ласковые слова, сердце Гая пропускало удар, а затем начинало тяжело и размеренно бухать, отзываясь в ребрах резкой болью. - Что тебя терзает, гвардеец? – раздался чей-то басистый голос.       Гай не сразу сообразил, что эти слова произнес облаченный в плащ незнакомец, до этого момента, казалось, целиком и полностью увлеченный дегустацией содержимого увесистой кружки. Гай бегло осмотрел непрошеного собеседника. Лицо незнакомца густо заросло черной кучерявой бородой, из которой вперед выдавался длинный крючковатый нос, а над ним поблескивали два внимательных карих глаза, пристально изучающих парня, две мозолисты ладони, выглядывающие из плаща, медленно барабанили пальцами по столешнице, словно отбивая немой ритм. Все остальное было скрыто от глаз серой потрепанной накидкой, и определить природу незнакомца, его происхождение и род занятий не представлялось возможным. - С кем имею честь беседовать? – собрав остатки хороших манер, спросил Гай, делая резкий глоток вина.       Бородач молча поднял руку и расстегнул застежку плаща, под которым Гай увидел ворот добротной кольчуги и прикрепленный к нему небольшой значок, выполненный в виде золотого креста, расправившего белоснежные ангельские крылья.       Пока до оторопевшего парня доходил смысл увиденного, бородач произнес все тем же спокойным тоном: - Старший Паладин Клейт Лиссимах, капитан третьей сводной роты и, с завтрашнего дня, твой непосредственный командир. - П-простите, ваше благородие! – чуть не упав со стула, выпалил Гай, вскакивая и поспешно отдавая часть. – Простите за мою дерзость, не признал! Я сейчас же уйду, чтобы вас не беспокоить! - Да сиди уж, – сморщившись в бороду, ответил Паладин. – Лучше скажи, что у тебя стряслось. Вижу, что личное, и лезть мне туда не следует, но как командиру, мне не нужны гвардейцы с взглядом зомби. В таком состоянии от тебя не будет толку в крепости. Быть может, дам совет из своего жизненного опыта.       Гай неуверенно сел обратно за стол, наблюдая за неподвижно лежащими на столешнице руками Паладина и не зная, что предпринять. Наконец, собравшись с духом, Гай открыл рот и начал негромко говорить о своих чувствах к леди Мерсее Дескарос, о дружбе с Эльтом, тянущейся с ранних лет, о том, что он ощущает, глядя, как любимый человек отдаляется все дальше, падая в руки другого. И чем дольше он говорил, тем больше становились пунцовыми его щеки, но вместе с этим тьма, заполняющая его сердце, немного отступила, позволив вздохнуть свободней. Гаю даже показалось, что он видит святую ауру Паладина, излучающую мягкий целительный свет, но с тем же успехом это могла быть игра теней. Когда он замолчал, то побоялся поднять глаза, опасаясь увидеть насмешку в глазах Клейта, выслушавшего историю влюбчивого юноши. - Позволь я расскажу тебе старую историю про Паладина, влюбившегося в Валькирию, – произнес Клейт, и в его голосе удивленный Гай не услышал и тени иронии, лишь тяжелую задумчивость. – Однажды один молодой Паладин, едва начавший свой путь служения Илиас, увидел деву невиданной красоты, спустившуюся к нему с небес. Она объявила, что отныне будет охранять его от козней монстров и станет верным товарищем в пути. Свято чтущая честь и не знающая предательства Валькирия всюду сопровождала Паладина, поддерживая его в нелегких странствиях, не единожды прикрывая ему спину и спасая жизнь. Молодой воин искренне восхищался её силой и мужеством, а она отдавала должное его талантам, не часто встречающимся среди простых смертных. Но чем дальше они путешествовали вместе, чем дольше жили бок о бок, тем сильнее они сближались, и в какой-то момент оба поняли, что стали чем-то большим, нежели парой воителей... - Эта связь испугала обоих, так как нельзя Валькирии испытывать любовь к кому-то кроме как к своей матери, Верховной Богине Илиас, а Паладину нельзя любить отдельного человека, вместо всего человечества, - продолжил свой рассказ бородач, после непродолжительной паузы. - А то, что Валькирия была не человеком, а Ангелом, пугало его еще сильнее, но противостоять зову сердца было почти невозможно. Крылатая Воительница разделяла его чувства, и сердца обоих разрывались между долгом и стремлением друг к другу. Неизвестно к чему бы привела их связь, скорее всего, к грехопадению обоих, если бы не вмешались сами Небеса, отозвавшие Валькирию обратно, и той пришлось подчиниться, покинув своего любимого. В первые годы Паладин казался своим друзьям пустой оболочкой, лишенной чувств и эмоций, словно вместе с Валькирией в Небеса ушла и его душа, но постепенно он сделал свой выбор, решив жить дальше, служа Ордену и человечеству, выбрав долг и своё призвание.       Клейт ненадолго замолчал и в наступившей тишине, нарушаемой лишь пьяным гомоном из-за соседних столиков, Гай подумал, что эта история может быть не такой уж и старой. Слишком много давнишней тоски плескалось в карих глазах Паладина. - Как и тому Герою, тебе предстоит сделать свой сложный выбор, только в твоём случае между молодой любовью к неприступной женщине, которая сама тянется к другому, и дружбой с тем, кого ты знаешь половину своей жизни, кто ни разу тебя не предавал. И помочь тут тебе никто не сможет, лишь ты сам должен все понять и решить для себя. И знаешь… вино тут хорошее.       Клейт неожиданно сменил тему, залпом осушил свою огромную кружку, встал из-за стола и, не сказав более ни слова, спустился по лестнице вниз, оставив Гая сидеть в одиночестве за столом. Смешанные чувства терзали парня. С одной стороны он понимал правоту слов Паладина, с другой же сердце упрямо отказывалось признавать, что Мерсея должна быть с Эльтом. Нет, это неправильно и так не будет! Когда Гай вернется со службы в крепости, Мерсея увидит, как он изменился, что он стал настоящим гвардейцем, закаленным в боях воином, не опозорив её тренировки! Что он стал достойным её! И вот тогда у него хватит смелости подойти и признаться ей в своих чувствах! Ну а пока, пускай Эльт радуется жизни в столице, пожиная плоды украденной у друга любви… Решительно допив своё вино, Гай поднялся из-за стола и вслед за Паладином спустился на первый этаж. Не обратив ни малейшего внимания на сидящего почему-то в одиночестве Эльта, который, при виде друга встал и хотел что-то сказать, Гай протолкался сквозь солдат и вышел на улицу, под свет уличных фонарей. Парень не слишком смотрел куда шел, ведомый скорее инстинктами и потому весьма удивился, оказавшись в центральном парке, а не возле казармы. Повертев головой и решив, что можно еще немного посидеть, Гай присел на ближайшую скамейку, глядя в темно-серое небо, слегка подсвеченное на западе алым сиянием. Низкие темные облака лениво ползли по виднеющемуся среди кронов высоких деревьев небосводу, прохладный ветер обдувал неподвижного гвардейца, безотрывно смотрящего вверх, словно ожидая, что сами Небеса помогут ему вернуть его любовь. - Хааа, братик Гай, вот ты где! – раздавшийся почти над ухом громкий вскрик чуть заживо не вынул из парня душу.       Но возмутиться ему не дали. На скамейку рядом с ним плюхнулась Мимиру, радостно прижимаясь к руке Гая и по-дружески чмокнув слегка смутившегося парня в щеку. - А мы вас повсюду искали! Сначала выяснили у капитана Мерсеи, что тебя переводят в северную крепость, побежали по всем тавернам искать тебя, разминулись по пути и в итоге нашли лишь с помощью моей магии! – защебетала маленькая девочка. - Мы? – переспросил Гай. - Уф, Мимиру, тебя не учили ждать других? Думаешь, мне приятно бегать в этом набитом людьми городе? – к скамейке подбежала вторая девушка, Примера.       При виде стройной и красивой полуэльфийки, Гай смущенно отвел взор. Та же, улыбнувшись, нагнулась к парню и приобняла его рукой, щекоча нос Гая своими пахнущими лесом длинными зеленоватыми волосами.       Стараясь не смотреть в разрез её похожей на листья формы, Гай обнял девушку свободной рукой, с благодарностью произнеся: - Спасибо, что навестили меня. Честно говоря, день прошел просто ужасно! - Я тебя понимаю, – погрустневшая Мимиру погладила парня по плечу. – Мне тоже было очень одиноко и грустно в первые годы службы в Ордене, вдали от родителей и совсем без друзей, когда окружающие смотрят на меня лишь как на магическое оружие… Пока я не встретила вас!       Звонко хихикнув, девочка щелкнула вновь опустившего голову Гая по носу. - Но ты не грусти! У тебя есть верные друзья! Мы всегда о тебе помним, а я обязательно прилечу в эту крепость месяца через два, когда выпадет свободная неделька, – пообещала маленькая колдунья. - Не отчаивайся, Гай. Не хочу видеть кислую мину на лице одного из двух нормальных людей в этом мире! – Примера слегка толкнула его коленкой, но потом вдруг смущенно добавила. – Только ты не говори Эльту, что я так о нем сказала… - Ты только представь, Гай, мне вчера вечером пришлось тащиться вместе с парой толстопузов из «Магитэк» на устроенный в их честь пир в загородном особняке. Эти старые пердуны, вместо того, чтобы воевать с монстрами, закатывают балы и вечеринки, да еще и приглашают туда тех, кто занимается действительно серьезным делом! Хотя, надо признать, сладости у них там замечательные… - Мимиру сменила тему, болтая в воздухе обутыми в башмачки ногами. – Я еще вчера хотела к вам с Эльтом заскочить, но вернулась в город лишь под ночь и решила перенести встречу на сегодня. Если бы я знала, что все так обернется, сбежала бы от тех придурков пораньше, и мы бы все вчетвером отдохнули где-нибудь за городом. - Как только я вернусь со службы, обязательно все вместе отдохнем, – слабо улыбнулся Гай. – Пообещайте, что присмотрите за городом в моё отсутствие, чтобы ни один монстр не добрался до людей, пока я буду нести дозор на границе. - Хе-хе, положись на нас, братик! – подмигнула Мимиру. – Я легко учую любое чудище в городе, а наша ушастая сестричка позаботиться о них снаружи.       Волшебница еще долго болтала, рассказывая о своих, казалось, нескончаемых приключениях, а немногословная Примера изредка вставляла едкие комментарии. Гай же молча сидел и смотрел на двух девушек, ставших его подругами детства. Они - настоящие Герои, образец того, к чему должен стремиться каждый гвардеец. Даже в полукровке Примере, к которой с презрением относились почти все, а она отвечала взаимностью, было стократ больше чести, целеустремленности, храбрости и верности чем в любом другом виденном парнем Герое. Верные Ордену и человечеству, они неудержимо сражались каждый день с происками Падшей, купируя её мерзкие ядовитые щупальца, тянущиеся с севера. И Гай искренне хотел однажды встать вровень с ними и, бок-о-бок с друзьями, нести освобождение в северные земли, огнем и мечом выжигая гнезда монстров, похищающих людей и набивающих их плотью свои ненасытные утробы.       Разошлись они через час. Примера на прощание обняла парня и, пряча боль от расставания на дне своих небесно-голубых глаз, зашагала вслед за стушевавшейся Мимиру к выходу из парка. Гай долгим и грустным взором проводил исчезающие в темноте силуэты девушек, затем молча побрел в казарму. После этой встречи, поначалу взбодрившей его, на душе заскреблись кошки, и навалилось невыносимое чувство приближающейся беды, объяснения которому он найти так и не смог.

******

      Гай медленным шагом двигался по улицам, скользя взглядом по возвышающимся вокруг домам и лицам спешащих по своим делам горожан. Чуть впереди него плелись еще два десятка гвардейцев, осунувшиеся и понурые, уже пожалевшие, что вчерашний вечер они отметили столь бурно. Небольшой отряд, взяв с собой все необходимое, ранним утром покинул знакомую до последнего камешка казарму, попрощавшись со спешащими на тренировку товарищами, вышел через ворота и уныло потопал в нижние кварталы, спускаясь с огромного холма, на котором размещались Дворец и Знатный Район столицы Лескатии. Перед тем как уйти, Гай надел на палец памятное кольцо, которое обычно прятал среди личных вещей, благо воровства среди гвардейцев не было.       Среди плоских крыш домов взгляд Гая зацепился за возвышающуюся в бедном квартале церковь, чей купол играл солнечными лучами, словно стараясь подражать сиянию Собора. При виде почти родного сиротского приюта, сердце болезненно защемило, и Гай, стиснув зубы, поспешно посмотрел в другую сторону, где из-за крепостной стены показался край багрового светила.       Подойдя к главным воротам, гвардейцы увидели множество выстроившихся в колонну всадников, среди которых Гай узнал Паладина Клейта. Он о чем-то говорил с незнакомым парню офицером в голове строя. Новоприбывшие взобрались на выделенных им лошадей и, влившись в состав колонны, прошагали между распахнутыми створками ворот, провожаемые любопытными взглядами перешептывающихся солдат. Даже в такую рань на стенах стояли готовые к любой неожиданности дозорные, пристально вглядывающиеся в подернутые туманной дымкой холмы на горизонте. Давно минули дни, когда города человечества могли спать спокойно, не опасаясь нападения подлых монстров.       Каменная брусчатка быстро сменилась грунтовой дорогой, и вскоре отряд уже петлял среди небольших рощиц, все дальше удаляясь от ворот. Не выдержав, Гай обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на город, в котором он провел всю свою сознательную жизнь. Он не так уж и часто выбирался за крепостную стену, но каждый раз его поражало зрелище величественного города, выстроившегося вокруг огромного холма, где, в грациозных соборах, по преданиям, и зародились первые учения о Илиас. Среди пугливо жавшихся к крепостным стенам домишек сновали люди, некоторые поворачивали головы и провожали проезжающих по дороге всадников долгими взорами, в которых смешивались боязливость, любопытство, почтение и гордость за гвардейцев, уходящих сражаться за то, чтобы они жили спокойно. Именно ради того, чтобы обычные люди могли жить дальше, Гай и стал гвардейцем Ордена. Ради этой цели Герои, такие как Примера, Мимиру, Вильмарина и бесчисленное множество других рисковали каждый день своими жизнями! Сегодня у Гая появился шанс немного приблизиться к ним. Но неизбежное расставание с друзьями больно било по парню, заставляя его вспоминать мрачные годы одиночества в трущобах.       Его внимание привлекла одинокая фигура, стоящая на холме неподалеку от простирающегося к западу от города лесного массива. Как будто почувствовав на себе взгляд парня, фигура помахала рукой. Раздраженно фыркнув, Гай отвернулся от Эльта, умудрившегося распознать его среди других всадников. Наверное, рыжий направлялся к Примере в лес, дабы передать девушке очередное задание Ордена, и воспользовался моментом, чтобы пожелать удачи другу. Не смотря на все, что произошло между ними за последние два дня. Где-то в глубине сердце кольнула игла раскаяния за то, как Гай грубо себя вел по отношению к другу, ставшему для него второй семьей. Но свежие воспоминания о Мерсее, обнимающей Эльта на тренировках и в таверне, накрыли это чувство девятым валом черной ревности, и больше Гай не оборачивался. А когда он, наконец, повернул голову назад, столица уже скрылась среди сомкнувшихся за спиной деревьев и пригорков.       Но ехать наедине со своими мыслями и переживаниями ему не дали. Внезапно его руку толкнул чей-то локоть. - Эй, привет! Тебя как зовут? – шепнул поравнявшийся с ним всадник.       Гай мельком оглядел его веснушчатое лицо, растянутые в приветливой улыбке обветренные губы, чуть насмешливые серые глаза, на которые иногда падала челка темно-рыжих волос, притом длина оных явно превышала положенную гвардейцам. Да и вообще весь облик незнакомца просто светился непокорностью системе. Взять хотя бы то, что он заговорил во время марша, когда полагалось соблюдать тишину, пусть даже они и на дружественной территории. - Гай, – буркнул парень своему соседу, и тот улыбнулся еще шире. - А меню Эндрю Люций! Будем знакомы! – жизнерадостно брякнул гвардеец, пожимая ладонь Гая. – Ты ведь тоже новенький? Я из второй роты, а ты? - Четвертая рота курсантов, – нехотя ответил Гай. - Курсантов? Стало быть, крови не нюхал? – ехидно уточнил Эндрю, но стоило ему увидеть плотно сжавшиеся губы Гая, он поспешно добавил. – Я вот тоже никогда в бою не бывал. Уже два месяца числюсь в гвардии, торчу в городе. И так обрадовался переводу в крепость! Ни тебе остолопов-сержантов, ни тупого капитана, лишь ты, верный меч и мерзкие монстры! Просто благодатное поле для геройских подвигов!       Гай хотел было заметить, что в крепости наверняка такие порядки царят, что после первой недели службы Эндрю без лошади убежит на руки его сержантам, но тут отряд свернул с хорошего тракта на неровную лесную дорогу, и говорить стало не так удобно. Впрочем, Люция это не остановило, и вскоре Гай уже знал, как зовут добрую четверть его новых товарищей, каким же уродом является заместитель Паладина Клейта и чем сам Эндрю планирует заняться, когда вернется со службы в крепости, неся на спине мешок с отрубленными головами мамоно. Гай по большей части безмолвствовал, ограничиваясь иногда сухими односложными ответами, всем своим видом давая понять, что не настроен на диалог, однако заткнуть Эндрю смог лишь приблизившийся от головы отряда сержант, пообещав, что болтливый гвардеец весь дальнейший путь будет тащить на себе всю свою поклажу и, заодно, вещи сержанта. Насупившийся Люций тут же замолк, сверля спину удаляющегося офицера злобным взглядом и что-то едва слышно шепча сквозь зубы и, по всей вероятности, покрывая обидчика ругательствами.