__________
Последняя внеплановая встреча с бывшим профессором зельеварения оставила послевкусие безысходности и праведного гнева; Гермиона была не просто оскорблена, о, нет, она была в самом эпицентре пучин отчаяния, осознавая, что не сумеет из своего кошелька оплатить все нюансы и непредвиденные ранее требования, которые исходят от этого невыносимого волшебника. Он явно пытался запугать её и тем самым отбросить идею с женитьбой куда подальше. То было для девушки в новинку, Гермиона, даже, честно признать, опешила: как правило, именно она заставляла мужчин чувствовать себя неуютно и неловко под её собственными требованиями. То приносило ей невыразимое удовольствие. Но, несмотря на подобный расклад ситуации, Гермиона не желала просто так уступать и занимать нишу поражённых. Перед их официальной встречей она тщательно подготовилась и, прежде, чем снова явиться в Азкабан, пересеклась со своим законным представителем по юридическим вопросам. Путём длительных переговоров и множества запросов, она сумела добиться того, чтобы их встреча проходила в тесной камере для свиданий, как бы, на нейтральной территории. В той, обыкновенно, уединялись пары, срок которых не доходил до пожизненного, а права позволяли акты совокупления, в тщетных попытках зачатие отпрыска, который мог стать главным фактором в прошении об уменьшения срока. Для Пожирателей Смерти такие радости жизни были недосягаемы: они уж точно не имели права иметь детей, может, то и к лучшему. Комната была миниатюрной и едва вмещала в себя двух грузных мужчин, худощавого профессора и её саму. Из мебели в той были лишь обеденный столик, да неудобные металлические стулья. Очевидно, постель предоставлялась по отдельному требованию. Но вишенкой на торте служила иная радость жизни Азкабанца – ужасное, раздражающе-мерцающее освещение, которое в полной мере дополняло картину провальной прелести данного места. Когда девушка встретилась с законным представителем Снейпа лицом к лицу, она была явно озадачена. Мистер А. Ффулк, обыкновенно, представлял права только самых выдающихся и порядочных из их магического сообщества. А ныне, вот он, даёт юридический совет Пожирателю смерти, более того, осуждённому за убийство покойного профессора Альбуса Дамблдора, его прежнего клиента... Сей факт заставлял кровь стыть в её жилах. Гермиона перевела взгляд на своего собственного защитника, господина Евгения Тэттингс, являющегося одним из самых выдающихся учеников своего поколения. Он, как и сама Грейнджер, был магглорождённым гриффиндорцем, но, несмотря на то, девушка прекрасно понимала, что это не давало никаких гарантий того, что все дела этой акулы в юридической сфере были чисты. И вдруг ей стало не по себе от странной мысли, промелькнувшей в голове: сейчас, на этом самом разбирательстве, её защитник планирует вступить в воды более глубокие, чем были бы ему под силу. Ей казалось, что она чувствует, как от этого каждый её нерв натягивается до своего предела, как бы предупреждая девушку о предстоящей неминуемой опасности. По Тэттингсу же никоим образом нельзя было определить, разделяет ли он опасения своей клиентки. На его лице была всё та же невозмутимость, вне зависимости от происходящего. И гриффиндорка не была уверена, хороший это знак или же нет. Северус, сидящий на своём месте напротив неё, выглядел совершенно непринуждённым, даже несколько высокомерным. Маггловская фраза «Молодец, как солёный огурец,» – бесспорно подходила к нему. Именно поведение Снейпа куда больше, чем что-либо другое, вызывало панические нотки, прибавляющие ещё дюжину красных огоньков к сиренам в голове девушки. Но Гермиона тоже неплохо умела играть в подобные игры. Приготовления к их свиданию были совершены ещё утром, когда девушка тщательно подбирала наряд для этой встречи и подготавливала себя морально. По крайней мере, ей казалось, что она сумеет вести себя максимально сдержано и уравновешено. Грейнджер выбрала свои самые модные синие одежды, самого дорогого, королевского покроя, которые волшебницы предпочитали надевать на деловые встречи, как символ силы и мужественности. Цвет был нейтрален, прямо под стать ситуации. Данный цвет не мог бы спровоцировать его гнев так, если бы она нацепила на себя бордовые одежды (словно тряпка для быка), но и тонов капитуляции и принятия любого исхода, источавщихся от зелёного, она решила не надевать. Сейчас ей приходится проецировать доверие и желание договориться, даже, несмотря на то, что доверия к этому человеку она более не ощущает... В течении первых часов их встречи говорили только адвокаты. Они, как два хороших пса, принюхивались друг к другу, соблюдая, видимо, одну лишь им известную адвокатскую этику. Они обсуждали права первого подзащитного, потом – второго. Перемывали их обязанности перед лицом закона. И так всё это время, до тех пор, пока речь не зашла о замужестве. И всё прочее. Всё прочее. Казалось, что до этой встречи оба защитника вступили в сговор, с целью сделать это разбирательство максимально занудным и презентационным. Они будто бы говорили на ином языке, даже не думая переводить всё это множество юридических терминов на простой разговорный английский. Даже она, лучшая ученица за последние сто лет, не могла уловить хода их мыслей, хоть, нужно отдать должное, поначалу и стремилась разложить всё для себя по полочкам. Но больше всего злило даже не это. Будущий муж девушки сидел с таким внимательным выражением лица, словно понимал и впитывал каждое слово. Именно по этой причине она поступала точно так же, стараясь не пропускать мимо ушей ни единого звука. Затем последовало долгое прочтение стандартных положений Министерства. После данной процедуры, адвокат Гермионы, господин Тэттингс, довольно пристально посмотрел на свою нанимательницу и спросил: — Вы согласны? Гермиона растерянно взглянула на него. Ранее девушка никогда не пропускала мимо ушей ни одной лекции, даже ту же Историю Магии она записывала и могла с лёгкостью разбираться в терминологии, но сейчас... На этом важном событии в её жизни она попросту не смогла до конца удерживаться на волне понимания. Возможно, они всё это время и вправду говорили на непонятном для неё языке. — Простите, — тихим голосом сказала она. — Не могли бы вы повторить выше сказанное для меня? — Разумеется. Мисс Грейнджер, согласны ли вы сожительствовать, или, в этом вопросе, при учёте аспектов тюремного заключения вашего мужа, правильнее сказать – занять его родовое поместье и поддерживать состояние того? — Я обязана жить там? Гермиона вопросительно взглянула на профессора Снейпа, который казался слишком доволен происходящим на разбирательстве. — Да, как вы знаете, мисс Грейнджер, — в этот раз на её вопрос отвечал мистер Ффулкс. — Министерство Магии чтит старые традиции и призывает всех ведьм быть перевезёнными в имение своего мужа для постоянного проживания. Я уверен, что вы, мисс, в курсе о данной традиции. Да, ей была известна эта традиция. Уродливая и, по идее, давно изжившая всякие для себя основания. По ней молодую, беспомощную невесту забирали от отца и матери, перевозили в дом её мужа, чтобы та была закрыта там на всю оставшуюся жизнь. Эта традиция явно не для мисс Гермионы Дж. Грейнджер, прошу покорнейше простить и откланяться, благодарю за предложение. — Я считаю, что данное требование вполне может быть отклонено. Я знаю, о каком доме идёт речь. Когда я закончил со сбором документации по этому вопросу, я посетил так называемый родовой дом профессора Снейпа в Паучьем Тупике. В ходе осмотра, я обнаружил, что данному дому не хватает комфортабельности. Не соблюдены требования, поэтому мы вполне можем послать запрос... — Я согласен, — впервые за всё время этого разбирательства заговорил Северус. — Это не дом, а ужасная, непригодная для жилья свалка. Ожидается, что в ближайшее время данное здание пойдёт под снос. Но речь шла вовсе не об этом месте. Мой защитник говорил о Принц-меноре. — Принц-менор? Мистер Ффулкс внимательно просмотрел свои личные записи и утвердительно кивнул. — Да, мистер Снейп приобрёл фамильный дом семьи Принц, когда стоимость того в аукционном доме упала. Это было не так уж и давно, примерно несколько лет назад. Вместе с именем, так же, ему были предоставлены права на всех оставшихся в доме домашних эльфов... Те много лет были предоставлены лишь сами себе, вероятнее всего, от скуки, или чтобы не сойти с ума, безудержно размножались, а потому, у нас нет текущей информации о том, сколько эльфов проживает в меноре. Так же, в соответствии с положением, вы не имеете права даровать им свободу или увольнять. Ффулкс бросил на неё серьёзный взгляд. Гермиона в ответ вопросительно изогнула бровь и всё-таки выдала вопрос, который мучил её, обращаясь, скорее, к своему преподавателю, чем к его защитнику: — Что? Выкупил родовое поместье, а не унаследовал его? По злобному взгляду профессора она прекрасно поняла, что нащупала ахиллесову пяту своего педагога. — Нет. — Хорошо, тогда я спрошу ещё кое-что: почему? Гермиона долго смотрела на профессора, но затем окинула взглядом всех присутствующих. Ни один из этих людей не мог дать ей чёткого ответа на поставленный вопрос. Сейчас её сердце сжималось в груди от предчувствия того, что ей всё-таки придётся принять факт переезда после обручения. — Хорошо... Можете ли вы дать мне ещё одну вескую причину для отказа от своей собственной жилплощади? Квартира Гермионы, она... В общем-то, мало напоминала квартиру в понимании обычных людей. Честно говоря, по площади это помещение было немногим больше, чем чулан, каковы, обыкновенно, устанавливали в домах под лестницами. Там она хранила всё своё нажитое, в самостоятельной взрослой жизни, имущество; книги, некоторая документация, одежда, кровать – то было слишком скромно, но Гермионе и не нужно было много. Если вы скажете, что она, с таким бытом, живёт на работе, то вы будете больше, чем просто правы. — Ну, во первых, в этом вопросе закон целиком и полностью на моей стороне, мисс Грейнджер, — лениво проговорил Снейп. — Поскольку Вы – моя жена, то обязаны жить под моей крышей, поскольку я считаю это необходимым. Вообще, в соответствии с положениями Министерства, я бы мог затребовать, чтобы вы жили в той прекрасной лачуге, оставшейся наследством от моего покойного папаши... Вы же упоминали её ранее, верно? — Хорошо. Я согласна жить в доме ваших предков, — проговорила она, отступая. — Но я хочу, вместе с тем, сохранить за собой право вносить изменения и докупать необходимую мне мебель. Волшебные поместья всегда были не особо пригодны для жилья, а потому стоило бы продолжать тянуть резину и, уперевшись ногами, стоять на своём. Гермиона могла бы считать себя благословлённой всеми известными богами только в случае, если поместье стоит без дела с эпохи, эдак, викторианской... Это же был наследный дом, которым, скорее всего, предки Снейпа не занимались с момента поручения его в собственность, погрязшие в личных делах. Состояние менора не было озвучено ни будущим супругом, ни его защитником, и это наводило на определённые мысли. Возможно пока что она и не могла понять, что именно того и добивался Северус. Старое родовое поместье семьи Принц было запущено настолько, что говорить о "лёгком беспорядке" в обсуждении того на этом разбирательстве значило бы слишком грубо и нелепо лгать. Его до уродливости фанатичные дедушка и бабушка не удосужились и пальцем пошевелить для того, чтобы вернуть тому прежнее великолепие, тем более, заниматься тем, точно зная, что это место, наследие их семьи, перейдёт в руки бесполезного грязнокровного внучка... Тем более, они ведь даже не удосужились внести его в своё завещание. У Северуса была возможность лишь мельком взглянуть на дом, в котором он никогда не бывал в ранние годы своей жизни, после того, как тот был приобретён на аукционе. Но даже этой простой и краткосрочной прогулки было достаточно, чтобы подтвердить, насколько нежеланный внук был отрезан от всего магического аристократического общества, даже не будучи, на бумагах, членом того. Величественная усадьба, что не должна была попасть в его руки никоим образом, стояла почти в руинах, ожидая, скорее, забытья, нежели использования по первоначальному предназначению. Мистер А. Ффулкс выглядел весьма довольным, глядя на то, как складываются обстоятельства, и осторожно привнёс ещё один факт, который должен был развеять упадническое настроение будущей супруги: — Для вас будет выделен скромный бюджет на его содержание. — Бюджет? После ещё одного копошения в кипах пергамента, Ффулкс извлёк на белый свет бухгалтерскую отчётность с печатью Гринготтса. — Пять тысяч галеонов в течении первых пяти лет по заключению брака для того, чтобы покрыть любые структурные улучшения или необходимые затраты на ремонт, и две тысячи галеонов сверх этого срока для дальнейших лет содержания. — Позвольте мне посмотреть этот документ, — Гермиона быстро протянула руку к бухгалтерской выписке, впрочем, Ффулкс уже закопал её в огромной стопке пергамента перед ним, явно не особо заботясь об угрозе заработать хмурые взгляды от неё и Тэттингса; взгляд её округлённых глаз был направлен на Снейпа. — Что за чепуху вы пытаетесь мне сейчас внушить? Он вопросительно и элегантно заломил свою бровь, будто бы невинно спрашивая 'кто, это я-то?' — Ты держишь меня за совсем чокнутую, которую можно дёргать за ниточки, Снейп? Да меня скорее повяжут и посадят с тобой в одну камеру, чем я добровольно соглашусь участвовать в этих странных играх. Здесь явно был какой-то подвох. Северус Снейп никогда и ничего не делал без веской на то причины, и если Гермиона сейчас не могла понять сути той, то это означало лишь то, что ему каким-то образом удалось перехитрить и одолеть её. Ффулкс показательно и громко прочистил горло и продолжил перемешивать собственные бумаги, в то время, как Тэттингс просто сконфуженно огляделся вокруг стола, пытаясь понять, на каком моменте всё пошло не так. Затем Тэттингс наклонился к самому уху своей нанимательницы, чтобы тихо прошептать: — Мисс Грейнджер, я совершенно не понимаю ваших возражений и, конечно же, если вы хотите, то я могу ходатайствовать о надбавке выше озвученной суммы, и мы бы даже смогли легко получить ту, но, как мне кажется, пять тысяч галеонов это уже достаточная и довольно щедрая сумма для этих целей. — Да знаю я! — прошипела она в ответ, и голос её грозил приобрести, при этом, рычащие нотки. — Вопрос в том, зачем. И откуда у него такая куча свободных для прожигания галеонов для честного человека, гниющего в тюрьме, где нет совершенно никаких способов зарабатывать достаточное количество галеонов для того, чтобы отстёгивать пособие на содержание своего семейного поместья до конца дней своих, а потому я и спрашиваю: в чём же здесь подвох? От удовольствия, радостно плясали огоньки в глазах Северуса. Даже, когда намерения его были откровенно честными и прямо-таки банальными, слизеринская репутация бросала тень сомнения на решения и умозаключения ничего не подозревающих гриффиндорцев. Он с нескрываемым ликованием наслаждался этим моментом; это был тот самый момент, которым он сможет наслаждаться две, или, даже, три недели. — Неужели понятие о том, что я хочу, чтобы о моём имуществе позаботились, так сложно укладывается в твоей лохматой маленькой головке? Он бы никогда не предоставил ей что-то, вроде личной стипендии на карманные расходы, которую бы она могла тратить на покупку различных тривиальных безделушек или бесполезных мелочей, которые бы он считал ненужным хламом и тупыми тратами, при учёте того, с каким трудом ему доставался каждый галеон, но то, что оказалось в его руках по праву рождения, было совсем иным делом. — Какой ценой? — Извините? — Я в любом случае должна знать, что вы от меня скрываете и откуда взялись все эти галлеоны? Мне прекрасно известно, чем вы занимаетесь, а вернее, чем занимались ранее, и примерно могу представить, чем могли заниматься параллельно с тем. Вы не можете позволить себе подобные траты, разве что, если для получения этих денег не пошли на мошенничество. — А что именно вам известно о моих финансах? — изводить Гермиону было настолько легко, что это даже прекращало быть сколько-нибудь интересным, разве что, забавно выглядело то, как она впадает в некое подобие ярости. Её щёки, в этот момент, забавно алели, а лицо выдавало всякие попытки сдержать себя от необдуманных и слишком уж резких порывов. — За целый школьный семестр Вы получали лишь двенадцать тысяч галеонов! Позволив тишине, вызванной шоком, продлиться чуть дольше необходимого, Северус решительно прервал ту, чтобы зазнайка не могла шибко долго праздновать свой мелкий триумф. — И откуда же вам известна эта информация? Гермиона закатила глаза. — Мне предложили занять Ваше прежнее место работы, — она всё ещё чувствовала удовлетворение. — Но я отвергла это предложение. Ей бы не хотелось как-то унижать или умалять память о любимой кормящей благодетельной матери', её любимом учебном заведении, но платили там и вправду ничтожно мало. Это было кощунством и унижением, предлагать такое ничтожное количество галеонов за работу, по сути, сочетающую в себе роль учителя, няньки и мамки для целого выводка сопящих, сопливых и, в общем-то, безразличных ко всему школьников, за которыми ты должен был приглядывать двадцать четыре часа семь дней в неделю. И это ещё без учёта гормонально-нестабильных подростков. — Мисс Грейнджер, я могу вполне комфортно существовать, а точнее, я могу позволить Вам комфортно и безбедно существовать за счёт остатков от моих патентов, и это вся информация, которую я могу вам предоставить. А пока, я предлагаю Вам не заострять на этом особого внимания, иначе на рассмотрение оставшихся тридцати пунктов нашего договора мы потратим слишком много времени. Она, ошеломлённая, откинулась на спинку стула. Тридцать? Может быть, самое время отменить всё и отослать предложение о браке Локхарту? К сожалению, исходя из стандартов Министерства Магии он был из класса "пригодных к размножению", но, хотя бы, она могла легко отвлекать его внимание на записи старых маггловских мультфильмов, и иметь с ним какие-либо дела только в крайних случаях. Кроме того, она могла бы ввести его в абсолютный восторг, присоединившись к написанию "писем с наилучшими пожеланиями" для самых лучших. После кратковременного перерыва для посещения уборной, где она смогла успокоить нервы и освежиться, пусть даже и ржавой водой, тем самым приводя себя в чувства, их разбирательство продолжилось. Гермиона не могла не признать, что некоторые из приведённых пунктов были весьма и весьма разумными. Она не могла найти никаких оснований, чтобы отказать отправлять за него совиную почту, и получать ту, а так же доставлять в камеру Ежедневный Пророк, Хранителя и Таймс при каждом посещении его камеры (на самом деле было удивительно, что среди подписок он так же желал получать и маггловскую корреспонденцию, но она сослалась на то, что он, за всё это время, попросту изголодался по чтению). Обновлять его запасы пергамента, перьев, приносить ему различные лакомства из Сладкого Королевства, иногда балуя едой домашнего приготовления, всё это входило в список требований, которые она ожидала услышать от него в первую очередь. Так же Северус попросил, чтобы она получше "следила" за его камерой, что означало, чтобы она как можно чаще накладывала чары на уничтожение дурных запахов, очищала и дезинфицировала его матрас и тому подобные части его окружения. Честно говоря, это были требования, которые бы она и сама хотела бы сделать. Ведь если она и собиралась наносить ему периодические визиты, то она бы ни в коем случае не согласилась бы приходить в подобного рода свинарник, каковым его камера являлась на данный момент. И тут же возник вопрос о том, с какой частотой ей необходимо было посещать упомянутый выше хлев. Если бы кто-то спрашивал мнения Гермионы, то она бы с радостью предпочла никогда более не посещать этого места, но, увы, то по понятным причинам было совершенно невозможно. И, при учёте всех его требований, его явно не удовлетворит предложение о том, чтобы она посещала его раз в месяц. И она была совершенно шокирована, когда услышала, что Снейп просит, чтобы она посещала его два раза в неделю... По часу. — Абсолютно исключено! У меня есть реальная жизнь, и она у меня одна; я не смогу придерживаться такого графика. Тем более, он блядский Пожиратель Смерти и предатель Ордена. Гермионе было совершенно наплевать, насколько холодно и грубо это могло прозвучать. Усугублял всё и факт того, что между ними попросту не могло быть ничего общего. И о чём вы прикажете им говорить в течении этого часа? Гермиона была заинтересована в том, чтобы просто иногда приходить в камеру, быстро совершать все очистительные ритуалы, оставить в его камере все запрошенные товары и почтовые отправления и тут же исчезать по своим делам. Снейп бросил на неё скептический взгляд. — Неужели ты не можешь выделить два часа в неделю, чтобы посетить своего супруга, который всё это время гниёт в заключении? Дорогая леди, Вы раните мои чувства. Для Северуса сегодняшний день имел риск стать знаменательным. Боги, это было очень весело, наблюдать за тем, как из сдержанной и миловидной ведьмы постепенно показывает прелестное личико та самая внутренняя Медуза Горгона. Это было настолько замечательно, что, на мгновение, он пожалел, что не попросил её посещать его ежедневно. Эта мысль была у него с самого начала, но потом он осознал, что слишком ценит своё личное пространство, чтобы каждодневно делить его с агрессивной сукой. Это уже тянуло на нездоровое желание, граничащее с мазохизмом. — Ты заслужил гнить заживо, Снейп. Ты слишком легко отделался, если хочешь знать моё мнение. — Тогда, будь добра, иди со своими сраными петициями к какому-нибудь другому заключённому, если я настолько тебе отвратителен. — Я не могу! Гермиона вскинула руки. Если бы всё было настолько просто, то её бы тут не было. — Ты не можешь? Северус нахмурился, явно ожидая объяснений от этой маленькой несносной девчонки: что она может под этим подразумевать? — Ты единственный заключённый во всём Азкабане, что осуждён на пожизненное заключение. — Я... Что? — Северус разбушевался, вскинув голову и резко повернув ту в сторону Ффулкса. — Объясни эти слова сейчас же! Нотт? Яксли? Гринграсс? Малфой? Что с ними? Они без сомнений заслуживают куда больших мучений, куда более строгого наказания, чем моё пребывание в этой грязной вонючей адской дыре! Гермиона с гордым видом ответила: — Всех их приговорили к поцелую. Ты последний Пожиратель Смерти, Снейп. Ох, а она ведь думала об этом, но Министерство Магии никоим образом не позволило ей взять в мужья бездушную оболочку, оставшуюся от мужчины после поцелуя дементора. Ведь это тело не могло, на законных основаниях, подписать свидетельство о заключении брака. Это её чертовски бесило. Она с огромной радостью наблюдала, как глаза его расширяются и становятся всё более диковатыми, с каждой секундой переваривания полученной им информацией. — Тогда почему... — его вкрадчивый голос сломался, он задыхался. — Почему не я? Рука мистера Ффулкса мягко легла на его плечо. — Потому что Вы не участвовали в финальной битве. Северус кивнул в знак понимания, но всё равно выглядел так, словно его резко перевернуло с ног на голову, после того, как в затылок влетел бешеный квоффл². Если сказать честно, то во время той битвы он ни на минуту не выпускал из своих рук волшебной палочки. Его работа заключалась в том, чтобы, несмотря ни на что, оставаться подле Тёмного Лорда. Если бы Поттер всё испортил, что было вполне в его духе, Северусу необходимо было вмешаться. Конечно же, ни один план не мог рассчитать то, что безумие хозяина-ящера обратится против своих же людей и свалится на его голову быстрой и весьма опасной змеей. Именно по этой причине большую часть битвы Северус провёл в отдалении, стараясь не истечь кровью. Но Северус уже не думал об этой истории. Все его размышления были заняты судьбами его братьев Пожирателей. Северус, конечно, слышал, что охранники изначально называли его просто 'один из Пожирателей Смерти', а затем, два десятка лет, он провёл уже как 'Снейп, Пожиратель Смерти'. Он никогда не задумывался прежде, что 'Пожиратель Смерти' стало употребляться в единственном числе. Был ли он на самом деле последним из его собратьев по оружию? Множество противоречивых эмоций, вместе с воздухом, казалось бы, заполнили его грудную клетку. Они действительно сделали это, то, ради чего и он, и целый Орден пошли на огромные жертвы, но осознавать то, что он был последним из Пожирателей Смерти было так невероятно одиноко. Он дал себе буквально пару мгновений, чтобы очистить от противоречивых эмоций и мыслей свой разум, скрывая их за пеленой прежнего безразличия, чтобы вернуться к этой тоске много и много позже. На данный момент он должен быть жёстким. Нацепив на лицо одну из своих самых хищных улыбок, мужчина прочистил горло и, повернувшись к сидящей за столом, сказал: — Что ж, мисс Грейнджер, из этого выходит, что я являюсь единственным выходом из этой очень непростой ситуации, а это значит, что вы будете находить время, чтобы навещать меня дважды каждую неделю. Желаете ли подписать договор сейчас, или же мы продолжим зачитывать условия? — Ублюдок³! В ответ на то он закатил глаза, даже не удосужившись указать, что данный эпитет почти не задел его, поскольку его значение было куда мягче факта его неудачного воспитания; жизнь была бы куда проще и радостнее, если бы он и на самом деле был ублюдком. — Я предлагаю вам всё-таки сдерживать свои эмоции в узде, иначе, своим поведением и выражением лица вы легко сдаёте мне все свои дальнейшие планы и отношение к делу, тем самым рискуя лишиться своих маленьких секретов, но нужно ли Вам это? Не то, чтобы мне не нужны были лишние козыри в кармане... Продолжение части следует...__________
A/N: Абсолютно КАЖДЫЙ хотел знать о его требованиях. Я надеюсь, что смогла удовлетворить данный интерес. Хотя, если быть уж абсолютно честной, это не так сильно важно, как то, как его требования будут исполнятся... верно? В этом-то и заключается загвоздка. По крайней мере, я писала это под собственный смех. Помнится, я упоминала в своём "письме к читателю" в первой главе, что я не христианка. На самом деле, я еврейка, и написание этой конкретной главы крайне меня позабавило, потому что вернуло к тем дням, когда я и сама участвовала в переговорах по брачному контракту. Честно скажу, после подобного в доме матери разбивают посуду далеко не от радости. ОДИН человек получил отсылку к Ффулксу. Я предполагаю, что это оказалось куда более сложным, чем я думала первоначально. Ффулкс был хоршим другом и правой рукой Алого Первоцвета*. Алый Первоцвет, конечно же, является английским шпионом. Не имеет значения. Дайте мне мою необычайность и индивидуальность в выборе отсылок. Спасибо всем тем, кто оставлял сообщения и рецензии, да и всем остальным, кто до сих пор ждёт и наслаждается этой историей. Пожалуйста, дайте мне знать, что вы думаете об этой главе. AV