Вампир из Трансильвании

      На следующее утро я чувствовала себя просто отвратительно. Очнулась в незнакомом месте, в очень странном платье и с жуткой головной болью!       Оглядевшись вокруг в поисках воды, я отыскала полный графин и таблетки. Сгребла блистер, попыталась прочесть что-то на обратной стороне. Безуспешно. Но головная боль была адской, и я выдавила на ладонь пару жёлтых подушечек. Запила, и откинулась обратно на кровать, проклиная идиотскую затею, которая вчера казалась единственным спасением.       В голове будто разорвалась бомба. Я даже глазами вокруг водила с большим трудом. Хотелось их попросту прикрыть и застонать, но у меня никак не получалось вспомнить где я, и это меня немного беспокоило, заставляя глазеть по сторонам.       Белый с лепниной потолок, репродукции картин в резных рамах на стене напротив, изящная мебель светлого дерева, безупречно дополняющая интерьер, составленный с большим вкусом.       Место выглядело роскошно, но это не слишком успокаивало, потому что я всё равно не понимала, как здесь очутилась. Последнее, что крутилось в голове, это долгая дорога с мелькающими повсюду автомобилями, затем огромное здание — да, точно, здание Парламента! — потом, кажется, мы гуляли с Владом по улицам и очутились в клубе. Нет, не так. Я была жутко огорчена, когда на глаза мне попался клуб и у меня появилась просто великолепная идея — напиться.       Видимо, таблетки, как я и надеялась, оказались от похмелья. Боль потихоньку утихала и всё больше деталей дополнили картину вчерашних событий.       Я вспомнила, как провела с Владом утро в Снагове. Вспомнила, что у него, оказывается, была жена, и именно это подтолкнуло меня к неразумному решению. Коктейль был зелёным, а знакомая Влада, которую мы встретили так некстати, выглядела невероятной красавицей. Она сказала, что я похожа на кого-то — это я запомнила. Потом Влад спровадил её, а я продолжила пить. Дальше, когда меня перестали держать ноги, мы ушли. Влад взял такси…       Чёрт! — я даже подскочила на кровати. Мне приснилось или я действительно сказала то, что сказала?       Паника заставила искать того, кто мог дать ответ на этот вопрос. Влада в комнате не оказалось, зато на столе, рядом с таблетками я отыскала записку, где ровным красивым почерком было написано о назначении таблеток и том, что Влад вернётся после полудня.       На часах была половина одиннадцатого. Выяснить, что я учудила раньше, чем придёт Влад я не могла, но привести себя в порядок определённо стоило.       Вещей с собой у меня было немного — я точно не собиралась ночевать в отеле. В рюкзаке был только паспорт, деньги, записная книжка и ещё несколько мелочей. На мне идиотское платье, в котором я, похоже, сюда и явилась.       Мне вдруг стало за себя стыдно. Вместо того, чтобы попытаться во всём разобраться, я, похоже, психанула и не придумала ничего лучше, чем утопить печали в вине.       — Дура ты, Сашка, дура, — корила я себя за слабость, пока в глаза не бросились собственные вещи, которые я забыла в клубе. Они лежали на стуле, аккуратно сложенные — Влад обо всём позаботился.       А ты?       Решив, что погоревать успею и под душем, я отправилась на поиски ванной комнаты. И холодная вода привела меня в чувство гораздо быстрее таблеток. И не просто привела, а заставила соображать быстро и трезво, позволив собрать топорный и, скорее всего, бесполезный план.       Он был до боли прост и вряд ли из этой затеи вообще что-нибудь могло выйти, но, несмотря на оговорки, лучших идей у меня всё равно не было, и я во что бы то ни стало решила его осуществить.       Прежде всего, ещё под душем я призналась себе вслух в том, что осознала только пару дней назад: я влюблена. По-настоящему. В вампира. И у меня остаётся неполных четыре дня, чтобы придумать, как не забыть об этом, потому что несмотря на все причины, по которым мне бы следовало поскорее избавиться от воспоминаний о Владе, я ни за что не собиралась этого делать.       Вчера я только и думала о том, чтобы найти повод уговорить Влада оставить мне память. Время шло, а в голову не приходило ничего толкового, заставляя меня погружаться в безнадёгу. Думаю, это случилось потому, что на самом деле я чувствовала, что все мои идеи изменить его решение заранее обречены на провал — за такой короткий срок я не успею отыскать то, что действительно могло повлиять на Влада. То, что стало очевидным сегодня с утра, вчера даже не приходило на ум.       В тот миг, когда я наконец осознала масштабы глухой стены, выросшей передо мной в лице непоколебимого вампира, я просто посмотрела по сторонам, желая проверить, смогу ли я обойти препятствие.       Ведь однажды у меня получилось. Получилось вспомнить забытое…       С душем было покончено. Я оделась на автомате, чувствуя, как глупые, в общем-то, идеи выстраиваются в стройную цепочку, которая могла бы оправдать ожидания при некоторой доле везения. Ладно, при невероятного размера удаче.       Взглянув на часы, я поняла, что до возвращения Влада у меня в запасе ещё немного времени. Не теряя ни секунды, я вывалила содержимое из рюкзака прямо на кровать. Мне нужен был клей…       — Привет, — поздоровался Влад, когда вошёл в комнату часом позже.       — Привет, — я взглянула на него только мельком и поспешила опустить взгляд.       — Как себя чувствуешь?       — Сносно. Спасибо за таблетки.       Влад ничего не ответил, застыв там, где остановился, когда вошёл — в нескольких шагах от меня. Я давно сделала то, что хотела: застелила кровать, аккуратно сложила костюм, словно это могло облегчить степень моей вины за отвратительное поведение накануне, и начала приводить свою нехитрую задумку в действие.       — Прости, если вчера я перегнула палку, — взглянула я на него украдкой. Щёки стали теплеть, и я опустила глаза, придирчиво разглядывая собственные колени.       — Всё в порядке, — откликнулся мужчина как ни в чём не бывало.       — Я просто плохо помню, что случилось. Надеюсь, обошлось без происшествий? — Голос предательски дрогнул, и я подумала: как же хорошо всё-таки что вампиры умеют читать мысли только в глупых книжках.       — Тебе не о чем волноваться, — отделался он общей фразой, за которой, зная Влада, могло скрываться, что угодно.       — Что будем делать? — спросила я, будто пытаясь заполнить паузу в разговоре — а заодно раздобыла отличный способ посмотреть в его лицо более открыто, а не как преступница, желающая ускользнуть от наказания с помощью банальной уловки под названием «неожиданный приступ амнезии».       — Можем провести день в Бухаресте, если хочешь, или вернёмся назад.       Влад прошёл к окну, опустился в одно из кресел. Дневной свет облизал тёмный затылок и лицо мужчины погрузилось в тень — мне стало ещё сложнее следить за настроением румына, теперь, когда он сидел спиной к окну.       Давай, Сашка, делай что собиралась.       — Я бы хотела отправиться в Брашов. Этьен всё ещё может объявиться.       — В этом больше нет необходимости.       — Да, я помню, что ты сказал в Снагове, но поверь, обо мне не нужно беспокоиться, — чёртова тень мешала разглядеть хоть что-то. — Тогда, на мосту, я просто не справилась с эмоциями, но уже пришла в себя и хотела бы закончить начатое. Пока я здесь, в Румынии, я хочу тебе хоть чем-то помочь.       — Не стоит беспокоиться. Я сам найду Этьена.       Вот же!       — Я знаю, — твёрдо ответила я. — Но то, что случилось на пороге твоего дома — моя вина, уже не говоря о том, что и мне самой и тётиной семье это грозит неприятностями. Серьёзными неприятностями, — сделала я ударение. — Я бы чувствовала себя в десятки раз лучше, если бы приложила все усилия, чтобы помочь тебе поймать Этьена.       В комнате повисла пауза. Влад не торопился отвечать, должно быть, что-то обдумывая.       Ну давай же, — всё внутри напряглось в ожидании.       — Мне кажется, тебе стоит вернуться к семье и потратить оставшееся время на путешествие.       Он уже обдумал то, что собирался сделать, — поняла я, холодея. Вчера я попросила оставить мне память и, должно быть, только поэтому разговаривала с ним сейчас. Он предложил провести день здесь или у него дома. Держу пари, что уже завтра я бы проснулась в собственной постели.       Мне стало страшно, словно потеря крошечного кусочка памяти могла принести мне непоправимый вред.       — Влад, — в горле слегка пересохло. — Пожалуйста, позволь мне помочь. Я и так чувствую себя бестолковой и бесполезной. Пусть я всё забуду уже очень скоро, — я сглотнула, — но я хочу довести начатое до конца. Для меня это важно. Ты помог мне, и не раз. Позволь и мне сделать хоть что-нибудь полезное для тебя.       На глаза выступили слёзы. Мой форменный обман заключался в словах, в то время как в груди что-то выло от страха, от ужаса, что сейчас, в этот самый миг всё закончится. Влад откажет и я его забуду. Забуду уже завтра. В своих страхах я была честна до самого конца.       Он молчал целую вечность.       Слёзы скатились по моим щекам.       — Хорошо, если взамен ты мне кое-что пообещаешь.       Я тут же закивала, и вдруг поняла, что он может попросить не искать его после. Забыть и не пытаться вспомнить.       Как я смогу это сделать? Мне и так были до боли неприятны собственные старания обвести его вокруг пальца.       — Ты не станешь задавать неудобных вопросов, — озвучил он наконец собственное условие, заставив меня сдержанно выдохнуть:       — Да, — мы поняли друг друга. Он не поверил, что я всё забыла или не был до конца уверен и хотел оградить себя от моего навязчивого интереса выяснить, на кого же именно я так походила, по мнению Лалы.       Я вытерла слёзы, слегка отвернувшись, и тихо спросила:       — Тогда едем в Брашов?       — Не сегодня. Если ты не хочешь посмотреть Бухарест, то лучше отправиться обратно.       — Я бы хотела, честно говоря. А вечером можно было бы вернуться.       Сегодня мне нечего было делать в Брашове — я предложила это только чтобы не вызвать лишних подозрений. Было бы странно если бы мои такие твёрдые намерения противоречили действиям. Когда же выбор встал между домом на холме и Бухарестом, я выбрала последнее.       В собственном доме Влад ничего не позволял мне делать, кроме готовки, и то, должно быть, только потому, что это было единственным, с чем он неважно справлялся. Ходить за ним хвостом он бы не позволил. Да и остатки моей гордости, наверное, тоже были бы против.       Всё, что мне оставалось это стоять у окна в надежде, что он будет занят во дворе и я смогу тайком понаблюдать за ним немного. Но этого было мало. Особенно теперь, когда Рубикон был пройден и я призналась себе, что вступила в ряды несчастных дурочек. Вот только мой план имел ещё множество подпунктов, автоматически снижающих мои шансы на успех до ноля. Огромного жирного круглого ноля.       Пусть будет Бухарест.       Сегодня я не переходила границ: не старалась взять Влада за руку, не делала неудобных намёков, не спрашивала ни о чём, что могло бы его расстроить — я просто получала удовольствие, что он, словно огромное солнце, позволяет вращаться мне рядом. И пусть наши пути параллельны друг другу, это не мешало мне греться в его тепле. Впрочем, наверное, сравнивать его с солнцем было неудачной мыслью — он скорее походил на Луну. Такой же притягательный, загадочный, завораживающий.       Когда мы сначала обедали, а затем ужинали перед тем, как отправиться в обратную дорогу, я, к собственному удивлению, стала замечать, как женщины в зале обращают на нас внимание.       Некоторые пялились не таясь, другие поглядывали воровато, были даже те, кто без стеснения старались привлечь к себе внимание, слишком громко смеясь и разговаривая. Мне же доставались оценивающие и презрительные взгляды. Даже одна кривая усмешка от женщины за соседним столом, когда Влад отодвинул для меня стул после ужина.       Я совсем этого не требовала и даже растерялась, когда, собираясь подняться, была остановлена коротким «не торопись», и он поухаживал за мной.       А я ему «мяу» на кухне. Не знаю, почему вдруг вспомнилось, но мне снова стало так стыдно за собственную глупость. Я даже пошутила про себя, что легче будет отыскать его снова, не помня ничего, чем заставить обратить на меня внимание в том смысле, в котором бы я хотела.       Хорошие манеры я замечала у Влада и раньше, но он всегда так просто и естественно обращался со столовыми приборами на кухне, что мне никогда не было стыдно за себя в его присутствии. Он ни разу не посмотрел на меня косо или с презрением. Только когда я пила растворимый кофе, но здесь я могла его понять.       Затем мы гуляли по зимнему парку.       — Осторожно, — он подхватил меня под локоть и я устояла на ногах.       — Спасибо, — обидно быть неуклюжей, тем более если раньше такого не наблюдалось. Должно быть, когда ты плохо справляешься с чувствами, то превращаешься в слона в посудной лавке.       Раньше, слушая разговоры подруг о парнях, мне было сложно поверить, что можно испытывать такое. Все их восторги казались красочным преувеличением в честь нового парня, особенно если тот действительно оказывался симпатичным. Кто же знал, что можно опьянеть просто от чьего-то присутствия. Оказалось, это было гораздо проще, чем можно было представить.       — Я удивлён, — заговорил Влад, меняя орбиту моих мыслей. — Ты действительно можешь держать себя в руках, если захочешь.       Я так растерялась, хотя в словах Влада не было ничего сверхъестественного. Но в голове была пустота, и я промолчала.       Влад посмотрел на меня и, помедлив, добавил:       — Может, на сегодня поменяемся ролями?       — Ты о чём?       — Я поведу допрос.       — Я тебя не допрашивала, — ведь не допрашивала же. — Но спрашивай, если хочешь, — как можно безразличнее добавила я.       Мне было жутко любопытно, о чём он меня хотел спросить. Единственный раз, когда он задавал мне личные вопросы был тем утром, когда я умудрилась уснуть в разгар спасения умирающего.       — Почему ты так помешена на вампирах?       О-о… какой кошмар… я была готова застонать, но приходилось спокойно шагать дальше, судорожно придумывая приличный ответ. Влад не торопил меня, за что я была жутко благодарна, но даже несмотря на это, я не могла придумать ничего дельного.       Саша, давай, ты же можешь. У тебя же варят мозги. Ну скажи что-нибудь умное, или загадочное, или глубокое. От паники, с которой до этих пор я справлялась весьма успешно, мысли разлетались в стороны.       — Из-за «Сумерек»? — произнёс Влад, устав, наверное, ждать ответа.       — Я выгляжу очень жалкой?       — Нет, ты выглядишь как обычная девушка своего возраста.       Но я не хотела выглядеть обычной. Не хотела быть обычной! Какой угодно, только не обычной! Но я пожала плечами и немного помолчала, ответила:       — Между прочим, я оказалась права и вампиры существуют. То есть вы существуете. Так что зря ты надо мной тогда смеялся. Тем более зная, что я абсолютно права.       Я посмотрела на Влада — он улыбался. Едва заметно, но улыбался.       — Наверное, — согласился он. — Просто всё выглядело комично, не находишь? Искательница вампиров нашла вампира.       — Наверное это судьба, — задумчиво произнесла я, не особо задумываясь над смыслом, потому что лицо Влада мешало чётко соображать.       Но кажется, я всё-таки умудрилась сказать что-то не то.       Влад перевёл на меня взгляд — в нём не осталось ни тени веселья.       — Судьба, говоришь, — он перегородил мне путь, нависая сверху. И посмотрел так пристально, что ноги стали ватными. — В твоём языке судьбу зовут злодейкой. Почему, как ты думаешь?       Я не могла пошевелиться, когда Влад был так близко.       — Не знаю. Наверное потому, что от неё нет спасенья. Случится то, что должно.       Уголок рта Влада изогнулся в печальной улыбке.       — Боюсь, что ты права. — Он поймал выбившуюся прядь моих волос и осторожно, едва касаясь, убрал её за ухо. — Это пугает, не так ли?       Я отчего-то отрицательно покачала головой, сделав это просто потому, что нужно было реагировать, а не действительно осмысливая происходящее.       Вся причина была в том, что Влад находился слишком близко. Невыносимо близко. Но мужчина воспринял мою реакцию по-своему.       — Снова не боишься?       Кажется, мой ответ был не так уж плох, и я снова покачала головой, словно в тумане.       — И примешь всё, что тебе суждено?       Я сглотнула, чувствуя, как от крошечного расстояния между нами начинает пылать кожа.       — Я не верю в судьбу, — Влад шагнул назад, разбивая мгновение на миллиарды осколков. — Сегодня каждый из нас мог заниматься своими делами, — буднично произнёс он, словно мгновенье назад не было этой близости. Близости, которая вдруг заставила меня верить, что и он…возможно… — вместо этого мы гуляем по парку, а завтра отправимся искать Этьена. Это наш выбор, Александра, — закончил он ледяным тоном. — Выбираем мы сами.       Он развернулся и пошёл вперёд.       «Выбираем мы сами», — его слова продолжала звучать в моих ушах. Что ж, он, наверное, прав. Я пока не могла разобраться, что управляет жизнью человека: судьба или же мы сами куём своё счастье.       Если поверить в судьбу, то на душе сразу становилось легче, ведь можно было не брать на себя ответственность за происходящее — во всём виновата судьба. Но если решить, что всё в наших руках, то пенять становится не на кого и только нам решать, что будет завтра.       Я решила. Я решила не забывать, что произошло, несмотря на наш с Владом уговор.       То, что при этом мне придётся обмануть его, заставляло стыдиться и чувствовать себя скверно. Но по-другому я поступить не могла. Вдруг, поговорив с ним честно, я бы только заставила его быть настороже, и тогда бы мой план точно провалился. Он и так не выдерживал никакой критики и зависел от множества обстоятельств.       Но разве обстоятельства не были частью судьбы? И несмотря на то, что каждый раз именно я принимала решения — помочь путнику на дороге, пойти в Чёрную Церковь в Рождество, — я, сама того не ведая, находила именно то, что искала…       Судьба?       Вот в чём заключалась сложность между судьбой и свободой выбора. Возможно, когда-нибудь я сумею разрешить эту дилемму, а сейчас — сейчас я делаю именно то, что говорит Влад: выбираю сама.