Миротворец

      Порывы теплого ветра подобно неторопливым океаническим волнам накатывались на небольшой каменистый холм, усыпая его склоны все новыми розоватыми и золотыми листьями. С его вершины открывался хороший вид на раскинувшийся вокруг осенний лес, тянущийся до самого горизонта, омытый янтарными лучами вечернего солнца, которое уже почти коснулись горных хребтов на западе. Полный жизни, красок и запахов, ничем не похожий на мертвую выжженную пустошь по другую сторону скалистой гряды, он мог показаться уставшему путнику преддверьем в сказочную страну, где любые самые смелые мечты становятся явью.       И когда-то Лука действительно чувствовал себя таким путником, переступающим порог сказки. Он хорошо помнил свои предыдущие визиты сюда, в далекие восточные земли Зипангу, мало похожие на ставшие уже привычными пепельные равнины Хэллгондо. Будь то дипломатические поездки вместе с Алисой или очередной яркий праздник, которые любила устраивать Тамамо для своих хвостатых воспитанниц и жителей всего города. Красота и просторы здешних полей и лесов, уют и скромность аккуратных домов с непривычной для бывшего жителя Илиасвиля архитектурой, вежливые и обходительные горожане, оказывающие гостям теплый прием. Хотя многие молодые монстродевушки, впервые в жизни увидевшие легендарного героя, одолевшего небесную тиранку и принесшего всем долгожданный мир, изо всех сил старались завоевать его внимание и симпатию, чем вгоняли самого Луку в краску и вызывали ревнивое шипение уплетающей сладости Алисы. Но, не взирая на такие вот забавные казусы, впоследствии молодожены возвращались к свой замок отдохнувшими и радостными, полными новых впечатлений и приятных воспоминаний.       Сейчас же Лука не ощущал в себе ничего кроме тоскливой пустоты, медленно пульсирующей под сердцем. Он неподвижно сидел на заросшем мхом валуне и смотрел на одинокую могилу – простой земляной холмик, укрытый тенью небольшой яблоневой рощицы. И от мысли что здесь, под слоем сырой земли лежит его далекая пра-пра-правнучка, частичка его собственной плоти и крови, возможно, последнее, что осталось в этом мире от Алисы, Луку вновь начинала бить сильная дрожь. И он, стиснув кулаки и до скрипа сжав зубы, отворачивался, переводя расплывчатый взор на безмятежный и шумный лес, но вскоре вновь возвращая его на то место, где вечным сном спала Альдора. Да, их первая и единственная встреча завершилась сражением, когда девушка попыталась изнасиловать забредшего в её логово молодого человека, который вначале проявил невиданную силу нефелима, а после и вовсе оказался её далеким предком. Правда, ни первое, ни второе не остановило движимую могучими инстинктами ехидну. Подобное дикое поведение стало дурным тоном еще в эпоху царствования Луки и Алисы, а своих детей, молодая пара и подавно старалась хорошо воспитать. И нефелиму было грустно видеть, как взаимопонимание и гармония между людьми и монстрами столь легко треснули и рассыпались, вернувшись к тому, с чего все началось.       Однако, не взирая на все вышеперечисленное, Альдора была его далеким потомком, родственной кровью, которая теперь затихла навсегда, отдав жить за то, чтобы Лука и его спутницы в целостности и сохранности оказались по другую сторону барьера, ограждающего Зипангу от остального мира. Именно благодаря ей все еще билось сердце драконицы Папи, чьи мягкие шаги внезапно раздались за спиной нефелима. Увенчанная острыми когтями лапа легла на его плечо, и глухой от усталости голос монстродевы разорвал устоявшуюся тишину: - Лука, я поговорила с этими стражницами. Они уверяют, что ближайшая деревня в половине дневного перехода отсюда, и что там мы сможем раздобыть транспорт, на котором доберемся до столицы. Я бы тебя легко донесла дотуда, но давай сначала передохнем, а то я уже ни лап, ни крыльев не чувствую…       Тревога за своих подруг, за тех, кто доверил ему свои жизни, подобно холодному ветру развеяла темные тучи, заслонившие разум Луки. Поспешно обернувшись, парень с тревогой осмотрел стоящую перед ним Папи, все еще видя перед глазами её изломанное тело, пронзенное атакой ангела и медленно падающее на землю. К счастью, сейчас она была жива, хотя и явно не совсем здорова. Заострившиеся скулы, потухшие золотые глаза, болезненная гримаса на симпатичном личике, в котором Лука легко узнавал черты той юной девочки-бандитки. Некогда металлического оттенка чешуя теперь стала серой, а загорелая кожа сильно побледнела, от чего небольшая черная клякса на груди выделялась особенно сильно. Последний дар Альдоры, исцеливший смертельную рану от оружия ангела.       Увидев сострадание на лице Луки, Папи резко дернула головой, широко расправила крылья и боевито воскликнула: - Эй, не смотри на меня, как на покойницу! Я бы и без помощи этой демонической ехидны выжила бы! Но все же спасибо ей за всё.       Янтарные глаза Папи пробежались по свежей могиле, и в её щелевидных зрачках мелькнуло сожаление. Она знала, что погибшая была родственницей Луки и знала, что нанесенная ангелом рана была смертельной. Именно Папи почти в одиночку вырыла своими устрашающими когтями яму в земле, куда потом помогла Луке уложить мертвую девушку-змею и засыпать её. Стоящая неподалеку Ванилла сложила на груди ладони в символ летучей мыши и едва слышно прошептала слова молитвы, прося Темную Мать принять и простить одну из своих заблудших дочерей. Потом обе девушки направились к отряду зипангийских стражниц, расположившихся у подножия холма и терпеливо ждущих пока гости воздадут последние почести умершей, а Лука остался сидеть на камне и ворошить угольки тлеющих в душе чувств. - Кстати, Лука… – оторвала его от размышлений Папи, кивнув в сторону подножия холма. – Командир их отряда предложила нам остаться на ночь в их лагере, поужинать, а на утро уже со свежими силами отправиться к столице. Демонов среди них я не почуяла, они такие же, как мы с Ваниллой. Не думаю, что они замышляют что-то плохое…       Пока она говорила, Лука краем глаза заметил любопытное личико одной из девушек-лисиц, которая украдкой выглянула из-за росшего в отдалении дерева, встретилась глазами с нефелимом и, испуганно ойкнув, юркнула обратно. - Они что-нибудь говорили, кому служат? – полюбопытствовал молодой человек, снова переводя взгляд на сонно зевающую драконицу. - Лисица, которая ими командует, сказала, что здешними землями правит какая-то госпожа Юкаши, а они ей подчиняются и сторожат границу и Пещеру Лисьих грез, – пожала чешуйчатыми плечами Папи. – Ну а сама Юкаши является доверенным вассалом Великой Тамамо.       С минуту Лука размышлял над словами подруги. С одной стороны, ему ужасно не хотелось более нигде задерживаться, пусть даже в компании «старых» монстров, служащих вассалу Тамамо. С другой стороны… Рука парня ощупала пустую сумку, разорванной тряпкой висящую на поясе, в которой не осталось даже хлебной крошки – последствия отчаянного сражения сначала с Альдорой, а затем и с ангелами. В наступившей тишине раздалось громкое и жалобное урчание пустого желудка, притом Лука совсем не был уверен, что это Папи, а не он сам. Приняв непростое решение, Лука с тяжелым вздохом слез с валуна и бросил последний взгляд на свежую могилу, ставшую пристанищем для молодой ехидны Альдоры. - «Извини, что не стал для тебя тем самым, кого ты искала всю жизнь. Я бы в любом случае не смог остаться с тобой, ведь я должен позаботиться о своих друзьях, а потом найти супругу… Прости, что не смог даже спасти, но обещаю, что не забуду тебя. Спасибо за то, что излечила Папи и перенесла нас сюда. И прощай»       Лука помолился бы за упокой души Альдоры, но уже давно запутался, к кому стоит направлять эти просьбы. Раньше, еще живя в Илиасвиле, он почитал Богиню Илиас, каждый вечер вознося ей хвалу, но затем свергнул её своими руками. К счастью, рядом всегда была Алиса, с которой он мог поделиться мыслями и тревогами, а по ночам он вспоминал своих родителей, прося их присмотреть за ним, указать верный путь. Сейчас же он окончательно запутался, чья незримая длань простиралась над этим израненным войнами миром, так похожим на его родной, но все же отличающийся. Он тут был совсем чужим. Как ископаемый реликт. Как кости тех странных огромных зверей, что однажды нашли недалеко от Илиасвиля во время работ на медной шахте. И если бы не Папи и Ванилла, дорогие его сердцу друзья, которых он обязан спасти и защитить, это холодное чувство одиночества поглотило бы нефелима подобно бездонному омуту. - Идем, нужно найти Ваниллу и сказать стражницам, что мы будем рады разделить с ними трапезу, но я бы предпочел не задерживаться у них на ночлег, – с трудом отрешившись от гложущих его эмоций, произнес Лука стоящей рядом драконице.       Долго искать вампирессу не пришлось. Стоило нефелиму спуститься по извилистой тропинке к подножию холма, где разместились отдыхающие монстродевы-воительницы, он тут же увидел её. Ванилла с удобством расположилась на лежащем в стороне от дороги поваленном дереве и о чем-то оживленно беседовала с мнущейся перед ней невысокой кицунэ с черными, как смоль волосами и тремя хвостами. В правой руке у вампирши безвольной тряпкой болтался крупный заяц, к пушистой шее которого девушка иногда припадала губами, от чего разговаривающая с ней лисица каждый раз зябко поводила плечами. И хоть Ванилла явно была увлечена разговором, она сразу заметила возвращающихся спутников и помахала им свободной рукой, подзывая к себе.       Как только заинтересованные нефелим и драконица подошли поближе, вампирша с довольной улыбкой представила им потупившуюся кицунэ: - Познакомьтесь, это Кичиро, уважаемый купец-коробейник из Яматая, и она любезно согласилась подбросить нас прямиком до столицы.       Порозовевшая от такого представления её скромной персоны, девушка скованно поклонилась сначала Луке, а затем Папи, пробормотав себе под нос: - Рада видеть вас, гости нашей земли. Все, как и сказала госпожа Ванилла, я могу помочь вам добраться до Яматая, поскольку сама направляюсь туда и в моей телеге хватит места.       Теперь, оказавшись рядом, Лука мог внимательней её рассмотреть. Как оказалось, молодая треххвостая кицунэ оказалась даже ниже ростом, чем он вначале подумал, и едва доставала кончиками длинных ушек ему до подбородка. Её стройную подтянутую фигуру облегала простая синяя куртка и темно-зеленые штаны, на поясе висела объемистая сумка, из которой неаккуратно торчит какой-то свиток. Она отчего-то постоянно смущалась и прятала синие как небо глаза за длинными черными волосами, ниспадающими ей на лоб густой волной. - Мы будем рады вашей помощи, – поклонился в ответ нефелим. – Но у нас с собой совсем нет золота… нам нечем отблагодарить вас за доброту. - О, это совсем не страшно, – чуть улыбнулась уголками губ Кичиро. – В качестве платы я приму ваши истории о землях, откуда вы прибыли. Уверена, вас есть, что интересного поведать. Информация – тоже товар. Мне всегда хотелось побывать за Границей, но без разрешения её не пересечь… - Только мы решили отправиться в путь не прямо сейчас, а вначале пополнив запасы провизии в крепости, – добавил Лука. - О, так даже лучше, – довольно вильнула пышными хвостами кицунэ. – Моя повозка как раз находится именно там, так что нам точно по пути!       Такой расклад вполне устраивал Луку, и он уже собрался было направиться к стражницам, но тут заговорила Папи, грубовато озвучив вопрос, который почему-то не пришел самому нефелиму в голову: - А что купец делает тут на границе, среди воинов? – нахмурилась драконодева. – Селений тут поблизости нет, торговать не с кем. Разве что с этими воительницами, но их же должен снабжать их господин. - Говорила я нашей ящерице с её характером не лезть в торговлю… – страдальчески закатив алые глаза к небу, пробурчала Ванилла. - О, все просто, – ничуть не обиделась девушка-лиса, повернувшись к драконице. – Я выполняла важное поручение своей гильдии и доставляла припасы в военный лагерь. Какое именно поручение – большой секрет! Я его уже выполнила и теперь свободна, так что могу вам помочь. - Или ты хочешь в таком состоянии лететь в Яматай на своих крыльях? – вклинилась в разговор Ванилла, стрельнув в сторону Папи предостерегающим взглядом.       Что-то пробурчав сквозь острые клыки, девушка-дракон отступила, и обрадованный таким неожиданным подарком судьбы, Лука направился в сторону местных воительниц, собравшихся на небольшом поле рядом с холмом. Отыскать их командира не составило труда. Завидев приближающегося человека, две эльфийки тут же вышли ему навстречу и сопроводили к дальнему концу поля, где на пятачке чистой от травы земли горел костер. Вокруг него собралось с полдюжины монстродев, в основном светлых эльфиек, девушек-волчиц, парочки нэкомат и одной рыжей кицунэ в ладно сидящих ламеллярных доспехах. Последняя монстрица и оказалась командиром отряда приграничной стражи, охраняющих Пещеру Лисьих грез. Встав навстречу Луке, она сдержанно поклонилась ему и, выслушав решение нефелима остаться в их лагере, велела своей помощнице сворачивать походный лагерь и выдвигаться в дорогу.       Через десять минут Лука, Папи и Ванилла уже шагали через лес по проторенной грунтовой дороге в центре построения зипангийских воительниц. Луке идущие вокруг него девушки-монстры, то и дело бросающие на него косые взгляды, напоминали вооруженный эскорт, однако он изо всех сил гнал от себя мрачные мысли, подгоняя себя словами, что он уже почти достиг своей цели и вскоре увидит Тамамо.       Путь через золотистый осенний лес занял около часа, по истечению которого длинная процессия вышла к еще одному пологому холму, на вершине которого высилась старинная крепость, напомнившая Луке своей непривычной архитектурой какую-то пирамиду со срезанной вершиной и четырьмя башенками по углам. - Вот мы и прибыли, – сообщила ему выскользнувшая из-за спин своих воительниц та самая рыжеволосая кицунэ, представившаяся как Сатори. – Здесь вам ничего не угрожает. - Неужто, ангелы совсем не могут пройти через ваш барьер? – полюбопытствовал нефелим, невольно вспоминая тяжелый минувший бой и зябко поводя плечами. – Мне доводилось их видеть в бою и эта крепость… не выглядит слишком уж надежно.       Лука тут же прикусил язык, случайно высказав витающие в голове мрачные мысли, но Сатори ничуть не обиделась и хитро улыбнулась. - Многие так думают, и нам это только на руку. Построили её еще во время Великой войны руками лучших мастеров и магов-зачарователей. По преданиям, в разные века она пережила две орденские осады. Притом в последней осаде на стороне южных фанатиков сражались не только люди, но и местные ангелы, что вновь взялись за оружие с появлением Раскола Небес. Сейчас же Священный Союз переживает не лучшие времена и едва ли думает о вторжениях на наши земли, ну а ангелы очень редко покидают свои облака, боясь испачкать крылышки. Приключившееся с вами – первый случай за последние полвека, и мне горестно признавать, что мы ничем не смогли вам помочь…       За неспешным разговором они поднимались по извилистой дороге к раскрывающимся им навстречу крепким вратам древней твердыни. Сложенные из хорошо отесанного серого камня стены вблизи действительно производили впечатление нерушимого монолита, а еще нефелим с каждым шагом все лучше ощущал слабое покалывание, словно по его коже гуляли разряды статического электричества. Именно так он иногда чувствовал присутствие вокруг себя мощной магии, которая здесь пропитывала каждый дюйм древних укреплений. От них веяло чем-то родным и близким, заставшим этот израненный мир еще во времена самого Луки. Кто бы их не строил, он не пожалел влитой в камень маны, придавшей ему небывалую прочность. Это была древняя могущественная магия, а не демонические чары, пропитавшие земли «новых» монстров. У Луки на несколько кратких мгновений возникло теплое чувство, что он ступил на порог своего родного дома в Илиасвиле – столь мощным оказался напор ностальгии. Именно здесь, в чудесной стране восточных монстров сохранился, возможно, последний осколок его родного мира.       Внутри их встретил небольшой отряд монстриц, во главе которого вышагивала важного вида сероволосая енотка, отвесившая Сатори низкий поклон и доложившая, что за время её отсутствия, никаких происшествий вокруг крепости не произошло. От её внимательных зеленых глаз не укрылся Лука с двумя подругами, прошедший через врата следом за командиром отряда. - Кто это такие, моя госпожа?.. – уловил Лука её приглушенный голос. - Наши гости, – лаконично ответила Сатори. – Распорядись выделить им комнату и принести туда пищу. После обеда они покинут крепость.       Если у енотки и были какие-то вопросы или возражения, она предпочла оставить их при себе. Отвесив командиру еще один поклон, она подозвала к себе худощавую светловолосую эльфийку и что-то быстро ей сказала. Остроухая девушка незамедлительно направилась к стоящему в сторонке нефелиму, который тем временем внимательно осматривал крепостной двор и стражниц-монстродев, с любопытством изучающих гостей из-за Барьера. Самих воительниц оказалось не очень много – если считать тех, что привели Луку сюда, то около сотни. Хотя какая-то часть наверняка отдыхала в основном здании цитадели, которая хоть и не славилась высокими башнями и шпилями, как крепости людей юга, зато оказалась гораздо шире. - Меня всегда забавляло то, как они строят свои дома, – тихонько хихикнула в кулак Ванилла, поглядывая на приплюснутую крышу донжона. – Словно панцирь черепахи! Ни в какое сравнение не идет с великолепием Цитадели Ночи на нашем острове… - Это если твои вампирские замки еще остались, – скептически заметила Папи, в очередной раз открывая клыкастый рот в широком зевке. – Одна Богиня знает, что случилось на Севере, пока мы с тобой мокли в этих половских болотах…       Их короткий диалог наверняка услышала подошедшая остроухая воительница, но на её красивом холодном лице, похожем на высеченную изо льда маску, не отразилось никаких эмоций, кроме равнодушия. - Прошу вас следовать за мной, я покажу вам место, где вы сможете отдохнуть, – лаконично произнесла она, глядя лишь на Луку, словно двух его монстроспутниц и не существовало.       Выдавив виноватую улыбку, нефелим шикнул на уже было открывшую рот для очередной колкости Ваниллу, после чего поспешил вслед за эльфийкой. Внутри донжона и в самом деле оказалось довольно просторно и хорошо освещено многочисленными факелами. Несколько монстродев у входа с любопытством проводили путников внимательными взглядами, но ничего не сказали. Остроухая девушка быстрым шагом повела троицу гостей в подземную часть крепости, от чего в голове Луки возникла невольная мысль, что сейчас они увидят тюремные камеры. К счастью, как выяснилось через несколько минут, в качестве места для отдыха им досталась довольно большая комната в казармах, явно пустующая уже длительное время. - Прошу, располагайтесь здесь, я… – все тем же равнодушным тоном начала воительница, глядя в спину вышедшему в центр помещения нефелиму, но её бесцеремонно прервали. - Уииии! Наконец-то нормальная кровать! – радостно взвизгнула вампиресса, черной молнией влетая в комнату и со всего маху падая на жалобно скрипнувшую под её весом кровать. – Все же жаль, что мы тут надолго не останемся…       Протиснувшая следом Папи молча подошла к другой свободной лежанке и без сил рухнула на неё, укрывшись вместо одеяла своими перепончатыми крыльями. И судя по вялому подергиваю чешуйчатого хвоста и ровному дыханию, уснула драконица еще до того как коснулась лицом подушки. На холодном личике эльфийки проступило такое выражение, словно она обнаружила свою любимую кровать занятой каким-нибудь диким лохматым зверем. - Простите их, у нас выдалась очень нелегкая дорога, – попытался сгладить ситуацию нефелим. – После ночевок на голой земле мои спутницы очень рады комфорту вашей крепости. - Скоро я принесу вам поесть, – чуть мягче сообщила остроухая воительница, поправляя локон золотых волос и направляясь к выходу, стараясь не смотреть в сторону нежащейся в кровати вампирессы.       Когда за ней закрылась дверь, приподнявшаяся с постели Ванилла деловито оглядела комнату. - Вроде следящих заклятий нет, а стены толстые, так что нас не должны услышать, если не кричать во весь голос. - Я как раз подумал, что нам надо кое-что обсудить… – начал было Лука. - Что мы будем говорить всем встреченным зипангийцам, – закончила за него Ванилла, взмахнув ладонью, которая засветилась кроваво-красным светом.       На миг нефелиму показалось, что ему заложило уши, а воздух вокруг словно остановился. Похоже, что вампирша на всякий случай наложила на комнату защитную магию, чтобы уж точно обезопасить их от чужих ушей. После того как недовольно зарычавшая Папи была разбужена, троица путешественников выдумала историю, которая якобы связала их и заставила искать убежища на Востоке. Правда, в основном выдумывала Ванилла и, как подозревал Лука, использовала для этого элементы каких-то книг или мифов.       Он стал сбежавшим с далекого юга кандидатом в Герои, который прошел Инициацию, но не попался в паутину церковной лжи, будучи давно знаком с одной из Реликтов, коей оказалась сама Ванилла. Так можно было объяснить ауру ангельской магии, ощущающуюся вокруг нефелима. Ну а Папи в этой истории досталась роль влюбившейся в молодого Героя драконицы, которая попыталась вначале похитить его, а потом, потерпев неудачу, стала его спутницей. Непростая дорога приключений вела их через земли Полова, затем руины Гранд Ноя и закончилась в Пещере Лисьих Грез, где на них напали ангелы, решившие покарать «предателя» в компании двух Реликтов и демонической мамоно. - Да… да кто вообще в такое вообще поверит, пиявка! – зарычала покрасневшая до перепончатых ушек Папи, нависая над улыбающейся вампирессой. – Хвост свой ставлю, ты это все взяла из тех книг, что нам однажды притащили орки, вместо нормальной порции мяса! - Потише, ящерица, а то тебя даже за пределами крепости услышат, – осадила её Ванилла, возвращаясь к облюбованной кровати. – Это полуправда, и если кое-кто не будет болтать лишнего, в неё поверят. Не думаю, что тебе будет трудно отыграть роль влюбленной, ведь ты уже давно…       Лицо Папи окончательно сравнялось расцветкой со свежим томатом, а в золотистых глазах отчетливо проявилось желание придушить одну слишком болтливую вампиршу. К счастью, очередную назревающую перепалку прервали раздавшиеся из-за двери шаги, после чего в комнату вошла давешняя стражница-эльфийка, несущая в руках большой поднос с наполненными едой тарелками и кружками с водой. Гордо выпрямив спину, словно на параде, эльфийка промаршировала по комнате, поставила еду на крепко сбитый дубовый стол и тем же решительным шагом направилась к выходу. По пути её глаза задержались на мнущемся в центре комнаты Луке, и в них на мгновение зажегся огонек интереса, впрочем, тут же сменившийся лютым холодом, которым девушка наградила спутниц нефелима. Разлегшаяся на кровати Ванилла в долгу не осталась, показав побагровевшей эльфийке острый кончик языка и весело хихикнув, когда за той громко захлопнулась дверь. Следующие двадцать минут измотанная долгим путешествием и непростым боем троица поглощала принесенную пищу, коей оказалась вареная телятина, приправленная местными овощами и пряно пахнущими специями. - Фкуфно, пофлоти мефя Фолнце! – с набитым ртом выдала Ванилла, а затем, прожевав, добавила. – Хотя у тебя, Лука, все равно выходило вкуснее. Эй, а помнишь, как ты навещал нас в Илиасбурге через два года после того, как сверг Илиас? Тогда весь город собрался почтить великого героя! Все жители были на площади, где…       Она продолжала говорить, а замерший с поднесенной ко рту ложкой, Лука смотрел на шероховатую стену и видел там минувшие события, которые услужливо расстилало перед ним полотно памяти. Они были совсем недавно – меньше года назад. Он и Алиса решили проведать родину нефелима – деревню Илиасвиль и по пути заглянули в Илиасбург, где, узнавшие о его приезде горожане закатили грандиозный праздник. Ломящиеся от дорогих яств столы, громкая музыка бродячего оркестра, сотни и сотни людей и монстродев, собравшихся на центральной площади и громко славящих его, Луку. Который в тот момент сидел и отчаянно краснел под бесчисленными восторженными взорами, не привыкший к такому вниманию и не в силах проглотить и кусочек из тарелки перед ним. Его спасла Алиса, чей звонкий смех вернул его в реальность, и чей теплый хвост ободряюще обвился под столом вокруг пояса нефелима, словно спасательный круг, удерживая Луку на поверхности океана чужих взглядов. Все это было совсем недавно, и одновременно очень давно. - …и вот тогда я впервые настолько наелась, что аж летать не могла! – продолжала рассказывать Ванилла. – И Гоби с Пучей помогли мне добраться до дома… Но знаешь, Лука… самым вкусным был для меня пикник, что ты потом устроил для нас четверых тем же летом. Он стоил тысячи блюд с того праздника.       Остаток трапезы прошел в молчании. От чего-то смущенная вампиресса все время отводила глаза в сторону и никак не могла справиться с особо крупным куском мяса, а погруженный в свои мысли Лука вяло добивал остатки порции. И только Папи светилась от счастья, быстрее всех управившись с пищей и заинтересованно посматривая на тарелку Ваниллы. Заметив её взор, вампиресса лукаво улыбнулась и демонстративно медленно съела последний кусочек мяса, напоследок с явным наслаждением облизав губы алым язычком. От такого зрелища чешуйчатый хвост девушки-дракона раздраженно ударил по полу, выбив мелкую крошку, а изо рта вырвалось приглушенное рычание. Кое-как совладав с собой, Папи резко вскочила на ноги и быстрым шагом направилась к двери, находу бросив Луке через плечо: - Я буду ждать тебя на улице. Заодно посмотрю, готова ли наша торговка к путешествию. Не засиживайся тут долго с пиявкой, пока она не решила подкрепиться еще и твоей кровью… - Эй, я никогда такого не сделаю против его воли! – с вполне искренней обидой крикнула ей в спину Ванилла, но тут же добавила гораздо тише, с волнением облизав губы. – Но если он мне все же разрешит…       Чуть не поперхнувшись от таких признаний, Лука поспешил добить остатки пищи и направиться вслед за драконицей. Обиженно сопевшая Ванилла не отставала ни на шаг, что-то вполголоса бормоча про «глупую лягушку».       Первое что увидел Лука, оказавшись вновь снаружи, была стоящая посреди крепостного двора крепко сколоченная телега, в которой деловито копошилась Кичиро, что-то выискивая среди полупустых тюков. Завидев троицу гостей, показавшихся из недр крепости, кицунэ призывно замахала рукой, подзывая их к себе. - Ну как, вы готовы? Если отправимся прямо сейчас, то к наступлению темноты, успеем доехать до постоялого двора «Южная жемчужина», где переночуем, а к завтрашнему полудню я уже довезу вас до Яматая. - Надеюсь, постели в этой гостинице будут такие же мягкие, – широко зевнула Ванилла, с небольшой тоской оглядываясь на крепость. - О, за это не переживайте! – со знанием дела заверила кицунэ. – «Южную жемчужину» можно назвать одной из достопримечательностей нашей страны. Я расскажу по пути. - Мы готовы, можем отправляться, – сообщил Лука, вслед за Ваниллой и Папи забираясь в кузов и устраиваясь рядом с пустым ящиком, от которого остро пахло помидорами. – Госпожа Сатори, спасибо вам за гостеприимство и ужин. Жаль, что мы очень спешим и не можем остаться у вас на ночь.       Подошедшая к повозке Сатори слегка улыбнулась, внимательно глядя в глаза нефелиму. - Не стоит об этом переживать. Главное, чтобы ваш дальнейший путь прошел хорошо и более вам никто не помешал. Впрочем, на наших землях любым добрым гостям ничего не угрожает. Потому желаю вам удачи и получше насладитесь красотами нашей столицы, когда доедете до неё.       Повинуясь властному взмаху руки рыжеволосой кицунэ, крепостные ворота разошлись в стороны, выпуская наружу телегу Кичиро и троицу сидящих в кузове путников. Провожаемые взглядами стерегущих крепость воительниц, они спустились с холма по петляющей тропинке и вошли в раскинувшийся вокруг лес, который быстро сомкнул над ними лиственные лапы, скрыв от взора Луки оставшуюся позади древнюю твердыню. Примерно через полчаса езды телега Кичиро вывернула с лесной дороги на широкий и удобный тракт, ведущий от самой Пещеры Лисьих Грез в центральные провинции страны. К тому моменту алый рубин солнца уже почти коснулся горных отрогов на западе, и его лучи не могли в полной мере разогнать сизый туман, стелящийся под копытами лошадей и струящийся между узловатыми телами деревьев, мрак за которыми становился все плотнее. Впрочем, Кичиро спокойно и уверенно вела свою телегу вперед, явно хорошо зная эти земли и не боясь заблудиться даже с приближением темноты. Лука же был занят тем, что пытался найти приметные ориентиры, которые остались в его памяти с тех пор, как он последний раз путешествовал по этой дороге вместе с Алисой и своими детьми. Вот, например расщепленное ударом молнии дерево, возле которого они когда-то сделали остановку, чтобы перекусить, и Нерон ловко забрался на самую вершину, куда вскоре залетела и обладающая золотистыми крыльями Нерис. И как они потом гордо демонстрировали отцу огромную древесную шишку, прося посадить её у них во дворе на Хэллгондо. Или огромный валун, вросший в землю посреди дикого поля, в стороне от тракта. Каждый раз, находя такой ориентир, нефелим чувствовал разливающееся на сердце тепло, словно окружающий мир не забыл о нем, что он действительно жил когда-то здесь, являлся его частью. А не был создан в Тартаре и наделен ложными воспоминаниями о ком-то другом…       За этим занятием Лука и провел последующий час, пока не понял, что вот-вот уснет прямо с открытыми глазами. Мысли путались и вязли в голове, как в болоте, конечности стали деревянными и тяжелыми, а язык казался распухшим куском мяса, едва помещающимся во рту. Вялые разговоры Ванилла и Папи долетали как через толстую каменную стену, а понять их смысл нефелим не мог, как ни старался. - Уважаемая Кичиро, я немного посплю. Прошу, разбудите меня, когда мы окажемся возле постоялого двора, – обратился он к смутному силуэту кицунэ, в котором единственной четко различимой частью почему-то оставались только её лисьи уши, дернувшиеся в ответ на его слова.       Так и не разобрав, что она ответила, Лука растянулся во весь рост в кузове, положил под голову пустой мешок и с наслаждением прикрыл глаза, позволив окружающему миру раствориться в блаженной темноте и безмолвии. После всего пережитого сегодня, он мечтал лишь об одном – хоть недолго побыть в этой ласковой темноте, где нет никаких забот и тревог. И потому он очень огорчился, когда ощутил теплое касание к своему лицу и чей-то голос, зовущий его издалека. - Милый, проснись, а то пропустишь все самое интересное…       И пока нефелим судорожно продирался наверх из омута сновидений, он все пытался понять, почему его сердце так бешено стучит от звуков этого голоса? Понимание пришло к парню через секунду. Блеснуло в глубине двух красивых золотых глазах, взор которых очаровывал его с самой первой встречи. Вздрогнув всем телом, Лука осторожно моргнул, сжав зубы, со страхом ожидая, что прекрасная иллюзия сейчас исчезнет, но рассеченные узким зрачком глаза никуда не делись, а еще через полминуты ожидания, в них мелькнуло беспокойство. - С тобой все хорошо, милый? На тебе лица нет… Успел присниться плохой сон? – вновь чудным колокольчиком зазвенел родной нефелиму голос.       Вместо ответа Лука поднял руку и, после секундного колебания, дотронулся кончиками пальцев до щеки склонившейся над ним Алисы. Ощущение её бархатистой сиреневой кожи всколыхнуло дремавшие в сердце воспоминания, вытолкнуло из глубин памяти все, что их связывало, заволокло глаза нефелима соленой влагой. Забыв как дышать, он бережно и нежно гладил щёку своей жены, любуясь каждой чёрточкой её лица и плавным изгибом чувственных губ. И ласковое тепло медленно заполняло зияющую пустоту в его сердце, напоминая Луке о тех счастливых днях, когда он мирно жил с супругой в замке на Хэллгондо, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Впрочем, как только Лука стал отцом двух маленьких непосед, спокойствие как таковое закончилось, уступив место бурной и веселой суете, чему парень был только рад, с трепетом на сердце наблюдая, как медленно, но верно растут и постигают мир его дети. - Мам, пап, ну вы чего копаетесь! Вот-вот начнется! – вклинился в их идиллию еще один родной голосок, и под образованный древесными побегами козырек шустро влетела юркая тень.       Молодая ехидна, энергично взмахнув золотистыми крыльями, быстро подползла к Алисе и Луке, который в полный рост лежал на длинной лавочке, тоже сплетенной из гладких корней, уютно устроив голову на «колени» жене, а точнее на изгиб её чешуйчатого хвоста. Её янтарные глаза, доставшиеся ей от мамы, с любопытством осмотрели отдыхающую пару, задержавшись на нефелиме, который как завороженный смотрел на девочку. - Пап, что с тобой? Или у меня что-то на лице? – удивленно моргнула юная монстрица, проведя пальчиками по своим щекам и придирчиво их затем осмотрев. - Нерис… – хрипло прошептал Лука, медленно вставая с сиденья и подходя к озадаченно смотрящей на него девочке. - Да, это я… А что случилось… Ах! – тихо ахнула девочка, когда отец внезапно заключил её в крепкие объятия, прижав к груди и зарывшись носом в густые иссиня-черные волосы. – Мам, что случилось с папой? Он перегрелся на солнце?       Ответ Алисы растаял в приятном тумане, укутавшем сознание Луки, пока он прижимал к себе худенькое тело дочери, вновь чувствуя, как впервые берет её на руки совсем еще крохой, едва увидевшей свет. Конечно, с тех пор она уже значительно выросла, и нефелим с восхищением и отеческим теплом на сердце изучал её молоденькое красивое личико, нежно проводя пальцами по густым струящимся волосам и любуясь глубиной двух золотистых озер с вертикальным зрачком, наполненных любопытством и обожанием. В свою очередь руки Нерис обвили его шею, и слегка приподнявшаяся на хвосте девочке чмокнула отца в щеку рядом с губами. - Я тоже тебя очень люблю, папочка! – шепнула юная змеедева, проводя пальцами по плечам Луки и мечтательно улыбаясь. - Ладно, давайте все пойдем наружу, а то Нерон уже, наверное, заждался нас, - предложила Алиса, с улыбкой наблюдая за воссоединением отца и дочери, словно они не виделись много лет. - Нерис, иди первая, мы сейчас, – потрепав девочку по голове, попросил Лука, после чего, как только молодая ехидна выскользнула из-под навеса, развернулся к Алисе.       Еще секунду он просто смотрел на неё, смакуя бегущие перед глазами воспоминания, а затем сделал то, что уже очень давно желал – притянул супругу к себе и запечатал её рот жадным требовательным поцелуем, снова, как и много раз до этого, растворяясь в даримых телом Алисы ощущениях, чувствуя бархатистость её губ и юркий змеиный язычок, проникший в его рот. Гибкий хвост ламии медленно обвился вокруг пояса бывшего Героя, точёные руки гладили его спину и шею, а упругая грудь девушки приятно вжалась в торс молодого человека, на несколько кратких мгновений перенеся сознание Луки на Небеса. «Я, верно, сплю», – мысленно сказал себе Лука. – «Хорошо, если бы он впредь не заканчивался». Наконец разорвав поцелуй, Алиса нежно шепнула на ухо мужу: - Идем дорогой, а то я не утерплю, и нашим детям придется подождать нас еще час или два, хи-хи…       Столько времени их чада точно бы не вытерпели, особенно Нерис, азартно покачивающаяся на своём хвосте из стороны в сторону и раздраженно взирающая на пеструю толпу людей и девушек-монстров, что заполняла собой огромную огороженную перилами платформу. Таких связанных друг с другом мостками платформ, забитых гостями до отказа, было около десятка – тут и там выступающих из необъятного ствола гигантского дерева, чьи раскидистые кроны закрывали собой, казалось, половину небосвода. Лука сразу узнал это место, хоть и бывал тут всего единожды. Мало кто из гостей Деревни Гарпий мог забыть величие и красоту Великого Древа, по сравнению с которым блекли уютные пейзажи Илиасвиля и даже высокие дома Илиасбурга казались крохотными коробочками. И, оказавшись на высоте хотя бы середины ствола, до конца жизни хранить в сердце картину открывшегося завораживающего вида.       И пока юная змеедева во все глаза наслаждалась открывшимися красотами, её куда более сдержанный и спокойный брат первым заметил показавшихся из тени родителей. Губы Луки сами по себе изогнулись в улыбке, когда он вновь, после бесконечности лет, смог посмотреть в лицо своего сына. И если Нерис внешне походила на Алису, то Нерон гораздо больше черт перенял от папы, за исключением золотых глаз, доставшихся ему от матери. В груди Луки приятно защемило, пока он изучал серьезное лицо мальчика, чем-то напомнившее бывшему Герою его собственное в юном возрасте. С их последней встречи в реальном мире, Нерон заметно вырос и возмужал, глядя в глаза отцу не по-детски серьезным взглядом. Впрочем, не только дети ожидали появления Алисы и Луки. Сверху послышались хлопки крыльев, и рядом приземлилась энергичная гарпия-воробей с кирпичного цвета оперением и яркой зеленой ленточкой в коротких волосах. Низко поклонившись Владыке Монстров и её мужу, она быстро протараторила: - Место с наилучшим обзором специально для вас уже приготовлено, прошу следовать за мной! - Милая, о чем она говорит? – тихо, чтобы восхищенно их разглядывающая дева-птица его не услышала, шепнул Лука в острое ушко Алисы. Янтарные глаза ламии широко распахнулись от удивления, а затем на губах заиграла легкая улыбка. - О Небесном танце, конечно же! Милый, мы ведь ради этого сюда приехали, чтобы увидеть выступление Королевы Лукреции на этом знаменательном событии. А вовсе не ради званого ужина, от которого тебя потянуло в сон, и ты с того мига ведешь себя странно…       Лука хотел было заметить, что сытным ужинам обычно рада как раз Алиса, но замолк, так ничего и не сказав. Ведь сколько бы нефелим не копался в памяти, никакой ужин он вспомнить не мог. Зато, очень хорошо помнил другое – что совсем недавно ехал вместе с Папи и Ваниллой по землям Зипангу после длительного и тяжелого путешествия через разоренные ужасной войной земли. Кажется, он потом задремал, и после очутился здесь, в чудном мире, наедине с Алисой и детьми. И как бы учащенно не билось в груди сердце, холодный глас разума быстро нашел единственно верное объяснение. Да… нефелим с горечью понимал, что все происходящее вокруг него – лишь яркий сон, очень реальный и от того лишь сильнее режущий сердце острой бритвой обиды и отчаяния. И, когда он проснется, снова вернется в реальность, где все его труды рассыпались прахом под прессом времени, родные, близкие и дети давно мертвы, и даже имя почти забыто и обросло толстым слоем вымысла. - «Вот бы все оказалось наоборот…» – с трудом сглотнув через сжатое болью горло, тоскливо подумал нефелим. – «Если бы только весь этот кошмар мне лишь приснился… И настоящее – здесь, с моей семьей, а не там! Впрочем… даже если я вижу всего лишь сон, то нужно хотя бы так побыть с Алисой и детьми. Я так давно не видел их лиц и не слышал голосов… Пусть этот сон длится как можно дольше!»       Не в силах сдержать идущее из глубин души чувство, Лука притянул к себе удивленно переглянувшихся детей и улыбнувшуюся Алису, заключив трех самых дорогих сердцу существ в крепкие объятия. Понимая, что не в силах вернуть их к жизни и что больше никогда, скорее всего, их не увидит. И все же острый осколок льда, засевший где-то глубоко внутри нефелима, дал тонкую трещину. Он был готов стоять так вечно, наслаждаясь теплым дыханием Нерис, доверчиво прильнувшей к его груди, крепким рукам Нерона, обнявшим отца за плечи, и нежными губами Алисы, ласково коснувшимся его щеки. Наблюдающая за ними молодая гарпия тихонько вздохнула и бросила печальный взгляд на стоящих неподалеку людей, в глубине души надеясь, что один из мужчин задержит на ней заинтересованный взгляд. Увы, взоры почти всех гостей были обращены к огромной древесной ветви, на конце которой виднелась массивная платформа с конической синей крышей – своеобразное закулисье, откуда вот-вот появятся Небесные танцоры во главе с Королевой Лукрецией. - Предлагаю поторопиться, а то мы пропустим начало, – резонно заметил Нерон, мягко отстраняясь от отца и приглаживая ладонью растрепавшиеся волосы.       К счастью, на то чтобы добраться по мосткам до нужной платформы, где их ждали четыре стула и заставленный закусками и напитками столик, молодой семье не потребовалось много времени. Отсюда и в самом деле открывался превосходный вид не только на выделенный под танец участок неба, но и на залитую солнечными лучами долину далеко внизу. Прищурившись, Лука увидел даже казавшиеся совсем крошечными домики человеческой части поселения, впрочем, сейчас почти пустые, потому что их жители одни из первых прибыли на праздник. Сидящая по правую руку от него Алиса, чьи теплые пальцы нежно сжимали ладонь нефелима, наклонилась к уху парня и тихо шепнула: - Дорогой, с тобой точно все в порядке? Ты словно сам не свой после того как ненадолго заснул. - Да, впервые за много дней со мной все хорошо, – искренне улыбнулся Лука, любуясь бликами солнца в глазах своей любимой.       Эти два золотых зеркала души удивленно моргнули, затем Алиса тихо рассмеялась, видимо приняв слова мужа за шутку. Луке же было достаточно одного лишь звучания её голоса, чтобы все прошлые беды и страхи померкли и отступили на задний план, скрывшись в темной пучине памяти, хотя и не исчезнув навсегда. В приподнятом духе, он направил свой взор на готовящуюся небесную сцену. И очень вовремя – на самом краю огромной ветви показалась Королева Лукреция, нежно-сиреневые перья которой ослепительно сияли в солнечных лучах, словно сама богиня Леса решила усладить взор подданных своим видом. - Гости моего Королевства, – бархатистый голос царственной гарпии разлетелся, казалось, по всему Древу. – Я рада приветствовать вас всех на грядущем празднике Небесном Танце, что проводится каждые пять лет в честь Прародительницы всех гарпий! Так же я благодарю достопочтенную Алисфизу XVI, её супруга героя Луку и их наследников за то, что они нашли время почтить нас своим присутствием! Засим я объявляю наш праздник открытым и надеюсь, что проведенное здесь время вы будете вспоминать еще долгие годы.       Сотни зрителей, заполняющих платформы раздались громкими овациями, к которым спустя секунду присоединились и Лука с Алисой и детьми. Нефелим при этом старательно рылся в памяти, пытаясь вспомнить, что он вообще знал про этот праздник и, к своему удивлению, не находя ничего. Ни за годы жизни в Илиасвиле, ни во время жизни вместе с Алисой на Хэллгондо, он не помнил ни одного случая, чтобы Королева Лукреция созывала гостей на такое мероприятие, и даже не знал о его существовании. Впрочем, в мире грез все было возможно, в том числе несуществующие праздники, так что бывший Герой просто отрешился от реальности, решив посмотреть, что именно придумал его спящий разум, и целиком сосредоточившись на начавшемся Танце.       Впервые в жизни нефелим увидел, как танцуют окрыленные девушки-птицы, для которых воздушная стихия была столь же привычной, как для него земная твердь под ногами. По беззвучной команде Королевы Лукреции, на огромную древесную ветвь выступило два десятка молодых гарпий, разноцветное оперенье которых ярко переливалось в солнечных лучах. Любая палитра поблекла бы по сравнению с таким обилием изумрудных, лазурных, сиреневых и багряных оттенков, притом подобранных явно не просто так. Стройные и симпатичные гарпии застенчиво посматривали на сотни зрителей, явно впервые выступая перед столь большой публикой. Откуда-то сверху разлилась приятная обволакивающая музыка, и на глазах притихших гостей, гарпии одна за другой срывались с ветви, чтобы вслед за своей Королевой, занять место в сложной объемной фигуре, похожей на пересекающиеся вихри. - Ты смотри, сестренка! – восхищенно воскликнул Нерон, толкая Нерис локтем. - Ха, я тоже летать умею, и ничуть не хуже! – подбоченилась молодая ехидна, уверенно поводя полупрозрачными крыльями, сама при этом продолжая завороженно взирать на кружащихся в небе монстродев.       Все два десятка гарпий казались Луке единым слаженным механизмом, выверенным словно лучшие часы Сан-Илии. То, что ранее казалось хаотичным вихрем, на глазах зрителей становилось то разноцветным шаром, то вытянутым веретеном, то причудливым цветком, сотканным из тел летающих монстродев, вторя льющимся тактам музыки. Королева Лукреция была сердцем этого построения, грациозно изгибаясь в воздухе, буквально купаясь во взглядах гостей и косых солнечных лучах. Она приковала к себе все их внимание, и вряд ли кто-то заметил небольшие ошибки её молодых подчиненных. Так, у одной из гарпий прямо в полете оторвалась и улетела далеко вниз её короткая юбочка, явив взору нежные девичьи ягодицы густо покрасневшей монстрицы. На другом конце воздушной фигуры две её подруги строили друг другу раздраженные гримасы и потирали ушибленные лбы, пытаясь выявить виновницу столкновения. И когда Танец подходил к завершению, и гарпии приземлялись обратно на ветвь, выстраивая очередную фигуру, похожу на песочные часы, одна из девушек-птиц наступила на ногу второй, от чего та схватилась за товарку, и одна из секций строя едва не рассыпалась облаком визжащих девушек и разноцветных перьев. К счастью, глаза всех присутствующих в это время взирали на Королеву Лукрецию, изящно танцующую в воздухе, и большого конфуза удалось избежать. Финалом Танца послужила стихшая музыка, оглушительный гром аплодисментов и восторженные крики.       Далее за Танцем следовала вторая часть ужина, на которую сонно зевающий Лука уже откровенно не хотел идти, но не устоял, когда Нерис умоляюще посмотрела на отца снизу вверх, уверяя, что очень хочет попробовать праздничный торт, который специально по такому случаю испекли лучшие кондитеры деревни людей. Все приглашенные гости собирались на самой огромной ветви Древа, больше напоминающей ажурную платформу со множеством крытых площадок, мостков, мостиков и даже цветущих садов. Большой праздничный стол оказался заставлен множеством яств, большинство из которых Лука увидел впервые и оказался крайне озадачен тем, что эта еда делает в его сне. Смятение бывшего Героя лишь усилилось, когда он попробовал округлый алый плод, цветущий по словам гарпии-прислуги, на Западных Ветряных Островах. Разлившийся на языке вкус, который Лука не ощущал никогда в жизни, вогнал парня в ступор, заставив его по-новому взглянуть на окружающий мир. Слишком реальный, чтобы быть просто его сном. И в глубине разума начала медленно формироваться пробирающая морозом мысль – а действительно ли он сейчас спит?.. - Скажите, уважаемый Лука… – внезапно раздавшийся с другой стороны стола приятный голос Лукреции позволил бывшему Герою ненадолго отвлечься от шокировавших его размышлений, впрочем, лишь для того, чтобы изумить его еще больше. - А как ныне поживает ваш достопочтенный отец, грандмастер Марцелл? Мы были бы рады, если бы он почтил нас своим присутствием после всей оказанной им нашей деревне неоценимой помощи.       Судорожно проглоченный алый плод застрял поперек горла Луки, вызвав у того надсадный болезненный кашель, и только после того, как обеспокоенная Алиса пару раз ударила супруга ладонью по спине, нефелим смог сипло выдавить, утирая пальцами заслезившиеся глаза: - Прошу простить меня, Ваше Высочество… но это совсем не смешная шутка…       Теперь уже на миловидном лице Королевы гарпий отразилось искреннее недоумение: - Шутка? Я и не думала отпускать шутки про вашего отца, столь много сделавшего для моего королевства! И мне действительно важно знать, все ли у него хорошо!       Несколько мгновений Лука пристально вглядывался в ярко-зеленые глаза царственной гарпии, пытаясь, вопреки её словам, усмотреть в них хоть малейший проблеск насмешки. Но видел там лишь искреннее любопытство и беспокойство, что всколыхнуло спящий в глубине сердца гнев. Ведь Лукреция не могла не знать о судьбе такого заметного Героя как Марцелл, и все равно вела эту странную игру… - Мой отец мертв, Ваше Высочество, – сухо обронил Лука, глядя в глаза Королевы гарпий. – Он был убит своим бывшим другом и соратником, который предал его, слепо веря в учения Илиас.       После его слов над праздничным столом установилась мертвая тишина, притом смолкли даже вездесущие птицы, резвящиеся в листве, как будто и их шокировало изречение нефелима. Все собравшиеся гости, как один изумленно взирали на Луку, словно он сморозил какую-то ужасную и нелепую глупость. И только спустя утомительно долгую минуту эту вязкую как кисель тишину разрезал осторожный смешок Алисы: - Я прошу простить моего мужа, Ваше Высочество, – натянуто улыбнувшись, ламия украдкой ткнула Луку в бок локтем, чтобы тот помолчал. – Похоже, что ему уже хватит вашего вина, каким бы чудесным оно не было… - Но я своими руками клал на его могилу цветы!.. – начало было распаляться нефелим, который так и не притронулся к спиртному, однако Алиса вновь ткнула его локтем в бок. - Пап, дедушка Марцелл в полном порядке, зачем ты так говоришь?! – чуть не подскочила на своём стуле Нерис, сверля отца янтарными глазами. - Я понимаю… – все еще шокированная таким заявлением, неуверенно промолвила Королева Лукреция, внимательно глядя на мужа Владыки Монстров. – Не знаю, что случилось между вами и вашим достопочтенным отцом, уважаемый Лука, но говорить про него столь… ужасно, точно не стоит. Я ведь только в начале этого года имела удовольствие принимать его у себя во дворце, и он выглядел совершенно здоровым и полным сил!       Несколько мгновений нефелим молчал, стискивая кулаки и перебирая в уме возможные ответы, а затем хмуро выдал: - Простите меня, Ваше Высочество, но, кажется, мне нужно проветриться.       Алиса его не остановила, хотя в её взгляде все сильнее читалось беспокойство и растерянность. Встав из-за стола, он направился к выходу с платформы, провожаемый многочисленными удивленными и осуждающими взглядами. Нерис дернулась было последовать за ним, но сидящий рядом Нерон удержал сестру за руку и покачал головой, от чего юная змеедева обиженно насупилась и вновь уселась на своё место.       Далеко уходить Лука не стал. Обогнув массивный древесный ствол, он забрался на небольшую наблюдательную платформу, где по-хорошему должна была стоять гарпия-дозорный, сейчас, видимо, резвящаяся с подругами, и облокотился и перила. Глаза нефелима бесцельно изучали открывающийся сверху вид на живущий своей жизнью лес, столь подробный и детальный, каким Лука его никогда раньше не видел. Теплый летний ветер и стоящее в зените солнце вполне по-настоящему грели его кожу, а целая плеяда цветочных запахов ласкала ноздри. Все это запутывало бывшего Героя лишь сильнее, заставляя возвращаться к запрятанной в глубины сознания зловещей мысли, холодной и острой, как кинжал. Он уже не был уверен, сон это или явь, либо же он вообще сходит с ума. В любом случае, если доселе видение было сладостным и томным, то теперь оно перестало быть таковым. Обе руки нефелима от чувства негодования и злости непроизвольно сжались в кулаки. «Твой отец Марцелл жив и здравствует», – мысленно повторил Лука слова, граничащие с издевательством. – «Верно, кто-то ненавидящей меня мог послать такое дурацкое видение, нарочно, чтобы усилить боль». Эта шутка зашла слишком далеко. Нужно было взять себя в руки и хоть как-то отвлечься. - А если это правда? – повторил следующую мысль вслух Лука, глядя в бездонную небесную лазурь. – И может ли быть так, что здесь ты жив, отец?       Голубое небо хранило молчание, никак не реагируя на слова гостя из другого мира, а значит получить ответ на этот вопрос, можно было лишь одним способом. Вновь запрятав поглубже грызущие его сомнения и страхи, он отошел от поручни и спустился с платформы. Возвращаться за пиршественный стол Лука не стал, чувствуя, что вряд ли сможет преодолеть ту атмосферу, что навел своими словами. Впрочем, сильно долго ждать, тоже не пришлось. Алиса с детьми, видя, что её муж не возвращается, извинилась перед Королевой Лукрецией и тихо покинула праздник, дабы выяснить, что с ним случилось. Завидев Луку, сидящего на скамейке в тени древесной мансарды, царственная ламия поспешила к нему. - Лука, во имя Великой Алисфизы скажи, что на тебя сегодня нашло! – потребовала змеедева, сложив на груди руки и пытливо изучая лицо супруга. - Я… кажется, мне нужно срочно вернуться в Илиасвиль… – выдавив виноватую улыбку, произнес Лука. – Кажется, с моей памятью что-то не то…       Алиса открыла было рот, чтобы яростно накинуться на мужа с расспросами, но, увидев его усталый и совершенно растерянный взор, лишь тяжело вздохнула. - Хорошо, будь по твоему, но обещай, что все мне расскажешь, как только мы доберемся до твоей родной деревни. И постарайся собраться с мыслями за эти пару часов! - Пару часов? – переспросил окончательно сбитый с толку Лука. – Но ведь отсюда до Илиасвиля не менее двух дней пути на нашей карете!       Нерис прыснула со смеху в кулачок, а Нерон осуждающе посмотрел на отца, словно он забыл что-то очень простое, после чего поправил Луку: - Пап, мы прилетели сюда на Гаруде. Зачем нам карета с таким замечательным небесным транспортом?       Подавив рвущиеся с языка вопросы, Лука встал со скамейки и направился вслед за Алисой и детьми в сторону одной из самых крупных площадок на ветвях Древа. И их там действительно ждала птица-Гаруда, легендарный летающий монстр, сейчас мирно спавшая на разогретом солнцем деревянном полу. Хотя Лука хорошо помнил, что в его мире эта монстродева впала в длинную спячку вскоре после победы над Верховной Лжебогиней, и последние годы правления Алисы, им приходилось добираться до удаленных уголков мира на летучих кораблях Гранголда, а по месту – в карете.       Разбуженная Владыкой Монстров, Гаруда широко потянулась, расправив огромные оперенные крылья, и легла на площадку, позволив Луке с семьей занять место на её просторной спине в специальных седлах. Парочка скучающих неподалеку гарпий с любопытством и восхищением взирали, как огромная монстродева величественно взмывает в небо на юго-запад, унося с собой королевскую чету.       У давно уже так быстро не летавшего нефелима даже засосало под ложечкой, и он покрепче сжал пальцами специальную ручку на седле, щуря глаза от налетающего встречного ветра. Рядом Нерис и Нерон оживленно обсуждали прошедший праздник, споря, кто из гарпий красивее всего выступил на танце, а Алиса, занявшая своим хвостом немалую часть спины Гаруды, иногда оглядывалась на супруга, словно опасаясь, что он свалится вниз. Вниманием же Луки целиком завладели проплывающие снизу пейзажи. И пусть с высоты полета, мелкие детали он не мог различить, да и время порядком подточило его память, он с замиранием сердца узнавал знакомые изгибы дороги, вон тот приметный лесок рядом с небольшим горным кряжем, крошечное озерцо почти в правильной форме полумесяца, где он как-то отдыхал с Алисой, пока она носила под сердцем их будущих детей. А вглядевшись в тянущиеся к горизонту луга и рощицы, Лука с волнением увидел далекие очертания обширного города, в котором легко узнал Илиасбург, удобно устроившийся на главном торговом тракте континента. И каждая такая деталь вызывала в груди нефелима приятный отблеск тепла, как при встрече с давно утерянным другом. Но хватало и отличий. Например, Лука совершенно не помнил небольшую деревню на юге, где должен был быть бесплодный пустырь. Или вон ту величественную башню на высоком холме рядом с торговым трактом, при этом сам холм раньше точно не был таким большим, и к нему не вела удобная дорога. Бывшего Героя так и подмывало спросить Алису про эти новшества, но он старательно сдерживался, решив, что и так в её глазах ведет себя слишком странно.       Примерно через полтора часа полета, Владыка монстров обернулась к супругу и крикнула, перекрывая шум ветра и гулкие хлопанья исполинских крыльев: - Сейчас мы пойдем на снижение! Держись крепче, Лука!       Чувствуя, как учащенно бьется сердце, нефелим покрепче сжал седло, с трудом извлекая из глубин памяти образы своей давно забытой родной деревеньки, приютившейся на плодородной равнине к югу от Илиасвильских гор. Когда же Гаруда, наконец-то, заложила широкий вираж, быстро идя к земле, и внизу во всей красе предстала его родина, Лука не выдержал и изумленно охнул, не поверив своим глазам. Он хорошо помнил не слишком высокий деревянный частокол, окружающий Илиасвиль и покосившиеся от времени дома наиболее бедных жителей, жмущихся к нему на самых окраинах. Помнил ступени каменной лестницы, поднимающейся по склону небольшого холма, вокруг которого и была выстроена его родина. Припоминал и уютные дома наиболее богатых илиасвильцев, живущих на его вершине, в тени величественного Храма Илиас, который венчал этот холм. Сам он бывал там лишь во время праздничных церемоний чествования Героев, Летнего Солнцестояния, Нового Года и других значимых праздников.       А сейчас он увидел небольшой городок с кирпичными домами, аккуратными выложенными черепицей крышами, окруженными невысокой каменной стеной с несколькими открытыми воротами. Трудящиеся в полях жители, казавшиеся крохотными муравьями, задирали головы и взирали на величественную птицу-монстродеву, чья тень на секунду заслонила солнце, при этом никто из них не спешил укрыться в домах, хотя Лука помнил, сколь пугливы оставались его соплеменники даже после свержения Илиас и наступления мира с монстрами. Здесь же они спокойно и с любопытством наблюдали, как Гаруда приземляется в окрестностях деревни, вырвав грозными когтями огромные куски дерна и дикой травы.       Лука и Алиса первыми спустились со спины монстроптицы, помогли слезть Нерону и Нерис и, взяв пару сумок с нехитрой поклажей, направились по дороге к ближайшим воротам. Парочка одетых в добротные доспехи стражников, которые заставили бы позеленеть от зависти даже стражей Храма Илиас в родном Илиасвиле Луки, вышла вперед и вежливо поклонилась королевской чете. - Мы рады вашему возвращению господин Лука и Вашему величеству Алисфизе XVI! – учтиво произнес один из них. – Но мы не ждали вас так скоро и, насколько я знаю, ужин в вашу честь еще не готов… - Спасибо, не утруждайте себя, – лениво кивнула головой Алиса. – Мы вдоволь наелись в Деревне Счастья и будем признательны, если нас с мужем никто не потревожит до утра. - Конечно, я отдам необходимые указания, – козырнул все тот же стражник, после чего что-то быстро произнес выглянувшему из неприметной дверцы в стене третьему солдату.       Тем временем Лука, обогнав свою супругу и детей, уже прошел через ворота своей родной деревни, хотя называть её деревней язык никак не поворачивался. Прижимающиеся к стенам добротно построенных домов лавочки, заставленные товарами, многочисленные горожане, идущие по своим делам и то и дело с любопытством смотрящие на гостей, и даже несколько груженых продуктами повозок – все это напоминало бывшему Герою скорее столичный Илиасбург, чем родное захолустье… Попадались тут и монстродевы, в основном, волчицы, слизи, ламии и гарпии, хотя краем глаза Лука заметил одну драконицу, изучающую выложенные на прилавке кольчуги. Сами улицы тоже претерпели сильные изменения, и чтобы найти свой собственный дом у нефелима ушло почти полчаса, да и то справился он лишь потому, что на полпути к нему привязалась молодая рыжеволосая девушка и с улыбкой до ушей заявила: - О, господин Лука, какая удача, что я вас встретила! Я из деревни Кали, меня послали сюда купить вашу знаменитую выпечку, о которой у нас столько слухов! - Моя что?.. – переспросил ошарашенный Лука, но девушка его, кажется, не слышала. - Я и моя семья очень любим вашу кухню и тщательно следуем вашим рецептам, но, увы, у нас не хватает таланта, чтобы достичь вашего уровня… – приунывшая девушка через секунду вновь заулыбалась и почти побежала впереди бывшего Героя. – Простите что тороплю вас, я понимаю, что вы с супругой с дороги и очень устали… А где, кстати, она? Я бы очень хотела хоть раз своими глазами увидеть знаменитую Алисфизу!       Быстро запутавшись в сбивчивой болтовне незнакомки, Лука просто шел за ней следом и таким образом оказался на небольшой площади, в конце которой высился выложенный из красного кирпича двухэтажный особняк, явно принадлежавший какому-то зажиточному дворянину. Решив, что свернул куда-то не туда, молодой человек остановился, но девушка, так и не назвав своего имени, обернулась и недоуменно спросила: - Господин Лука, что-то случилось? Вы так сильно устали? Ваш дом уже вот, рядом. Давайте я помогу вам дойти? - Мой дом?.. – переспросил нефелим, почти в ужасе оглядывая дорогой особняк, в котором ну никак не узнавал своё одноэтажное жилище, в котором когда-то жил с мамой. - Да-да! – часто закивала рыжевласка и чуть ли не побежала к двери, над которой виднелась табличка с неплохо нарисованной кроватью и висящей над ней коржиком.       Нефелиму ничего не оставалось, кроме как вяло последовать за ней, пока его разум лихорадочно пытался заставить самого себя поверить, что этот огромный дом его собственный. Хорошо же жил Лука этого мира… Едва дождавшись, когда бывший Герой подойдет к ней, рыжеволосая незнакомка пару раз громко ударила кулаком в дверь и принялась нетерпеливо ждать, то и дело поглядывая в занавешенное окно. Нефелим, который все еще не мог поверить, что это его дом, а не особняк какого-то богача, встал позади девушки, отстранено изучая её струящиеся по спине рыжие волосы и размышляя, кто же им откроет дверь. Кто следил за хозяйством пока сам Лука и его супруга были в отъезде? Возможно, тетя Бетти, хотя вряд ли она в силу возраста могла бы одна убираться в таком большом доме. Или его отец, который всегда больше любил жить дорогой и приключениями, а возделыванию урожая и уборке предпочитал пьянящий азарт и чувство опасности.       Долго ждать ответа на этот вопрос ему не пришлось. Менее чем через минуту до чуткого слуха Луки донесся едва слышимый шелест, словно к нему быстро ползла целая стая змей, а затем, щелкнув замком, входная дверь широко распахнулась, явив расширившимся от изумления глазам нефелима того, кто следил за домом. - Молодой господин?! С возвращением! Простите, но я не ожидала вас так скоро и как раз прибираюсь, – не менее удивленно хлопнула большими глазами черноволосая девушка-сцилла, почтительно кланяясь нефелиму и демонстрируя зажатые в щупальцах щеточки и тряпки. – Я сейчас же уведомлю Катерину и Марию о вашем прибытии!       Много вопросов вертелось на языке у Луки. Например «кто ты вообще такая?», «у меня была горничная?» или «какие к ангелу, Катерина и Мария?», но задать он их не успел. Только и ждавшая этого рыжеволосая незнакомка ловко проскользнула мимо нефелима и поклонилась девушке-сцилле. - Привет, Сильвия, это снова я! Не могла бы ты продать мне фирменную выпечку господина Луки? Моя семья меня живьем съест, если я не угощу их этим великолепием! - А, госпожа Кейтлин… рада снова видеть вас, – уже куда сдержанней и бесстрастней прокомментировала сцилла, делая неопределенный жест одним из щупалец. – Конечно, присядьте вот тут и подождите немного. Я должна вначале уведомить остальных, что Господин вернулся…       Её прервал внезапно раздавшийся из глубин дома незнакомый голосок: - Мы уже все сами знаем, Сильвия!       И прежде чем едва переступивший порог Лука сфокусировал свой взгляд на интерьере гостиной, что-то темное и быстрое врезалось в живот охнувшему парню. Когда же бывший герой опустил взор вниз, его встретили два больших синих глаза, так и сияющих любопытством на светлом девичьем личике. Молочного цвета гладкая кожа, тоненькие темные губы, длинные иссиня-черные волосы, густым водопадом ниспадающие по спине, и строгое черное же платье с серебряными узорами завершали её образ. На какое-то неуловимое мгновение Лука даже решил, что вновь встретил вампирессу Адальвину, воспоминания о которой кольнули его сердце острой печалью и виной. Но когда девочка радостно улыбнулась нефелиму, продолжая крепко обнимать его вокруг пояса тонкими руками, никаких клыков среди её ровных белых зубов не обнаружилось, как и тяжелой давящей ауры силы, присущей могущественным ночным хищницам. А вот вводить в ступор она умела не хуже: - Братик, что с тобой? – вопросительно наклонила голову юная незнакомка, которой, на вид, было лет восемь-десять. – Ты смотришь на меня как на чужую. Чем тебя таким кормили и поили в Деревне Счастья, что ты родную сестренку не узнаешь?       Лука внезапно ощутил, как что-то очень тяжелое опустилось ему на голову, выбивая оттуда разом все мысли и планы и оставляя на их месте бездонную яму изумления. Молодой герой только и мог, что беззвучно открывать и закрывать рот, точно рыба, выброшенная на песок. С трудом вспомнив как разговаривать, он хриплым голосом переспросил: - Родная?! Сестра?!! - Брат, я понимаю, что после праздника ты можешь забыть дорогу к дому и лишь с помощью Кейтлин добраться до сюда… Но не узнать нас! Еще скажи, что ты и меня забыл! – раздался еще один незнакомый голос, идущий с лестницы, уходящей на второй этаж.       На глазах онемевшего нефелима, оттуда спустилась еще одна девочка, точнее уже юная девушка лет четырнадцати. В отличие от сестры, она была одета в облегающее изумрудное платье с небольшим вырезом на груди, а в её густых и длинных пшеничного цвета волосах красовалась ярко-синяя заколка с бантиком. Её строгое юное лицо украшала приветливая искренняя улыбка, которая, однако, быстро блекла по мере того, как оцепеневший Лука молча её изучал с головы до пят. - Брааат… – осторожно протянула светловолосая, остановившись на последней ступеньке. – Ты меня пугаешь… - Да что тут вообще происходит… – скрипнул зубами нефелим, переводя взгляд с одной девочки на другую и не зная, что им ответить.       От дальнейших мучений его спасла сцилла-горничная, что-то углядевшая за окном и быстро приползшая в гостиную, сияя радостной улыбкой: - Господин Марцелл вернулся!       Её слова переполошили обитателей дома не хуже свечи, брошенной в пчелиный улей. Черноволосая девочка испуганно взглянула на свою сестру, наконец-то спустившуюся с лестницы в гостиную: - Папочка уже здесь! Мари, я же уроки еще не сделала! - Конечно, ты же, как увидела брата, тут же все бросила и побежала его встречать, – ехидно заметила названная Марией светловолосая девушка, подходя к сестре и поправляя её платье. – Но, думаю, что у тебя еще есть время, пока отец будет разговаривать с братом. Лука, ты не откажешься потом помочь Кети с уроками? Лука?       Но её слова не достигали сознания застывшего на месте нефелима, который потрясенно взирал на высокого мужчину, что в сопровождении сциллы-горничной переступил порог гостиной. Когда-то он уже видел его лицо – в далеком детстве, еще когда была жива его мама Люцифина. И хоть за прошедшее время оно успело поистереться в памяти, Лука тут же узнал своего отца. Немного запыхавшийся и покрытый пылью, с морщинами на лбу и вокруг глаз, с недельной щетиной на подбородке и приметным ожогом на правой щеке, словно что-то раскаленное коснулось его обветренной загорелой кожи. Пусть Марцелл выглядел лет на десять старше, это был без сомнения он, а не призрак или живой мертвец, явившийся с того света отчитывать потомка за неудачи. До последнего отказывающийся поверить в реальность происходящего, Лука чувствовал, что окружающий мир начинает понемногу терять четкость, а голоса девочек доносились все дальше и дальше. Давно превысив объем удивления, его разум решил спасти хозяина самым простым способом.       На глазах собравшихся, так и не вымолвив ни слова, Лука начал заваливаться назад с широко раскрытым ртом и выпученными глазами. Испуганно пискнув, обе девочки кинулись ему на помощь, но первым успел Марцелл, одним прыжком оказавшись рядом и подхватив оседающего на пол сына. - Лука?! Ты слышишь меня?! – его далекий голос, столь знакомый, наполненный тревогой и изумлением, был последним, что уловил нефелим, прежде чем мир вокруг окончательно потонул во мраке.       Если это было все-таки сновидение, то вне всякого сомнения, оно было превосходным, ведь он смог повидаться с теми, кого когда-то потерял и не надеялся вновь найти. Но как и всякий сон, он не мог длиться вечно…

******

      Сознание возвращалось к Луке медленно и нехотя, словно оно и тело находились друг от друга очень и очень далеко. И первым, что услышал бывший Герой, когда мрак сновидения окончательно оставил его разум, был щебет лесных птиц, своими трелями встречающих наступление нового дня.       «Ну вот, я и проснулся», – отстранено подумал Лука, ощущая на задворках разума горький привкус сожаления. – «Странно, что Ванилла или Папи не разбудили меня, как условились. Нужно проверить, все ли у них в порядке… И все же немного жаль, что все увиденное было лишь сном. Ну а чем ему еще быть? Подумать только, что у меня вдруг появились сестры, ха!»       Невольно улыбнувшись, нефелим рывком принял сидячее положение и открыл глаза, прикидывая до куда могла доехать телега Кичиро к утру. И первым, что он увидел, оказалась не зипангийская кицунэ, а черноволосая девочка, сидящая на краю кровати, в которой и спал Лука, и сосредоточенно за ним наблюдающая. На её коленях лежала книга или учебник, которую девочка сосредоточенно читала, но мигом отложила, увидев, что бывший Герой проснулся. - А… – все слова и мысли мгновенно замерли в разуме обомлевшего Луки, не способного поверить своим глазам.       Черноволосая девочка, напротив, оживилась и, отложив учебник, с ногами забралась на кровать и прыгнула на шею нефелиму, крепко его обняв. - Братик, ты проснулся! – дрожащим от волнения голосом воскликнула она. – Я так за тебя испугалась, когда ты вчера ни с того, ни с чего упал без чувств прямо в гостиной! Папа отнес тебя сюда и поспешил за Карен. Та пришла вместе с Сесиль, и они тебя внимательно осмотрели, но никаких ран не нашли. Потом приползла твоя Алиса, тоже осмотрела и заявила, что останется с тобой на ночь, но Карен настояла на том, что тебе нужен покой. Все ушли, а я ночью пробралась к тебе и просидела тут до утра, потому что не могла уснуть…       Она отстранилась от Луки, и тот заметил темные круги, образовавшиеся вокруг глаз черноволосой девочки, из-за чего она еще сильнее стала походить на маленькую вампиршу. Так и не дождавшись ответа от нефелима, она соскочила на пол и направилась к двери. - Я пойду, разбужу сестру и папу. Надеюсь, они не станут слишком сильно меня ругать, – хихикнула девочка, одаривая Луку теплым взором и мягко выскальзывая за дверь.       С её уходом, комната погрузилась в полную тишину. Настолько плотную, что Лука, кажется, слышал, как трещит по швам его картина мира. Он медленно поднял руки к лицу и с силой потер его, до боли надавливая на глаза. Затем, пребольно укусив себя за язык, распахнул глаза и вновь посмотрел на мир вокруг. Небольшая уютная комната с приоткрытым на улицу окном никуда не исчезла. Как не исчез и приятный лесной запах, идущий от раскинувшегося внизу небольшого сада с яблонями и вишнями. Он не знал, сколько точно времени просидел вот так, глядя на стену, на которой висела картина в деревянной раме, изображающая осенний лес и какой-то древний замок. Среди спутанных обрывков мыслей вращалась лишь одна более-менее цельная.       «Либо я сошел с ума, либо…»       Додумать он не успел, поскольку дверь в комнату снова открылась, впуская внутрь Марцелла и сциллу-горничную. За их спинами Лука успел заметить двух своих… сестер, одна из которых – светловолосая – отчитывала младшую, понуро опустившую голову: - …я понимаю, что ты волнуешься за брата, но не спать всю ночь… Тетя Карен ясно сказала, что Луке нужен покой! - Молодой господин, вы нас вчера всех очень напугали, – призналась сцилла-горничная, подползая к кровати и ставя на столик рядом поднос с исходящими паром тарелками. – Обязательно поешьте перед тем, как спуститься вниз. - Спасибо, Сильвия, можешь идти, – произнес стоящий у входа Марцелл, одетый в свободную белую рубашку с закатанными рукавами и черные штаны. – И сообщи Её Величеству Алисфизе, что её муж проснулся. - Будет сделано, господин! – учтиво поклонилась Сильвия, шустро выползая из комнаты и закрывая за собой дверь, оставив Луку с отцом наедине.       С её уходом в комнате вновь повисла неловкая тишина. Подошедший к кровати Марцелл сел на стул, ожидая, что нефелим первым расскажет, что с ним вчера произошло. А Лука мог лишь молча взирать на человека, который очень давно покинул мир живых и не видел, как растет его сын, чего добивается в жизни и притворяет в реальность свою сокровенную мечту. На человека, с которым никогда не надеялся вновь поговорить и вообще увидеть. Хотя в глубине души Лука всегда мечтал, чтобы у него было нормальное детство, как у других детей, где мама и папа живы, и ему не приходится бороться за жизнь среди не слишком приветливых людей. Возможно, именно поэтому из Луки сами собой вырвались эти тихие слова, от которых дотоле сидевший неподвижно Марцелл сильно вздрогнул: - А где мама? Может, она тоже здесь?       Если до этого в глазах отца было лишь беспокойство за самочувствие нефелима, неожиданно потерявшего сознание посреди гостиной, то теперь в них отчетливо отразился страх. Словно Лука только что сказал что-то совершенно немыслимое и дикое. - Сынок… мама давно умерла, – медленно произнес Марцелл, внимательно глядя в глаза нефелиму. – Пожалуй, мне нужно еще раз позвать Карен… С твоей памятью что-то не так. Прошу, скажи что случилось, и я…       Последние слова Марцелла окончились удивленным возгласом, когда дотоле сидевший в кровати парень вдруг оказался рядом и крепко обнял его, чуть не опрокинув стул. Впрочем, исчезни сейчас весь дом и деревня, нефелим и глазом бы не моргнул, поглощенный теплом и сбившимся дыханием своего отца. Омут давно забытых воспоминаний разверзся под ним, выхватывая картины далекого детства, нереальные и почти чужие. Марцелл и Люцифина, обнимающиеся на крыльце дома и наблюдающие за играющим неподалеку сыном. Улыбка отца и его сильные руки, на которых он нес его куда-то на деревенскую ярмарку. Уставший, но довольный голос, который он рассказывал лежащему в кровати Луке какую-то старую историю, приукрашивая и привирая, от чего она становилась только интересней.       Впрочем, та буря мыслей, что свирепствовала в голове нефелима, не вырвалась наружу. И потрясенный до глубин души Марцелл несколько мгновений сидел неподвижно, а затем поднял руку и осторожно потрепал волосы на голове потомка, глядя на плывущие за окном белые облака и улыбаясь своим мыслям. - Пап… кажется, мне приснился очень плохой сон… – наконец выдавил Лука, отстраняясь от отца и уже в сотый раз сильно моргая, до дрожи в ногах боясь, что окружающий мир вдруг развеется насмешливой иллюзией.       Но ни мир, ни комната, ни тепло улыбающийся ему отец никуда не делись. - Тогда расскажешь о нем, – с твердостью во взгляде предложил Марцелл, вставая со стула и направляясь к двери. – А пока давай спустимся вниз. Девочки уже нас, наверное, заждались.       Впрочем, опасался он зря. Как выяснилось через пару минут, когда Лука с Марцеллом спустились на первый этаж, светловолосая Мария нашла себе занятие в чтении книги, с удобством расположившись за обеденным столом, а её сестра Катерина умудрилась уснуть, положив голову на сложенные руки и тихо посапывая. Однако спала она очень чутко, и едва мужчины сели за стол, девочка тут же вскинула голову и, найдя взглядом Луку, с надеждой спросила: - Братик, ну как ты себя чувствуешь? Ты что-нибудь вспомнил? О нас с Мари, о папе?..       Ответом ей было глухое молчание потупившего взор нефелима, который не желал нагло обманывать девочку, притворяясь, что узнал её – совершенно незнакомого человека, просто не существовавшего в его жизни. И эта тишина ранила её особенно сильно. Пусть она не могла заглянуть в мысли своего брата, Кети хорошо видела его глаза и ту пустоту, что зияла в том месте, где у хорошо знакомого ей Луки горела любовь к своей младшей сестренке. Марцелл, видящий, как и без того светлое лицо дочери бледнеет еще сильнее, поспешил вмешаться. - Кети, пусть брат сначала спокойно позавтракает, а потом расспросишь его обо всем, – мягко улыбнулся отец семейства, протягивая руку и поглаживая черные волосы подавленной девочки. - Да, папа! – через силу улыбнулась она, пряча глаза и стискивая кулаки. – Наверняка он вскоре все вспомнит, чтобы с ним не приключилось во время поездки с Владыкой монстров… - А давайте её и спросим обо всем, – предложила оторвавшаяся от книги Мари, кивая на сциллу-горничную, которая быстро вползла в дом, юркнула на кухню и вскоре появилась от туда с большим подносом, заставленным тарелками. - Прошу простить меня за задержку, – извинилась монстродева, подползая к обеденному столу и ловко расставляя перед семьей тарелки с завтраком. – Я известила Её Величество, что господин Лука проснулся. Она сказала, что скоро прибудет вместе с детьми и просила не начинать есть без них. - Ну хотя бы Алиса не изменилась, – едва слышно усмехнулся Марцелл, украдкой поглядывая на нефелима, с интересом изучающего стоящую перед ним еду.       Долго ждать Владыку Монстров не пришлось. Когда дело касалось поглощения пищи, Алиса могла ползать чуть ли не быстрее чем летала Гаруда, чтобы ни в коем случае не пропустить драгоценную трапезу. Вот и в этот раз, по прошествию всего пары минут, она ворвалась в дом Марцелла подобно небольшому урагану, преследуемая по пятам запыхавшимися Нероном и Нерис. Вот только интересовала её совсем не еда. - Лука!.. – облегченно выдохнула Алиса, углядев своего мужа сидящим за столом в целостности и сохранности. – Во имя Великих Предков, ты меня вчера дважды испугал до линьки!.. Не желаешь объясниться хотя бы сегодня?       Убедившись, что тяжело дышащие брат с сестрой не потерялись по дороге, змеедева закрыла за ними дверь и подползла к виновато опустившему глаза Луке, который так и не придумал, как ему объяснить произошедшее и при этом не лгать в глаза любимой. Истолковав его молчание по-своему, Алиса еще раз тяжело вздохнула, села на свободный стул рядом с нефелимом и накрыла его ладонь своей изящной рукой, переплетя их пальцы в замок. - Больше ничего крепче сока я тебе пить не позволю! – полушутливо пригрозила ему Алиса, наблюдая как сцилла-горничная принесла еще пару стульев для разместившихся за столом Нерона и Нерис. – Никогда не думала, что вино может на тебя так повлиять, что ты всех забудешь, а потом и вовсе в обморок упадешь.       Она не ждала, что Лука ответит на её упреки и уже собралась было приступать к трапезе, но дотоле молчавший нефелим внезапно поднял голову и, встретившись с Алисой глазами, произнес: - Извини за вчерашнее… – обведя взором своих детей, отца и притихших сестер, Лука добавил. – И вы тоже извините. Я… когда я вчера уснул перед праздником, то увидел сон. Теперь я думаю, что это был сон…       Что-то острое и темное резануло сердце, но нефелим через силу продолжил: - Очень реальное наваждение. Я долго не мог поверить, что проснулся, что все вокруг настоящее… Я до сих пор…       Теплые пальцы Алисы крепче сомкнулись вокруг её ладони, а её голос, реальный как ничто другое, коснулся его ушей: - Милый, мы настоящие! Я настоящая, как и наши с тобой дети! Чтобы ты не увидел, оно осталось там, а мы здесь, с тобой.       Отчего-то такая напористость не только не успокоила Луку, а напротив, ввергла в панику. Неужели он околдован настолько, что не в состоянии различить сон и реальность? - Да, пап, уж я точно самая настоящая! – воскликнула Нерис, перегибаясь через стол и стискивая ладонь нефелима своими пальцами.       Сидящий с другой стороны стола Марцелл одобрительно кивнул, пытливо глядя в лицо сына, и тот с трудом выдавил: - Я видел другую жизнь. Где вас уже не было в живых, а наш мир, который мы с тобой создали, Алиса, давно исчез, погрузившись в пучину войны между монстрами, ангелами и людьми. Я там был не один… – запнулся Нефелим, вновь увидев лица Папи и Ваниллы, все еще до конца отказываясь верить, что они лишь сон. – У меня были друзья, но вас… вас я потерял. - Ну ты даешь, братик! – вмешалась Катерина. – Я слышала о реальных снах, но тут ты явно перестарался! Я, знаешь ли, обиделась, когда ты смотрел на меня, как на чужую. - Тише глупая! – шикнула на неё сестра, легонько стукнув пискнувшую черноволосую девочку по макушке. – Не видишь что ли, как ему тяжело?..       Но Лука не обиделся на неё, просто не услышав слова девочки, поглощенный весом океанической бездны нахлынувших на него воспоминаний, где почти не было проблесков света, а только бесконечное одиночество и тоска по утраченному. Если быть честным, ему и правда сейчас было тяжело. Его не покидало ощущение, словно кто-то еще завладел языком нефелима, рассказывая притихшим родным, что с ним произошло в другом мире, казавшемся тогда неизменно реальным, хоть и бесконечно чужим. С самого начала, с опаленной ядерной войной реальности, Лука вновь пронесся длинной извилистой дорогой через свалившиеся на него беды и приключения до того самого момента, как вместе с повзрослевшими Папи и Ваниллой оказался посреди изменившегося Яматая.       Его рассказ занял почти полчаса, за все время которого бывший Герой прервался лишь пару раз, глотнуть воды из протянутого Алисой стакана. И когда он закончил, за столом повисла оглушительная тишина, в которой громкий стук сердца Луки казался ему самому оглушительным. Первой её нарушила царственная ламия, задумчиво изучающая профиль супруга: - Значит, пока ты спал у меня на коленях, тебе приснилась целая новая жизнь в другом мире? Это не похоже на вещий сон, о которых мне когда-то рассказывала моя матушка. Скорее… - На воспоминания своего альтер-эго, – закончил за неё Марцелл, чей хмурый взор тоже изучал лицо Луки. – То, что произошло когда-то «не здесь».       Удивленные лица всех присутствующих тут же повернулись к главе семейства, напряженно барабанящего пальцами по столу. - Вы знаете, что случилось с моим мужем и что могло послужить тому причиной? – обеспокоенно вопросила Алиса. – С самого утра и все дни до этого он вел себя совершенно нормально! - Вообще, я не хотел говорить об этом за столом, ведь оно напрямую касается того, чем я занимаюсь последние месяцы, – признался Марцелл, обращая свой взор на окно. - Ты о всех этих происшествиях и странных событиях вокруг нашей деревни? – тут же встрепенулась Катерина. – Я столько раз просила тебя об этом нам рассказать! Из-за твоего указа я даже из деревни выйти не могу, а стражники и путешественники почти ничего поведать не могут!       Она хотела сказать что-то еще, но старшая сестра легонько пнула черноволосую ногой под столом, заставив обиженно замолкнуть и, насупившись, наблюдать за помрачневшим Марцеллом. - Судя по вашему удивлению, Ваше Величество, Мэр Сигизмунд не внял моим предостережениям и не послал на Хэллгондо письма с отчетами от разведчиков, - наконец изрек глава семейства. – И вы ничего не знаете, что творится в окрестностях Илиасвиля вот уже третий месяц. Тогда начну с самого начала… Как думаете, что это?       Рука Марцелла извлекла что-то из поясной сумки и положила по центру обеденного стола. Вытянувший шею Лука удивленно моргнул, осознав, что видит перед собой ярко-белый цветок, уже засохший и поникший, но, тем не менее, не растерявший своего окраса. И чем больше он смотрел на мертвое растение, тем сильнее происходящее казалось ему просто шуткой, которую отец решил разыграть, чтобы снять повисшее за столом напряжение. Вот только не было во взгляде Марцелла и намека на веселье, а лишь предельная серьезность и, что больше всего удивило Луку, проблеск страха. - Вы показывали его деревенскому алхимику? – опередила его вопросы Алиса, в голосе которой сквозило напряжение, что окончательно выбило нефелима из колеи. - Даже травники и алхимики Илиасбурга не смогли определить его природу, – отозвался Марцелл. – Я думал, что это какое-то демоническое растение, но судя по вашему виду, это не так. - Как Владыка Монстров, я знаю каждый организм нашего вида, ведь именно моя семья дала начало всем монстрам мира, и я точно могу сказать, что «это» не демоническое растение, – с нотками брезгливости в голосе отозвалась Алисфиза, нежно касаясь алых бутонов, выглядывающих из её серебряных волос. - Да что с вами не так? – не выдержал Лука, перехватывая взгляд супруги. – Как этот одинокий цветок вообще может быть связан с моим… сном?! - Целые поля этих цветов растут вокруг большой ямы, что появилась к югу от Березовой рощи после сильного землетрясения два месяца тому назад, – ответствовал отец нефелима. – И горе тому, кто сунется на их территорию без должной подготовки. Мне известны случаи, когда опытные разведчики исчезали среди этих полей, стоило только их товарищам отвести глаза. Те же кто побывал там и вернулся, рассказывали, что слышали невнятные голоса, от которых путались мысли и болела голова, а смысл сказанного ускользал, как только человек или монстр, их слышавший, возвращался к своим. Их бесполезно жечь или травить – за ночь вырастают новые, даже после магического пламени, так что проще просто обойти их заросли. Если погода позволяет, конечно. А она там совершенно непредсказуема. Бывало, что яркое солнце менее чем за пять минут сменялось проливным дождем с грозой, а затем сильным ураганом, который тут же исчезал. Впрочем, точное время никто замерить не мог, ведь и оно возле разлома идет как-то неправильно. Один мой знакомый авантюрист на прошлой неделе зашел ко мне и заявил, что хочет отправиться в те земли на разведку. Не прошло и десяти минут, как он вернулся в деревню весь грязный, исхудалый и ободранный, утверждающий, что целый месяц бродил по какой-то выжженной солнцем серой и мертвой земле.       Марцелл ненадолго прервался, сделав глоток воды из стакана, после чего закончил: - Сама же яма… мне неведома её глубина и какова вообще её природа, поскольку никто из моих товарищей, туда спустившихся, еще не вернулся. И последние дни я собираю лучший отряд из известных мне авантюристов. В конце этого месяца я планирую провести экспедицию и понять, что за напасть обрушилась на наши земли. - Не смей!!! – в один голос взвизгнули обе девочки, вскочив со своих стульев и подбежав к отцу. - И после всего что ты нам рассказал, ты хочешь пойти туда сам?! – прошептала белая как полотно Мари, растерявшая всю свою собранность и спокойствие, крепко схватившая отца за рукав, словно Марцелл мог прямо сейчас вырваться и покинуть деревню. - Я… я не хочу потерять тебя… – еле слышно пролепетала Катерина, не отрывая от отца взора своих больших синих глаз, обрамленных каплями соленой влаги.       Отец Луки сильно вздрогнул, словно в него врезался тяжелый камень, после чего осторожно привлек чуть не плачущих дочерей к себе и крепко обнял, позволив девочкам зарыться лицами в одежду у него на груди. По мрачному лицу мужчины пробежали глубокие тени, однако разнесшийся по затихшему дому голос оставался тверд: - Я не могу позволить себе сидеть и ждать, когда все усиливающийся ветер перерастет в ураган, который может унести то, что мне очень дорого, – ладони Марцелла нежно гладили притихших девочек по головам. – И я ненавижу отправлять людей вперед, а сам сидеть за их спинами. Тем более, когда происходящее уже коснулось моего сына.       Глаза мужчины поднялись на напрягшегося Луку и тот внезапно поймал себя на мысли, что впервые видит его таким серьезным и встревоженным. У нефелима вообще мало осталось воспоминаний о Марцелле, да и те подернулись пологом забвения, и теперь он со странной смесью печали и радости смотрел в лицо своего давно умершего отца. - Один мой хороший знакомый чуть не погиб возле ямы из-за возникшего там землетрясения, впав при этом в непробудный сон, – после короткой паузы продолжил Марцелл, не прекращая поглаживать внимательно его слушающих сестер по головам. – Тут на юге не нашлось достаточно хорошего знахаря или мага, чтобы его вылечить, и пострадавшего отвезли в Илиасбург к тамошним целителям. С ним поехала супруга, которая не отходила от мужа ни на шаг. Я же, как вы помните, три дня назад вернулся оттуда и, помимо прочих дел, поговорил с тем авантюристом. Он очнулся незадолго до моего отъезда и вел себя точно так же, как ведет себя Лука… Смотрел на окружающих словно на чужих, не верил, что находится в Илиасбурге, ведь, по его мнению, город давно разрушен ангелами. Он и свою жену никак не мог вспомнить, утверждал, что женат совсем на другой и что у них даже есть дети. Признаться, я тогда ему не поверил, счел, что все это ему привиделось, хотя он и назвал кое-какие вещи, которые знать не мог, вроде точного плана подземелий Илиасбурга, в которых, якобы, укрывался с другими выжившими… Но теперь, выслушав Луку, я думаю, что все это не просто видения. Тот человек, как и мой сын, видели жизнь «другого себя» из иного мира, как бы безумно это не звучало. Понятия не имею, как подобное возможно, но, думаю, что ответ мы найдем на дне той проклятой ямы. - Неужели он больше никогда ничего не вспомнит? Как мы росли и играли вместе, как бегали на перегонки вокруг деревни? – с тоской в голосе спросила Катерина, все еще не выпуская руку Марцелла из пальцев. - Возможно, если он вновь увидит своих друзей и близких, места в которых вырос и жил, воспоминания начнут к нему возвращаться, – произнес Марцелл, правда, особой уверенности у него в тоне не прозвучало. – Предлагаю после обеда нам всем прогуляться по деревне!       Идея пришлась всем по нраву и дальнейшая часть трапезы пролетела куда быстрее и веселее. Оставив сциллу-горничную возиться с грязной посудой, все большое семейство отправилось показывать Луке Илиасвиль. Теперь, идя по его улицам, нефелим находил еще больше отличий от той чахлой деревни, живущей в тени Храма Илиас, которую он помнил из своего детства. Часть поселения он уже успел повидать, когда только прибыл на птице Гаруде, но теперь Марцелл повел его по другим улицам, многие из которых нефелим вовсе не узнавал. Хилые избы, в которых жили неприветливые жители Илиасвиля, уступили место крепким домам из качественной древесины северных провинций континента Илиас, а центральную площадь, где изредка проводились праздники в честь крылатой богини, теперь занимала оживленная ярмарка. Её шум и веселый гам разносились до самых отдаленных концов поселения. А вместо уставших и богобоязненных жителей, его встречали люди и монстродевы, мирно живущие бок о бок друг с другом, воплощая наяву грезы Луки и Алисы об идеальном мире.       Катерина, видящая его улыбку, поняла это по-своему и то и дело дергала Луку за рукав, указывая пальчиком по сторонам: - Братик, а ты помнишь вон то дерево? Когда я была еще совсем маленькой, то забралась на него и очень боялась слезть. И ты потом, разодрав себе одежду и ладони в кровь, залез наверх и спустился со мной на руках… – с теплом в голосе рассказала девочка. – А тот старый дом помнишь? Я решила доказать тебе, что уже достаточно взрослая и забралась на его крышу и… провалилась на чердак. И ты ходил к тете Аманде, чтобы забрать меня и потом помогал чинить крышу её дома. А уж как потом меня ругала мама, но ты всякий раз заступался за меня. Жаль, что мама сейчас не дома, она могла бы многое тебе рассказать…       Но Лука ничего этого не помнил, как не помнил и лица этой девочки, называющей себя его сестрой, и не понимал о какой маме она говорила, если Люцифина давно ушла из этого мира. Улучив момент, когда Мари увлекла Катерину в сторону, к прилавку, чтобы купить себе и ей свежие фрукты, парень подошел к отцу и спросил это напрямую. Несколько мгновений Марцелл смотрел куда-то вдаль, а затем со вздохом произнес: - Следовало ожидать, что и это ты позабыл. Когда Люцифина покинула нас, я несколько лет растил тебя в одиночестве, пока однажды не повстречал Клементину, молодую магессу школы ветра, изучающую элементалей в Лесу Духов. Она чем-то напомнила мне твою маму, чьей улыбки мне до сих пор не хватает. В ней был такой же внутренний свет, что увлек меня когда-то.       Запнувшись и смутившись, Марцелл, тем не менее, закончил: - Вскоре Клементина переехала в наш дом, а потом мы сыграли свадьбу. Поначалу я боялся… но она легко приняла тебя и растила как своего родного сына. Впоследствии она подарила мне Мари и Кэти, и вы втроем были неразлучны. Как же это странно говорить тебе, хоть я и знаю, что ты ничего не помнишь… В любом случае, она сейчас не здесь, а где-то на Сентории по своим магическим делам. Что-то связанное с собранием, организованным Мефисто.       И прежде чем парень успел засыпать Марцелла новыми вопросами, в разговор бесцеремонно вклинилась Нерис. Юная ламия подползла к отцу и, сжав его ладонь своими пальчиками, требовательно заглянула снизу-вверх в глаза: - Пап, если ты забыл даже своё детство, получается ты и меня забыл?       Вместо ответа, ладонь нефелима ласково коснулась шелковистых волос дочери, а на губах заиграла ласковая улыбка. Пусть его воспоминания и были перепутаны, а окружающий мир порой казался нереальным сном, каждое мгновение с Алисой, Нероном и Нерис бережно хранилось в глубинах его сердца, как одно из немногих уцелевших сокровищ.       Так рука об руку с Нерис, он в сопровождении остального семейства поднялся по дороге на высокий холм, ведущий прямиком к Храму Илиас. И здесь его ожидало еще одно потрясение. Вначале он краем глаза уловил огненный отблеск где-то сбоку, а затем понял, что ему наперерез вышла молодая и высокая девушка с короткими огненно-рыжими волосами, облаченная в светло-синие одеяния храмовой жрицы, обтягивающие её ладную фигуру. - Ты уже вернулся, Лука? – приветливо улыбнулась незнакомка, изучая нефилима выразительными зелеными глазами. – Я думала, ты дольше пробудешь на празднике в Деревне Счастья. Что там было? Ты обещал мне все рассказать! Сам же знаешь, какие порой скучные бывают службы в нашем Храме.       Несколько мгновений в воздухе царила тишина, и прежде чем подоспевший Марцелл успел вмешаться, Лука, виновато пожав плечами, вопросил: - Извини, мы знакомы?       Тишина вновь повисла над ними, и с каждым мгновением приветливая улыбка рыжей девушки все стремительней сменялась изумлением, перерастающем в обиду. Затем в её изумрудных глазах зажглись огоньки праведного гнева, а правая рука, в которой нефелим только сейчас заметил увесистый посох целителя, начала медленно и угрожающе подниматься. И прежде чем суровая кара опустилась на макушку Луки, на выручку подоспел Марцелл, аккуратно взявший надувшую губки жрицу под руку. - Прости моего сына, Соня, он сегодня сам не свой. Сейчас я тебе все объясню…       Он отвел названную Соней девушку в сторону и около пяти минут что-то ей терпеливо объяснял. И по мере того, как он говорил, гнев на лице жрицы вновь сменялся изумлением, недоверием, а потом столь сильной печалью, что у наблюдающего за ними Луки дрогнуло сердце. Обернувшись к тоже поднявшейся на холм Алисе, он тихо спросил супругу о девушке, которая чуть было не приложила его своим посохом. Змеедева, изогнув губы в ревнивой улыбке, степенно произнесла: - Это Соня, служит жрицей в Храме Илиас, как и её мать Карен. Вы с ней знакомы еще с детства. Я слышала, что она стала довольно неплохим целителем, хотя и слишком уж наглой… Вечно лезет туда, куда не следует. Наверное, даже хорошо, что ты её забыл, – позволила себе едкую улыбку Алиса, искоса поглядывая в сторону рыжеволосой жрицы.       Между тем Марцелл закончил вводить Соню в курс дела, и вскоре они вновь подошли к Луке с семейством. Глаза девушки виновато смотрели в землю, а с дрогнувших губ сорвались тихие слова: - Лука, извини за то, что вспылила. Я и не знала, что с тобой произошло такое несчастье. Трудно в это поверить… Не расскажи мне это кто-нибудь другой, а твой отец, я бы и не поверила! Я столько всего хочу у тебя спросить… но вначале нужно придумать как восстановить твою память! – девушка задумчиво покусала ноготок, а затем просияла. – Придумала! Спрошу маму. Она куда более опытная целительница чем я. Она должна знать, как пробудить утерянную память!       И не обратив внимания на тихо зашипевшую Алису, Соня схватила Луку за руку и потянула за собой в сторону храма, увлеченно рассказывая, как сегодня к ней пришла полусуккуба-полуангел и исповедовалась перед обеими Богинями, не зная, как ей замаливать противоречивые грехи. Как с удивлением узнал Лука, вера в Илиас отчасти сохранилась в здешних землях, хотя и претерпела заметные изменения, смягчившись в отношении монстродев. Именно Соня на весь остаток дня стала главным проводником нефелиму в этом новом для него мире. Или забытом старом, если Марцелл прав, и он просто утратил воспоминания, просмотрев жизнь своего другого альтерэго. Глядя на счастливые улыбки своей супруги и детей, Лука страстно желал именно последнего. Ведь иначе… Иначе его родные улыбаются и радуются совсем не тому Луке, которого они знали и любили. А сущности из иного мира, бесцеремонно захватившей разум и тело родного им человека, стерев его душу и узурпировав все что было ему дорого. Украв их идиллию, семейное счастье, которое она сама когда-то утратила. От подобных мыслей нефелиму сталь так гадостно на душе, что он почти не слышал, что ему говорит Соня, ведущая экскурсию по деревне, от чего он едва не заработал весомый тумак от обидчивой девушки. - Лука! Ты меня совсем не слушаешь!       Идущая неподалеку Мари хихикнула в ладошку: - Брат и раньше был большим мечтателем, но после своего сна, он совсем витает в облаках. - Братик, ты что-нибудь смог вспомнить? – с нотками затаенной надежды вопросила Катерина, обгоняя Луку и изучая его лицо. – Тетя Соня столько всего тебе рассказала! - Эй, я тебе не тетя, мне всего девятнадцать! – оскорбленно воскликнула молодая жрица, чьё лицо приобрело тот же тон, что и её огненно-рыжие волосы. – И я сомневаюсь, что утраченную память так легко вернуть… Но ты не переживай, Лука. Я сегодня же поговорю с матушкой. Уверена, она что-нибудь придумает…       За прогулкой по деревне день пролетел очень быстро. Насытившееся алыми красками солнце устало клонилось к горизонту, а потихоньку стынущий воздух гнал по розовому небу перистые облака. Распрощавшись с Соней, нефелим вместе с семьей вернулся в родной дом. Устроив детей в свободной комнате, супруги направились на второй этаж, провожаемые заинтересованным взором Катерины. Входя вместе с Алисой в свою спальню, Луку не покидало ощущение нереальности, погружения в красивую сказку. Это чувство достигло своего пика, когда, закрыв за собой дверь, змеедева обвернулась хвостом вокруг ног парня, обняла его плечи своими изящными руками и накрыла уста ласковым поцелуем, обдав сладким и дразнящим ароматом. Как же Лука скучал по её прикосновениям, по бархатистой коже, по юркому раздвоенному язычку, хозяйничающему у него во рту, и по этим чарующим золотым глазам, в перерывах между поцелуями, обжигающими страстным взором. Безмерно соскучившийся по возлюбленной, нефелим сам взял инициативу, чем изрядно удивил охнувшую Алису, впрочем, тут же тихо застонавшую под жадными и требовательными поцелуями мужа. Эта ночь оказалась долгой, очень долгой и до краев наполненной запретным удовольствием, которое дарило нефелиму стройное тело царственной ламии, страстно выгибающейся в его объятиях. Даже став матерью двух чудесных детей, она ничуть не утратила соблазнительности и красоты, а её умение приносить супругу удовольствие лишь улучшалось с каждым прожитым вместе днем. Лишь с рассветом, когда первые розовые лучи заглянули в окно, обессиленный Лука уткнулся лицом в изгиб шеи Алисы, чувствуя, как бешено колотятся их сердца и как обжигающе горяча кожа лежащей под ним возлюбленной, крепко обвившейся вокруг парня своим чешуйчатым хвостом. - Это было… волшебно… – тихо шепнула ему на ухо ламия, водя острыми ноготками по спине. – Ты никогда еще не был таким… напористым… Тебя словно подменили. - Подменили?! – чувствуя, что краснеет пуще прежнего, воскликнул нефелим. – Я… сделал что-то не то? Вышло плохо? - Хи-хи, ну, раньше у тебя точно выходило плохо, – хихикнула монстродева, облизывая губы раздвоенным язычком. – Но не сегодня. Ты был таким инициативным… и пылким! - Пожалуй, сочту за комплимент. Ну и я просто очень по тебе скучал, – честно признался Лука, вновь целуя Алису в губы и любуясь алыми отблесками в её янтарных очах. - Тогда, пожалуйста, оставайся таким всегда, – вновь улыбнулась девушка, поглаживая растрепанные волосы на голове мужа. – А сейчас отдохни сколько сможешь, а я буду тебя оберегать.       Её чешуйчатые кольца сжались чуть сильнее, даря Луке чувство забытого уюта и тепла. Покрепче прильнув к Алисе всем телом, он забылся непроглядным сном, пока ламия мечтательно смотрела в окно, наслаждаясь их единением и спокойствием.       Проснулся Лука только под вечер, осознав, что все еще лежит в объятиях Алисы, которая никуда и не думала уходить, хотя и явно давно уже бодрствовала. Полежав еще немного, счастливые супруги покинули спальню и, убедившись, что на втором этаже дома больше никого нет, прошмыгнули в ванную, где привели себя в порядок после ночи страсти. И потом свежие и довольные спустились на первый этаж, где уже собралось остальное семейство, бросавшее на них любопытные взоры. Ужин прошел спокойно, никаких новых новостей про аномалии на юге, Марцелл на этот раз не принес. Зато уже под ночь в гости заглянула Соня, которая привела с собой Карен – высокую привлекательную женщину средних лет с длинными каштановыми волосами.       Лука во все глаза смотрел на новоприбывшую. Насколько он знал, Карен погибла во время похода против Владыки Монстров и у неё никогда не было дочери. Чувство реальности, только восстановившееся после встречи с «воскресшим» отцом, вновь дрогнуло, и Лука в очередной раз провел ладонью по лицу, но ни Карен, ни её дочка никуда не делись, как и окружающий мир.       Как вскоре выяснилось, в отличие от своей пылкой дочери, взрослая жрица оказалась спокойной и степенной, даже не взирая на весьма откровенные одежды, явно идущие в разрез с обычаями Храма Илиас. В целительной магии она действительно разбиралась лучше Сони, обладая куда большим опытом и познаниями, но после того, как она внимательно осмотрела Луку и сотворила над ним несколько заклятий, то с неохотой призналась, что не сможет ничем помочь. По её словам, с телом, душой и памятью нефелима был полный порядок, что лишь сильнее запутало ситуацию. Особенно сильно переживали Катерина и Мари, надеявшиеся, что Карен поможет их брату вспомнить драгоценные мгновения из их детства. Увы, жрица ничем помочь не смогла, разве что украдкой залечив несколько небольших царапин на спине Луки, наградив при этом его многозначительным взглядом и таинственной улыбкой, от которой бывшего Героя бросило в жар. После чего она удалилась вместе с Соней, провожаемая прищуренным взглядом Алисы, оставив семейство обсуждать прошедший день.        Дальнейшая неделя прошла для Луки в очень спокойном и размеренном темпе, от которого он давно отвык и даже не думал, что сможет себе его позволить. Впрочем, как напомнила Алиса, у них сейчас был небольшой отпуск, после которого им предстояло вернуться на Хэллгондо, где в их отсутствие всем заведовали Небесные Рыцари. Таким образом, утро для нефелима начиналось с завтрака в семейном кругу, прослушивая набежавших новостей из жизни его деревни, затем он мог вместе с Алисой отправиться на прогулку или остаться дома со своими сестрами. Бодрые и энергичные девочки обожали проводить время со своим братом, то прося почитать им интересную книгу из домашней библиотеки, то пытаясь обучить Луку вышиванию и вязанию, то вместе выкладывая различные картинки из мозаики, то просто увлекая на улицу на прогулку. Иногда к ним присоединялись и дети самого Луки, хотя в этом случае игра в пятнашки становилась не слишком интересной. Что Нерон, что Нерис легко обгоняли человеческих девочек, даже не взирая на тихие просьбы самого Луки поддаться его сестрам.       Иногда после обеда нефелима могла перехватить Соня. Пылающая внутренним огнем бойкая девушка в свободное от службы в Храме время любила сводить своего друга детства на рынок или устраивая экскурсии по все тому же Храму, который казался Луке больше того, что он помнил из детства. Вечера же были посвящены Нерис, Нерону и Алисе, которая плотно занялась неприятной обстановкой с таинственной аномалией, вместе с Марцеллом однажды уйдя на разведку на целым два дня. После возвращения, они поведали, что странная Яма лишь расширилась, а цветочные поля превратились в сплошной ковер, покрывающий землю на дневные переходы вокруг. Ночью же царственная ламия дарила своему мужу море любви и наслаждения, нежно мурлыкая о том, что такими темпами у них появится еще один или два ребенка.       Однажды, гуляя за крепостной стеной Илиасвиля и наблюдая за колышущимися от ветра пшеничными полями, Лука поймал себя на мысли что совсем утратил ощущение реальности. Он не мог понять, то ли просто-напросто сошел с ума, и сейчас спит в телеге кицунэ Кичиро. То ли... действительно он всегда жил здесь и просто утратил память. Эта неопределенность сжимала сердце бывшего героя ледяными тисками страха. Лука очень хотел спасти Папи и Ваниллу, но в самой глубине души надеялся, что именно сейчас и здесь он бродит на яву, где все те, кем он дорожил, живы и здоровы. И больше всего боялся однажды проснуться не в кровати, чувствуя теплые прикосновения Алисы и её спокойное дыхание, а в той далекой реальности, опаленной страшной войной... Не в силах удержаться, Лука что есть силы ущипнул себе кожу на запястье, потом еще раз и еще, давя рвущийся с губ стон боли и отказываясь поверить собственному телу и разуму. Ведь это означало бы, что он, возможно, никогда больше не увидит Папи и Ваниллу, а так же тех его друзей, кто еще жив в Яматае. Что он вновь в другом мире, бесконечно далеко от них. С другой же стороны… он вновь был со своей семьей, вновь видел улыбку Алисы, слышал смех Нерис и Нерона. То, о чем он грезил все то время, как попал в родной изменившийся до неузнаваемости мир. Осталось только понять, где он сейчас – в грезах или наяву.       Сделав еще один шаг, Лука остановился, пораженный внезапно пришедшей в его разум мыслью. А что если Алиса, его Алиса, именно сюда и попала и не только у Луки проблемы с памятью? Если же происходящее лишь видение, то как знать, возможно это подсказка, где может находится настоящая Алиса... И однажды он найдет свою потерянную возлюбленную? Осознав это, Лука ощутил, что у него за спиной словно распахнулись два крыла, а ласковый свет стоящего в зените солнца стал еще приятней, озаряя найденную нефелимом дорогу в будущее.       Дни продолжали размеренно идти своим чередом, а он каждое утро видел свою любимую Алису и детей, которых она ему подарила. Эта жизнь слишком отличалась от той, которую помнил сам бывший Герой. В ней было то, что он утратил и потерял надежду вернуть. Сказочно прекрасной и столь красивой, что каждую секунду Лука ожидал, что вот сейчас он вновь проснется в другом мире, где все его надежды рассыпались в прах…       «А может быть прав отец? И я всегда жил тут и лишь увидел чей-то кошмар из-за странной аномалии?..» – промелькнула однажды в голове Луки эта мысль.       Она была столь приятна, логична и желанна, что нефелим удивился, как он раньше к ней не пришел. Ведь окружающий его мир был абсолютно реален, не сон и не дурман. Как были реальны и живы те, кого он страстно любил и кем дорожил, кого он просто не мог потерять! Осознав это, Лука ощутил новый прилив сил, словно что-то давно терзавшее его и не дававшее покоя наконец-то ушло, сменившись уверенностью и спокойствием. Он как раз сидел на скамейке на восточной окраине деревни, посреди небольшого парка, высаженного альраунами и луговыми феями из редких лекарственных цветов. Тут, посреди небольшого цветочного поля с тропинками Луке всегда было очень спокойно и уединенно. Казалось, что посторонние шумы, будь то голоса прохожих, птичьи трели или просто дуновение ветра, сюда просто не долетали, поглощаясь наполненным благоуханиями воздухом. В последние два дня нефелим зачастил сюда приходить в обеденное время, подолгу рассматривая раскинувшийся под ногами ковер диковинных растений. Большинство из них он никогда не видел, но всех их объединяло одно – чарующая красота, на которую хотелось смотреть вечно. Впрочем, когда его окликнул чей-то голос, нефелим дернул головой, выискивая глазами источник постороннего шума, разрушившего хрупкую идиллию уединения. Им оказалась Соня, идущая к нему по одной из тропинок, при каждом шаге опираясь на свой жреческой посох. Завидев Луку, рыжая девушка встрепенулась и решительно направилась в его сторону, находу поправляя растрепавшиеся рыжие волосы. - Хорошо, что я нашла тебя, Лука! Нам надо поговорить, – решительно заявила девушка, подходя к нефелиму и присаживаясь рядом на скамейку.       Несколько мгновений она хранила молчание, затем подняла глаза на бывшего Героя и почти умоляюще произнесла: - Лука, скажи мне, что с тобой на самом деле произошло... Что я тебе сделала, что ты делаешь вид будто забыл меня? - Что?! – опешил от её слов нефелим, изумленно оглядывая рыжую жрицу. – Но я действительно совсем ничего о тебе не помню! Ни тебя, ни своих сестер, ни многого из того, что вижу сейчас вокруг... - Ага, как же! «Ничего он не помнит!» – передразнила его Соня, после чего выпалила. – А жену, значит, с детьми своими ты помнишь прекрасно! Лишь нас таких ненужных тебе забыл?! Не бывает так при амнезии! Я может и не столь искусная жрица, как матушка, но кое-что тоже знаю!       От такого напора Лука аж вскочил со скамейки, недоверчиво глядя на побагровевшую жрицу. Он совершенно не помнил, какой была его подруга детства раньше, но за несколько дней знакомства он узнал её как вспыльчивую, но все же рассудительную девушку. Которая не стала бы разводить истерику на пустом месте. А потому, набрав в грудь побольше воздуха и успокоившись, он осторожно спросил: - Соня, что с тобой сегодня случилось? С чего ты вдруг решила, что я тебе вру? Зачем мне вообще вам лгать? - Откуда мне знать?! – рявкнула Соня, сверкнув наполненными яростью и слезами изумрудными глазами. – Может ты решил, что хватит с тебя этой неудачницы подруги детства, которая так и не удостоилась твоего внимания за все годы знакомства! Вот и забыл меня... Или же ты что-то от меня скрываешь, что никакой ты не больной на самом деле! - Я не знаю, что на тебя нашло сегодня, но Алиса тут не при чем, – глухо обронил Лука, начиная внутри закипать от безосновательных обвинений в свой адрес. – Я уже рассказывал свою историю. Отец думает, что это не просто амнезия, а память моего другого «я» из иного мира. Я... я и сам не уверен, что со мной произошло. - Хватит... хватит уже этой лжи! – чуть не зарычала Соня, тоже вскакивая и подходя вплотную к нефелиму. – Нельзя получить память своего другого «я»! Не говори таких вещей больше никогда! - Соня... ты меня пугаешь, – процедил Лука, отступая на шаг от взбесившейся подруги. – Давай пойдем к моему отцу, позовем твою маму, и они все еще раз обсудят. Уверен, ты просто что-то не так поняла...       Договорить он не успел. Внезапно прыгнувшая вперед девушка взмахнула рукой и вновь попыталась огреть нефелима по голове своим посохом, который ничуть не уступал в убойности обычной дубинке. Неизвестно чего она ожидала. Возможно, когда-то в детстве она и выигрывала в драках с Лукой, но стоящий перед нею парень был уже совсем другим. Пропустив мимо себя грозно просвистевший посох, бесславно ударившийся о землю, Лука схватил Соню за плечи и потянул в сторону, поставив ей при этом подножку. С изумленным лицом девушка плюхнулась животом о землю, обронив свой жезл, и неподвижно замерла, словно не в силах поверить случившемуся. Стоящий над ней Лука сжимал и разжимал кулаки, стараясь затушить бушующую в груди ярость и уже коря себя, что мог ненароком сделать Соне больно. Все же она не была его врагом. Напротив, их связывали годы долгой дружбы, которые он забыл и из-за этого она страдала. На смену окончательно улетучившейся ярости пришло смятение и удушающий стыд, а за ними – все усиливающееся беспокойство за неподвижно лежащую девушку. Возможно, она сильно ударилась головой о землю и пострадала?.. - Соня... прости, я не хотел причинить тебе вред... Соня, ты меня слышишь?! – воскликнул Лука, нагибаясь к подруге детства и протягивая руку, чтобы коснуться её плеча. - Лука! Что случилось?! – раздавшийся внезапно из-за спины голос заставил нефелима сильно вздрогнуть и обернуться назад.       К ним через поле цветов быстро шагала Карен. При виде собственной дочери, неподвижно лежащей перед склонившимся Лукой, глаза женщины расширились, и в них отчетливо отразилось смятение, переходящее в страх. Мигом оказавшись рядом, Карен тоже склонилась над Соней, непонимающе глядя на бывшего Героя. - Лука... что с моей дочерью?! - Я... мы поссорились, – скрепя сердце, признался Лука. – Она попыталась ударить меня жезлом, а я толкнул её на землю и не рассчитал силу. Это моя вина. Я чем-то обидел её и не смог даже утешить... - Ты... ты неправ... – раздался едва слышимый голос Сони. – Тебе здесь не место... - Она сегодня сама не своя весь день, – тихо произнесла Карен, нежно поглаживая дочку по спине. Все твердила, что нужно тебя увидеть, что ты делаешь что-то неправильно. А полчаса назад выбежала из дома ни слова не сказав. Я едва вас нашла... Соня! Расскажи уже, что на тебя нашло!       Лука, осторожно взявший девушку под руку, чтобы помочь ей встать, ощутил сколь горячо её тело даже сквозь жреческое одеяние, и крупную дрожь, колотившую жрицу. Еще одна волна дрожи пробежала под одеждой по спине Сони, и нефелим ощутил что-то теплое и влажное на своём лице, попавшее в глаза из-за чего зрение смазалось и поплыло. Свободной рукой ничего не понимающий парень провел по лицу и ошеломленно посмотрел перед собой, на хрипло застонавшую Карен, из груди которой выходила изогнутая окровавленная конечность. На красивом лице жрицы застыла гримаса ужаса и нестерпимой боли, пока она из последних сил тянулась к Соне, из спины которой и росла изогнутая лапа. Монструозный отросток приподнялся и дернулся в сторону, отбрасывая тело молодой женщины, оставив в воздухе след из оседающих капель крови, которые покрыли многочисленные цветки, жадно впитавшие алую жидкость. - Ош■■■а... ■■■■■■ена аномалия... начи■■ю ассимил■■■■       Голос, раздавшийся из уст лежащей девушки не принадлежал Соне. Он вообще не напоминал голос живого существа, а некоторые слова словно бы тонули в воздухе, так и не долетая до слуха бывшего Героя. Лука внезапно осознал, что стоит уже в пяти метрах в стороне, пригнувшись и выставив вперед руки, безотрывно глядя на распростертое на земле тело. То что когда-то было Соней одним дерганным рывком встало на ноги, опираясь еще на две большие изогнутые конечности, растущие из-за спины, словно так и не оперившиеся крылья. Жреческая одежда стремительно истлевала, лоскутами опадая на землю, открывая взору Луки обнаженное подтянутое тело Сони, кое-где покрытое темно-зеленой чешуей с красными узловатыми прожилками. Лицо девушки, наполовину скрытое все той же чешуей, лениво повернулось к гостю из другого мира, вперив в него немигающий взор двух глаз – одного изумрудного, а второго выпуклого желтого с горящим алым зрачком.       Все это нефелим увидел рывками, в следующую секунду перекатившись в сторону, а туда, где он только что стоял, в землю вонзились две изогнутые лапы. Тело вновь спасло от верной смерти оцепеневший от произошедшего разум, повинуясь вбитым в мышцы рефлексам, отточенным во множестве сражений. Но вечно это продолжаться не могло. Тело Сони уже почти целиком покрывала чешуя и пульсирующие красные узлы, а в дополнение к двум складным лапам на спине добавился длинный хвост, увенчанный устрашающим жалом. Движения чудовища, когда-то бывшего подругой детства, становились все стремительней и, словно этого было мало, когда нефелим в очередной раз перекатился в сторону, чудом избежав удара жалом, монстр вытянул в его сторону руку, с хрустом разошедшуюся в стороны подобно голодной пасти. И из глубин серой пульсирующей плоти прямо в лицо Луке полетел длинный узловатый хлыст. Возможно, монстр уже праздновал победу, если только он вообще мог испытывать такие чувства радость. В крайнем случае, некогда нежные губы Сони разошлись в широкой улыбке, увенчанной острыми клыками. Именно эта кровожадная гримаса на когда-то красивом лице молодой жрицы отрезвила нефелима, вернув его в реальность, обернувшуюся кошмаром.       Яркая вспышка залила деревенский парк, волна нестерпимого жара испепелила красивые цветы, траву и редкие деревья, уничтожив летевшее в Луку щупальце и отбросив обожженное тело взвывшего чудовища далеко в сторону. Тяжело дышащий нефелим стоял посреди устланного пеплом пустыря, глядя слезящимися глазами на оседающие с багровых небес черные хлопья.       В голове бывшего Героя царила гулкая пустота, в которой билась единственная мысль - похоже, он все таки сошел с ума, ведь иначе как безумным бредом происходящее быть не могло. Не могла полная жизни и здоровья Соня вдруг преобразиться в жуткое чудовище, перед которыми казались ужасными любые самые гротескные монстродевы. Как не могло и лазурное небо за минуту превратиться в багряное безоблачное полотно, с которого на мир взирало стоящее в зените болезненное рубиновое солнце. Еще недавно наполненный запахом луговых цветов и деревенской выпечки воздух наполнился тяжелым затхлым ароматом, подобно пробке заткнувшим горло Луки, заставив того зайтись в судорожном кашле.       Резкий болезненный стон откуда-то сбоку отвлек нефелима от безуспешных попыток осмыслить произошедшее. Потирая саднящее горло, он пошарил глазами по земле, вспомнив про тяжело раненную Карен, которую чудовище отбросило в сторону прежде чем кинуться на Луку. Гоня прочь мысли, что она могла погибнуть уже от удара самого нефелима, Лука кинулся в сторону звука и едва избежал встречи с красным лезвием, со свистом разрезавшим воздух прямо перед его носом. - Это... просто невозможно! – тихо прошептал бывший Герой, отступая еще на шаг.       А прямо перед ним из горы пепла быстро вылезала высокая двухметровая фигура второго чудовища, все тело которого покрывала не то угловатая красная броня, не то глянцевый панцирь. Массивные наплечники, похожие на рыцарские, выступающий вперед острый нагрудник, покрытые шипами бедра и правая рука, ниже локтя оканчивающаяся похожим на меч лезвием. Лишь отрешенное лицо Карен, раскачивающееся на длинной изогнутой шее, напоминало о том, кем еще недавно было кошмарное порождение. Глаз у чудовища не оказалось, но Лука ясно ощутил на себе его взор, направленный на него из наполненных чернотой глазниц. Еще несколько похожих темных провалов открылись в разных местах на броне неведомой твари, после чего она сделала широкий шаг в сторону нефелима, взметнув когтистой лапой клубы пепла.       В следующее мгновение трескучая молния разорвала затхлый воздух, окутав багровую фигуру электрической сеточкой и заставив чудовище испустить рокочущий рев, от которого у Луки почти заложило уши. Тем не менее он успел заметить стоящую на пригорке неподалеку незнакомую девушку в форме жрицы, тяжело дышащую и держащую в руках посох. - Господин Лука! Быстрее, бегите отсюда! – что есть сил крикнула незнакомка, выпуская в Карен еще одну молнию.       Чуть не споткнувшись о некстати подвернувшийся булыжник, Лука бросился к молодой жрице, краем глаза успев заметить смазанное зеленое пятно. Пытающаяся его спасти девушка тоже его заметила и резко дернула посохом в сторону, выцеливая новую угрозу, но пронзившая её живот лапа оказалась стремительней. Окровавленные губы девушки попытались прошептать имя чудовища, пока от раны на её животе во все стороны расходились черные прожилки. Кожа девушки начала пузыриться и расширяться безобразными пульсирующими буграми, между которыми наружу из плоти пробивались тонкие длинные щупальца. В считанные мгновения красивая девушка обратилась бесформенной массой шевелящейся плоти, которая соскользнула с лапы Сони и начала ползти куда-то в сторону, цепляясь за землю покрытыми шипами щупальцами.       Все это Лука видел лишь краем глаза, со всех ног убегая прочь из выжженного парка, ставшего эпицентром кошмара. Он понимал, что в одиночку просто не сможет остановить двух, а точнее уже трех непонятных чудовищ, а, значит, обязан во чтобы то ни стало предупредить остальных жителей о случившемся. По пути он несколько раз оглядывался, но по какой-то причине, монстры, бывшие Карен и Соней, его не преследовали. Возможно, они понимали, что бежать их жертве просто некуда.       Как только Лука покинул парк, он ощутил, что в мире вокруг что-то изменилось. И без того тяжелый затхлый воздух стал еще невыносимей, в лицо ударили клубы черного едкого дыма, перекрыв обзор, а алое Солнце светило все слабее, как будто что-то поглощало его силы. Едва разбирая дорогу перед собой, нефелим выбежал на улочку, где сегодняшним утром в лавках продавали свежие фрукты и овощи, завезенные из Илиасбурга, и застыл как вкопанный, не в силах поверить своим глазам.       Улица, как таковая, исчезла, превратившись в перекрученную неровную местность с торчащими под разными углами угольно-черными камнями. Окрестные дома по мере удаления от парка все больше походили на бесформенную мешанину кирпичей, кусков земли, металлических балок и чего-то темно-красного, слабо трепещущего. Озаренная багровым светом улица предстала ненормальным ужасным пейзажем, пропитанный тяжелым запахом воздух давил на грудь покачивающегося на ногах Луки, тщетно пытающегося проснуться. Но сколько бы он не щипал себя за руку, не тер глаза, окружающая действительность не пропадала, а становилась все четче. Теперь он видел, что землю и дома то тут, то там покрывают красные наросты колышущейся плоти, в изгибах которых иногда угадывались чьи-то безглазые лица и конечности, а связывают их протянувшиеся по земле щупальца такой же слабо пульсирующей плоти. И сколько бы он не шарил глазами по сторонам, он не видел ни одного целого человека или девушки-монстра. Даже время сейчас текло по-другому, пораженное все той же болезнью.       «Мне надо идти... мне надо спасти Алису и детей! Спасти отца!» – отрезвляющая мысль заставила нефелима вздрогнуть и со всей силы припуститься бежать по изуродованной земле, перепрыгивая протянувшиеся по ногам жгуты мяса и уворачиваясь от черных каменных столпов, вздымающихся в небо.       Сосредоточившись на самой важной сейчас цели - спасении семьи, обостренные чувства вовремя заметили надвигающуюся опасность. На одном из поворотов дороги, где когда-то находился дом молодой одинокой кицунэ, улыбающейся Луке всякий раз, когда он проходил мимо, теперь громоздилась непонятная гора перекрученной земли, камней и дерева, он наконец-то заметил жителей Илиасбурга. Двое мужчин в простой одежде держали в дрожащих руках деревянные доски, закрывая собой троицу жмущихся к черному камню девушек в изодранных платьях, обреченно взирая на медленно двигающееся к ним чудовище. Неизвестно, чем оно было раньше, но сейчас оно выглядело, как странная металлическая четырехногая конструкция, покрытая темно-серым стальным панцирем, увитым черными шевелящимися жгутами. В обращенной к людям части открылось круглое отверстие, явив устланный розоватой плотью влажный зев с несколькими длинными шевелящимися отростками, жадно потянувшимися за беспомощной добычей. - Проклятье!.. Я не успею!! – промелькнула в сознании Луки отчаянная мысль, когда он оценил отделяющее его от монстра расстояние, слишком большое для скудного списка дальнобойных заклинаний нефелима.       Металлический монстр сделал еще один шаг к двум попятившимся мужчинам и вдруг с грохотом упал на землю, испустив в небо фонтам синего дыма и клочья изодранного металла. Увенчанные острыми когтями лапы несколько раз судорожно пропахали землю, а потом тварь затихла навсегда, испустив к небу разочарованный скрежет. А высокая и статная драконица, смахнув со лба непослушные рыжие волосы, одним сильным движением извлекла из её спины двуручный меч и ловко спрыгнула на землю перед попятившимися мужчинами, восхищенно взирающими на свою спасительницу. - Вы пятеро, идите дальше по улице к восточным воротам, – рявкнула монстродева, вздернув рогатую голову. – Я уничтожила тварей, что там были, но вскоре могут появится новые! - Прошу вас! Мне нужно к храму! – тонко пискнула одна из девушек, подбегая к драконице. – Там остался мой брат! Он стражник на воротах! - Нельзя! Весь храмовый холм кишит подобными этому чудовищами, – отрезала чешуйчатая воительница, пиная когтистой лапой металлический шар. – Мне нужно... О, вы же Лука, верно?       Как раз подбежавший к спасенным людям нефелим утвердительно кивнул головой, с любопытством разглядывая возвышающуюся над ним синечешуйчатую драконицу. Кажется, это была та самая, что он видел во время своего прибытия в Илиасвиль. - Хорошо! Капитан Марцелл приказал мне убедиться, чтоб вы в порядке, – довольно улыбнулась монстродева, закидывая на плечо свой двуручный меч, а затем вновь бросив взор на пятерку людей. – Почему вы еще здесь? Немедленно идите к воротам! Там есть стражники, они вас встретят! - Мой отец?! Он в порядке? – вздрогнул Лука, краем глаза отмечая, как двое парней уводят плачущую девушку и её подруг в указанную драконицей сторону.       Ярко желтые глаза монстродевы, дотоле с любопытством изучающие бывшего Героя, на секунду метнулись в сторону. - Он не может пробиться с храмового холма к вам и... попросил вас позаботиться о его дочерях, – спустя томительно долгую секунду промолвила драконица.       Что-то тяжелое ударило в живот нефелима. Преодолевая разрезавшую сердце боль, Лука рявкнул: - Тогда я немедленно иду к нему на выручку! А потом мы все вместе... - Ваш отец сказал, что Владыка Алисфиза организовала уцелевших жителей на ярморочной площади и удерживает чудовищ. Он просил вас вывести его дочерей к ним, - уверенно добавила чешуйчатая воительница.       «Значит, с Алисой и детьми все в порядке...» – робкий лучик света пронзил сгустившуюся в душе нефелима тьму.       Лука очень хотел сейчас оказаться рядом с Алисой и Марцеллом, вывести их из этого кошмара, в который обернулась ставшая столь милой сердцу повседневная сказка. Но если отец попросил его спасти Мари и Катерину, он не может его подвести... Пусть он и забыл лица этих девочек, зовущих себя его сестрами, он хорошо чувствовал их любовь и внимание, которое они уделяли своему брату за минувшие дни. То, как они слушали, как он читал им книги, как играли с ним, как рассказывали разные забавные истории и казусы из их совместной жизни. Пусть он их и не помнил, зато они помнили своего брата. И он не мог оставить их в беде. - Я понял... – процедил сквозь сжатые зубы Лука. - Хорошо... тогда больше не теряйте время, – довольно кивнула головой монстродева. – Я облечу деревню и поищу еще выживших и попробую сопроводить их к воротам или рыночной площади, к вашей супруге. Желаю вам удачи! И еще. Запомните моё имя, пожалуйста. Кристелла! Пусть хоть кто-то помнит обо мне...       Сильно хлопнув крыльями, монстрица взмыла в тусклое багровое небо и затерялась среди низких темных облаков, а нефелим со всех ног припустился к своему дому. Ориентироваться в измененном до неузнаваемости Илиасвиле было непросто. На счастье Луки, его дом располагался недалеко от парка и добраться до туда удалось довольно быстро. Выскочив на знакомую площадь, бывший Герой едва не взвыл от радости, увидев родной особняк целым и невредимым. А еще он сразу увидел девушку-кошку, затравленно вживающуюся в его стену, в ужасе глядя на медленно подбирающееся к ней чудовище.       Шустро перебирая многочисленными лапками, изгибаясь темно-синим покрытым панцирем телом, изломанная тварь неторопливо приближалась к своей жертве. Верхнюю его часть венчала многолапая бесформенная туша, тянущая к девушке-кошке покрытые острыми когтями щупальца. Все это Лука видел урывками, что есть силы бросая своё тело вперед, чтобы спасти еще хоть кого-то. В его правой руке, в которой так не хватало Сияния Ангела или хотя бы простого меча, вспыхнуло сотканное из золотого света лезвие, с размаху опустившееся на сегментированное тело монстра. Капли зеленоватой жижи и пронзительный визг наполнили воздух, заставив нэкомату зажать уши лапами и согнуться к земле, давя тонкий рвущийся из груди скулеж. Лука же увернулся от удара длинной шипастой конечности и вновь рубанул порождение кошмара, на этот раз уже повыше, в район груди, где билось несколько больших опухолей. Новые брызги вязкой зеленой жижи залили лицо нефелима, окончательно утратившего разум от первобытной ярости к неведомому монстру, посмевшему разрушить его мечту.       Повалив грузное и длинное тело твари на землю и забравшись сверху, бывший Герой наносил удар за ударом, отсекая бьющие воздух конечности и щупальца, а затем вогнал световое лезвие как можно глубже туда, где у обычных существ находилось сердце. И опустошенно сел прямо на мелко подрагивающую тушу, слепо глядя перед собой в пустоту. Прямо в покрытое слезами и зеленой кровью лицо Катерины. Бледные окровавленные девочки губы слабо зашевелились, и до оглушенного Луки донесся её столь знакомый голос: - Братик... ты... все таки... жив... Я... мы... рады... - Мы... рады...       Эти слова вырвались из уст Мари, чьё лицо едва угадывалось за наростом узловатой плоти, отделяющей её от лица Катерины. Обрамленные слезами ресницы Кэти дернулись, пока она пыталась разглядеть лицо склонившегося над ними Луки, а губы - прошептать еще что-то, но жадная темнота уже забрала её дыхание, а затем и взор, оставив стеклянные глаза девочек бездумно смотреть на алое небо. - Простите... простите меня... – хрипло шептал Лука, протягивая трясущиеся ладони к неподвижным лицам своих сестер, но каждый раз одергивая их назад, боясь забрать то немногое, что в них осталось от родных ему душ.       Он утратил чувство времени и не знал, как долго сидел на мертвом теле гротескного чудовища, бывшего когда-то его родными сестрами. Гулкая пустота в разуме и сердце задушила все мысли и чувства, кроме одного, очень яркого и обжигающего, разрастающегося как лесной пожар. И когда похожее на паука чудовище, чьи лапы хаотично росли из изломанного тела девушки-кошки, еще совсем недавно жмущейся к дому, подошло и нависло над опустошенном парнем, он не побежал прочь сломя голову и не отскочил в сторону, уворачиваясь от удара обоюдоострой ноги-лезвия. Лишь повернул голову и коротко сказал: - Сгинь.       Стерильно яркая вспышка отразилась в глазах нефелима, стерев в ничто кошмарное чудовище, половину площади и дом, в котором он жил с теми, кого любил всем сердцем, но не помнил. И лишь грохот разлетающихся во все стороны камней казался насмешливым хриплым смехом того, кто посмел вторгнуться в счастливую жизнь сына Люцифины. Пожалуй, именно последнее и отрезвило Луку. Осторожно, словно боясь разбить что-то очень хрупкое, он погладил по щеке Катерину и Мари, а затем, опустив ноги на землю, произнес, глядя в багровое небо: - Простите меня, если сможете. За то что так и не смог вас вспомнить.       До рыночной площади, где когда-то проходила ярмарка, Лука добежал очень быстро, словно у него за спиной широко распахнулись два крыла. Возможно, так оно и было. По крайней мере, несколько уродливых тварей, попытавшихся преградить ему дорогу, обратились в пепел вместе с несколькими метрами земли у них под лапами стоило лишь Луке бросить на них свой взор. У одного из чудовищ, Лука успел заметить лицо совсем еще юной девочки, слепо смотрящей на нефелима выпученным глазом с тройным вертикальным зрачком.       «Тот, кто это устроил, поплатится», – холодная, обдающая ледяной яростью мысль проскользнула в разуме нефелима. – За то что сделал с моим Илиасвилем и его жителями. За Мари и Катерину. За Соню и Карен. И за моего отца"       Площадь, где недавно проводилась ярмарка, изменилась до неузнаваемости. Лавки, телеги, столы и стулья были свалены и импровизированные баррикады, за которыми выскочивший с одной из улиц Лука успел заметить немногочисленных жителей. Мало кто из них мог держать в руках оружие, впрочем, им это и не слишком было нужно. Десятки уродливых тварей, ползущих по руинам Илиасвиля, по когда-то своим родным домам, тянущим вперед сотни уродливых конечностей мгновенно обращались ледяными статуями и рассыпались звенящими кристалликами, стоило только Алисе обратить на них свои янтарные глаза. Гуляющие по улицам потоки пронизывающего потусторонним холодом ветра могли бы содрать кожу, но лишь нежно огладили лицо Луки, когда его взор встретился со взором царственной ламии. - Лука!! – даже через сотню разделяющих их метров он услышал её голос и больше ни что не могло его сдержать.       Ни полдюжины вынырнувших из-под земли монстров, ни даже огромная деформированная туша, похожая на восьмилапого каменного кентавра, внезапно выскочившую прямо из воздуха, через ненадолго образовавшуюся кроваво-красную брешь в самой реальности. Все они исчезли во вспышках ангельского огня или обратились ледяными статуями под взором Алисы, помогающей своему супругу. - Папа!! – бледная и сильно испуганная Нерис первой кинулась в объятия перемахнувшего через баррикады Луки, прильнув к отцу всем телом и снова, как в далеком детстве, зарывшись лицом в его грудь, ища защиты и надежды. - Отец! Я... прости, от меня... было мало проку, – опустил голову Нерон. – Я пытался защитить маму и сестру, как ты меня учил, но...       Рука нефелима, погладившая непослушные волосы сына, оборвала его тираду. - Однажды ты станешь таким же, как и я. Даже сильнее, – заверил его Лука, приподняв подбородок сына и заглянув в его глаза. – Сейчас же делай то, что от тебя зависит, а остальное оставь мне и маме. - Да! – сглотнув образовавшийся в горле комок, кивнул мальчик, спустя секунду тоже обнявший отца.       Убедившись, что с детьми все в порядке, Лука подошел к Алисе и положил ладонь на плечо ламии, которая ни на секунду не отрывала взгляда от выходящих на площадь улочек, нещадно уничтожая все новых чудовищ. Золотые глаза Владыки Монстров на секунду коснулись лица Луки, обдав его теплом и любовью, а затем вновь наполнились холодом, когда она уничтожила очередного врага. - Я тебя едва узнала милый, хи-хи... – почти буднично сообщила Алиса подрагивающим от напряжения голосом. – Ты выглядел словно настоящий ангел! Никогда не замечала в тебе столько ярости и напора... Но мне ты таким даже больше нравишься... - Мы можем пробиться к воротам? – прервал её слова невольно покрасневший Лука, бросая взор на два десятка жителей Илиасвиля, прячущихся среди баррикад, чувствуя как отчаяние и боль терзают его сердце. – Я хочу вывести вас отсюда, а потом вернуться к Храму. Там моей отец! - Вон та улица относительно свободна, – указала хвостом в нужную сторону Алиса, одним заклятием подрывая группу из четырех чудовищ за баррикадами. – Думаю, что вместе мы сможем пробиться, прежде чем их станет... Великая Мать!..       От последних слов супруги Лука невольно вздрогнул, столь много отчаяния в них было. Впрочем, он уже и сам это ощущал. Затянутое темными облаками небо почти утратило свой багровый свет, погрузив мир в беспокойные сумерки. Тяжелый едва пригодный для дыхания воздух сквозил сладковатым ароматом неизбежной смерти, а из-за руин окружающих площадь домов в потоках алого сияния все отчетливей вырисовывалась огромная раскоряченная фигура, двигающаяся со стороны парка. И её тяжелая давящая аура буквально вжимала в землю тех немногих людей и девушек-монстров, что посмели держать в своих руках оружие и надеяться уцелеть. Новый враг ничего не говорил. Ему это было и не нужно. За него говорил сам умирающий мир, содрогающийся и меняющийся под его волей.       С адским грохотом разверзлась земля, обнажая гигантский разлом, поделивший Илиасвиль на две неравные части, точно по Храму и рыночной площади. Несколько человеческих девушек и монстродев рухнули наземь, забившись в судорогах, превращаясь в уродливых страшилищ, тут же кинувшихся на нетронутых неведомой скверной жителей. Почва трескалась, выпуская из себя конвульсирующую плоть, а из огромных дыр в земле к небу, к медленно умирающему солнцу, тянулись исполинские, толщиной в несколько человек, щупальца, словно пытаясь заключить весь мир в смертельные объятия. Несколько из них распались, разрубленные маленькой синей звездочкой, расчертившей небо над обреченным Илиасвилем.       Кристелла сражалась со всем своим драконьим упрямством и яростью, разрубая мечом и сжигая пламенем лезущие из земли уродливые отростки, опаляя бушующим огнем заполненную порождениями кошмара землю. И на какое-то мгновение даже казалось, что воительница, чьё мастерство не сильно уступало знаменитой Гранберии, отвоюет для уцелевших жителей место под солнцем, право выжить в изуродованном мире. А затем несколько подобных стилетам отростков молниеносно пронзили густой воздух и тело молодой драконицы, выбив струи крови из её груди и живота и прервав стремительный полет по небу. Оглушительные завывания ветра казались чьим-то издевательским смехом над тщетными попытками добычи убежать от уготованной ей участи. Но драконы всегда славились тем, что бесстрашно смотрели в лицо опасности и жертвовали собой ради великой цели. Последняя ярчайшая вспышка магического огня озарила небо, уничтожив и смертельные лезвия, и само тело молодой воительницы, до последнего вздоха сражавшейся за жизнь этого мира.       Единственным островком стабильности в разверзшемся аду оставалась Алиса. Яркое сине-зеленое сияние, исходящее от ламии сохранило крохотный клочок определенности, старого мира, на котором ютилась сама молодая ехидна с детьми, Лука и горстка жителей. Окруженный кошмаром, нефелим затравленно озирался по сторонам, пытаясь найти хоть какой-то выход, но за пределами сотканного Алисой сияния, он видел лишь бесконечные шеренги уродливых чудовищ, похожих и одновременно непохожих друг на друга. Бездумные марионетки чужой воли, они плотными рядами окружали тех, кого следовало стереть в ничто.       Алиса была сильной, очень сильной. Её магическая энергия заставляла даже самых сильных монстров склонять голову. Но только не тех, что двигался за пеленой кошмара. Лицо Сони едва угадывалось в бесконечной череде чуждых и одновременно знакомых образов по ту сторону реальности. - Обнару■■■а аномалия ■■■■■■■■■■■ иниции■ую стира■■ане, – чужой нечеловеческий голос витал в воздухе. – Ошибка... Обнар■■■■ барьер ант■короззийного ■оля. Ассимилиру■ ■■■■■■■■ особ■■ей...       Последние слова чуждого голоса набатом ранеслись в воздухе, заставив последних уцелевших жителей забиться в мучительной агонии трансформации. Лука что есть силы прижал к себе дочку и сына, чувствуя, как дрожат его дети. И лишь переполняющая нефелима ярость не позволяла ему в ужасе сжаться комочком, скуля под пятой неизбежности. - Алиса!! – он потянулся рукой к своей возлюбленной, что понуро опустила плечи, а потом медленно повернула к нему обрамленную серебряными волосами голову.       Наполовину покрытую бугрящейся плотью и слепо взирающей на Луку черным провалом глазницы. Нежные уста царственной ламии разошлись в стороны, обнажая зубастое и ненасытное чрево, откуда на раздавленного болью парня раздался чужой голос: - Обнаруж■■■ аномал■■ инициир■■ ■■■рание!       И то что совсем недавно было телом Алисы рывком разбухало и тянулось к Луке многочисленными нитевидными отростками. Уже не в силах сдержать рвущийся из уст вопль, Лука ударил вокруг себя первородной силой Серафима, уничтожая все, что находилось вокруг. Лишь бы спасти своих детей. - Папочка... ■■■■■■■ Прости, но мне нужно тебя ■■ить... – раздавшийся внизу тихий голос Нерис не сразу дошел до разума бывшего Героя.       И лишь опустив глаза, он понял, что вместо Нерис и Нерона, прижимает к себе бесформенную массу плоти, что оплела его покрытыми иголками щупальцами. Почти не отдавая себе отчета, он с бешенным рыком освободил левую руку, схватил первое попавшееся щупальце, оказавшееся на удивление мягким и нежным, и прошипел прямо в два испуганно вспыхнувших багровых глаза: - Ты сдохнешь вместе со мной!!       Он чувствовал, как клокочет в груди уже не сдерживаемая сила, прожигая себе путь по его нервам, по плечу к локтю и оттуда к намертво сжатой ладони, готовая сжечь дотла порождение кошмарного сна. - ЛУКА!!! СТОЙ!!! – истошный визг твари разорвал липкую темноту, выдирая нефелима прочь из толщи сновидений.       Распахнув сжатые до боли в веках глаза, Лука рванулся вперед и едва не врезался в склонившуюся над ним Ваниллу. Все еще не до конца понимая, где находится, нефелим по кусочкам воспринимал окружающий мир, собирая его подобно мудреной мозаике. Выпученные от боли и ужаса глаза девушки, её бледное как полотно лицо, ладони, которыми она пытается оттолкнуть его, и его собственная рука, стиснувшая шею вампирессы мертвой хваткой. И потоки Света, хищным жаром текущие в этой руке, готовые вырваться наружу обжигающим пламенем, которое поглотит всякого, кто окажется у них на пути. - Это… я… – едва слышно просипела Ванилла, но её голос отдался в мозгу Луки подобно раскату грома.       Липкая волна ужаса затопила его сознание, когда он понял, что чуть было не сотворил, пребывая во власти кошмарного сновидения. С некоторым усилием, он поспешно разжал онемевшие пальцы, позволив надсадно закашлявшей девушке отшатнуться назад, прямо на руки запрыгнувшей в кузов Папи, голос которой и вырвал нефелима из плена кошмара. Еще больших сил стоило Луке успокоить бушующий в сердце пожар, где горечь и ярость переплелись с энергией Света в разрушительный коктейль. То что он только что пережил... это был не просто сон... по крайней мере, он не мог относится к пережитому, как к простому сну. Реальность или вымысел, то что он только что пережил, отпечатались в его душе обжигающим клеймом. И он все еще слышал голос Алисы и своих детей, зовущих его из-за неведомых граней, умоляющих найти их, присоединиться к сомну бесчисленных голосов...       Немалых сил стоило бывшему Герою вернуться в реальность. И еще больших осознать, что именно таков его реальный мир. Не красивая сказка, где его семья жива, а жестокая истина, в которой он должен сохранить то немногое что ему дорого... - Прости… – все еще немного хриплый голос Ваниллы вывел бывшего героя из транса. – Ты кричал, и я подумала, что с тобой что-то случилось, попыталась разбудить, но ты…       Договорить она не успела – вскочивший на ноги парень заключил пискнувшую от неожиданности вампирессу в крепкие объятия, прижав её златокудрую голову к своей груди. С трудом давя рвущие горло слезы, Лука стискивал смущенно замолчавшую Ваниллу, глядя в пустоту и гоня прочь кошмарные образы, в которых девушка рассыпалась черными хлопьями из-за его неосторожности, заживо сожженная силой первородного Ангела, что дремала в теле нефелима. И разбуженная в ответ на кошмары, что терзали его сознание. - Это ты меня… извини… – услышал он издали собственный подавленный голос. – Я только что чуть было не потерял и тебя… как и их…       Забывшая как дышать вампиресса ничего не ответила и просто стояла и, прикрыв глаза, наслаждалась их с Лукой единением, слегка приобняв парня руками за пояс. И судя по широкой улыбке, которую успела заметить завистливо надувшаяся Папи, была готова сколь угодно раз взглянуть в лицо смерти ради объятий нефелима. - А вот и я… Ой! – послышался со стороны довольный голос Кичиро, тут же осекшийся и сменившийся смущенным бормотанием.       Покрасневший Лука торопливо отпустил блаженно улыбающуюся Ваниллу и, стараясь не смотреть в глаза мнущейся внизу кицунэ, осторожно поинтересовался: - Уважаемая Кичиро, почему мы остановились? Разве мы уже доехали?       Итак, все что он только что увидел, было просто сном. Ужасным кошмаром. Или чей-то злой шуткой, уже однажды забрасывающей его в другие реальности. Как бы то ни было, у Луки оставалось обязанность - сохранить то немногое что осталось от его мира. И имя осколкам этого мира были Папи и Ванилла.       Как парень успел заметить, телега стояла посреди дороги, с одной стороны от которой росла густая яблоневая роща, а с другой раскинулось травянистое поле, утыкающееся в отдалении в темную стену леса. Нависающее над головой темно-серое небо с первыми высыпавшимися звездами и слабые лиловые отблески заката над горными хребтами на западе свидетельствовали о неуклонно приближающейся ночи, но ничего похожего на место для ночлега, нефелим не видел. - Вы крепко спали, а мне нужно было отойти… по делам, – еще сильнее смутившись, пробубнила девушка-лисица, наконец выйдя из оцепенения и одним махом запрыгивая в повозку. – В крепости я очень сытно пообедала и попила!       Поняв, куда именно отходила девушка, Лука быстро закрыл рот и предпочел воздержаться от дальнейших расспросов. Дождавшись, когда прогуливающаяся по дороге Папи заберется в кузов, а нефелим и вампиресса разместиться среди поклажи, Кичиро пришпорила лошадей, и их транспорт вновь покатился по тракту, теряющемуся среди травянистых холмов. Ночь все уверенней вступала в свои права, накрывая мир темной пеленой мрака, и Лука уже едва разбирал вьющуюся впереди дорогу. Усталость еще сильнее, чем прежде давила на плечи нефелима, в глаза словно сыпанули битого стекла, а истощенное тело буквально умоляло вновь лечь на дно кузова и, закрыв глаза, отдаться во власть сновидений. И каждый раз Лука гнал прочь это желание, до рези в зрачках вглядываясь в темноту и перебирая в памяти светлые воспоминания из детства. Все что угодно, лишь бы вновь не видеть, как те, кого он любил, превращаются в жуткие порождения кошмара, тянущие к нему хищные щупальца. Чтобы хоть немного отвлечься, он обратился к зипангийке: - Уважаемая Кичиро, как долго нам еще ехать? - Не больше часа, – уверенно ответила кицунэ, вглядываясь в какие-то лишь ей заметные в кромешной темноте ориентиры, а затем с недовольным бурчанием зажигая небольшой фонарь, осветивший дорогу впереди.       Телега как раз проезжала перекресток с указателем, испещренным непонятными нефелиму иероглифами. Недолго думая, Кичиро повела свой транспорт по левому тракту, быстро сложив при этом на груди руки и что-то прошептав. Широко зевающая Ванилла с ленцой поинтересовалась у лисицы: - Вы что-то сказали? - А?.. Нет, просто помолилась Прародительнице, – сбросив с себя оцепенение, ответила Кичиро, а затем добавила. – Дорога справа ведет в Поля Погибели, а мне мама в детстве много страшилок про них рассказывала. Поэтому я всегда, как тут проезжаю, возношу молитву, чтобы отогнать Зло. - Что за Поля Погибели? – поинтересовался Лука, который не помнил, чтобы в землях Яматая были места с таким недобрым названием. - О, вы не знаете? – заметно оживилась Кичиро, после чего, воздев пальчик к небу, начала говорить явно заученную речь. – Это случилось много-много лет назад, во время Великой войны, когда Небеса вновь решили уничтожить всех, кто им неугоден. Вначале они обратили свой взор на «новых» монстров, а затем, пролив целые реки крови невинных, взялись и за нас – йома или как нас теперь кличут – «Реликтов». Множество монстров и людей бежало от этой войны на наши земли, где все они нашли убежище, став подданными нашей страны. Мудрая Тамамо, однако, понимала, что Старый враг это так просто не оставит и чем могла, помогала «новым» монстрам, хотя и не во всем была согласна с суккубами, что ими правили. Старый враг долго не проявлял себя, занятый войной на Севере, но однажды Раскол Небес расширился особенно сильно, и через наши горы перелетело три огромных воздушных корабля. Внутри таилось множество ангелов и механических чудовищ, а сами корабли были вооружены огненным оружием и укрыты мощной магией. Много наших лучших магов погибло, пытаясь их остановить, пока простые воины сражались с экипажем судов. То была великая битва, которую моя мама видела своими глазами, служа десятником в войске Тамамо. Благодаря храбрости и отваге наших воинов, мы уничтожили два корабля, притом второй добила лично Мудрая Тамамо совсем рядом с Яматаем. Он взорвался в небе, словно второе солнце, лишь благодаря защитным чарам Первопредка не задев город, а первый корабль еще раньше рухнул в долину, рядом с которой мы с вами сейчас проезжаем.       Кичиро сделала небольшой перерыв, чтобы набрать в грудь воздуха, а потом продолжила: - Выжившие при крушении ангелы и механические монстры покинули утробу корабля, чтобы сразиться с нашей армией. Мы уничтожили или пленили почти всех, но немногие одиночки смогли спрятаться, чтобы потом годами терроризировать окрестные деревни, нападая на беззащитных крестьян. Говорят, что этим механическим ангелам нужны были живые пленники, чтобы поддерживать жизнь в своих телах, а может так они пытались отомстить… Большинство потом поймали и предали справедливому суду, но все же они успели загубить немало невинных. Но самое ужасное даже не это, а то, что земля вокруг упавшего летучего корабля стала умирать и чахнуть, словно её что-то отравляло. С тех самых пор здешние земли называются Полями Погибели, запретной долиной, и мама мне рассказывала в детстве, что если я буду поздно ложиться спать и не слушаться, оттуда явится скрипящий механический ангел и заберет меня к себе…       Тут девушка-лиса вновь сбилась и, после короткого молчания, добавила с мстительной ухмылкой: - Ну а третий корабль трусливо уплыл обратно за горы, за ним последовали те ангелы, что выжили в минувших битвах, бросив многих своих собратьев. Впрочем, я уже лет пятнадцать ничего не слышала о новых пропавших жителях или механических марионетках, рыщущих в ночи в поисках жертв.       После рассказа Кичиро, в повозке повисла напряженная тишина. И без того плохое настроение Луки окончательно испортилось, размытое тоской по безвозвратно потерянному прошлому. История про вторжение кровожадных ангелов в Яматай, закончившееся ужасной трагедией, отвратительной пленкой легла поверх воспоминаний о пережитом кошмаре. И теперь нефелиму все время чудились острые как клинки взгляды голодных химер, поджидающих в окрестных полях неосторожных путников, которым заблагорассудилось отправиться ночью в дальний путь. Сидящие рядом Папи и Ванилла тоже постоянно бросали по сторонам настороженные взгляды и, не сговариваясь, подсели поближе к нефелиму, то ли ища у него защиты, то ли, наоборот, готовясь закрыть его своими телами от неожиданного удара бритвенно острых когтей. Гибкий хвост драконицы рефлекторно обвился вокруг пояса молодого человека, пробудив у Луки далекие и яркие как звезды воспоминания – дремлющая бок о бок с ним Алиса, положившая голову на плечо мужа и ласково сжимающая его грудь и живот чешуйчатыми кольцами. И такое же усыпанное белыми блестками ночное небо, молчаливо наблюдающее за двумя влюбленными, отдыхающими на балконе дворца.       Чтобы отвлечься от заливающих душу горьких мыслей, Лука задал вопрос, который уже давно терзал его сердце, грыз задворки разума словно суетливый червячок: - Скажите, уважаемая Кичиро, а вы когда-нибудь видели Тамамо вживую?       На несколько мгновений девушка-лиса замешкалась, о чем-то думая, а затем заявила с нотками торжественности в голосе: - Дважды. Я видела нашу Повелительницу целых два раза и очень горжусь этим! Далеко не всем удается своими глазами лицезреть величие Первопредка, прародительницы всей нашей расы! Хотя, как я слышала, Тамамо часто посещает свой город и бывает в разъездах по всей стране. - Как она выглядит? – осторожно спросил Лука. – Я много о ней слышал, но очень хотел бы увидеть вживую.       Нефелим очень постарался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно, с тщательно выверенной дозой любопытства, хотя внутри у него все сжалось в ожидании ответа кицунэ. Ведь всегда оставался шанс, что какой-нибудь могучий новый монстр просто взял имя его давней соратницы и установил свою власть над Яматаем. Злая Судьба любила посмеяться над гостем из прошлого, и это тоже могло быть её очередной злорадной шуткой. Во время пути сюда, Лука старался не думать о том, что его ждет, если вместо Тамамо, его встретит совершенно незнакомая демоническая кицунэ, лишь внешне похожая на маленькую девочку-лисицу, когда-то давно заменившую Алисе родную мать. В таком случае, весь затеянный им поход, все его попытки спасти Папи и Ваниллу от надвигающейся Скверны, найти последний осколок утерянного родного мира, оборачивались крахом… - О, я понимаю ваше любопытство! – улыбнулась своим мыслям Кичиро, не забывая, впрочем, смотреть на дорогу, подсвеченную конусом оранжевого света.       И она довольно подробно описала внешность Тамамо, включая все девять её золотистых хвостов, шерстка на которых отличалась поразительной бархатистостью, с которой хвост самой приунывшей Кичиро, увы, не мог соперничать. Оцепеневший на время её монолога нефелим, осторожно уточнил: - То есть, она выглядит как взрослая женщина, а не маленькая девочка? - О, вы слышали легенды о давних временах, когда наш Первопредок была заперта в миниатюрном теле? – удивленно моргнула зипангийка, изучающе покосившись на Луку. – Моя матушка слышала от своей бабки, которая слышала от своей бабки… в общем, раньше наша Повелительница была меньше, но затем, еще до начала Великой войны, смогла вернуть себе полную силу.       Она продолжала говорить что-то еще, но подхваченный вихрем собственных мыслей Лука ошарашенно смотрел в пустоту, оперевшись спиной о бортик телеги. Он смутно видел склонившихся над ним Ваниллу и Папи, что-то ожесточенно говорящих друг другу, но все это не имело никакого значения, ведь ошибки быть не могло, как не могло быть на свете еще одной такой же златовласой девятихвостой кицунэ. И пусть Лука видел Тамамо в полной силе лишь один раз – во время финальной битвы Первопредков против элитных роидов Промештейн, каким-то шестым чувством он осознавал, что это она. Или так хотел думать его изможденный разум, терзаемый страхами неопределенности. Как через толстую стену он слышал Кичиро, продолжающую что-то воодушевленно рассказывать о Тамамо, но её слова, ровно, как и наполненные сарказмом комментарии Ваниллы просачивались мимо Луки, подобно струящемуся между пальцев песку. Не взирая на сопротивление, его сознание тонуло во мраке, медленно погружалось в бездну, смеющуюся голосами тех, кого уже не было в этом мире.       Пробуждение оказалось не менее резким и болезненным. Вздрогнув всем телом, словно от удара молнии, Лука медленно поднял руки и растер онемевшее лицо, покрасневшими от усталости глазами осматривая кузов повозки, устланный неряшливо разбросанными мешками. Совершенно пустой, погруженный в ночной сумрак и озаренный сиянием стоящей в зените полной Луны. Словно и не было никогда рядом с ним язвительной златокудрой вампирессы и бойкой драконицы. - Я сплю? Или мы уже приехали? – глухим голосом просил сам у себя Лука, с трудом вставая на ноги и осматриваясь по сторонам.       Гулкая тишина, похожая не ехидный смешок, была ему ответом. Похожая тишина царила у него в голове, как будто его огрели чем-то тяжелым. Мысли путались и с трудом цеплялись друг за друга, как рассыпающиеся от ржавчины звенья старой цепи. И тут как будто приветствуя его, по обе стороны дороги разлилось слабое багровое и фиолетовое сияние – сотни дотоле спавших цветов раскрывали бутоны, встречая пробудившегося Героя. Вместе со светом, в воздухе появился приятный влекущий запах, обещающий усталому путнику долгожданный отдых, а изможденной душе - покой. Это не было похоже на сладкий аромат демонической маны, с которым уже хорошо успел познакомиться Лука, и все же он нутром чувствовал, что вокруг происходит что-то неправильное, что он уже видел где-то и когда-то, но почему-то не помнил. И это чувство лишь усилилось, когда чуть в стороне и на возвышенности внезапно зажегся слабый оранжевый огонек, словно кто-то запалил масленую лампу.       «Похоже, что кто-то со мной играет» – отстраненно подумал нефелим, мимоходом отмечая, как его тело выбирается из кузова и нетвердой походкой направляется к манящему огоньку, подобно мотыльку, летящему на пламя свечи. – «Почему мне нельзя просто поспать, а не смотреть в лицо кошмаров?!»       Его последний мысленный возглас утонул в нахлынувшей темноте. К счастью, источник света обнаружился совсем недалеко – на небольшом холме, возвышающемся посреди цветочного поля. Чувство неправильности с новой силой пронзило бывшего Героя, но отчего-то он не мог понять его природу. Тело и разум вопили что здесь что-то не так, умоляли Луку вспомнить что-то важное, но что именно?.. Словно в тумане нефелим поднимался на верх по извилистой тропке, провожаемой колыханиями таинственных цветков. Как вскоре выяснилось, вершину холма венчала аккуратная ажурная беседка, сложенная из белого камня, увитого зелеными лозами с распустившимися алыми бутонами. Единственная же обитательница беседки, кажется, и вовсе не заметила осторожно подошедшего и заглянувшего в её обитель Луку. Высокая стройная девушка, облаченная в закрытое черное платье, внимательно и бережно выкладывала на белоснежной скатерти перед собой один цветок за другим, придирчиво их осматривая, словно выискивая одни ей ведомые изъяны. Её сосредоточенное симпатичное лицо, обрамленное густыми светлыми волосами, показалось Луке совершенно незнакомым. Что его озадачило – девушка ничуть не походила на монстра, по крайней мере, нефелим не чувствовал идущего от неё запаха скверны или тяжелого присутствия древнего реликтового чудовища. А вот аромат луговых цветов тут был гораздо сильнее, от чего Лука даже на секунду подумал, что видит перед собой высшую дриаду, маскирующуюся под человека. В одном нефелим не сомневался - что эта незнакомка знает, как он тут оказался и куда пропали его спутницы, ехавшие с ним в одной телеге. Он уже собирался решительно войти в беседку и обратиться к девушке, но та его опередила, подняв на парня свои серые глаза и растянув губы в тонкой улыбке. - Прошу прощения, что заставила ждать и сразу не пригласила. Ко мне нечасто заходят гости издалека. Могу я узнать твоё имя? – приятным бархатистым голосом спросила она, одним плавным движением убирая цветы в сторону и подпирая свой подбородок ладонями.       Будь Лука лет на пять-шесть моложе, он бы может растерялся от такого напора и покраснел под этим внимательным оценивающим взором красивой девушки, вот только он давно уже вырос над тем скромным и наивным пареньком из Илиасвиля, да и совсем иные мысли занимали сейчас его голову. - Мне некогда играть в твои игры, – грубо оборвал её нефелим, передумав переступать порог беседки и на всякий случай внимательно озираясь по сторонам, но не видя вокруг ничего кроме темноты и поросшего травой холма. – Что это за место и где мои подруги? Это твоя магия?       Большие серые глаза девушки удивленно моргнули, и она виновато пожала худенькими плечами: - Прости, но я больше никого кроме тебя не видела. Должно быть, ты сам пришел ко мне один. - И куда же именно я пришел? – вопросительно протянул Лука, в очередной раз оглядывая беседку и утопающий во мраке ночи холм.       На озаренном светом светильника лице незнакомки заиграла довольная улыбка, и она широко раскинула руки, словно пытаясь обнять что-то очень большое. - В мой Сад конечно же!       В первое мгновение Лука хотел скептически хмыкнуть, что не видит вокруг ничего из-за темноты, но скосив глаза вбок, внезапно понял, что это уже не так. Мрак ночи, дотоле казавшийся непроницаемым и густым, как нефть, теперь пугливо съеживался и отступал, когда вокруг беседки один за другим внезапно начали зажигаться разноцветные огоньки. Дремавшие дотоле цветы, словно солдаты, приветствующие свою королеву, поднимали бутоны и раскрывали лепестки, тут же вспыхивая подобно крохотным звездочкам, сияя всеми оттенками лазури, багрянца, изумрудной чистоты и пурпурной бездны. Волна за волной, они пробуждались, сначала озарив все пространство вокруг беседки, а затем спускаясь вниз по склонам холма и устремляясь к горизонту. Ошпаренная этим светом ночь испуганно взмыла в чернильное небо, откуда вопросительно и немного пугливо светила полная Луна, чьи серебристые потоки теперь тонули в густом разноцветом сиянии, заливающем огромную цветочную долину от края до края.       Возможно, в другой момент Лука замер бы ошарашенный этим буйством неповторимых красок и переливов и долго бы смотрел на сияние причудливых цветов, переходящее, дополняющее и усиливающее друг друга, создавая влекущую и вместе с тем немного безумную картину. По сравнению с которой меркли красоты любых изящных эльфийских садов и наполненных жизнью царств дриад. Но только не сейчас, когда сердце нефелима медленно наполнялось гнетущим беспокойством за судьбу пропавших подруг, чьи жизни и души он поклялся сохранить. Он уже несколько раз украдкой ущипнул себя за руку и усиленно открывал и закрывал глаза, но окружающий мир никуда не исчезал, что означало лишь одно – все происходит с ним наяву. Снова чья-то магия, злая воля или сама Судьба перенесли его в неведомую даль… а может быть и в иной мир… И от последней мысли, по спине нефелима бежали мурашки, а живот пронизывал предательский холод. Воющая бешенным волком память умоляла вспомнить что-то жизненно важное, отделенное пеленой забвения. - Извини, но я тебе не верю. Да и незнакомо мне это место, которое ты зовешь свои Садом, – раздраженно бросил Лука, силой воли отгоняя прочь гложущие душу страхи. – Кто ты такая? Человек, монстр, ангел или еще кто-то?       Сребровласая незнакомка встала из-за стола, приподняв края черного платья, сделала плавный реверанс и одарила гостя лукавой улыбкой, продемонстрировав ровные белые зубки: - Меня зовут Церера, и я просто ухаживаю за своим Садом. А ты… не говори, сейчас угадаю!       И только нефелим успел открыть рот, чтобы ответить что-то едкое, как девушка нагнулась вперед, повела головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь к чему-то, и расцвела в победной улыбке: - А тебя зовут Лука! Полуангел-получеловек, дитя первородного серафима…       Бывший Герой так и остался стоять с раскрытым ртом, ошарашенно смотря на улыбающуюся незнакомку, которая плавной походкой подошла к краю беседки и села на мраморные перила, соблазнительно закинув ногу на ногу. Что-то в её облике успело неуловимо поменяться за те несколько кратких минут, что Лука с ней разговаривал, и холодная длань тревоги все сильнее сжимала сердце парня, а происходящее вокруг все отчетливей казалось чьим-то дурацким розыгрышем, злой и коварной шуткой. Очень сильно захотелось развернуться и что есть мочи кинуться, куда глаза глядят, подальше от этой беседки и её чудной обитательницы. Или спалить это место пламенем клокочущей ярости. - Откуда тебе известно моё имя и кто я?! – пересохшим горлом процедил нефелим, аккуратно отходя подальше от Цереры и внимательно следя за каждым её ленивым движением, которые ему все больше напоминали облизывания голодной кошки, увидевшей перед собой аппетитную мышку. – Хватит ходить вокруг да около! Ты так и не ответила на мои вопросы! - А должна? – вальяжно пожала плечами сребровласка. – Не пристало незваному гостю так накидываться на хозяина с расспросами и что-то от него требовать. Тех, кого ты ищешь, нет в моём Саду, ведь мало кто обладает даром путешествия между разными мирами. Это очень опасный дар… неправильный…       Её последнее слово хлестнуло по ушам съежившегося нефелима подобно раскату грома, отозвалось в каждой косточке его тела и каждой клетке крови. Казалось, оно сотрясло само пространство и время, вызвав волнительные колыхания сияющих цветов по всей бескрайней долине. И если раньше интуиция вопила Луке бежать без оглядки как можно дальше, неважно куда, то теперь она просто съежилась внутри и закрыла голову руками, словно человек, на голову которому падал огромный метеорит. - Мне приятно, что кто-то зашел ко мне в гости, – отстраненно заметила Церера, поднимая руку и разглядывая собственные ногти. – Ведь обычно я сама навещаю других, но еще никто по доброй воле не наведывался в мой Сад.       Она одарила Луку взором поверх своих пальцев и, растянув губы во все той же хитрой улыбке, добавила будничным и даже скучающим тоном: - Ты первый, и я бы радовалась твоему визиту, если бы это не был межмировой контакт третьего класса.       Рефлексы нефелима подействовали быстрее, чем смысл странной фразы дошел до его изможденного испытаниями и кошмарами разума. Интуиция взяла контроль над окончательно расклеившимся хозяином, словно кукловод, дергающий за ниточки сломанной марионетки. Руки Луки взметнулись на уровень груди, выбрасывая прямо в лицо неподвижной Церере сгусток магического огня, носящего имя Великого Ракшаса. Один из наиболее сильных атакующих приемов нефелима, он был способен прожечь насквозь крепостную стену, и даже Тамамо потребовались бы некоторые усилия, чтобы отбить его своими пушистыми хвостами. Вот только до скучающего лица Цереры он даже не долетел, утонув во внезапно сгустившемся пространстве перед девушкой. А затем до предела спрессованный воздух подобно стене врезался в лицо пошатнувшемуся нефелиму, краски окружающего мира размылись и стали слишком яркими, режущими глаза, а звуки долетали как сквозь ватные пробки. Вскрикнув от нахлынувшей боли, дезориентированный, он схватился за перила беседки, с трудом различая перед собой зыбкий и плывущий силуэт сребровласой девушки, единственной четкой деталью в фигуре которой осталась почему-то улыбка, демонстрирующая парню острые кинжаловидные зубы, выглядывающие из-под губ Цереры. Каждое её слово сотрясало окружающий мир, отдавалось дрожью в земле под ногами Луки, бросало потоки пронизывающего холодом воздуха и вгрызалось тупой болью в накалившиеся нервы бывшего героя. И все же некоторые буквы в этих словах он не понимал, как будто они были слишком тяжелыми для окружающей реальности и, прожигая её, исчезали в извечной пустоте, оставляя её холодное дыхание на лице оскалившегося от боли нефелима. - Сканиро■■■■ ауры ■■■■■■■остранственной проекции ■■■■ено. ■■дет определение источ■■■■■ вторжения. ■■■■■вание погл■■■■■ных миров, поиск в ■■■■едельном класте■■■. Источник ■■■■■ опре■■■■ен как ХХ0332, ■■■■ующий канал в процессе созда■■■■…       Мало что понимая, Лука со стоном перевалился через перила беседки, чувствуя себя так, словно его тело стало весить раз в десять больше положенного. Голова невыносимо гудела и болела, как после удара кувалдой, силы стремительно покидали его, не оставляя надежды даже на бегство, не говоря уже о том, чтобы попытаться еще раз атаковать неведомое чудовище. Преодолевая сковывающую боль, нефелим обернулся и с трудом отыскал во мраке внутри беседки белое пятно, оказавшееся лицом Цереры, на котором ясно угадывались черные провалы глазниц. Тело девушки больше не поддерживало человеческую форму, рывками и спазмами вырастая во что-то большое, поглощая беседку и землю под собой. При этом она не спешила в погоню за еле-еле ковыляющим по склону холма человеком, как один из тех кошмаром детства, от которых невозможно убежать, сколько не пытайся. Её слова, вновь ставшие осмысленными, ударили в спину Луке. - Я нашла твой дом, мой дорогой гость. И я чувствую, что в нем уже есть первые всходы моих цветов! Ты за этим ко мне пришел? Хочешь чтобы я сделала красивым и твой мир, таким же как этот?       Еще одна волна сжатого воздуха нагнала плетущегося по склону холма Луку, отчаянно пытающегося придумать, как ему сбежать от хозяйки этого странного места, выбив его из равновесия и бросив наземь. Сдавленно охнув, он неловко взмахнул руками и вцепился в очень кстати подвернувшееся дерево. И когда окружающий мир перестал плыть и плясать перед глазами, первое что Лука увидел, было лицо. Смазанное и бугрящееся серой плотью, оно росло на стволе этого дерева, среди складок влажной пульсирующей плоти, между которыми проглядывались другие такие же лица. Десятки слепых сизых глаз задвигались, нащупывая неожиданного визитера, толстый шишковатый ствол болезненно изогнулся, а откуда-то сверху к нефелиму потянулись узловатые ветки-щупальца, покрытые острыми когтями. - Аа-а-атстань, тварь!! – возопил не своим голосом нефелим, к которому внезапно вернулся дар речи.       Сбросив сковывающее его оцепенение, он поспешно отскочил назад, с отвращением ощущая липкую слизь, оставшуюся после прикосновения к плоти этого «дерева». Слишком кошмарное чтобы быть реальностью и слишком реальное, чтобы оставаться фантазией. Медленно приоткрывшее зловонную пасть, усеянную острыми зубами, куда мог бы спокойно поместиться Лука, и попытавшееся дотянуться до бывшего героя нижними щупальцами-корнями. Нелепое, смертоносное и медленное, не способное угнаться за припустившимся бежать дальше по склону парнем. А может чудовище намеренно не спешило, как и хозяйка беседки, потому что знало, что бежать одинокому гостю все равно некуда.       Теплый влажный воздух с силой бил в лицо окаменевшего нефелима, забивая его нос тошнотворным липким запахом, больше похожим на смрад разлагающейся плоти, нежели на благоухания цветов, что недавно украшали огромную долину. Теперь же их сменила рыжеватая высушенная земля, покрытая трещинами, из которых наружу лезли узловатые пульсирующие побеги красно-серой плоти, сплетающиеся снаружи причудливой сеткой и покрывающие многочисленные остроконечные камни и огромные валуны, подобно гнилым зубам торчащие из мертвой почвы. Кое-где живыми холмами к черному бездонному небу вздымались гротескные шевелящиеся «деревья», которые с расстояния очень напомнили Луке морские полипы, кои он однажды видал во время прогулок по пряжу с Алисой и детьми. Состоящие из все той же плоти, что покрывала землю, они медленно сползались со всех сторон долины к холму, на котором замер нефелим, стремясь как можно ближе к той, кто безраздельно властвовал над этим увядающим миром. Блеклая, испещренная трещинами Луна, готовая, казалось, вот-вот рассыпаться в пыль, печально взирала с черного небосвода, одаривая землю скупым серым светом. Все – небо, сухая почва, воздух, камни и уродливые живые деревья казались какими-то ветхими, больными и умирающими, и вместе с тем полными ненормальной лихорадочной жизни, словно растянутая в бесконечность агония.       Раздавшийся из-за спины голос Цереры вывел Луку из ступора, заставил сбросить с плеч липкие путы отвращения и ужаса, и обернуться, чтобы посмотреть в лицо той, кто разыграл этот спектакль. Что-то грузное и гротескное нависало над нефелимом, упираясь в землю многочисленными многосуставчатыми лапами и заслоняя темное небо еще более черными крыльями. Удушливый смрад стал еще сильнее, проникая в поры кожи и заставляя глаза слезиться, от чего Лука не сразу увидел бледное лицо Цереры, с трудом угадывающееся где-то в верхней части огромного туловища, на конце продолговатой головы. Однако её голос звучал все еще ясно, хотя и вылетал между острыми треугольными зубами. - Все вернется к изначальному состоянию. Таков Глас Вселенной. Этот мир отклонился от уготованного ему пути и должен быть стерт. Я же позволила ему и его жителям напоследок насладиться гармонией единения друг с другом, слила разумы всех живых существ в единое целое, а их тела превратила в цветы, что ты видишь вокруг. Больше никаких мучений, страхов и разногласий. В таком состоянии они скоро встретят свой конец, когда моё тело окончательно растворит эту реальность, и они во всей красе увидят самый прекрасный цветок, что я подарю их миру – Небытие. - Ты… ты еще более безумная, чем Алиса Восьмая или Илиас… – с отвращением прошипел Лука, сжимая кулаки и мысленно перебирая все известные ему ангельские и геройские приёмы, которые могли бы хоть как-то помочь. - Одна из тех, кого ты назвал, несет Глас Вселенной, – окаймленная клыками улыбка стала еще шире. – Когда я приду в твой мир и сплету все души в единое целое, присоединю к моему Саду, то, возможно, она заинтересуется твоей душой. У тебя есть сила неправильного, как у того, кого она ищет. Твой альтер в этом мире исчез задолго до моего появления и не обладал таким даром. - Тогда я остановлю тебя, чем бы ты ни была! – уже не сдерживая бешенство, крикнул нефелим, слепой яростью заглушая голос разума, тихо шепчущий, что с эти врагом он не сможет сражаться. – То что я вижу вокруг… Это хуже любого кошмара!       Он вспомнил все. Свой сон, который не был сном, лица тех, кого любил и утратил по вине возвышающего над ним чудовища. Бесчисленные разбитые надежды и мечты, равнодушно стертые в ничто этим порождением кошмара. И свою ярость и ненависть к этому чудовищу, разрушившему мир, где он мог бы быть вместе с Алисой. Теперь они струились по его жилам, наполняя тело нефелима необузданной мощью и пробиваясь в окружающий мир в виде вспыхнувшего за его спиной крыла, сотканного из золотого огня. Это пламя сжигало отравленный воздух, создавая вокруг Луки пламенный кокон, который выталкивал его прочь из реальности, натягивая те незримые нити, что связывали его с родным миром. Покрытый шевелящейся плотью холм стал быстро отдаляться вместе с каменистой долиной, ползущими к ней полипами-деревьями и похожим на какое-то крылатое насекомое монстром, смотрящим ему вслед лицом миловидной девушки. И только её слова преследовали проваливающегося во тьму нефелима: - Ты можешь бежать и бороться, но знай, что рано или поздно твой мир тоже будет Цвести!