Вампир из Трансильвании

      Утро началось на редкость отвратительно. Я чувствовала себя разбитой настолько, что с трудом добралась до ванной. У самой двери тяжело привалилась к стене и прикрыла глаза, надеясь что острая пульсация в висках немного утихнет.       Не знаю, сколько я так простояла, когда, даря облегчение, на мой лоб легла холодная рука, заставляя воздух покинуть лёгкие.       — У тебя температура, — раздался голос, и мне не нужно было открывать глаза, чтобы узнать говорившего.       — Не может быть, — пробубнила я.       Мне никто не ответил, а ещё мгновение спустя я почувствовала, как меня отрывает от стены и я тряпичной куклой заваливаюсь назад. Испугаться как следует у меня не было ни времени, ни сил. Но, видимо, и надобности. Чьи-то уверенные руки подхватили вовремя. Подняли без усилий, и вот моя голова уже привалилась к опоре не менее твёрдой и надёжной чем стена.       Первый раз я очнулась уже в середине дня. Желания приходить в себя не было никакого, но в меня буквально силком залили странно пахнущий горячий напиток. Я бы ни за что не стала допивать эту гадость до конца, но выбора мне не оставили.       Потом я, кажется, снова спала. Но мне это совсем не понравилось. Вместо сладкой неги уютного забытья, меня то и дело пугали ужасающие образы, закручивавшиеся вокруг головокружительной кутерьмой. Хотелось бежать, скрыться от уродливых чудовищ, но мои ноги, налитые свинцовой тяжестью, не желали слушаться, позволяя омерзительным тварям, чем-то отдалённо знакомым, заглядывать мне в лицо и растягивать свои гадкие кровожадные улыбки.       Когда удавалось ненадолго проснуться, давая запыхавшемуся в груди сердцу передышку, свет неприятно резал глаза, заставляя выступить слёзы и вызывая острое желание упасть ничком на влажную подушку и рассеять гудящие мысли. Я почти мгновенно забывала свои кошмары, желая снова испариться прочь из обременительной шумом и светом реальности.       Иногда мне это даже удавалось, если бы меня ещё не тревожил настойчивый голос, отдавая глупые приказы, противоречащие моим простым желаниям полежать в тишине или уснуть. И снова я пила тошнотворные зелья до самого донышка…       Я пришла в себя ближе к вечеру — вокруг блуждал сумрак. Сил по-прежнему не было, да и в голове продолжал стоять низкий гул, но я хотя бы могла понять, что со мной происходит.       Бельё на моём диване было беспорядочно взбито. Измятое, оно запуталось в ногах, не давая пошевелиться. С трудом мне удалось освободиться и сесть. На это ушли все силы, и я откинулась на спинку, пытаясь дышать глубже.       Низкий журнальный столик был уставлен всевозможными коробочками и флаконами. От чаши с водой, на дне которой плавала тряпка, исходил кисловатый запах столового уксуса. Но стоило моему взгляду упасть на графин, как жажда схватила пересохшее горло.       Придвинувшись к краю сиденья, я потянулась за стаканом.       Боже, каким тяжёлым он показался, с неприятным удивлением заметила я, чувствуя, как на лбу выступает испарина.       Не успела я дотянуться до ручки графина, как он исчез из поля зрения. Дальше из рук испарился стакан. Влад набрал воды и сунул его мне в руки. Я тут же чуть не опрокинула воду на себя.       Рядом прошелестел вздох, и стакан поддержали под донышко, давая мне возможность напиться.       Какой же вкусной мне показалась вода!       После второго стакана я наконец удовлетворённо выдохнула и перевела взгляд на Влада. Тот сидел рядом, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.       Щеки стали теплеть — наверное, возвращалась температура.       — Я, кстати, хотела спросить, — услышала я свой охрипший голос. К собственному удивлению, я произнесла совсем не то, что собиралась, я, кажется, хотела поблагодарить Влада. — Почему ты тогда еле двигался и даже потерял сознание? Ну, когда я тебя подвозила, — сбивчиво с огромным трудом я строила более или менее внятные предложения. — А когда Этьен в тебя стрелял, то… как ты так быстро пришёл в себя и даже дрался с ним?       Тёмно-карие глаза смотрели на меня не мигая. Складывалось впечатление, что он вообще меня не слышал, а может, и не видел, пребывая глубоко в собственных размышлениях.       Снова эта его манера…       — Будешь отмалчиваться или сменишь тему? — насупилась я, чувствуя, что моё состояние прекрасно сочетается с раздражением.       Влад моргнул, уголок его губ сдержанно дрогнул.       — Просто подумал, что вопрос странен для того, кто весь день провалялся в лихорадке.       — Вопрос пришёл в голову давно. Как и ещё пара сотен других, на которые ты не захочешь отвечать.       — Раньше тебя это не останавливало.       — Но если ты заметил, я пытаюсь дозировать. Если ты в настроении, то отвечаешь за раз на два-три вопроса, — поделилась я наблюдениями. Бровь Влада дрогнула в удивлении. — Так ты ответишь?       Не сразу, скорее всего чтобы поизводить меня ещё немного, мужчина ответил:       — Резаная рана для нас более опасна, чем огнестрельная или колотая. Всё дело в том, насколько серьёзно повреждение кровеносной системы. Если вскрыто несколько крупных сосудов одновременно, то отток крови будет существенный и вампир быстро потеряет силы. Если это колотая рана, без рассечения, проблем будет меньше. Пулевые ранения тоже затягиваются относительно быстро.       Соображала я туго, и всё же кое-что не сходилось.       — Но если так, то почему Этьен стрелял? Или почему не использовал нож, чтобы порезать тебя для надёжности после того, как застрелил?       Мои собственные вопросы эхом звучали в ушах — до сих пор сложно поверить, что всё это было явью.       — Всё дело во времени. Обычно, на то, чтобы восстановилось сердце, требуется около половины дня. Этьен знал, что не промазал, и рассчитывал на то, что у него в запасе есть время, чтобы разобраться с тобой, а потом прикончить меня, — Влад закончил, видимо решив, что это всё объясняет.       — И? Почему же тогда ты так быстро очнулся?       — Потому что моё время восстановления несколько отличается от стандартного для моего вида, — уклончиво прозвучал ответ.       — То есть твои раны заживают быстрее?       — Именно, — согласился румын после паузы.       — И Этьен об этом не знал?       Влад кивнул.       — Тогда это всё объясняет, — раздумывала я, уставившись в глубину комнаты. — Ты, значит, особенный, так? — и не дожидаясь согласия, озвучила напрашивающийся вывод: — Ты сильнее, чем обычный вампир.       Гипнотизирующий взгляд Влада застыл — я знала, что права.       — О, значит ты крутой. — неожиданно пришла интересная мысль и, несмотря на зазвеневшую в глубине затылка боль, я поспешила ею поделиться. — Точно, этот больной кричал тогда: я убил Владислава — так, будто жутко этим гордился. Значит, ты действительно особенный.       — Может я преступник, заслуживающий смерти? И покарать меня — дело чести.       Эта мысль была интересной и, по большому счёту, логичной, однако…       — Не думаю.       — Почему?       — По двум причинам.       Влад отклонился на спинку дивана, демонстрируя, что мне удалось зацепить его любопытство и он ждёт подробностей.       — Во-первых, ты не плохой, — замечание заставило Влада мрачно хмыкнуть. — Вот именно, — кивнула я, чтобы придать веса своим словам. — Был бы ты таким, как Этьен, съел бы меня уже десять раз. Но ты не тронул. Даже когда был ранен и я была для тебя случайным водителем. Держу пари, что никто никогда не нашёл бы моего тела на этом холме. Никто бы и подняться не смог без твоего разрешения.       — Я не был голоден.       Скрытая угроза просвистела вхолостую.       — Возможно. И, должно быть, по этой самой причине ты не позволил собратьям закусить мною в Рождество. Пусть ты и смеялся надо мной вчера, но, думаю, всё же оценил, что я не промчалась мимо тогда, в горах, и решил отплатить добром, уведя с вечеринки.       Удивительно, как легко сейчас развязывался язык, без стеснения озвучивая все мои мысли.       — А вторая причина? — Влад подталкивал меня вперёд, и всего на мгновенье мне показалось что в голосе его звучало нетерпение. Хотя, должно быть, показалось — голова трещала всё сильнее.       — Если бы ты был преступником среди своих, то зачем пришёл на праздник в Церковь? Туда, где тебя мог достать каждый? Нет, это было бы глупостью. Значит, у вас с Этьеном либо личные счёты, которые вы не можете выяснить отрыто или законно. По вашим законам, разумеется. Либо дело в том, что ты необычный и, навредив тебе, Этьен получит какую-то выгоду.       Всё. Я выдохлась, выплеснув из себя мысли, гулявшие со мной всё это время по скучным улочкам Брашова. Теперь, зная, что Влад действительно не прост, у меня появилось больше поводов в защиту своей второй теории.       Он продолжал смотреть на меня, не мигая.       — Неплохо, Шерлок. Тебе бы писать романы. Но думаю, причиной всему температура.       Влад слегка наклонился в мою сторону и его прохладная ладонь снова накрыла лоб. Я вздрогнула от неожиданности.       Наши глаза встретились на мгновенье.       — Так и есть. Вот, прими.       Он разбил внезапно возникшую между нами тесноту, взял один из блистеров с таблетками со стола и выдавил на мою ладонь пару. Я покорно закинула лекарство в рот, запивая водой.       — Но ведь в чём-то я должна быть права, — уже мямлила я, прикрывая глаза и откидываясь на подушку. — Может, ты святой грааль… испивший из тебя обретет вечную жизнь… хотя вампиры, наверное, и так живут вечно. Или ты занимаешь какой-то государственный… ну то есть важное место среди вампиров и тебя выгодно убить, — едва тянула я, чувствуя как меня одолевает сонливость.       Последнее, что я помню, это застывшего надо мной человека. То есть не человека, конечно. Вампира. Но мне совсем не было страшно. Совсем.