Венец творения

       Принесенная Баки снедь быстро закончилась, и я в досаде убрала пакет в ящик стола. Прошло, наверное, около получаса? Или даже больше. Ничего интересного не происходило, а любоваться что Баки, что профессором не очень хотелось. По итогу я пересела за стол, аккуратно переписывая карточки на немногочисленных жителей Мюр, и лишь иногда бросала взгляды на Барнса. Он выглядел так, будто ему снился кошмар… — Он просто спит, но, возможно, скоро проснется, — сообщил Чарльз, когда время уже перевалило за полночь.        Под глазами у мужчины появились тёмные круги, да и сам он выглядел невероятно вымотанным. — А… Спасибо большое, — поблагодарила в растерянности, даже подскочила на ноги. Баки выглядел не менее изможденным, чем Ксавье, и — самую малость — меня это тревожило. — Я… Пойду заварю чай. Будете? — Нет, благодарю. Я пока побуду здесь, подожду вас, — качнул головой он, задумчиво уставившись в окно.        Я еще раз посмотрела на Баки, вздохнула и пошла на кухню медпункта. Или правильнее назвать это место больницей? Всё-таки здесь лечат и ведут запись данных пациентов, просто здание маленькое, количество персонала скромное… Но на Мюр больше и не надо.        Когда вернулась с чаем и перекусом, Барнс уже не спал: он сидел на краю кушетки, согнув спину, и загнанно дышал… Его расфокусированный взгляд застыл в неведомых мне мыслях, и он упрямо сжимал губы, как если бы был недоволен итогами разговора, как часто случалось у нас. О чем они уже успели поговорить с Ксавье? Или Баки не слишком доволен итогами мозговой чистки?.. — Спокойной ночи, мисс Селма, мистер Барнс. Если возникнут какие-либо вопросы, буду рад ответить на них завтра, — мягким тоном заверил с улыбкой Ксавье и медленно выкатился на инвалидной коляске из лазарета, оставляя нас одних.        Я проводила его растерянным взглядом и закрыла дверь ногой, рискуя расплескать чай на подносе. — Кошмар? — участливо спросила, ощутив, как сжимается сердце при взгляде на такого Баки.        Приятели, ага! Я сама не заметила, как начала видеть в нем друга. — Очень долгий… — хрипло ответил он, подняв на меня взгляд — столько отчаяния и боли в нем я не видела за всё время знакомства, хотя ситуации мы пережили всякие. — Не понимаю, как ты все ещё можешь смотреть на меня так… — Как? — удивилась такому внезапному заявлению, но подспудно подозревала, что Баки скажет.        Херню какую-нибудь, да. — Слишком мягко. Слишком по-доброму. Я чудовище… — совсем не весело усмехнулся Барнс, оправдав подозрения.        Я громко поставила поднос с перекусом на стол, расплескав чай. — Не говори ерунды! Ты никакое не чудовище! — искренне возмутилась, готовая доказывать и разубеждать упрямого придурка.        Что он там себе в голову вбил? Сюда бы мистера Хьюго, а не меня — но Баки не повезло. — Я убивал сотнями, Селма, — втолковывал он как маленькой девочке, и я выразительно фыркнула, закатывая глаза: мы что, в Сумерках?        Я не Белла, а он на смазливого Эдварда походил и того меньше. Хотя так-то, наверное, они ровесники?.. — Как и любая винтовка, но оружие ты чудовищем не назовёшь! — иронично ответила и уперла руки в бока, демонстрируя негодование и готовность стоять на своем. — А ты был не более чем оружием! Ни имени, ни свободы воли! Даже солдат может воспротивиться приказу, не испугавшись трибунала, а у тебя не было и шанса, — яростно доказывала.        Я искренне не считала Баки убийцей — лишь жертвой чёртовой Гидры. Его заставляли убивать, натаскали как бойцовского пса: присвоив кличку, дав бионическую руку и отобрав все остальное…        Мне было его жаль даже больше самой себя. — Но я был не винтовкой, а человеком, — отвернулся Барнс, не решаясь смотреть мне в лицо. — Иногда… Я ощущал азарт. Когда преследовал цель. Или сражался… — И поэтому вдруг становишься монстром? Просто потому, что в твою искалеченную Гидрой голову проникали эмоции?! Дурак, что ли?! — возмущённо всплеснула руками и распалилась ещё больше, натолкнувшись на злой взгляд: ему не нравилось, похоже, что я считаю его слова полной глупостью. Но как я могла считать иначе, когда знала его историю от и до, когда видела его такого сломленного? Чудовища не ведают чувства вины! — Тогда ты и меня должен считать монстром. Даже большим, чем ты! Из тебя делали оружие, а я делала оружие из людей. — Ты не монстр! Как ты можешь сравнивать…        Баки сжал кулаки и резко поднялся, теперь возвышаясь надо мной, но я упрямо смотрела ему в лицо. Больше он меня не пугал, даже если повышал голос или использовал интонации, напоминавшие о бытие всего лишь «59». — Мне никто не промывал мозги. Да, меня дрессировали, но у меня всегда был выбор, свобода воли. И я малодушно делала все, что от меня требовали — и многое из сделанного куда ужаснее простого убийства. Я создавала суперсолдат без личности. Я убивала и физически, и духовно, Баки, — горько призналась, сглатывая вязкую слюну.        Я признавала за собой эти грехи. Признавала бесчеловечность, и… кому, как не Баки я могла признаться? Увы, не мистеру Хьюго — ну, без посвящения его в нюансы своих сил. — Нет, Селма. Тебе не оставляли выбора. Ты такая же жертва, как те, кого тебе пришлось… — Барнс бережно сжал мои плечи, наверняка прикладывая много усилий для контроля силы. — Если это так, то и ты тоже просто жертва, Баки. Если же считаешь себя монстром — меня должен считать ещё большим. Понимаешь? — шмыгнула носом, но не начала плакать.        Было паршиво, но не настолько, чтобы разводить сырость.        Мы молчали, и Баки сокрушенно смотрел куда-то вниз, не убирая ладоней с плеч. Мне не было больно от его хватки — и это лишний раз напомнило, какой мой друг молодец. Ему действительно сложно давался контроль взросшей силу по первости, особенно новоприобретённой руки… — Эту мысль нужно будет уложить в голове, — невесело признался Баки, наконец разрывая молчание.        Прогресс! — О, у мистера Хьюго точно будет много работы! — хихикнула и подалась вперёд, обняв Баки и уткнувшись носом в ключицы. Понятия не имею, кому из нас эти объятия были нужнее. — Я не смогу увидеть в тебе монстра, потому что знаю, какой ты. Мамочка Барнс. — Так вот что ты обо мне на самом деле думаешь, — хрипло хохотнул Баки, проведя ладонью по моей голове и не отстраняясь. — Почему не папочка? — Оу, тебе ещё предстоит познакомиться с современной культурой и понять, почему нет, совсем нет, — рассмеялась, не представляя, как объяснять скользкий момент.        Конечно, смущение у меня атрофировалось, но какие-то понятия старательно культивировались и мистером Хьюго, и Сарой, и самим Баки… — Что-то пошлое? — догадался он слишком быстро, и я прыснула, подтверждая.        Тему монстров мы не продолжили, оставили так, будто и не начинали, и предпочли перекусить. Хотя ела только я, Баки ограничился чаем… Ну, не мои проблемы! Я предлагала! — Ксавье сказал, что Гамбит нашёл перевалочный пункт Гидры. Туда свозятся пойманные люди, которых потом перераспределяют по другим базам, — катая в руках чашку чая, отстраненно поведал Баки, и я напряглась. Гамбит нарочно лезет в пасть Гидре?! — Команда Икс… Доставившие нас на остров детишки собираются в рейд на этот пункт. Ксавье предложил мне возглавить операцию и поднатаскать команду перед отправлением, — закончил внезапную мысль он.        Я запила сэндвич чаем, тяжело вздохнув. Тревожно как-то. Будь моя воля — держала бы Баки подальше от всего этого, но тогда пришлось бы гадать, кто из нас «мамочка», а бороться за титул с ним я была не готова, подспудно подозревая, что проиграю. — Ты уверен… что готов отправляться на такое задание?.. — в сомнении спросила.        Конечно, приступы «Зимнего» у него становились все реже, тех же парней Бишопа он тренировал уже без переклинивания, но… Это же боевая операция. Случись приступ на ней — и кто будет ручаться за благополучный исход? — Не знаю. Но я хочу, — тихо признался Барнс, не давая мне пустых обещаний или надежд.        Я ценила эту его честность.        Что ж, он ведь тоже учился планировать свою жизнь заново. Даже если его желание продиктовано чувством вины или жаждой мести, это его и только его желание. Кто, как не я, может его понять и оценить такую решимость? — Тогда сделай. Кто, как не ты, справится с этим? — ободрила друга, широко улыбнувшись.        Я верила в Баки. Хорошо было бы, если бы он тоже поверил в себя. Если ему хочется — значит, ему это нужно, и я поддержу любое его решение, как он поддерживает меня.        Баки лишь усмехнулся и поинтересовался, не собираюсь ли я идти спать. Ну мамочка же, как есть! ***        С утра прибыл самолет Людей Икс. Я узнала об этом постфактум, занятая выданным Мойрой учебником: «Генетика человека по Фогелю и Мотулски. Проблемы и подходы». Как раз когда уже дошла до середины, старательно осознавая и прокладывая ассоциации с прочитанным (потому что запомню в любом случае, но вот осмыслить дело другое), в комнату заехал Ксавье и зашёл Хэнк. Зверь, как он есть. Стало интересно: мягкая ли на ощупь его синяя шерсть? — но я сдержала праздный интерес, вполне вежливо поздоровавшись. — В прошлый раз у нас не было возможности полноценно познакомиться, — дружелюбно улыбнулся Хэнк, чуть обнажив милейшие клыки.        Всё-таки было в нем что-то от кошачьих! — Ага, я тогда была весьма неадекватна, — иронично отметила, пытаясь избавиться от возникшего стыда: я в принципе по жизни едва адекватна, но та истерика в самолёте сейчас казалась безобразной… — Ничего, я уже почти забыл, да и это была нормальная реакция, — неловко попытался утешить Зверь.        Стало даже завидно. Для меня произошедшее было все равно что полчаса назад… Разве что со временем могли чуть поблекнуть эмоции, но не скажу, что они исчезали совсем. — Так… Я могу обращаться к тебе Хэнк, да? — уточнила на всякий случай и с немым вопросом уставилась на Ксавье и Мойру.        Они сказали или как? — Конечно, если вам удобно, Селма, — милейше улыбнулся Хэнк, а у меня снова руки зачесались пощупать его мех; забавно, что мутация, пусть и аппетитная, волновала меня лишь во вторую очередь… — Мы решили, что лучше вы сами поделитесь своей историей, Селма, — понимающе улыбнулся Ксавье.        Я пожала плечами. Язык не отсохнет повторить.        …Конечно же, историю я повторила «отредактированную», какую знали Баки, Гамбит и остальные. Ни о каких параллельных вселенных я не упоминала! Пусть этим знанием мучается получивший доказательства напрямую из моего суперчестного (до сих пор чуть-чуть обидно, да) мозга Ксавье, а вот остальные лишь посочувствуют в духе «совсем заключение свело с ума бедняжку».        Со стороны взбудораженного моими способностями Хэнка посыпались вопросы. На какие-то я могла сразу дать ответ; какие-то заставляли впадать в ступор. — Ты можешь определять, мутант человек или нет? Для тебя обычные люди и мутанты как-то различаются? — звериные глаза напротив пылали жаждой знаний.        Я неуютно поежилась. Примерно с таким же взглядом меня разделывали на операционном столе или проводили самые изощренные эксперименты… которые я при всем желании не могу забыть. Идеальная память — дар, но больше проклятие. — Мутанты привлекают меня в том плане, что мне хочется укусить их, попробовать их кровь. Я просто чувствую их, как ты чувствуешь свою любимую еду в холодильнике, которую сам туда положил.        Маккой завис, недоуменно на меня посмотрев. Да, приведенная аналогия немножечко сломала ему мозг… — Ты имеешь в виду, что подсознательно знаешь, мутант ли кто-то, а не определяешь это по запаху или внешнему виду? — подсказала так никуда и не ушедшая, как и Чарльз, Мойра.        Они тоже внимательно слушали мои ответы. — Может быть, и так. Если честно, это сложно отнести к органу чувств — просто как постоянное сканирование небольшой области вокруг меня?.. — пожала плечами, искренне напрягая извилины в поисках подходящих объяснений. — Возможно, какие-то сигналы от органов чувств я и получаю, но мозг всё отфильтровывает до конкретных ощущений вроде «аппетитный», «не аппетитный», что-то такое, да.        Зверь задумчиво почесал щеку, а Ксавье чуть улыбнулся и кивнул мне. — Вполне вероятно, что так и происходит. Твой мозг обрабатывает феноменально много сигналов, помимо хранения столь же огромного массива информации.        Ой, скажите мне что-то, чего я не знаю! — У тебя есть необходимость в пробе мутантов и тебе нужна только кровь? И действительно ли она нужна тебе? Не позволишь ли взять твою? — радуйся, Селма, своей мутации, благодаря которой у тебя сейчас не пухнет голова от чрезмерного любопытства учёного.        Я не возражала против забора анализов, пусть толку-то в них и не было… О чем честно предупредила, чтобы разочаровать Хэнка сразу. — Что насчет репродуктивных функций? В лаборатории не пытались создать тебе подобных? — поинтересовалась Мойра, пока Хэнк брал кровь из моей вены.        Я чуть нахмурилась, не слишком вдохновленная выбранной темой, но постаралась расслабиться и отрешиться от эмоций. — Ага, пытались. Им пришлось помучиться с изъятием яйцеклетки: конкретно я забеременеть не могу. Физически здорова абсолютно, но мой вечно голодный организм переваривает как отслаивающийся во время менструации эндометрий, так и оплодотворенные яйцеклетки. Со мной не делились, как поживают изъятые из меня яйцеклетки, но не думаю, что мои гипотетические дети обладают той же мутацией. Мои-то гены абсолютно обычные, — попыталась сохранять легкомысленно оптимистичный тон, топя все дурацкие мысли и страхи.        Нет у меня детей и все тут! Потому что если буду думать иначе — просто сведу себя с ума чувством вины. Начну считать себя еще большим чудовищем, чем уже есть… — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, — глубоким почти урчащим голосом заверил Хэнк, посмотрев на меня с сочувствием. Так на меня смотрели Баки, Сара, доктор Хьюго… Я еще не определилась: приятно мне, когда меня жалеют — или всё-таки хочется куда-то спрятаться? — Я не одобряю их действий и не хочу, чтобы ты снова переживала этот кошмар даже в воспоминаниях, но, может быть, ты расскажешь, что они смогли еще выяснить? Их исследования могут помочь нам, — расплывчато и очень осторожно, точно ступая по минному полю, попросил он.        Зверь относился к разряду человеколюбивых ученых, которые и мухи не обидят. Их совесть мучает даже над мышками издеваться — пусть они все равно ставят на них опыты, — а уж люди для них и вовсе неприкосновенны в плане проверки собственных изобретений. Тем не менее, жажда знаний делает таких ученых весьма специфическими собеседниками, которых обычно упрекают в цинизме и равнодушии. А им просто знания важны! Знания на первом месте, а потом, когда они утолят жажду неизведанного, становится стыдно и они уже могут по-настоящему посочувствовать кому-то… — Нет проблем, — с широкой улыбкой заверила, внутренне все-таки немного напрягаясь: воспоминания-то и правда не из приятных, а для меня они еще и слишком живые, яркие, четкие. Уф-ф, надо абстрагироваться. Этой троице нужна исключительно информация, а не моя слезливая история. — Я не могу мутировать организм «с ничего», я должна иметь образец, шаблон. Если человек обладает повышенной регенерацией, попробовав его ДНК, я уже могу привить эту особенность другому или даже улучшить её, может, и скомбинировать с чем-то еще…        Вновь посыпались вопросы, и я терпеливо отвечала, пока не пересохло в горле. Увы, на кухне больницы мне особо передышку не дали, но за едой и чаем болтать было куда приятнее! Правда, вопрос про жидкости человеческого организма чуть не отбил аппетит — нахлынули воспоминания о экспериментах. Конечно, я могла считывать информацию со многих материалов, но костную жидкость так просто не достать (на вкус она ужаснее крови), волосы, кожа, мясо — тоже весьма специфические материалы, а уж на вкус-то! Тем более волосы оказывались весьма бедны на ДНК: та хранилась в луковице волоса, и сжевать мне надо было волосинок так пять… Давали на пробу и другие жидкости — и я была рада, что к тому моменту уже распрощалась со всяческой брезгливостью. По итогу, именно кровь была признана оптимальным материалом для скармливания, и я была благодарна за это. Употребление в пищу, даже в небольшом количестве для анализа, костного мозга сделало бы заключение в лаборатории раз в пять невыносимее!        Трупы. Да, трупы тоже могла «читать». Там всё зависело от «срока годности», но в общем-то мне не составляло особого труда вытрясти информацию…        К закату меня наконец оставили в покое. Мойра посоветовала вернуться к книге и нагнать теорию по генетике, раз я так хочу в будущем развиваться в этом направлении, Ксавье же сообщил, что задержится на острове еще на неделю, к концу которой заберет нас с Баки в свою школу. Значило ли это, что до конца недели они с Мойрой утрясут все разногласия и мы создадим «лекарство»?..        Если честно, эта моральная и философская дилемма с мутантами выводила меня из равновесия и поджаривала мозги. Легко говорить «Я — мутант и горжусь!», когда от обычного человека тебя отличает наличие не такой уж выделяющейся суперсилы, типа телепатии, телекинеза и иже с ними. Ты можешь скрывать способности, притворяться обычным и жить в мире и согласии с остальными людьми, насколько позволяет собственный характер. Но таким, как Ночной Змей, что делать? Проходить через натуральную психологическую и физическую мясорубку, чтобы при самом удачном раскладе оказаться на Мюр или в подобном месте? Очевидно же, что люди не терпят всяческую инаковость и толерантность к иным воспитывать придется поколениями! Или наложить на всех «империо» на местный лад — но что-то никто до сих пор это не сделал, хотя не один Ксавье телепат на этой Земле!        Это я всё к тому, что будь моя воля, то… что? Раздала бы всем «стандартизированные» мордашки и тела? Избавила бы от мутаций тех, кто того сам желает? Ага, и развяжу войну, как несчастный ребенок из трилогии Людей Икс нулевых? Тем более я под опекой Чарльза, он теперь мой покровитель и против его позиции я не попру… Как бы трусливо это ни было, но я предпочту занять именно эту позицию.        …но на самом деле, я бы с радостью избавилась от собственной мутации. Имейся она у меня. Но её даже обнаружить толком никому до сих пор не удалось, включая «суперкомпьютер-сверхлабораторию» в моем лице.        Именно поэтому я шла по дороге изучения генетики, а вовсе не из-за искреннего интереса.